Мирная Европа, 4 глава, окончание

Большевизм, как я неоднократно заявлял, не может быть осужден нашими западными глазами: это не народное и революционное движение, это религиозный фанатизм православных Востока, возведенных на трон царского деспотизма.

Италия больше всего страдает от отсутствия постоянных сношений с Россией , так как почти вся итальянская торговля и, следовательно, цены на фрахт и товары в течение почти полувека регулировались движением по Черному морю.

Корабли, которые покидают Англию , полностью нагруженные товарами для Италии, как правило, продолжают идти в Черное море. Море, где они заполняются зерном, нефтью и т.Д., А затем возвращаются в Англию, взяв свежие грузы в Италии и особенно железо в Испании. В Италии можно было в течение длительного времени получать наиболее выгодные грузы и иметь уголь почти по той же цене, что и в Англии. Корабли совершали рейсы , как приходящие, так и уходящие, полностью загруженные.

Поэтому положение России особенно больно бьет по Италии. Великобритания имеет средиземноморские интересы; Франция отчасти средиземноморская нация; Только Италия-средиземноморская нация.

Хотя Италия особенно заинтересована в возобновлении отношений с Россией, итальянское правительство понимает, что лучший и кратчайший путь-это не признавать правительство Москвы. Но Италия никогда не подчинит свое признание соображениям плутократии. Какое бы правительство ни было в Италии, оно никогда не будет связывать себя с действиями , направленными на то, чтобы заставить Россию, чтобы быть признанной, гарантировать выплату обязательств, взятых до войны и революции. Цивилизация уже подавила телесные наказания для неплатежеспособных должники и рабство, от которого освобождаются отдельные люди, не должны навязываться нациям демократиями, которые говорят, что они цивилизованны.

Падение коммунистической организации в России неизбежно. Очень вероятно, что из огромной революционной катастрофы, обрушившейся на Россию , возникнет распространение режима мелких землевладельцев. Все, что противно человеческой природе, недолговечно, и коммунизм может только накапливать страдания, и на его развалинах возникнут новые формы жизни , которые мы еще не можем определить. Но большевистская Россия может рассчитывать еще на два элемента, которые мы обычно не принимаем во внимание: на апатию и леность народа, с одной стороны, и на силу государства-с другой. с другой-военная организация. Ни один другой народ не смирился бы с тяжким страданием и бесконечными страданиями, которые безропотно переносят десятки миллионов русских. Но все же среди стольких страданий ни один другой народ не знал бы, как содержать такую мощную и дисциплинированную армию, как армия революционной России.

Русский народ никогда не испытывал сочувствия к военным начинаниям, которым Антанта способствовала. Во время некоторых встреч премьеров в Париже и Лондоне мне довелось на заседаниях конференций говорить с представителями новых государств, особенно с Кавказа. Все они были единодушны в том , что действия людей старого режима, и особенно Деникина, были направлены на подавление независимых государств и на возвращение старых форм, и этим они объясняли отвращение к ним русского народа.

Конечно, трудно говорить о России, где уже нет свободной прессы и у народа почти нет других забот , кроме как не умереть с голоду. Хотя это и гибельная организация, но организация Советов остается все же единственной, которую нельзя сразу заменить другой. Хотя русский народ может потихоньку вновь войти в международную жизнь и снова взяться за ее нить, необходимо долгое время, но также необходимо изменить тактику.

Крестьяне, составляющие огромную массу русского народа, с ужасом смотрят на старый режим. Они оккупировали землю и будут продолжать эту оккупацию; они не хотят возвращения великих русских князей, которые владели землями, охватывающими провинции, и даже не знали о своих владениях. Одной из причин, позволивших большевизму продержаться, является, как я уже говорил, позиция Антанты, которая во многих случаях проявляла величайшее сочувствие к людям старого режима. Русский царь был ничтожным человеком, все великие князья-ничтожными. люди без достоинства и без кредита, а двор и правительство изобиловали людьми без угрызений совести жестокими, ворами и пьяницами. Если большевистское правительство было разорено, никто не может отрицать, что большая часть вины лежит на старом режиме, возвращения которого не желает ни один честный человек.

Не менее серьезной ошибкой было допустить Польша заняла большие участки чисто русской территории.

Поэтому в Европе остается так много волнений, которые касаются не только положения завоеванных стран, но и положения завоевывающих стран. Мы уже видели, что Германия и государства, входящие в ее группу, уже не могут представлять опасности войны в течение многих лет, и тем не менее страны-победители и новые государства продолжают вооружаться самым грозным образом. Мы видели, каким элементом беспорядка стала Польша и как политика Антанты по отношению к России представляла постоянную опасность.

Но вся Европа по-прежнему неуверенна , а земля настолько подвижна, что любое новое строительство грозит разорением. Австрия, Венгрия, Болгария, Турция не могут жить в условиях, налагаемых на них договорами. Но новые государства по большей части сами находятся в достаточно серьезном положении.

За исключением Финляндии, все остальные государства, возникшие на развалинах Российской империи, находятся в серьезном затруднении. Если Эстляндия и Литва находятся в довольно сносном положении, то Леттония находится в настоящем разорении, а голод и туберкулез господствуют почти везде, как во многих областях Польши и России. В Риге голод и болезни привели к огромным потерям среди населения. В последнее время 15 000 детей находились в крайне тяжелом физическом и психическом состоянии. В одном диспансере из 663 детей, которые были доставлены на лечение, 151 229 человек страдали золотухой, 66-анемией и 217 - рахитом. Данные, опубликованные в Англии и Соединенных Штатах, а также Женевский Красный Крест ужасен.

Даже при самом большом воображении трудно представить себе, как Венгрия и Австрия могут жить и выполнять, даже в самой малой степени, обязательства, налагаемые договорами. По моральному парадоксу, кроме того, что они живут, они должны возместить победителям, согласно Сен-Жерменскому и Трианонскому договорам, все убытки, которые Война принесла им самим и которые понесли победители.

