Жизнь и песни Жени Шульженко

Интервью Жени Шульженко радиостанции "Радио Свобода" 22 мая 1999года


- Как вы попали в Америку?

- Из Бразилии. В 1959 году. Это уже шестая страна, Америка.

- Как вы попали в Бразилию? Вы уехали вместе с немцами?

- Не вместе с немцами. Мы сняли поезд. Заплатили за переезд 18 персидских ковров.

- Мы - это кто?

- Папа, мама. Брат уже уехал в Германию. Еще один брат Павлик. У меня была тетка баронесса. Она имела и любовника и мужа. Мергарит. И мы ехали в Прагу к ней из Киева. Мы взяли одного француза по дороге. Он хотел меня изнасиловать. Но так как я уже и карате и боксом занималась, сумела постоять за себя:

- Сколько вам лет было?

- Мне было 16 лет. Я его связала в поезде. Там было сено и корова. Отец пришел и смеялся. Когда я приехала в Прагу, они думали, что я какая-то несчастная из России, а как увидели мои ноги, грудь мою, здоровенькая такая, так все хватали меня за ноги, правда, что такая девочка. В общем, я приехала к тетке. Меня сразу отдали в гимназию в 7-й класс. Я перешла сразу через три месяца в 8-й, потому что я очень способная была, память у меня изумительная была. И меня отправили в интернат с девочками. Но я хулиганила, потому что мы вечером садились за рояль, пели цыганские песни. И пришли к моей тетке, говорят, забери свою хулиганку.

- А кто был папа, цыган?

- С материной стороны отец ее был настоящий цыган, настоящий певец, который пел для императора Николая Второго. Мать была еврейка. А с отцовской стороны, отец  купец первой гильдии. У нас была своя дача в Ерпине. Мы очень были богатые. У нас была своя река, свои коровы, слуги.

- Это все при советской власти?

- До 33 года. Деда убили ножами. Между прочим, это бандиты были. Они просили золота, а он где-то закопал под березкой и забыл. Он только крикнул: "Дети, спасайтесь!" Был Николай и Павлик. Они выскочили во двор, кричали, но его уже убили. Через год забрали дачу и мы переехали в Киев. Уже жили с крысами при советской власти.

- Вы из Киева в Прагу уехали в каком году?

- В 1943. Мы купили вагон. У немцев. Что, вы думаете, немцы не торгуют? И еще этот француз удрал из армии, мы его везли, еврейку, цыганку. И мы быстренько свалили. Потом отец с Власовым сговорился, и мы, так как отец был военный, он был сам донской казак, они договорились, и Власов его послал в Вену. И отец был там генералом казачьего штаба.
 
- Ваш отец был знаком с Власовым?

- Да, он был правая рука Власова.
- А вы его помните?

- А как же. Власов шикарный дядька. Он воевал против коммунизма. И потом мой отец был генералом. И когда коммунисты начали наступать, отец собрал  казачью группу, и мы уехали пароходами по Дунаю, потом отцу подали  на венгерской границе лошадей, Власов ему послал. Где-то в горах мы жили. Я только помню, что в горах на нас напали партизаны югославские. И я смотрю, они взяли два пулемета, мать и отца в комнату, и хотели их застрелить. Я сняла свои тряпки, у меня была шуба и я была хорошо сложена разбила окно, выскочила голая. Встала на колени, говорю: "Убивайте меня, мой отец спасает Россию от коммунизма". Они посмотрели: "Боже мой, какая смелая девчонка. Только никому не говорите, что мы вас встретили. Вторая Жанна д'Арк". Повернулись и ушли. Вот это мое геройство было первый раз.

Потом на лошадях ехали через горы, точно не могу вспомнить, потому что очень много воспоминаний. Приехали в Лиенц. В Лиенце, мой отец был очень большой политик, и он предупредил всех казаков: имейте в виду, что нас всех вышлют в Россию на расстрел. Оберегайтесь. Там была княгиня Ливен из Англии. И она всех казаков попросила переехать в лагерь, обещая, что ничего с ними не случиться. Но отец все это понимал. Мы спрятались в горах.

 Повесили черные флаги. Ничего не помогло. Голодовки объявили. Ничего не помогло. И пошли все в лагерь. Тут нас под проволоку, и все, сказали: вы едете в Россию. Тут начались самоубийства. В цирке 800 человек просто сгорело. Сами себя подпалили.

