Разговор с министром

                            
    Этот случай прошедший ровно полвека назад, оставил в душе двоякий след. С одной стороны противный, с другой — тоже, но в этом случае, хотя — бы присутствует некая доля удовлетворения. Ведь не каждому и не столь часто, удаётся простому смертному поговорить с настоящим министром, не утруждая себя изысканностью речи.  
   Проще говоря, на простом русском языке, который, похоже во все времена, изобиловал не литературной лексикой. И уже тогда, наше блудословие вводило в полнейший ступор западный мир — теперь, тем паче…
   Но речь пойдёт не о задрипанных иностранцах, а о нас — классе управляющем, сеющем вечное, доброе, светлое, мудрое, короче всё прекрасное и классе трудящихся — рабочих и строителей, который и представлял, Ваш покорный слуга.
   Но обо всём не спеша и по порядку… Напоминаю, что это произошло давным — давно и некоторые мелочи, увы, улетучились из памяти. Но часто, вот эти самые мелочи и придают особый колорит и шарм повествованию. К тому — же, всегда приятно окунуться в негу далёких воспоминаний…

   Накануне, всю ночь лил дождь, как из ведра. Уже с вечера, когда мы с брательником, после работы, забежали в пивнушку «Голубой Дунай», ну вы должны помнить её, на перекрёстке улиц Фурманова и Хаджи Мукана, пиво там всегда свежее и забористое… Так вот, только решили приговорить по второй кружке, как с неба начали срываться первые капли дождя.
   Чтобы не рисковать, мы по быстрому ретировались, как говорится «ноги в руки и алга — вперёд».
   Рано утром следующего дня, снова стояли, но теперь на Ленина и Хаджи Муканана. Зябко поёживаясь, ждали свою «коробочку». 
   Проспект был удивительно чист. Видимо бурный и стремительный поток дождевой воды, очистил его. Мне однажды довелось переходить улицу Ленина, во время ливня… Речка, настоящая взбесившаяся горная речка, галопом несущаяся к Ташкентской улице. Клокочущей воды было никак не меньше, как до колен — сам проверял.
   Автобус появился во время. Зычно прокричав: — Мужики привет! — мы лихо запрыгнули в тёплое чрево видевшей виды «коробочки», мотор которой вновь запел свою надрывную, заунывную песню.
  Петра уже ждали… Потеснив играющих, брат с азартом включился в «Триньку». К этой игре я относился с равнодушием и её правил не знал, наверно потому, что был вечный напряг с деньгами.  
   Так что изредка клюя носом, я уставился в порядком надоевшую панораму гор и вздыбившую дорогу, которая вела нас к месту работы — Медео.
    Грандиозный, бетонный остов катка величаво выплыл после последнего, надрывного поворота. Серый, мощный, ещё без макияжа, рекламы и благоустройства, он плотно прижался к высокой сопке, щедро заросшей вековыми красавицами елями. С другой стороны катка упруго билась ещё не усмирённая горная река. Но это было делом времени и техники, руководимой гением человека.
   Не доезжая до катка приосанилась конечная остановка, которая по сравнению массивной глыбой новостроя, смотрелась миниатюрной игрушкой.
   Ну а нам, бедолагам, ещё предстояло пёхом топать на плотину, петляя по извилистому серпантину..
   В чистой одежде и сияющих туфельках, мы, как заправские минёры, ступали след, в след. Большегрузные «Маз»ы, видя вереницу медленно бредущих работяг, теснились к противоположной стороне дороги — ливень умудрился нагадить и здесь.
   Вдруг, не сбавляя скорости, щедро обдавая нас грязью и брызгами, промчалась не менее длинная вереница из чёрных «Волг». Оно и не удивительно — республиканская стройка катила к завершающему этапу и эскорт проверяющих чиновников разного ранга и пошиба, ежедневно увеличивался с арифметической прогрессией.
    — Вот козлы!… Хоть — бы скорость сбавили, не проспект ведь — чай люди идут!… — ругнулся я в след удаляющимся автомобилям.
    — Витя, попридержи язык… — осадил меня бригадир — Федя Рупперт, — Ты хоть знаешь, кто там поехал?…
    — А мне пофиг!… — запальчиво ответил я, смахивая со штанин грязь, — Можно было и потише, мы тоже, как никак человеки…
   — Люди говоришь… — рассмеялся бригадир, да ты, паря, жизни ещё не видел и не знаешь её, хотя и армию отслужил… Нечего, отешешься… Министр там поехал, — и он назвал бывшую часто на слуху фамилию.