Венгрия пережила самую большую оккупацию своих территорий и своего богатства. С этой бедной великой страной, которая спасла и цивилизацию , и христианство, обращались с горечью , которую нельзя объяснить ничем, кроме жадности окружающих ее людей и того факта, что более слабые люди, видя, как побеждают более сильные, желают и настаивают на том, чтобы она была доведена до бессилия. Ничто, в сущности, не может оправдать мер насилия и грабежей, совершенных на мадьярской территории. Что представляла собой румынская оккупация Венгрии: систематический грабеж и систематическое уничтожение долгое время скрывался и тот суровый упрек, который Ллойд Обращение Георгия в Лондоне к премьеру Румынии было совершенно оправданным. После войны все хотели от Венгрии каких-то жертв, и никто не осмеливался сказать ей ни слова о мире или доброй воле. Когда Я попытался, но было слишком поздно. Победители ненавидели Венгрию за ее гордую защиту. Приверженцы социализма не любят ее за то, что ей пришлось в более чем трудных условиях противостоять внутреннему и внешнему большевизму. Международные финансисты ненавидят ее из-за насилия, совершенные против евреев. Поэтому Венгрия терпит все несправедливости без защиты, все несчастья без помощи и все интриги без сопротивления.

До войны Венгрия имела площадь почти равную площади Италии, 282 870 квадратных километров, с населением 18 264 533 жителей. Трианонский договор сократил ее территорию до 91 114 км, то есть на 32,3%, а население-до 7 481 954 человек, или на 41%. Недостаточно было отрезать от Венгрии население, не являвшееся этнически мадьярами. Без всякой причины 1 084 447 мадьяр были переданы Чехо-Словакии, 457 597-Юго-Славии, 1 704 851- Румынии. Также без причины были отделены и другие ядра населения.

Среди всех воюющих сторон Венгрия , пожалуй, является страной, которая по сравнению с населением имела наибольшее число убитых; монархия Габсбургов знала, что они могут рассчитывать на храбрость мадьяр, и они посылали их на бойню во всех самых кровопролитных сражениях. Таким образом, маленький народ дал более 500 000 убитых и огромное количество раненых и больных.

Территории, отнятые у Венгрии , составляют две трети ее минеральных богатств; добыча трех миллионов квинтали (300 000 тонн) золота и серебра полностью утрачена; большая добыча соли также утрачена ею (около 250 000 тонн). Производство железной руды сократилось на 19%, антрацита-на 14%, бурого угля-на 70 %; из 2029 заводов Венгрии осталось едва ли 1241 ; более трех четвертей великолепного железнодорожного богатства было отдано.

Венгрия в то же время потеряла свои большие ресурсы в сельском хозяйстве и скотоводстве.

Столица, отныне слишком большая для слишком маленького государства, живет среди величайших трудностей, и там собираются самые жалкие трансильванские беженцы и беженцы из других потерянных областей.

Демографическая структура Венгрии, которая еще несколько лет назад была прекрасной, теперь находится под угрозой. Смертность среди детей и смертность от туберкулеза стали тревожными. В Будапеште даже после войны число смертей превышает число рождений. Статистика , опубликованная доктором Ференци, доказывает, что число детей, больных рахитом и туберкулезом, достигает в Будапеште ужасающей цифры в 250 000 при населении около двух миллионов. Говорят, что практически все новорожденные в последние годы частично через лишениями матерей и отчасти от недостатка молока, являются туберкулезные.

Условия жизни настолько серьезны , что их невозможно сравнить; некоторые цены выросли только в пять-десять раз, но очень многие-от тридцати до пятидесяти и даже выше. Зерно, которое до того, как Война стоила 31 крону, стоит теперь 500 крон; кукуруза перешла от 17 до 220 и 250 крон. Килограмм риса, который раньше стоил 70 сантимов, теперь можно найти только за 80 крон. Сахар, кофе и молоко продаются по совершенно непомерным ценам.

О финансовом положении говорить почти бесполезно. Документы, представленные Брюссельской конференции, являются печальным свидетельством, и верным показателем является курс короны, который теперь настолько сократился , что едва ли имеет какую-либо ценность в международных отношениях. Эффективный доход составляет более чем четвертую часть эффективных расходов, а остальное покрывается главным образом за счет обращения.

Таково положение Венгрии, которая потеряла все и страдает от самых ужасных лишений и самых жестоких мук голода. В таком состоянии она должна была, согласно Трианонскому договору, не только иметь достаточно для себя, но и выплачивать контрибуции врагу.

Венгерские депутаты на заседании , которое утвердило Трианонский договор, были одеты в траур, и многие плакали. В конце все встали и запели национальный гимн.

Народ, находящийся в состоянии ума мадьярского народа, может принять действительное положение вещей как временную необходимость, но есть ли у нас вера в то, что он не будет искать всех случаев, чтобы вернуть то, что он несправедливо потерял, и что через некоторое количество лет не будет новых и более страшных войн?

Я не могу скрыть глубокого волнения , которое я испытал, когда граф Аппоньи 16 января 1920 года перед Верховным советом в Париже изложил причины Венгрии.

Вы, господа [сказал он], которым победа позволила поставить себя в положение судей, вы провозгласили виновность ваших покойных врагов, и точка зрения, которая руководит вами в ваших решениях, заключается в том, что последствия Войны падают на тех, кто несет за нее ответственность.

Рассмотрим теперь с большим спокойствием условия, навязанные Венгрии, условия, которые неприемлемы без самых серьезных последствий. Отняв у Венгрии большую часть ее территории, большую часть ее населения, большую часть ее экономических ресурсов, можно ли оправдать эту особую суровость общими принципами, вдохновляющими Антанту? Венгрия, не будучи услышана (и не была услышана, кроме как для того, чтобы принять к сведению заявление главы делегации), не может принять приговор , который уничтожает ее без объяснения причин.

Цифры, представленные венгерской делегацией, не оставляли сомнений: они касались расчленения Венгрии и принесения в жертву трех с половиной миллионов мадьяр и немецкого населения Венгрии людям, безусловно, более невежественным и менее развитым. В конце концов Аппоньи и венгерская делегация не просили ничего , кроме плебисцита по спорным территориям.

После того как граф Аппони в изумительной форме объяснил великую функцию исторической Венгрии, которая в различных случаях спасала Европу от варварского нашествия и умела сохранять ее единство в течение десяти столетий, несмотря на многочисленные различия между нациями, он показал, как важно для Европы иметь прочную Венгрию против распространения большевизма и насилия.