Кроме казаков, были другие люди. Например, моя подруга была со своим отцом, он был ювелир. Они из Италии попали туда. Мы спасли их. Ирина Ковалевская. Она еще здесь, в Нью-Йорке.

Я еще должна про себя рассказать. Я там потеряла невинность с каким-то солдатом, русским офицером. И отец повел там в церковь на венчание. Но я удрала из-под венца. Сказала, что я его не люблю, и все. Это очень долгая история рассказывать. Я, не долго думая, вижу, что казаков всех на смерть посылают в Россию. Я подпоила всех. Я на лошадях ездила, самый высокий барьер брала. Отец не знал, что с моей энергией делать. И я подпоила всех солдат, там все в меня влюблены были. Водку привезла. А отец уже с подводой стоял. Солдаты открыли лагерь, и все бежали, куда могли, в горы. Потом пришла полиция и закрыла лагерь. На моих глазах все кончали жизнь самоубийством. Вы знаете, что было, не хочу вам рассказывать, просто не могу. Это страшная драма была.

- Как вы спаслись сами?

- Мужской характер был у меня. Спаслась на лошадях. Я увидела, что не смогла спасти казаков, еще эта свадьба была дурацкая. В церковь меня отец повел, сказал: "Венчайся". Я удрала из церкви, сказала, что я его не люблю. Отец говорит: "Нет, ты должна выйти замуж". Я дала по морде этому идиоту, который на мне хотел жениться, Виктору. Говорю: "Батюшка, я его ненавижу, это мои родители насильно требуют". Меня никто не может заставить насильно ничего делать. Я кит-рыба. И ушла. Я уже знала, что отец приготовил для меня сюрприз. Чемоданы были готовы. Выбросил меня в окно со второго этажа. Я взяла чемодан, села на задницу. Не могла подняться. Через два часа поднялась. И пошла в этот поезд. Конечно, хорошенькая была, фотогеничная. Тем, которые в поездах работают, я им рассказала свою историю. Они говорят: "Мы тебя любим, поезжай куда хочешь".

Я поехала в Шпиталь. Там мне встретилась моя подруга, с которой мы спасли Ковалевскую, Прокопович. Я приехала в лагерь к ней. Я думала, что она так же мне откроет двери, как я ей открыла. Я ей жизнь спасла, ей и матери, и отцу. Но она была холодная и умнее. Мы поехали на бал. Когда мы пришли на бал, там уже были другие англичане, которые нас защищали. Это уже лагерь был, который собирал эмиграцию к выезду в Америку, Европу и так далее. И вдруг два молодых человека. Один брюнет, как цыган. У него синие глаза были, черные волосы и зубы, как жемчуг. И Лева Ковалевский, блондин, красавец. И вот оба в меня влюбились. А Ирина в этого Ковалевского влюбилась. А я в этого Джона. И мы так плясали с ним. В моде был Элвис Пресли, рок-н-ролл. Я очень способная, у меня ритм хороший. И мы так выплясывали, что они чуть не подрались за меня.

И я связалась с этим Джоном. Какая у нас любовь была! Этот Джон ездил в Италию, прямо с витрины срывал всякие кружева, мне бросал в ноги. Говорил: "Ты моя королева, ты моя Екатерина Вторая". В общем, любовь была такая, что только в сказке можно рассказать. Вот, как Ромео и Джульетта. Он сделал из меня первую женщину. Я не понимала, что такое секс. Вот с ним я начала понимать, что такое любовь. Это вот духовная любовь, физическая. Он такой же богатырь был, как я. Добрый, хороший, так меня любил. И вот, он ездил в Италию, продавал там шины и детали и привозил коньяк. И он меня научил спекулировать. Была такая английская зона. Мы в ней садились на поезд и ехали в американскую. И там был такой лагерь евреев, которые торговали сахарином и принимали наш коньяк. Мы приезжали и зарабатывали колоссальные деньги.

У нас была такая любовь к жизни! Война кончилась. Мы на улице целовали друг друга. Знаете, что это такое: здоровенькие, ножки есть, ручки. Еще и начали деньги зарабатывать. Банков еще не было. Мы не знали, что такое банки. И, конечно, денежки. Это было в Австрии, Шпиталь. У меня была одна - Танька, подруга. А в меня там все влюблялись. Уже с Ириной я разошлась. Переехала к другой даме. И в меня один влюбился русский алкоголик, спал под дверью. Я говорю: "Слушай, Танюшка, ты забери его, он хороший парень, жени на себе, и будем вместе ездить. Он мне не нужен, я люблю Джона своего". И Танюшка его подцепила. Еще у нее какой-то был кривой Севка из Киева. И я их на поезд.

