71. Дурость на двоих

-Петер, расскажи про Мартина и Стефана, -попросила Нина, потягивая через трубочку мандариновый сок.
Они сидели в уютном кафе, куда Майер пригласил свою подругу, осмелев после прекрасно проведённого выходного за чаепитием у неё дома и пары совместных прогулок с поцелуями в парке неподалёку.
-Да что тебе рассказать? Тем более, что Стефана я мало знаю, -Петер смущённо опустил глаза. -Ты же с ним работаешь, разве ты плохо его знаешь?
-Так мы же не в одном отделе, а в разных, видимся не так часто и в основном по работе. Просто мне интересно, они такие же, как все?
-Ах вот, что ты имеешь в виду! -улыбнулся Майер. -Когда-то и меня интересовал этот вопрос: как это-быть геями. И я понял, что дело-то не в их ориентации, а в отношении окружающих людей. Ведь до тех пор, пока никто не догадывается, что они геи, всё нормально, а когда люди узнают, то, как сказал Стефан, начинают искать в них какие-то отличительные особенности, а потом искренне удивляются, что если бы не узнали, то так никогда бы и не догадались. И не стоит идти на поводу у стереотипов, связанных с гей-культурой, которые нам усиленно навязываются средствами массовой информации и всякими эпатажными клоунами. 
-Ну, я в общем-то, так и думала, -ответила Нина. -Я бы никогда и не догадалась по Стефану, если бы не услышала случайно его разговор с Мартином. 
-Да-а-а, -вздохнул Петер. -Моя бывшая жена тоже бы не догадалась, если бы не обратила внимание на то, как они смотрят друг на друга. А я бы точно не придал этому значение, но вы всё замечаете, от вашего взгляда ничего не ускользает,-улыбнулся Майер.
-Ты жалеешь, что вы расстались?
-Уже нет. Я пытался объяснить Эльзе, что нельзя оценивать людей по сексуальной ориентации, но она меня не слышала. И это не единственное, что меня тяготило на тот момент. У меня были подозрения, что у неё другой мужчина, а появление в нашем доме ребят просто стало удобным поводом расстаться и при этом остаться жертвой. Позиция жертвы крайне удобна.
-Я ведь тоже заняла такую позицию, когда меня муж бросил, -тяжело вздохнула Нина, вертя трубочкой в стакане. -Ходила и жалела себя и не желала из этого состояния выбираться, пока не познакомилась со Стефаном. Я ему всё рассказала и мне стало легче. Он вернул меня к жизни, если можно так выразиться. А сначала, когда он только пришёл к нам, я думала, что он просто самовлюблённый красавчик. 
-Да, он красивый молодой человек, но и Мартин, тоже. Но Стефана я побаиваюсь, честно говоря, -рассмеялся Петер.
-Да? Почему? -удивилась Нина.
-Он бывает резок в словах. Мартин ему иногда даже замечания делает. 
-Мне Мартин тоже показался более сдержанным. И голос у него такой тихий, бархатистый. 
-А знаешь, как Мартин Стефана называет?
-Нет.
-Чертёнком.
Нина расхохоталась: -Да? Ну, значит есть на то основания. 
-Ага, -в свою очередь рассмеялся Майер. -Мартин говорит, что он иногда очень эмоциональный. Но вообще, они прекрасно дополняют друг друга. А ещё у них есть друзья-очень известные люди. Ребята как-то мне привозили на кастрацию их кота. Я пытался расспросить, но мне ясно дали понять, что это не моё дело. Знаю только, что они музыканты и, по-моему, тоже геи, или би, точно не скажу.
-Ух ты! Как интересно! И ты не пытался поинтересоваться ещё?
-Нет, Нина, я не хочу испортить отношения с ребятами. Если они сочтут нужным, сами расскажут. 
-Ну, да, ты прав. Излишнее любопытство никогда ни к чему хорошему не приводило.
-Какая ты у меня умница! -Петер звонко чмокнул Нину в щёку.