Вы можете сказать [добавил Аппоньи], что против всех этих причин есть только одна победа, право на победу. Мы знаем это, господа; мы достаточно реалисты в политике, чтобы рассчитывать на этот фактор. Мы знаем, чем обязаны победе, и готовы заплатить цену нашего поражения. Но должен ли это быть единственный принцип построения: только эта сила должна быть основой того, что вы хотите построить, только эта сила должна быть основой нового здания, только эта материальная сила должна быть силой, способной удерживать те конструкции, которые падают , пока вы пытаетесь их построить? Будущее Европа тогда опечалилась бы, и мы не можем в это поверить . Мы не находим всего этого в умонастроениях народов-победителей, не находим этого в декларациях , в которых вы определили принципы, за которые боролись, и цели Войны, которые вы сами себе предлагали.

И, сославшись на традиции прошлого, граф Аппони добавил:

Мы верим в искренность провозглашенных вами принципов: было бы несправедливо думать иначе. Мы верим в моральные силы, с которыми вы хотели отождествить свое дело. И все, на что я хочу надеяться, господа, это на то, что слава вашего оружия может быть превзойдена славой мира, который вы дадите миру.

Венгерскую делегацию просто выслушали, но договор, который был заранее подготовлен и явился естественным следствием Версальского договора, никак не был изменен.

Изучение Трианонского договора излишне. По иронии судьбы финансово -экономические статьи налагают тяжелейшее бремя на страну, потерявшую почти все: которая потеряла наибольшее количество людей пропорционально войне, которая после войны пережила две революции, которая в течение четырех месяцев страдала от разграбления большевизма во главе с Бела Куном и худших элементов революционной политической преступности и, наконец, перенесла румынскую оккупацию, которая была почти хуже, чем революции или большевизм.

Невозможно сказать, какой из мирных договоров, навязанных побежденным, является прочным , а какой-наименее поддерживаемым: после Версальского договора все договоры имели одинаковую тенденцию и одинаковую конформацию.

Положение Германо-Австрии теперь таково, что она может сказать вместе с Андромахой: “Да будет угодно Богу, что мне еще есть чего бояться!” Австрия потеряла все, и ее великая столица, которая была самой радостной в Европе, приютила теперь население, ресурсы которого сведены к минимуму. Спад ее производства, продолжающийся среди всех трудностей, падение ее кредита, абсолютное отсутствие иностранной валюты, трудности торговли с враждебным населением которые окружают ее, ставят Австрию в крайне затруднительное положение. положение и в прогрессивном и непрерывном декадансе. Население, особенно в городах, вынуждено к тяжелейшим лишениям; рост туберкулеза непрерывен и грозен.

Болгария имеет гораздо меньше потерь, и хотя большие участки территории Болгарии есть были приведены без каких-либо обоснованных мотивов в Грецию и в Югославии, и хотя все розетки на Эгейском был взят от нее путем передачи земель в Греции что она не может поддерживать, по всей Болгарии, после Нейиский договор, имеет менее резкий страдания чем в других завоеванных странах. Болгария имела территориальное расширение 113 809 квадратных километров; сейчас она потеряла около 9000 квадратных километров. У нее было население 4,800 000 человек, и она потеряла около 400,000.

Что касается Турции, то если договоры будут продолжать существовать, то ее можно считать исчезающей из Европы и на пути к исчезновению из Азии. Турецкое население было распределено бессистемно, особенно в Грецию, или разделено в форме мандатов на страны Антанты. Согласно Севрскому договору от 10 августа 1920 года, Турция оставляет всю свою территорию в Европе, отодвигая свою границу до линии Чаталгии.

Турция в Европе ограничена, таким образом, окрестностями Константинополя, площадью немногим более 2000 квадратных километров и населением , которое довольно трудно оценить, но которое составляет только город и окрестности, возможно , полтора миллиона человек. В Малой Азии Турция теряет территорию санджака Смирны, над которой, однако, она сохраняет чисто номинальный суверенитет; территория Армянской Республики еще не определена: Сирия, Киликия, Палестина и Месопотамия, ставшие независимыми при императивных державах; в Аравии территория Хеджаза, в то время как остальная часть полуострова будет пользоваться почти полной независимостью. Кроме того, Константинополь и Проливы находятся под международным контролем, и три государства, в которых сейчас наиболее заинтересованы Великобритания, Франция и Италия, берут на себя контроль над финансами и другими аспектами османской администрации.

Каждая программа игнорировала Турцию , за исключением тех случаев, когда Антанта имела возможность благоволить Греция. Греция Венецианцев была под опекой Антанты почти больше, чем сама Польша. Приняв участие в Войне в очень малой степени и с почти незначительными потерями, она, после Война почти утроила ее территорию и почти удвоила население. Турция была полностью или почти полностью выведена за пределы Европы; Греция взяла почти все. Отвергнута была идея закрепления границы на линии Энос-Медея, а граница закреплена на Сиаталгии.; Константинополь находился под огнем греческой артиллерии, и Константинополь был номинально единственным городом, оставшимся у Турции. Санджак Смирнский, в Малая Азия была истинным богатством Турции; она составляла сорок пять процентов. из-за импорта турецкого Империя. Хотя население всего вилайета Один и большинство санджаков Смирны были мусульманами, греки владели владениями. Вся Фракия была отведена Греции; Адрианополь, священный для ислама город, в котором находятся гробницы халифов, перешел к грекам.

Антанта, несмотря на сопротивление некоторых глав правительств, всегда уступала просьбам Греции. Было чувство антипатии к туркам и было сочувствие к грекам: была идея выставить наружу В Европе все мусульманское владычество, и память о старой пропаганде Гладстона, и были угрозы Вильсона, который в одном из своих предложений желал именно поставить Турцию вне Европы. Но прежде всего была личная работа Венезелоса. Каждая просьба, даже не будучи тщательно рассмотрена, сразу же оправдывалась историей, статистикой., этнография. Во всяком разговоре он заботился о том, чтобы solliciter doucement les textes как это часто делают ученые без зазрения совести. За свою карьеру я встречал мало людей, которые соединяли бы с возвышенным патриотизмом столь глубокие способности, как Венезелос. Каждый раз , когда я по-дружески давал ему советы умеренности и показывал ему необходимость ограничить просьбы Греции, я никогда не находил в нем жесткого или невоздержанного духа. Он умел просить и получать, извлекать выгоду из всех обстоятельств, использовать все ресурсы даже лучше, чем профессиональные дипломаты. Спрашивая, он всегда имел вид подношения, и, получая, он, казалось, что-то уступал. У него было в то же время высочайшая способность добывать максимум силы при минимуме средств и подвижность духа почти удивительны.