Мы одевались роскошно. Надевали какие-то шляпы с вуалью. И по 18 чемоданов возили бутылок коньяка. Когда полиция приходила: "Куда вы едете, девочки?". Я говорю: "Мы артистки. Мы работаем в кино и едем на работу. А в чемодане наши тряпки". Мы здорово зарабатывали. За 2-3 месяца мы такую сумму сделали! А, кроме того, у нас был такой лорд - моего Джона друг, который торговал паспортами. И мы из Италии, когда русские переезжали, мы делали еще фальшивые паспорта. Вообще, я была авантюристка. Джон меня научил. Жить хотелось, любовь есть, а почему деньги не заработать?

- Вы тогда не пели?

- Еще как!  Я еще в Праге пела. У нас была в гостях Варвара Королева, знаменитая певица народная. Я же в музыкальной школе училась. Я была виолончелистка в Киеве и пьяно проходила. И все Вальгемуд, Гмыря, знаменитые певцы киевской оперы, Паторжинские, две сестры. Одна со мной на виолончели играла, а другая, мой брат за ней ухаживал. Мой брат на контрабасе играл. Виртуоз был. Так что это образование пошло еще из Киева. Мы все музыкальные. А когда я уже пела, и в Киеве, и в Праге и училась пению, и ходила на концерты. Дайте, вспомню, я на коленях сидела у знаменитого певца. Я пела два романса он мне сказал: "Ты будешь знаменитой певицей".

- Как вы из Австрии попали в Бразилию?

- Мы с отцом и со всеми родителями переехали в Вену. Отец открыл фотографию. И как раз Вандербрант из киевской оперетки открыла цыганский ансамбль. Там была Мура Муратова - самая главная певица. Ей было 35 лет. Она меня очень ревновала. Когда я вышла на сцену, вышла в народном костюме с подсолнухом и с платочком. И вдруг все стали свистеть и кричать: "Вон со сцены". Я говорю: "Неужели? Я не успела на сцену выйти, как у меня уже враги здесь есть. Подождите минуточку". Подождала полчаса. Когда они уже насвистелись, накричались, я говорю: "А теперь я вам покажу свое искусство". Я как вжарила, как пошла плясать, весь зал заплясал. И вот первое мое выступление в Австрии был прямо фурор. Я сделалась знаменитостью. За один вечер я сразу публику взяла. И все. Во всех газетах - Женя Шевченко. И все. И поехали. Поехали по всем городам. И все уже знали, что какая-то певица дала всем по голове.

- Вы их видели - эмигрантов из России, из Украины? Вы с ними встречались?

- Во всех лагерях, и в Зальцбурге, все это эмигранты, которые уже ехали в Америку, в Бразилию. В лагере всех кормили. Давали на папиросы. В лагере 5-6 человек в одной комнате. Все хорошо. Я выступала. Я помню, когда уже сделала в 19 лет боярский костюм, так полчаса только кричали за красоту костюма, за мою красоту и ждали, когда я открою рот. Я пела "Семеновну", романсы цыганские. Тряпки себе уже наделала. Попала в консерваторию в Зальцбурге. Там мне дали документ, что с моим материалом, талантом, при хорошей студии я сделаю себе бриллиантовую карьеру. Я документ послала в Америку, в музыкальную школу, где сейчас княгиня Волконская как раз преподает пианино. И сразу мне дали визу со стипендией.

Но я же идиотка. Я же сразу всем: "Я еду в Америку, буду знаменитой голливудской певицей". Почему-то я не умела секреты свои держать. А в жизни надо все держать. Потому что когда ты говоришь даже о своем счастье, все равно люди ревнивые. Эта земля полна мрази. Все тебя ревнуют. И на меня написали 25 доносов, что я советская шпионка. Я уже села на пароход. Слава господи, что я родителей отправила раньше в Бразилию. Я села на американский пароход, меня снимают. "Почему?" "Разбираться будем потом". 25 фальшивых доносов. Мне отец телеграмму прислал: "Немедленно езжай в другую страну". Консул не хотел пускать и в Бразилию. Но я пришла, говорю, что на меня доносы, что вот мой отец шлет документы, что он был правая рука Власова, я показала фотографии и документы. Консул говорит: "Я понимаю вас, синьорита. Вы такая красивая, такая талантливая, почему на вас такие доносы".

