СКАЗ 29 Про Калинов мост

 

            Как кузнец Меркул-два молота к хутору Калиново пришёл мост ковать

В середине августа, когда уже и убрали кукурузу с полей и с огородов, хуторянам выдалась небольшая передышка от работ. Неделю над Дальним Каменцово стояли тучи, или как их тут называли - хмары, иногда пытался идти дождик, но раздумывал и оставлял только редкие капли на уставшей листве деревьев, которые быстро исчезали. Было тихо и тепло. Но и тут выдался день, обещавший с утра быть погожим, лето было ещё во всех своих правах и собирало свой урожай припозднившихся расцветающих трав.

 - Вот и солнышко к нам пожаловало, - сказал дед Тимофей, прищурившись и прикрыв глаза ладонью. - Сколько лет на рассвет смотрю и каждый раз радуюсь, будто впервые. А то всё хмарит да хмарит. Вона ещё и роса на травы легла, значится, день погожий будет. Так что надо нам выбраться сегодня к тому самому Калинову мостку, пока хмары не наползли. А то когда ещё тебе такое путешествие получится совершить.
Тимофей Ипатович прошёл по двору, заглянул в шпецхранилище. - Тута всё вроде порядком, если что Марфа Ивановна моя управится, а мы давай прямо с утра, пока по небу благодать Божия распостраняется, и двинемся. Идти-то вроде и недалеко, а всёж-таки, да и на обратный путь время потребуется, Ну и там тоже походить надо, чтобы своими глазами увидать. Там вроде и ничего такого, а притягивает, а то вдруг и увидать кого смогём - рептильцев али рептилойдов. Может и Меиррона заприметим, издавна поговаривали, что там, у Калинова мостка, в подземелии у него мастерская, - заговорщицки подмигнул дед Тимоха.
Мне дважды повторять было не нужно, обув на всякий случай резиновые сапоги, я положила в карманы блокнот с карандашами.
 - Собралася? Марфа Ивановна, мы на экскурсию, - сообщил Тимофей Ипатович в открытые сени.
 - Паняйте, паняйте, а я борщом займусь, - из сумерек хаты донёсся голос хозяйки.
 - Ну, ходим, пока нам солнышко благоприятствует, - сказал хуторянин и мы пошли к Калинову мостку.
Шли и впрямь не больше часа, по лугам, где уже травы скосили, а те, что после успели вырасти, начали увядать и сохнуть. Солнце светило всё сильнее, но жарко не становилось, а как-то теплело и от земли и травы шёл тот особый дух, которым дышалось легко и свободно, наполняя жизненной энергией и умиротворяя все тревоги, заботы и хлопоты.
- Во как земля дышит-то, хорошо, перед зимнею спячкой готовится, - будто прочитав мои мысли, - промолвил дед Тимофей. - Тут мы идём дорогой от солнца, а обратно навстречь ему пойдём мимо Агафонова яра, так лучше будет, - добавил он и умолк. Переспрашивать почему и зачем не хотелось, чтобы не отвлекаться рассматриванием окружающего мира, где и людей как-будто не было, только луга, заросли орешника, вербы да вишни по пологим ярам и щебет синиц в их ветвях, предвещающий скорую осень. Солнце разливало всюду какой-то необыкновенно розовато-оранжевый свет, мы свернули за рощицу на пригорке и неожиданно перед нами стал тот самый мост.
- Вот он, Калинов мост, - произнёс торжественно дед Тимофей, будто показывая всемирно известную достопримечательность. - Откудова уже у него название такое, то ли от калины, что под ним в ярке растёт у воды, как и у хутора, то ли потому что железо для него калили по ночам в ямах у Горнов.
 - Почему по ночам калили? - спросила я, удивившись такому способу работ. - Днём ведь светлее, видно всё лучше…
 - А хто их знает теперь, бабы Ульяны уж нету, деда моего — тоже, что мне рассказывали — перескажу, а и всё на том, - ответил хуторянин.
Мост с первого взгляда был обыкновенный и ничего в нём примечательного, кроме того, что из железа был сделан, не обнаруживалось. Но присмотревшись, можно было увидеть прочные металлические опоры, уходящие в землю, перекладины толщиной в железнодорожные шпалы, к которым были приплавлены пластины синевато-бурого металла. От перекладин безо всяких заметных соединений, будто вся эта конструкция была не собрана по частям, а вылеплена из одного огромного куса металла, поднимались перила.
     На обеих сторонах у подхода к мостку были положены широкие каменные плиты, видимо для удобства и прочности всей конструкции. Люд, пеший или конный, в слякоть мог по этим плитам спокойно, не проходя через размокшую землю, добраться от тракта, ведущего к мостку и перейти на другую сторону овражка. Под мостком, на глубине метров восьми, вился и тихо шумел небольшой ручей, катящий воду по каменистому дну, а по краям обрыва росли где осока, а где колыхались ветви ивы и калины. Ближе к верху земля поросла травою, в которой виднелись запоздалые цветы незабудок и колокольчиков. Видимо, от идущей снизу сырости трава была свежей и изумрудно-зелёной, а синие и лиловые кустики цветов придавали обрыву сказочный  вид. Бережки у оврага были крутые и случайно оступиться и скатиться вниз было страшно, хоть поручни были широкими, а опоры - толстыми и казалось, будто росли из самого мостка, так были установлены.
 - Вот такой мосток тута выковали когда-то, крепкий, по нему можно хоть всеми хуторами пройти с конями и прочей живностью, а только узковатый, а нам того и надо.  Вот люди делали в старину, не то, что теперь. А были не так давно тут умники, хотели его вырыть да вывезти - вроде как в музей, а вам, говорят, мы новый из железобетона поставим. Люди, понятно, пошумели, повозмущались, да кто ж у нас людей слушаеть. Начали эти умники сперва подрывать мосток, а не проходят лопаты, потом и бульдозер подогнали, ковшом цепляли, нейдёть. Вроде как сказали, что мосток в ту самую каменную плиту впаян намертво, а плита в земле в глубину уходит, и с той стороны так же. Вот помаялись они, поразрушали вокруг землю тута, а ничего не вытягли. А тут ещё и дождь начался, неделю идёт, другую, льёть и льёть… На полях сухо, а над Калиновым мостком — потоп, аж ручей начал подниматься к берегам. Слякоти развезли, бульдозер заглох, тонуть стал, а раза два в него и молния шандарахнула. В третий раз уж попала в палатку ихнюю, которую неподалёку установили. Она и сгорела, ну люди невредимые остались, а шороху было! Ну эти исследователи руками развели и подались откудова приехали. Мы, сказали, этот мост признать памятником историческим не можем, построен он не по тем технологиям, что в том веке были. Не было в ту пору таких установок для плавления, да и теперь нету. Подозрительно так на нас тут всех посмотрели и быстренько собрались и уехали. А мосток остался. Дождик ещё дня три пролил, все их рытвины смыл и на железе - ни царапины. Вот такая история. И стоит наш Калинов мост с тех пор, никто к нему из чужих не приближается. И ходим и спасибо мастерам говорим. Да ещё, вот, звенит он иногда по ночам, кто оказывался поблизости - слыхал, и мне доводилось. Так, потихоньку, а слыхать, будто кто-то по нему молоточками постукивает, а он и отзывается. Но на мостку никого не видно было. Может от земли какие вибрации идуть, из недров, кто его знает. Природу всю не исследуешь. Даже с бульдозером.  Вот у Игната Мокиевича про то как мост строили тоже написано в тетради. Ну, поглядели да и пошли до дома.