Он не видел никаких трудностей, как бы ни был убежден, в возведении Греческой империи на остатках Турции. Каждый раз, когда ему высказывали сомнения или показывали данные, которые должны были смягчить позиции, он отрицал самые очевидные вещи, он не признавал опасности и не видел трудностей. Он всегда с абсолютным спокойствием утверждал уверенность в успехе. Он считал, что Балканский полуостров должен находиться, на севере, под действием Сербско-хорватско-Словенского государства и Румынии, а на юге Греции. Но Греция, имея почти все острова Эгейского моря, часть территории Турцию и все порты в Эгейском море, и имея Санджак Смирны, должны образовать прибрежную империю Востока и преследовать турок в более бедные районы Анатолии.

С той легкостью, с какой были приняты требования Греции (и, несмотря ни на что, они были приняты даже после падения Венесуэлоса) была не только симпатия к Греции, но, прежде всего, уверенность в том, что большая греческая армия в Смирне будет служить главным образом безопасности тех стран, которые имели и хотели консолидировать большие интересы в Малой Азии, пока турки Анатолии специально думали о Смирне и не могли использовать свои силы в другом месте. По этому же мотиву в последние несколько лет вся вина приписывается к туркам. Если они много ошибались, то ошибки, даже незначительные, превращались в преступления. Зверства турок были описаны, проиллюстрированы, преувеличены; все другие зверства, часто не менее серьезные, были забыты или проигнорированы.

Идея Эллинской империи, господствующей над всем побережьем Эгейского моря в Европе и Азия сталкивается с одной фундаментальной трудностью. Чтобы господствовать на побережье, необходимо иметь уверенность в обширных внутренних землях. Римляне, чтобы овладеть Далмацией, должны были дойти до Дуная. Александр Македонский, чтобы иметь Греческую империю, должен был, прежде всего, обеспечить господство на суше. Коммерческие колонии или проникновение в изоляции , конечно, возможны, но обширные политические организации невозможны. Недостаточно иметь территорию, необходимо ее организовывать и регулировать жизнь. Человечество питается не тем, что оно ест, и тем более не тем, что переваривает, а тем, что усваивает.

Историки будущего будут глубоко удивлены, узнав, что во имя принципа национальности вилайет Адрианополь, в котором находится город, самый дорогой сердцу ислама после Мекки, был отдан грекам. Согласно тем самым данным, которые привел Венезелос, турков было 500 000, греков-365 000, болгар-107 000. Турки находятся в гораздо большем превосходстве.

Великий визирь Турции в апреле 1920 года вручил послам Антанты ноту о возвращении прав на некоторые вилайеты Турецкой империи. Согласно этой записке, в Западной Во Фракии насчитывалось 522 574 жителя, из которых 362 445 были мусульманами. В Адрианопольском вилайете из 631 000 жителей 360 417 были мусульманами. Население Смирнского вилайета составляет 1 819 616 жителей, из которых 1 437 983 мусульманина. Возможно, эта статистика необъективна, но статистика , представленная противной стороной, была еще более фантастической.

После стольких территориальных уступок Греция, обогатившаяся во время войны торговлей, вынуждена даже после возвращения Константина, не умевшего сопротивляться давлению, предпринимать самые рискованные предприятия в Малой Азии и не имеет иного способа спастись, кроме соглашения с Турцией. В иллюзии победы над турецким сопротивлением она теперь вынуждена содержать армию вдвое большую , чем Британская! Мечты о величии возрастают: некоторые незначительные военные успехи навели Грецию также на мысль, что Договор Севр-это только основание, регулирующее отношения с союзниками и с врагом и составляющее для Греции титул прав, полное обладание которым не может быть изменено. Война определяет новые права, которые не могут аннулировать уже данные уступки, которые, напротив, усиливаются и становятся неосязаемыми, но делают необходимыми новые уступки.

Что же тогда будет? В то время как Греция мечтает о Константинополе, а мы избавились от Константинополя и Проливов, Турция, похоже, смирилась с самим Константинополем, который сегодня является скорее очень бедным международным городом, чем турецким городом. В Севрском договоре говорится, что действительно договаривающиеся государства находятся в согласии не нарушать никаких прав Османского правительства на Константинополь, который остается столицей Турецкой империи, всегда в соответствии с положениями договора. Это равносильно тому, чтобы сказать о политическом режиме , что это контролируемая “свобода", просто как во времена Цари говорили, что существует Монархия constitutionnelle sous un autocrate. Константинополь по Севрскому договору является свободной столицей Турецкой империи при сохранении условий, содержащихся в договоре и ограничивающих именно эту свободу.

Сила Турции всегда заключалась в ее огромной силе сопротивления. Побеждают, сопротивляясь, изнашиваются с помощью времени, которое турки рассматривали не как экономическую ценность, а как своего друга. Чтобы победить сопротивление Турции, как на новых территориях Европы, так и в Малой Азии, Греции придется исчерпать большую часть своих ограниченных ресурсов. Турки всегда ставили в тупик тех , кто хотел господствовать над ней, упорным сопротивлением, которое является фанатизмом и национальным достоинством. С другой стороны, Севрский договор, который систематизировал в части Восточной Европы, был заключен в отсутствие двух лиц, не подлежащих сомнению, России и Германия, два государства, которые имеют там наибольший интерес. Германия, выиграв войну, так как не могла дать своих объяснений по поводу заключения мира, не могла вмешаться в решение вопроса о Востоке. Россия отсутствовала. Измученная силой войны, превосходящей ее силы, она впала в судороги и теперь борется между двумя несчастьями коммунизма и несчастьем, из которых трудно сказать, одно или какое из двух., это следствие другого.

Один из наиболее характерных фактов касается Армении. Антанта никогда не говорила об Армении. В своих четырнадцати пунктах Уилсон не рассматривал и не упоминал об этом. Это был трудный для Антанты аргумент, поскольку Россия на самом деле напрягалась (под необходимостью защиты христиан), чтобы взять турецкую Армению, не выходя Русская Армения.