Я приехала обратно в лагерь и там один архимандрит за меня волновался и писал всякие письма, и ничего не помогло. Тогда, у меня был дядька по маминой линии в Венесуэле Янковский. Там было землетрясение. Я пришла к консулу венесуэльскому. Не пускали, между прочим, одиночек, потому что они боялись всякой проституции. Но этот консул в меня влюбился, мне подписал визу.

А перед этим в меня был влюблен один доктор, хотел на мне жениться, потому что я работала, у меня тоже диплом: сестра милосердия. Я говорю: "Я тебя не люблю". Я его женила на своей подруге. Там целая история. Муж в тюрьме, у нее двое детей было. Он выскочил из тюрьмы, хотел сделать скандал. Но я палкой его избила, полиция его забрала. И доктор сказал: "Вот тебе икона Божьей матери, католическая икона, пусть тебя Господь Бог хранит. Ты святая баба".

И с этой иконой я выехала в Венесуэлу. Когда мы приехали в Венесуэлу, за мной прилетели 25 доносов. И власти открыли чемодан и увидели эту икону, католическую, и вот эта икона меня спасла. Они закрыли чемодан и говорят: "Девочка святая, какая они шпионка". И допустили меня до моего дядьки. Подъехали мы к Баркасимете, там землетрясение было, дядька мой строил этот город, и у него друг был. И они работали, там два брата было, которым город принадлежал Баркасимета, и вот один в меня влюбился. И сразу предложение. Стал посылать мне автомобили, покупал мне все, что я хотела. А нечего делать, я вообще энергичная. Я пила. Сидела и пила. Собачник имела, разъезжала по всем городам с ним. Сделал мне предложение, подарил мне 10 карат чистой воды бриллиант. И начал строить для меня виллу посередине города. Ему 40 лет было, а мне, это в 47 году было, - 22. Конечно, сексуальное было ничтожество, я сильная женщина, мне нужен и секс и развлечения, и все.

И вдруг попадает туда внук князя, забыла его фамилию, Иван. Голубые глаза, высокого роста, здоровый. Конечно, мы сразу друг в друга влюбились, и давай мотаться. Кольцо одел, моя невеста и уже в отеле приготовил для меня веддинг шаур, чтобы я была, как невеста. А я пригласила своего князя. А он говорит: "Ты не имеешь права, ты моя невеста, я тебе сделал предложение, я тебе строю виллу".

Я говорю: "Знаешь что, плевать я хотела, Роберт, на твою виллу, на твой брильянт". Сорвала кольцо, и ему в морду. Пошли Ванька, говорю, гулять. Там такие кабаки были. Там такие певицы, что можно обалдеть было. Я же обожаю музыку. И мы с ним там румбу всю ночь играли, пели.

На следующий день миллионер приглашает шофера с письмом: прости, все такое. А тут у князя любовница была, трое детей. Она гонялась меня убить с автомобилем. Я почувствовала, что мне этот дядька, то есть друг его, мешает. Говорит, что он такой нехороший, этот Иван. Я проверила все документы и нашла 5 000 долларов на его имя от моего миллионера. Я купила билет в Бразилию, и все, гуд бай. Он приходит домой, я ему разбила морду, разбила зеркало, говорю: "Проститутка, альфонс". И ушла к своей подруге, потому что у меня осталось еще два дня перед Бразилией. Он пришел, встал на колени, говорит: "Прости, тут вся деревня знает, такой скандал". Я говорю: "Ну, ты же альфонс. Сутенер. Меня нельзя продавать. Я сам пью, сам гуляю, сам стелюсь и сам ляхаю, по-украински говорят". Он говорит: "Идем обратно, хоть покажи что ты это, чтобы я хоть позор снял". Я говорю: "Ты позор не можешь снять, потому что ты сутенер".

Я не пошла. Он повесился. Много рассказывать про Бразилию. Это отдельная часть.