Неделю назад Рихард сообщил ребятам, что он наконец-то женится на своей подруге, но пышных торжеств не будет, придут только самые близкие. Сегодня была пятница и все приглашённые гости собрались в загородном доме Круспе, под Берлином. Народу было-человек тридцать, в основном это были родственники жениха и невесты, парочка школьных друзей и все ребята из группы со своими вторыми половинками. С коллегами из своего сольного проекта Рихард решил отметить потом, собираясь провести медовый месяц, а вернее, медовую неделю, в Штатах, где он этим проектом и занимался. Поздравления уже были высказаны, подарки подарены, и гости разбрелись отдыхать: кто на лужайке возле дома, кто у бассейна, а кто в самом доме, наслаждаясь прохладой, поскольку денёк выдался жаркий, солнце палило нещадно, а на небе не было ни облачка.
Флаке уединился со стаканом апельсинового сока в мягком кресле под лестницей, ведущей на второй этаж, разглядывая альбом с детскими фотографиями Рихарда.
-Не помешаю? -рядом с креслом, в котором сидел клавишник возник симпатичный молодой человек, лет двадцати пяти. -Герхард Шульц, -представился парень, протянув ему руку. -Я двоюродный брат невесты.
-Нет, не помешаете, -улыбнулся Лоренц, в душе надеясь, что тот скоро уйдёт, поняв, что клавишник не слишком расположен к беседе. -Флаке, друг жениха.
-Я знаю, кто Вы. Любите старые фотографии?
-Да. Но больше люблю посидеть в тишине и уединении, -особо не церемонясь ответил Лоренц.
Не обращая внимания на выпад клавишника, молодой человек ткнул пальцем в одну из школьных фотографий гитариста: -А он почти не изменился, правда?
-Правда, -буркнул тот.
-Только тут он блондин, как Вы сейчас. Но когда Рихард стал красить волосы в чёрный цвет, мне понравилось. А у Вас наоборот. Я знаю, что Ваш натуральный цвет рыжевато-русый, но Вам идёт светлый цвет волос.
Флаке потихоньку начинал злиться: -А что Вы ещё обо мне знаете?
-Всё!
-Как интересно...А “всё”, это, например, что?
-Ну, например, я знаю, что Вы в разводе, что у Вас есть дочь Анна и что Вы с Тиллем близкие друзья. Очень близкие, -молодой человек пристально посмотрел в глаза клавишнику.
“Рихард, блин! Неужели проболтался!”, -мелькнуло в голове у Лоренца, но он быстро справился с беспокойством.
-О! Я вижу, Вы прекрасно осведомлены, но, извините, вынужден Вас покинуть, чтобы найти своего близкого, очень близкого друга, -парировал клавишник.
-Было приятно познакомиться, -хитро прищурился Герхард Шульц.
-Взаимно, -бросил через плечо Флаке и поспешил к бассейну, где час назад оставил вокалиста в компании плескающихся женщин.

Подходя к бассейну, Лоренц увидел, что Линдеманн пребывал уже не только в компании дам, но и о чём-то увлечённо беседуя с каким-то мужчиной в рабочем комбинезоне. Тилль, не замечая приближающегося клавишника, периодически то похлопывал по плечу своего собеседника, то чуть приобнимал его, наклоняясь к самому уху.
Резко развернувшись, Флаке пошёл обратно к дому. От увиденного неприятно защемило в сердце, и, не придумав ничего лучше, клавишник решил по-тихому свалить. 
-О! Флаке! Вы решили вернуться? -в гостиной сидел тот самый молодой человек, держа в руке джойстик от компьютерной игры.
-Да, хочу поехать домой, извините, Герхард, я не расположен к беседе.
-Что-то случилось?
-Нет, просто я не люблю шумные компании, я от этого быстро устаю. 
-А хотите, прогуляемся в яблоневом саду? Там тихо и прохладно, -предложил молодой человек.
-Хочу, -неожиданно для себя самого согласился Лоренц.
-У Рихарда прекрасный яблоневый сад. И деревья все ухоженные. Присядем? -указал Герхард на одну из скамеек.