Но вдруг некоторые религиозные общества и некоторые филантропические люди организовали широкое движение за освобождение Армении. Ничто не могло быть более справедливым, чем создание небольшого армянского государства , которое позволило бы армянам сгруппироваться вокруг озера Ван и утвердить свое национальное единство в одном свободном государстве. Но и здесь ненависть турок, агитация греков, тускло освещенная филантропия определили большое движение к образованию великого Государства Армении, которое должно было иметь выходы на море и большие территории.

Так что люди больше не говорили о маленьком государстве, убежище и безопасном убежище для бедных. Армяне, но большого государства. Сам президент Вильсон во время конференции в Сан-Ремо направил послание в форме напоминания, если не упрека, европейским государствам Антанты за то, что они не приступили к созданию Государства Армения. Предлагалось перенести его в Трапезунд, включить Эрзерум в новую Армению, обширное армянское государство, в котором армяне были бы в меньшинстве. И все это в знак уважения за историческую традицию и за нелюбовь к туркам! Великая Армения создает также ряд трудностей , среди которых-отношения между Арменией, Грузией и Азербайджаном, предполагая, что в будущем эти государства окончательно отрезают себя от России. Великая Армения включала бы в себя вилайет Эрзерума, который сейчас является центром турецкого национализма и содержит больше мусульман, чем армян. На самом деле в вилайете Эрзерум насчитывается 673 000 человек Мусульман, 1800 греков и 135 000 армян.

Когда речь шла о предоставлении Греции территорий, на которых греки были в меньшинстве , говорили, что население так плохо управлялось турками, что они имели право перейти под лучший режим, каким бы он ни был. Но на большую часть территории так называемой Великой Армения может совершить ошибку, поставив большое большинство мусульманского народа во враждебное положение. Армянское меньшинство.

Армянам придется воевать одновременно и против курдов и против Азербайджана; они окружены врагами со всех сторон.

Но вся дискуссия о том, отдать ли Армении эрзерумский вилайет или оставить его Турции, совершенно излишня, ибо речь идет не о присвоении территории, а об определении действительных ситуаций. Если хотят отдать армянам город Эрзерум, то прежде всего необходимо, чтобы они могли войти в него и остаться там. Поскольку армяне , за редким исключением, не проявили большой силы сопротивления и являются скорее расой купцов , чем воинов, необходимо, чтобы другие взяли на себя ответственность за их защиту. Ни один из них европейские государства хотели получить мандат для Армении, и никто не хотел брать на себя серьезное военное бремя защиты армян; Соединенные Штаты, после того как в послании Вильсона поддержали великую Армению, хотели еще меньше, чем другие государства , заинтересоваться ею.

Вероятно, предложения более разумного характера и отмеченные меньшим отвращением к туркам позволили бы туркам не только признать, что для них нетрудно, но и фактически уважать новое государство Армения, без мечтаний о морском побережье и безумия Эрзерума.

Если положение завоеванных достаточно серьезно, то положение народов , наиболее благоприятствуемых Антантой в Европе, Польши и Греции, получивших наибольшие и несправедливейшие приросты территории, давших по целому ряду причин чрезвычайно мало во время войны , конечно, не меньше. Каждая из этих стран задыхается под тяжестью уступок и тщетно ищет пути спасения от бремени , которое они не в состоянии нести, и от мании завоевания, которая является плодом возвышения и заблуждения.

Получив многое, получив гораздо больше, чем они думали или надеялись, они верят , что их преимущество заключается в новой экспансии. Польша нарушает договоры, нарушает законы международного права и защищена во всем, что она предпринимает. Но каждое из ее начинаний может только доставить ей еще больший дискомфорт и увеличить общее разрушение.

Все насилия в Верхней Силезии , чтобы предотвратить плебисцит в пользу Германии , были не только терпимы, но и подготовлены далеко вперед.

Когда я был главой итальянского правительства , представитель германского правительства в Риме фон Герф дал документальные показания о том, что готовилось, и 30 апреля 1920 года в аудитории, которая Я дал ему в качестве главы Совета доказательства того, что такое польская организация, каковы ее цели и источник ее средств.

Как всем известно, плебисцит 20 марта 1921 года, несмотря на насилие и несмотря на официально охраняемый разбой, закончился благоприятно для Германии. Из 1 200 636 избирателей 717 122 были за Германию и 483 514-за Польшу. 664 самые богатые, самые процветающие и самые населенные коммуны дали большинство за немцев, 597 коммун дали большинство за Польшу. Территория Верхней Силезии, согласно договору, согласно плебисциту, согласно самой элементарной международной честности, должна быть немедленно передана Германии. Но как они не хотят отдавать уголь Верхней Силезии Германии, и большие интересы новой большой металлургической группы давят и обманывают, Версальский договор здесь также стал chiffon de papier.

Вместо того чтобы принять, как это было первой обязанностью, результат плебисцита, люди прибегли к софизму несравненной слабости: 88 Версальского договора говорится только, что жители Верхней Силезии должны быть призваны назначить путем плебисцита, если они желают быть объединенными с Германией или Польшей.

Надо было найти софизм!

Добавление к разделу 8 устанавливает порядок проведения работы по проверке и всю процедуру выборов. Существует шесть статей процедуры. Пункт 4 гласит, что каждый голосует в коммуне, где он проживает , или в коммуне, где он родился, если он не имеет постоянного места жительства на территории. Результат голосования определяется коммуной по коммуне, согласно большинству голосов в каждой коммуне.

Это значит, что результаты голосования, как это делается по политическим вопросам во всех странах, должны контролироваться коммуной: это та форма проверки, которую определяет приложение. Вместо этого, чтобы отобрать уголь у Германии, была предпринята попытка не применять договор, а нарушить принцип неделимости территории и отдать добывающие районы Польше.

Нарушение нейтралитета Бельгии не было преступлением для договора более серьезного , чем эта попытка; Договор 1839 года нельзя считать шифоном из папье-маше больше, чем Версальский договор . Только стороны перевернуты.

Не Франция, благородная и демократическая , вдохновляет эти движения, а плутократическая ситуация, которая заняла те же позиции, но на худших основаниях, что и немецкие металлурги перед войной. Это тот же ток, против которого Ллойд Джордж несколько раз горько протестовал и за что получил очень горькие слова, о которых не стоит вспоминать. Это то же самое движение , которое своими органами вызвало волнения в Италии и которое пытается только одно: разрушить немецкую промышленность и, имея контроль над углем, монополизировать в Европе железную промышленность. и те, которые происходят от него.