Самая главная у меня была жизнь, и самое большое акшн была в Америке. Когда я приехала, сразу попала в "Балалайку" в Карнеги холл. Там большой оркестр был. Я была звезда. Я как раз приехала, у них начинался сезон. Я была в звездах уже через неделю. Конечно, зависть, сплетни и так далее. На меня все шли. Я подняла этот ресторан на ноги. Князь Оболенский, миллиардеры ходили туда, один приехал продюсер из Голливуда. Ты, говорит вторая Кармен Миранда, как ты танцуешь. Дал мне свою карточку, приходи в Уолдорф Астория. Я тебя повезу в Голливуд.

Я пришла в этот отель, он на меня сразу навалился, чтоб в постель. Я за такое хамство, негодяй, хоть бы поухаживал, цветы бы. Я же была красивая женщина, такая певица. Я ему перебила нос, потому что я занималась боксом, и вызвала амбуланцию. Конечно, по законам американским, я могла с него пару миллионов получить, потому что он был миллионер. Но я не знала законы. Я же не рассказала, что я была также и косметичкой в Бразилии, и фотографом, и ретушером. И когда "Балалайка" закрылась, потому что разрушили здание, он плохой контракт подписал. И я как раз закончила косметическую школу, у доктора Пайо работала, она из Парижа русская, ее косметика прекрасная была. И меня пригласили в Палм Бич. Я попала к президенту. Делала грим Жаклин Кеннеди.

- Вы ей прическу делали?

- Я делала грим. Делала ей лицо и матери Джона Кеннеди тоже лицо. А когда она была первой леди, я ее была гримировщицей самой главной.

- То есть вы жили в Белом Доме?

- А как же. То есть я не жила. Приходила 2-3 раза в неделю. А потом меня приревновала миссис Коллет, где я работала как косметичка, и я, не долго думая, забрала всех клиентов богатых, Жаклин Кеннеди подруг, и себе прайват открыла.

- Так вы жили в это время в Вашингтоне?

- Нет, я жила в Палм Бич. Это там, где Джон Кеннеди имел свою виллу. Он такой энергичный был, а я тоже там познакомилась с одним князем итальянским и влюбилась. И как раз была пасха. Когда мы поехали в церковь с моим итальянцем, он мне сделал уже предложение и так далее. Я сделала шикарный стол - разговляться, вдруг приходит полиция: "Мадам, ваш жених скончался". Потому что поезд шел, и он затормозил. И у него сердечный припадок, и он умер. Ему было 35 лет. А мне было тогда 32. А я была пловец, чемпионка. Я как рванула в море и плавать. Заплыла я уже на пол океана. Меня девочки ждали, ждали и вызвали полицию. Полиция меня поймала на пол океана. Видно, не суждено было умереть.

Но Джон Кеннеди мне духовно помогал. Он меня устроил в клуб свой. Там все голливудские актеры были, певцы, я там пела. Ему концерты делала. В высшем обществе была. Но закончился сезон. Познакомилась с одним я югославом-красавцем, и мы приехали в Нью-Йорк. Это было в 60-м году. У меня одна дама была, русская еврейка. Она говорит: "Давай, я тебе дам шикарный аппартмент прямо в центре города". И вот в этом аппартменте я до сих пор живу.

Хотя я разъезжаю по всему миру. Построила маме и папе дом. Мама у меня, бедняжка, парализованная была, и я почему-то чувствовала вину перед ней что она, бедняжка, ходить не может. И вот отец приказал: "Дай ей денег, сколько ты зарабатываешь". Я выслала, наверное, 800 000 в Россию. Там у нас дом, две квартиры, церковь. Я для мамы всю жизнь отдала.

Потом у Стоковского выступала с оркестром. Был прием такой, что вообще. Нужно было все записать. С гитаристами-виртуозами. Такой был Мирка, другой гитарист. И весь оркестр мне подыгрывал. Я вообще не могла начать петь. Он говорит: "Мадам Шевченко, я слыхал, что вы чудесная певица. Не стесняйтесь меня. Потому что наша музыка трехугольная, а ваша цыганщина - четырехугольная". А мне как-то неудобно. Я говорю: "Как я могу перед вами петь? Вы такой знаменитый дирижер". И весь симфонический оркестр сидит. Но он нам поставил водку, и мы начали петь. И уже от 8 до 12 часов ночи мы здорово дернули. Я как открыла свой рот, я пела на всех языках. Я самбу пела, я аргентинское танго пела, я цыганщину русскую пела, я по-еврейски пела, по-итальянски. Оркестр весь мне аккомпанировал. Это был такой концерт до 5 часов утра. Я никогда в жизни не забуду. Как я не записала на пленку! Как-то так получилось экспромтом. И оркестр мне подпевал даже, а Стоковский дирижировал оркестром. Такая красота была. Только в сказке можно было придумать такую честь.