-Пожалуй, -согласился клавишник, с удовольствием вытянув ноги и прикрыв глаза.
Новый знакомый что-то рассказывал про себя и про то, как познакомился с Рихардом, но Флаке его практически не слушал, поскольку перед глазами стояла картина с обнимающим чужого мужика Тиллем. Больно кольнуло сердце и Лоренц невольно прижал руку к груди.
-Что с Вами, Флаке? Вам плохо? Вы побледнели. -Шульц с беспокойством посмотрел на своего молчаливого собеседника.
-Наверное тепловой удар. Что-то голова кружится и подташнивает. Не могли бы Вы принести холодной воды?
-Да, конечно, - тот быстро сбегал в дом и принёс стакан с водой.
Лоренц жадно выпил весь стакан и откинулся на спинку скамьи, тяжело дыша: -Можно ещё воды?
Молодой человек принёс ещё стакан, Флаке выпил половину, а остатками воды Герхард смочил свой носовой платок и стал протирать клавишнику лицо, заботливо убрав прилипшую к его щеке прядь волос. Расстегнув пуговицы на рубашке, Шульц стал протирать платком грудь клавишника, придвинувшись к нему ближе, чем позволительно, втягивая носом его запах. 
За этим занятием их и застал Тилль:
-А чем это вы тут занимаетесь? -прогудел Линдеманн.
Вздрогнув от голоса любовника, Флаке открыл глаза: -Отдыхаем, беседуем. Ты был занят, я решил тебе не мешать.
-Я разговаривал с чистильщиком бассейна. 
-Да, я видел.
-А почему он протирает тебя своим платком? 
Решив вмешаться, Герхард ответил: -Флаке стало плохо, я ему воды принёс и заодно решил грудь протереть.
-Не беспокойся, Тилль, уже всё хорошо, -Лоренц попытался встать, но пошатнувшись плюхнулся обратно на скамейку.
-Да? Хорошо, значит? -поджав губы спросил вокалист. -Ну, что же...не буду вам мешать, -злобно прошипел Линдеманн и быстро зашагал по тропинке к дому.
-Что это с ним? -продолжая протирать клавишнику грудь поинтересовался молодой человек.
-Наверное тоже...тепловой удар...Спасибо, Герхард, я всё-таки поеду домой.
-А Вы уверены, что Вам не станет снова плохо?
-Думаю, что нет, мне уже намного лучше, правда. Всего доброго и ещё раз-спасибо.
-До свидания, Флаке.
Когда Лоренц скрылся за яблонями, Герхард прижал носовой платок к губам, прикрыв глаза.

Уже далеко за полночь, когда все вернулись с торжества в дом на озере и разбрелись по своим комнатам, клавишник спустился на кухню, решив заварить кофе.
-А теперь давай начистоту, что вы там делали? -рявкнул неожиданно возникший Тилль.
-Господи! Напугал! -клавишник достал из холодильника пирожное. -Между прочим, я тоже хотел задать тебе такой же вопрос, но вы так мило беседовали у бассейна, что я не стал мешать. Видимо, разговор был весьма приятен, раз ты его обнимал...
-Чего? -вокалист округлил глаза. -Кого? Ханса?
-Ну, уж не знаю, как его зовут, но я видел.
-Ангел, ты в своём уме? Мы просто беседовали!
-Ну, так вот и мы-просто беседовали! Ясно? -злобно прошипел Флаке.
-Да? Вот только в отличие от меня, ты сидел на скамейке с блаженной мордой и расстёгнутой рубашкой, а эта сука тебя ещё и платочком протирала! Стесняюсь спросить-зачем? 
-Вообще-то, мне было плохо, он протирал меня мокрым платком! Он сразу тебе это сказал! -почти прокричал Лоренц.
-Как интересно! -рявкнул Линдеманн. -Уткнувшись носом тебе в шею? Не пудри мне мозг!