Прежде всего, чтобы возместить ущерб Франция за временный ущерб, нанесенный шахтам на Севере, получила бессрочную уступку шахт Саара; затем были неоднократные попытки оккупировать территорию Рура для контроля над углем; наконец, есть желание не применять плебисцит и нарушить Версальский договор , не отдавая Верхнюю Силезию Германии, а отдавая ее оскорбительно Польше.

Германия производила до войны около 190 000 000 тонн угля; в 1913 году-191 500 000. Потребление самих этих рудников составляло около одной десятой, 19 000 000 тонн, в то время как на экспорт приходилось 83 500 000 тонн, а на внутреннее потребление - 139,000,000.

Теперь Германия потеряла, и совершенно справедливо, Эльзас-Лотарингию, 3 800 000 тонн. Она потеряла, и не только Саар, 13 200 000 тонн. Она связана обязательствами по договору по предоставлению Франция-20 000 000 тонн, а Бельгия, Италия и Франция-еще 25 000 000 тонн. Если она потеряет превосходный уголь Верхней Силезии, около 43 800 000 тонн в год, она будет полностью парализована.

Нет нужды терять время на то, чтобы показать , по каким географическим, этнографическим и экономическим причинам Верхняя Силезия должна быть объединена с Германией. Это бесполезная процедура, а также, после плебисцитов, оскорбление разумных сил. Если нарушение договоров не является правом победителя после плебисцита, в котором, несмотря на все насилия, три четверти населения проголосовали за Германию , то нет никакого повода для дискуссии.

Слова, использованные Ллойдом Джорджем на 18 мая 1921 года в Палате общин проходят учтивые аббревиатуры правды. С исторической точки зрения, по его словам, Польша не имеет никаких прав на Силезию. Единственная причина, по которой Польша могла претендовать на Верхнюю Силезия состоит в том, что она обладает многочисленным польским населением, прибывшим туда сравнительно недавно с намерением найти работу, и особенно в шахтах. Это верно и серьезнее, чем была бы агитация итальянцев в бразильском штате Сан-Паулу, утверждающих, что у них большинство населения.

“Польское восстание, - справедливо сказал Ллойд Джордж, - есть вызов Версальскому договору, который в то же время составляет хартию польской свободы.” Польша-последняя страна в Европе, которая имеет право оплакивать договор, потому что Польша не завоевала договор. Польша не получила своей свободы и больше, чем какая-либо другая страна, должна уважать каждую запятую договора. Своей свободой она обязана Италия, Великобритания и Франция.

В будущем [сказал английский премьер Министр] сила потеряет свою эффективность в отношении Версальского договора, и сохранение обязательств со стороны Германии на основе ее подписи, поставленной к договору, будет все больше считаться. Мы имеем право на все, что она нам дает.: но мы имеем право и оставить ей все, что осталось. Наш долг беспристрастности состоит в том, чтобы действовать со строгой справедливостью, не принимая во внимание преимущества или недостатки, которые могут возникнуть в результате этого. Либо союзники должны потребовать, чтобы договор должен быть соблюден, или они должны позволить немцам заставить поляков уважать его. Разоружить Германию-это хорошо, но желать, чтобы даже войска, которыми она располагает, не участвовали в восстановлении порядка, - это чистая несправедливость.

Россия,-прибавил Ллойд Джордж, - сегодня -падшая, уставшая держава, жертва деспотизма, не оставляющего надежды, но вместе с тем страна огромных природных богатств, населенная мужественным народом, который в начале войны доказал свою храбрость. Россия не всегда будет находиться в том положении , в котором она находится сегодня. Кто может сказать, кем она станет? В скором времени она может стать могущественной страной, которая может сказать свое слово о будущем Европы и мира. К какой части она обратится? С кем она соединится?

Нет ничего более справедливого и более истинного, чем это.

Но Польша хочет забрать Верхнее Силезии от Германии, несмотря на плебисцит и против договора, и которая имеет в этом действии помощь металлургических интересов и великих интересов значительной части прессы всей Европы. Польша, имеющая большое ядро немецкого населения, после порабощения претендует на право порабощения населения более культурного, богатого и продвинутого. А кроме немцев она претендует на право порабощать даже русские народы и далее оккупировать целые русские территории, и желает распространиться на Украину. Тогда возникает политический парадокс Вильны. Этот город, принадлежащий, согласно регулярному договору, Литве, был произвольно оккупирован поляками, которые также утверждают, что Kowno.

Короче говоря, Польша, чудом добившаяся своего единства, самым лихорадочным образом работает над созданием собственной гибели. У нее нет ни финансов, ни администрации, ни кредита. Она не работает и все же потребляет; она захватывает новые территории и разрушает старые. Из 31 000 000 жителей, как мы видели, 7 миллионов -украинцы, 2,2 миллиона-русские, 2,1 миллиона-немцы и почти полмиллиона-представители других национальностей. Но среди восемнадцати или девятнадцати миллионов поляков есть по меньшей мере четыре миллиона евреев-польских евреев, без сомнения, но большая часть не любит Польшу, который не знал, как их ассимилировать. То Версальский договор создал абсурдное положение о том, что для перехода из одной части Германии в другую необходимо пересечь Данцигский коридор. Иными словами, Германия разрезана на две части, и для того, чтобы переместиться в самой Пруссии из Берлина в один из старейших немецких городов, родины Эммануила Канта, Кенигсберг, необходимо пересечь польскую территорию.

Так Польша разделяет два самых многочисленных народа Европы: Россию и Германию. Библейская легенда позволяет предположить, что воды Красного моря открылись, чтобы пропустить Избранный народ: но сразу же после этого вода снова сомкнулась. Можно ли предположить, что такое произвольное устройство будет длиться долго?

Если она продержалась так долго, то это потому, что она была, по крайней мере со стороны одной части Антанты, не путем к миру, а потому, что она была методом сокрушения Германии.