         Из тетради Игната Мокиевича:

     «Приглашённый бабой Куёвдихой кузнец появился в хуторе, как и обещал, через три недели. Как-то неожиданно, пасмурным июльским утром у яра хуторяне увидели шалаш, рядом с которым стояла наковальня. Уж кто и когда приволок эту махину да и шалаш построил, никто и не заметил. Хоть и не каждый день там народ ходил, может и действительно не заметили как подвода подъехала, а потом ушла… Так что совсем уж ничего удивительного и не было. Кузнец, вышедший к старому деревянному мостку, стоял, вглядываясь в ручей, в противоположный берег. Казалось, он просто пришёл полюбопытствовать, а до моста ему и дела нет. Заметившие его жители хутора Калиново решили подойти к нему, заговорить. Поняв это, кузнец сам двинулся им навстречу. Шёл неторопливо, даже медлил, а приближался быстро, не успели оглянуться, он уже рядом стал. Мастер и впрямь был удивительный, высокий, двухметрового росту, а может и поболее, да худой, с плечами про которые говорят - косая сажень. Правое плечо повыше левого будет, а руки жилистые, как из верёвок скрученные. Лицо костистое, голова кудлатая, на лбу платок скрученный повязан, чтобы пот глазам не мешал. А глаза сами выпуклые, крупные, тёмные. 
- Добро к нам пожаловать, ты ли откликнулся нашей заботе, - промолвил дед Лявонтий, старожил хутора Калиново. - Подмоги нам с мостком, оплату уж подсобрали, скажи, чего надо делать, с железом как поступить? Баба Куёвдиха передала, чтобы без тебя не плавили, а мы тут народ способный, говори, как по-твоему, так и будем робить.
Кузнец продолжал молчать, потом переступил с ноги на ногу, наконец произнёс:
- Работать так будем. Глину будете рыть и мне подносить из тех мест, которые я укажу. Плавить буду сам по ночам — уклад у меня такой, в вон тех Горнах, что у вас там поставлены. Ну и сам к наковальне железо выплавленное подкачивать буду, коли дадите мне тачку какую с колесом, так быстрее управлюсь. А уж потом, как наплавим, и ковать буду, и днём и ночью, так быстрее управимся. А стряпать мне пришлите бабу Куёвдиху, я ей уж скажу, что надо. А пока мне воды поднесите ведра два, чтобы было что попить да умыться, да потом бочку-другую подкатите и туда воды лейте, для наковальни будет. У вас там колодец есть за пригорком, недалеко, так оттуда берите. Слыхал, там у вас хорошая водичка… Ну и звать меня Меркул-два молота, потому как я с двух рук ковать умею. Вот такой мой порядок.
 Хуторяне покивали, поклонились и разошлись кто за чем - собирать для работы нужное. А дед Лявонтий племянника за бабой Куёвдихой послал в Дальнее Каменцово, чтобы поторапливалась, да тот только на тракт вышел, смотрит, а она уже и сама навстречу с узелком бредёт, помогает себе ореховым посохом. Вот так и начали делать Калинов мосток».

Рисунок автора «Колдовка Куёвдиха и кузнец Меркул-два молота у Калинова мостка». Продолжение следует.