    Закончив работы в машинном зале, нашу бригаду кинули на плотину — строительство смотровых площадок, которые сразу метко окрестили — «Ласточкино гнездо»… Выше были только «Чимбулак», «Горельники» и закованные в лёд со снегом — горы.
    Дотопав по грязи до ворот, взошли на бетонное лоно будущего катка. Здесь, недалече от входа, уютно прикорнула бочка с ядрёным квасом. Возле неё, мы, как обычно и делали перекур с дремотой  — одной — двумя кружками кваса.
   Сгрудившись кучкой, не спеша, в удовольствие, потягивали терпкий напиток. Метрах в двадцати, кучковалась другая группа из человек двадцати — тридцати. Это было местное начальство с проверяющими.
   Стараясь не мозолить глаза, я отвернулся, пытаясь стушеваться с бригадой, как вдруг…
   — Эй ты, в красной рубахе, бегом сюда!…
   В красной рубахе был я один… Увы, но к такому обращению не привык и сказанное горделиво пропустил мимо ушей, хотя понимал, что таким макаром ко мне обратился министр, или кто — то из его клики.
    Внутри, где — то в груди, что — то окаменело. Хрустальный звонок сгущающейся опасности над моей головой, зазвенел тревожный зуммером.
   — Ну ты, в красной рубахе, совсем что - ли охренел, не видишь, кто тебя зовёт?
   Вся бригада уставилась на меня. Во мне разрасталась некая упрямая волна и её прилив, я ощущал уже не единожды. Например в драках, делающей меня сродни со зверем, чутким, цепким, ловким и прытким. Ну а силы, то бишь дури, всегда хватало с избытком — легко скручивал гвозди, солидную арматуру в спираль, а однажды на спор, согнул лом — через колено. Но здесь — же, драться не будешь… с министром.
    В таком ключе, гневный, начальствующий голос прогремел ещё несколько раз. Я не реагировал, делая видимость, что пью. Над стройкой повисла непривычная, гнетущая тишина.
   Наконец раздалось другое, менее грозное и требовательное обращение.
   — Молодой человек, в красной рубахе, будьте добры, подойдите к нам и вашему руководству….
   Я повернулся, сделав вид — мол меня? Ребята подтолкнули промеж лопаток — Тебя конечно… Хватит выкобениваться…
   Не торопясь, следя за каждым своим движением и нарисовав на своей роже максимум достоинства и спокойствия, подошёл.
   Господи, каких только я матов не услышал, свалившихся на мою бедную головушку. И их изрыгал высокий, худощавый мужчина в плаще, довольно симпатичной внешности, которая всегда нравится женщинам.
   Но сейчас оно было искажено злобой и гневом. Ругательства были отборные, но в принципе — ничего нового…
   Когда матерщина малость угасала, я постарался, несколько раз, весьма вежливо, молвить и своё…
   — Вы, что хотели?...И нельзя — ли повежливее?…
   На что выливался очередной ушат отменного мата.
   Похоже, и моему терпению приходил предел. Мы ведь хоть и бедные, но гордые…
   — А пошёл ты, на х…, — сделав особый акцент на букву «у».
   Затем круто развернулся, как учили в армии, с максимальным достоинством и максимально не торопливо вернулся к бочке с квасом — своей кружке. В руке, она ходила ходуном.
   Вы не представляете, что неслось вслед?!… Отменная, переходящая чуть — ли на визг брань, тусовалась с вопросами к начальнику стройки…
   — Кто это такой?! Чей он работник?!… Это не работник!… Немедленно уволить — немедленно!…
   Честно говоря, с работой я мысленно уже попрощался и в голове свербила мысль, как — бы не посадили… 
   К чести бригады, надо сказать, она горой встала за меня, мол Вы, не знаете, как он работает...  
   К слову, я и впрямь работал здорово и свято верил в добро, справедливость и честность.
   Окружив плотным кольцом, бригада выдавила меня с катка и мы от греха подальше двинулись к спасительной плотине.
   С работы меня не выперли. В тюрьму тоже… — спасибо ребятам и бригадиру.

   По прошествии многих лет, да что там, почти жизни, иногда вспоминаю этот случай. Интересно, случись такое в нынешнее время, что было — бы со мной? Успокаивает, что с нашим братом — работягой, начальство такого пошиба — некие небожители, просто не могут встретиться, даже случайно — не то, чтобы поговорить.
    Но согласитесь, ведь и впрямь не каждый день, тем более министра, посылаешь на три буквы…

                        27 июня 2021 года
                        с. Чапаево