Если у народа и были условия для быстрого развития, то это была Чехословакия. Но также с намерением причинить вред Германии и немецким народам было создано Чешско-словацкое государство, которое также имеет свой собственный огромный национальный кризис. Чехословакия с населением от восьми до девяти миллионов человек представляла собой компактное этническое единство. Вместо этого они добавили пять с половиной миллионов человек разных национальностей, среди которых около 4 000 000 Немцы, с городами, которые являются самыми немецкими в мире, как Пльзень, Карлсбад, Рейхенберг и т. д. Еще серьезнее то, что 4 000 000 немцев привязаны к Германии и, обладая высшей культурой и цивилизацией, никогда не смирятся с тем, чтобы быть помещенными под власть чехов .

Чеко-Словакия имела минеральные богатства, промышленные предприятия и прочное сельское хозяйство, а культура распространяла среди народа все условия для быстрого роста. Все эти преимущества могут быть сведены на нет тяжким и бесполезным оскорблением немцев и мадьяр.

Не только положение Европы во всех отношениях неопределенно, но и в группах победителей на Европейском континенте наблюдается тенденция к увеличению военных бюджетов. Торговые отношения восстанавливаются очень медленно; о торговле говорят как о цели. В Италии серьезно обсуждаются опасности и опасности возобновления торговли с Германией ; таможенные пошлины повышаются каждый день; промышленные группы находят легкую пропаганду для защиты. Любое ограничение конкуренции-это обязанность, будь то враг вчерашнего дня или враг сегодняшнего, и поэтому величайшее зло защиты маскируются под патриотизм.

Ни одна из стран, вышедших из войны на Континенте, не имеет такого финансового положения , которое помогло бы создать прочное положение. Все финансовые документы различных стран, которые Я собрал и изучил с большой тщательностью, содержат огромные массы расходов, которые являются последствиями войны; те из стран-завоевателей также содержат огромные совокупности расходов, которые являются или могут стать причиной новых войн.

Завоеванные страны фактически не имеют никаких финансов. Германия имеет рост расходов , который падение марки делает более серьезным. В 1920 году она потратила не менее девяноста двух миллиардов, испортив свое кровообращение. Сколько она потратила в 1921 году?

Австрия и Венгрия имеют бюджеты, которые являются просто гипотезами. Последний австрийский бюджет на 1921 год выделил на расходы сумму в семьдесят один миллиард крон, и это для бедной страны с 7 миллионами жителей.

Детальное изучение финансового положения Чехословакии, Румынии и Сербохорватских государств дает результаты, по меньшей мере, тревожные. Даже Греция, которая до вчерашнего дня имела прочную структуру, теперь скачет в безумии расходов, превышающих все ее ресурсы, и если она не найдет средства заключить мир с Турцией , то ее кредит будет исчерпан. Самым разорительным из всех является положение Польши, финансы которой , конечно, не лучше регулируются, чем финансы большевиков в Москве, если судить по курсу польского правительства. марка и российский рубль, если кому-то придет в голову купить их на международном рынке.

Положение биржи после войны не улучшилось ощутимо даже для великих стран, а для других стран оно чрезвычайно ухудшилось.

В июне 1921 года во Франции было обращено около тридцати восьми миллиардов франков, в Бельгии -шесть миллиардов франков, в Италии-около восемнадцати миллиардов; Великобритания, между государственными банкнотами и банкнотами Банка Англии, едва ли располагала 434 000 000 фунтов стерлингов. Собственно, среди континентальных стран, переживших войну, Италия-это страна, которая приложила величайшие усилия не к увеличению обращения, а к увеличению пошлин, и еще потому, что она не питала иллюзий относительно восстановления своих финансов и своего народного хозяйства за счет контрибуции противника.

Но завоеванные страны так злоупотребили своим обращением, что они почти живут мыслью об этом, как, собственно, и многие из стран-завоевателей и выходящих из Войны. Германия перевалила за восемьдесят восемь миллиардов и быстро приближается к ста миллиардам. Теперь, когда мы думаем, что Соединенные Штаты после стольких займов и после всех расходов на войну имеют только оборот в 4 557 000 000 долларов, мы понимаем, как трудно Германии производить, жить и пополнять себя сырьем.

Только Великобритания из всех стран Европы, вышедших из войны, имела смелую финансовую политику. Общественное мнение, вместо того чтобы подталкивать парламент к финансовому расточительству, настаивало на экономии. Если создавшееся в результате войны положение и превратило английское обращение в неконвертируемые бумажные деньги, то это лишь преходящий факт. Если стерлинг проигрывает по доллару, то есть по золоту, учитывая тот факт, что Соединенные Штаты Одни только штаты Америки теперь имеют деньги по номиналу, почти четверть их стоимости, это тоже лишь преходящий факт.

У Великобритании хватает здравого смысла сокращать расходы, а фунт стерлингов всегда стремится к росту.

Франция и Италия находятся в промежуточном положении. Их деньги можно сберечь, но это потребует энергичной заботы и большой экономии, суровых финансов, большего развития производства, ограничения потребления, прежде всего, того, что закупается за границей. На дату, о которой я пишу, выраженный на процентной основе, французский франк стоит 47 сантимов фунта стерлингов и 36 сантимов доллара, то есть золота. Итальянская лира стоит 28 сантимов стерлингов и 21 доллар.

Вот еще две страны, в которых цепкая энергия может сэкономить и со многими жертвами они могут получить хорошие деньги. У Франции гораздо больше ресурсов, чем у Италии; у Нее меньше потребностей в импорте и больше возможностей для экспорта. Но ее государственный долг достиг 265 миллиардов, тираж давно перевалил за тридцать восемь миллиардов, и они все еще боятся подсчитать среди необычайных доходов бюджета те пятнадцать миллиардов в год , которые должны поступать из Германии.

Италия, с большим трудом производящая и менее согласная внутри страны, имеет более верное видение и не считает никакого дохода, который не был бы получен из ее собственных ресурсов. Ее оборот не превышает восемнадцати миллиардов, а ее долг превышает немногим сто миллиардов.

С осторожностью и твердостью Франция и Италия смогут сбалансировать свои счета.

Но финансовое положение и обмен завоеванных стран, даже Германии, можно назвать отчаянным.

Если выражать в процентах, то немецкая марка стоит 5,11%. по сравнению с фунтом стерлингов-3,98 процента. доллара. Какова возможность систематизации обмена?