-Вы чего орёте? Ночь на дворе! -вышедший из своей комнаты Пауль был зол и с недовольством смотрел на парней, свесившись с перил лестницы.
-Ты ещё? Уйди нахрен, не лезь! -гаркнул вокалист. 
-Как не лезть, если вы орёте на весь дом? -гитарист спустился с лестницы и налил себе из-под крана холодной воды.
-Ступай спать, Пауль, мы разберёмся, -уже успокоившись сказал Флаке.
-Спать? Да я уже не усну, скорее всего. 
-Чё случилось? -Шнайдер тоже проснулся и стоял наверху зевая и почёсывая живот.
-Ну, давайте уже и Олли с Рихой позовём, чё уж там! -снова рявкнул Тилль и пнув ногой табурет пошёл наверх.
-Дуум, иди спать. Я тоже сейчас пойду, -махнул рукой ударнику Ландерс.
Когда всё стихло, гитарист взглянул на тихо сидящего на табурете ссутулившегося клавишника: -Что случилось-то? Можешь рассказать?
-Я видел Тилля, обнимавшего чистильщика бассейна и как-то уж слишком нежно он его обнимал. Ну...мне так показалось. А Тилль видел Герхарда, протирающего мне мокрым платком грудь.
-Это двоюродный брат Карон?
-Ну, да.
-А зачем он тебе грудь протирал?
-Мне плохо стало, я попросил его за водой сбегать, он принёс попить, а остатками намочил платок и протёр мне лицо и грудь, а Тилль видел. Но Тилль говорит, что тот ещё мне в шею уткнулся, но я не помню, у меня голова кружилась и тошнило.
-Ясно, -улыбнулся Пауль. -Обоюдные приступы ревности, причём необоснованной. Что у тебя, что у него.
-Но мне правда было плохо!
-Да я верю, верю, -похлопал друга по плечу гитарист. -Но почему ты решил, что он обнимал того мужика именно с нежностью? Может просто по-дружески?
-Я уже ни в чём не уверен. Наверное, это от жары. 
-Аха. Солнечный удар на двоих, -ткнул пальцем в лоб клавишника Пауль. -Пойдём-ка.
Ландерс встал и взяв за локоть Флаке потащил наверх. Подведя его к комнате вокалиста, он постучал и прислушался.
-Кто там? Я сплю! -буркнул из-за двери Линдеманн.
-Это я, можно к тебе?
-Блин! Пауль, я сплю!
Не дожидаясь разрешения войти, гитарист втолкнул упирающегося Лоренца в комнату вокалиста и быстро прикрыл дверь: -Я пойду спать в твою комнату и не вздумай приходить и будить меня!
-Пауль! -Флаке дёрнул было дверь, но Ландерс подпёр её снаружи и не давал клавишнику выйти. -Пауль, прекрати!
-Спокойной ночи, -хихикнул за дверью Ландерс.
Лоренц со злости стукнул кулаком в дверь и тяжело вздохнув присел на край кровати Линдеманна:
-Тилль, прости меня, я был не прав.
-Ангел, скажи правду, у вас что-то было?
-Господи, Тилль! Я уже тебе сказал, что мне стало плохо!
-Так почему он тогда прижимался к тебе? А? 
-Да откуда я знаю? Не помню я, тошнило меня и мне вообще не до него было!
Вокалист тяжело вздохнул и повернувшись на другой бок отвернулся к окну. Раздевшись, клавишник сказал: -Мне придётся спать с тобой, не буду же я спать с Паулем.
Не поворачиваясь Линдеманн молча откинул одеяло, снова тяжело вздохнув. Флаке лёг, уткнувшись в могучую спину любовника, затем осторожно положил руку тому на бедро, ожидая, что Тилль скинет её, но тот взял в свою ладонь руку клавишника и прижал к груди. Вздохнув с облегчением, Лоренц закрыл глаза и провалился в сон.

Стоявший всё это время за дверью Пауль, улыбнулся и потирая руки на цыпочках прошёл в комнату клавишника, тихо прикрыв дверь.

Продолжение следует...