- Вы работали косметичкой, но при этом пели. А что, на песни жить нельзя было?

- Нет. Видите, я еще тогда не сделала пластинку. Там знаменитый был режиссер был ему 80 лет было, он при Мариинском театре: Со своей женой сидел. Я танцевала и пела на столе, тогда три октавы я брала, и два гитариста на коленях мне аккомпанировали. Он говорит: "Боже мой, какая красота, какая энергия! А голос, а душа! И вы не имеете пластинки?" Я тогда еще не имела. Первую пластинку я сделала в 1977 году.

- Вы, в основном, пели цыганские песни?

- Цыганские, итальянские, испанские. Я пела Гранаду, Адору. На всех языках я пела. Самбу.

- Вы были в России?

- Да. Я была три раза в России. Я поехала в 1992 году. Меня пригласили на концерты. Я дала 4 концерта. Алла Боянова пришла с цветами, говорит: "Мадам Шевченко, то что у вас есть, того у меня нет. У вас есть душа и колоссальный темперамент. А я просто салонная певица. Я приклоняюсь перед вашим талантом". Мне, конечно, не заплатили деньги, как всегда. У меня там двоюродный брат, между прочим. Мне предложили по всей России разъезжать давать концерты. В этот момент умирает мой брат, мой отец и моя мать. Поехала я в 1998 году в Россию. Миллионер мне оплатил дорогу первым классом. Такой Шальва, грузинский еврей. Он обожает меня и цыганщину. Он говорит: "Женечка, в любое время ты хочешь поехать, пожалуйста". Я ему только позвонила, он сразу выслал визу, билет, шофера дал.

Я решила книгу написать. Но я попала в дом нищей духом Анечки, я не хочу говорить ее фамилию, не хочу обижать ее. Есть люди богатые духом, а есть нищие. Они меня высосали, только деньги, деньги. И я уехала разочарованная. Не могла больше. Нас там обокрали. Такая у меня карма. Я приехала обратно разочарованная и больная. Потом я решила, что надо опять ехать. Я связалась со всеми журналистами, я уже не хотела Шальву Павловича беспокоить, и я сама приехала на свои деньги. Правда, он молодец. Он мне дал 10 000 за гадание и 5 000 на книгу.
- Женя, скажете, а вы слушаете сейчас российскую музыку?

- Да.
- Как вы к ней относитесь? У вас есть там любимые певцы, вам нравится кто-то?

- Есть. Кобзон прекрасный голос имеет. Но он, как вам сказать, не актер.

- А что самое главное?

- Душу, взять всех за задницу душой. Не голосом берут, а душой на сцене и актерским талантом. Долина мне понравилась, Лариса Долина. Она прекрасно себя держит на сцене, прекрасно поет. Еще был день рождения какого-то господина, он композитор был. Все ему пели бесплатно. Конечно, меня приняли прекрасно, дали первое место и цветы, и я встретилась с одной певицей, которая в Бруклине пела. Люба Успенская. Она влюбилась в киноактера. Я говорю: "Как тебе Россия"? Она говорит: "Я отсюда никогда не уеду". Конечно, она сейчас влюблена, и актер на нее молится. Но она мне напоминает вторую Мадонну. Она такие фильмы делает. У нее свой стиль, она не цыганщина. Там цыганщина сейчас не в моде. Сейчас я попала в американское общество. Очень мне интересное общество, которое связано с Голливудом и всякими режиссерами. И мне интересно сейчас продвинуться в Америке. В России я не знаю, получится ли. Потому что сейчас все бедняжки без денег. Но они пишут, что-то делают, но медленно. Я хочу здесь выпрыгнуть в Америке. Я хочу быть исцелительницей.

Увлекалась плаванием, фотографией, гаданием на картах, много выступала с исполнением русских и цыганских песен.

 
В 1992 г. гастролировала в России, тогда же выпустила два СД «Королева цыганской песни».
Последние несколько десятилетий проживала в США, выступала с концертами.
Женя Шевченко умерла 16 февраля 2009 года в Нью-Йорке.