Германия была вынуждена в этом году довести свои расходы до 130 миллиардов марок. Поскольку ее тираж превысил восемьдесят восемь миллиардов, как она может привести в порядок свои деньги?

Что же касается австрийских и венгерских крон, югославянских крон, румынских леев и всех других обесцененных денег, то их судьба не вызывает сомнений. Поскольку их стоимость постоянно снижается, а золотой эквивалент становится почти неопределимым, их ждет общая судьба. Что же касается польской марки, то можно сказать, что вскоре она перестанет стоить бумаги, на которой напечатана.

Итак, существует фантастическое положение государственных долгов! Они достигли теперь таких цифр, которые никакое воображение не могло бы предсказать. Одна только Франция имеет долг, который сам по себе значительно превышает долги всех европейских государств до войны: 265 миллиардов франков. А Германия, завоеванная страна, имеет, в свою очередь , долг, превышающий 320 миллиардов марок и быстро приближающийся к 400 миллиардам. Долги многих стран фиксируются только подвигами памяти, потому что нет практического интереса знать, есть ли у Австрии, Венгрии и особенно у Польши тот или иной долг, так как положение кредиторов не является ситуацией реальной.

Весь долг Соединенных Штатов Америки после стольких лет войны составляет всего 23 982 000 000 долларов; но Соединенные Штаты являются кредиторами Антанты на 9 500 000 000 долларов. Кроме того, Англия,имея долг в 9 240 000 000 фунтов стерлингов,имеет кредит в 1 778 000 000 фунтов.

Эти серьезные цифры, в то время как они увеличивают состояние дискомфорта, сделанного еще более серьезным из-за нехватки коммерческих обменов, указывают также, какая необходимость может быть выше всех в каждой стране, чтобы сохранить внутренний мир: производите больше, потребляйте меньше, приводите в порядок финансы и отвоевывайте кредиты.

Вместо этого завоеванные страны каждый день идут вниз, и страны-победители содержат очень большие армии, истощая свои ресурсы, в то время как они распространяют убеждение , что контрибуция от врага компенсирует достаточно или, по крайней мере, частично работу по восстановлению.

На самом деле причины недовольства и неуверенности увеличиваются. Нет ничего более значительного чем отсутствие совести с которой легко принимаются программы насилия и разрушения; нет ничего более прискорбного, чем легкомыслие , с которым культивируются зародыши новых войн. Германия разоружилась с быстротой, поразившей даже военные круги Антанты; но горькие результаты борьбы против Германии не только не закончены, она даже и сегодня не входит в Лигу Наций (которая, скорее, не является членом Лиги Наций). признак душевного состояния, чем преимущество), но отношение к ней еще более враждебное.

Через два года после окончания войны Пуанкаре писал, что Лига Наций утратит свою лучшую возможность существования , если un jour не объединит все народы Европы. Но он прибавил, что из всех завоеванных наций Австрия, Венгрия, Болгария, Турция и Германия последняя, судя по ее поведению во время войны и после заключения мира, имела по крайней мере почти полное право на въезд. Это было бы неоспоримо плюс naturel позволить Австрии войти первой, если она откажется от политики присоединения, то есть, будучи чисто немецкой, откажется вопреки принципу национальности, вопреки принципу самовластия, когда она не может жить одна, объединиться с Германией; Болгарии и Турции, если они имели лояльное и вежливое отношение к Греции, Румынии и Сербии. Настанет очередь Германии, но только после Турции, когда она даст доказательства исполнения договора, который ни один разумный и честный человек не считает каким-либо более исполняемый в своей целостности.

Наиболее характерные факты этого мира продолжающего войну можно резюмировать следующим образом:

1. Европа в целом имеет больше людей под ружьем, чем до войны. Побежденные Государства вынуждены разоружаться, но государства-победители увеличили свои вооружения; новые государства и страны, прошедшие войну, увеличили свои вооружения.

2. Производство возобновляется очень медленно , потому что повсюду, хотя и в разной степени, наблюдается меньшее стремление к труду со стороны рабочих классов, соединенное с потребностью в более высоком вознаграждении.

3. Трудности торговли, вместо того чтобы уменьшаться во многих странах Европы , увеличиваются, и международная торговля очень медленно восстанавливается. Между государствами Европы нет такой реальной торговли, которая могла бы сравниться с таковой при нормальных условиях. Если сопоставить действительные ценности со стоимостями до войны, то продукты, составляющие теперь сущность торговли между европейскими странами , не представляют и половины того, что было до войны.

Поскольку стремление к потреблению, если не способность к потреблению, значительно возросло, а производство значительно уменьшилось, все государства увеличили свои функции. Таким образом, дискредитация бумажных денег и казначейских векселей, допускающих эти тяжелые расходы, во всех странах Европы, хотя и в разной степени, очень велика.

Завоеватели, с того момента, как они получили в мирных договорах признание побежденных, что Война была вызвана ими, считали законным, чтобы они потеряли все свои располагаемые товары, свои колонии, свои корабли, свои кредиты и свою коммерческую организацию за границей, но чтобы побежденные также заплатили весь ущерб войны. Война, следовательно, должна быть оплачена побежденными, которые признали ( даже против своей воли), что они одни ответственны за это. Это формирует отныне определенный канон внешней политики, чем меньше вещь кажется истинной, тем больше она повторяется.

Хотя договоры обязывают Австрию, Венгрию, Болгарию и Турцию возместить ущерб , нанесенный войной, тем не менее очевидно, что они не в состоянии оплатить ничего и даже расходы победителей на своей территории. ”Cantabit vacuus coram latrone viator", - сказал Ювеналий ("Кто ничего не имеет, тот ничего не может дать"), и Австрия, со своей стороны, вместо того чтобы давать, умоляет о помощи.

Таким образом, проблема остается ограниченной Германия. Может ли она выплатить компенсацию, указанную в договоре? Сможет ли она возместить ущерб и возместить ущерб победителям? Отказавшись от своих колоний, своих кораблей, своих железнодорожных материалов, всех своих одноразовых кредитов за границей, в какой форме она может платить?

Основная полемика сводится отныне только к этому пункту, который мы постараемся по возможности прояснить, так как хотим, чтобы этот вопрос был изложен в самой ясной и наглядной форме.

Отныне это не канцелярия которые должны навязывать решения больших проблем; но это масса публики в Европе и Америке.