de omnibus dubitandum 106. 306

ЧАСТЬ СТО ШЕСТАЯ (1887-1889)

Глава 106.306. ПЕРЕСЕЧЕНИЕ ЛИНИИ ЖИЗНИ И СИЛОВЫХ ПОЛЕЙ…

    Рудольф, который, как принято выражаться, "был тесно связан" с "некоей газетой", на чьи "тенденциозные" публикации намекала "Дойче Цайтунг", — а подразумевался, конечно же, ведущий либеральный орган "Нойес Винер Тагблатт", — наверняка был бы раздосадован, попадись ему в руки газеты за вторник. Однако к тому времени, как они стали продаваться на улицах Вены, наследник уже лежал мертвым в охотничьем замке Майерлинг.

    Неплохо было бы обнаружить сейчас какую-либо связь между смертью Рудольфа и приемом в германском посольстве, ведь именно тогда, собственно, наследник в последний раз показался в свете; это был его прощальный шаг (причем на таком чуждом для него поприще!), который невольно придает особую важность каждому моменту вечера.

    Так могли бы предположить мы, направив свою фантазию по колее, проторенной привычной колесницей романа, но нас постигло бы разочарование: нет ни малейшей прямой связи между этими двумя событиями, сменившими друг друга.

    Во всяком случае, нет связи непосредственной; ведь если взглянуть на эти события с высот мировой истории, то отчетливо выявятся пересекшиеся в салоне князя Ройса линии жизни и, линии силовых полей.

    Уже по одной этой причине нам не обойтись без вышеупомянутой вводной картины.

    Ведь для нас, когда мы пытаемся облечь трагический случай в форму связного повествования — то есть, более или менее разумно упорядочить массу мелочей, составляющих жизнь и смерть человека, да к тому же загадочных, — для нас этот вечер интересен главным образом тем, что именно здесь почти все участники "истории" встречаются друг с другом в последний — а кое-кто и в первый — раз.

    Итак, на приеме присутствовали: императорская чета — Франц Иосиф I и красавица Елизавета (Сиси)(к тому времени она бывала в Вене лишь проездом); наследник со своей куда менее красивой супругой Стефанией, бельгийской принцессой (внучкой наместника Йожефа [Эрцгерцог Иосиф Габсбург (1776–1847); в течение пятидесяти лет был в Венгрии наместником короля])(см. фото - бракосочетание Рудольфа и Стефании); граф Хойос, неизменный спутник Рудольфа в охотничьих развлечениях (он станет главным свидетелем при расследовании трагедии в Майерлинге); граф Тааффе, австрийский премьер-министр, друг детства самого императора (затем, по указу Франца Иосифа, он погребет намертво важнейшие документы майерлингской трагедии).

    И, конечно же, здесь была баронесса ВЕчера с красавицами дочерьми Ханной и семнадцатилетней Марией (точнее, Мери, поскольку обладательница этого имени писала его на английский лад), которая по прошествии неполных сорока восьми часов умрет вместе с Рудольфом и насчет которой "вся Вена”, также представленная на вечере, судачит (как утверждается в различных мемуарах, написанных, естественно, задним числом), что у Рудольфа с нею "liaison" [связь (франц.)].

    Ну и, разумеется, здесь присутствовали все лица, играющие мало-мальски важную роль в Вене, — послы великих и малых держав, которые свои донесения на родину в последующие несколько недель будут посвящать главным образом смерти Рудольфа — с одной стороны, дабы удовлетворить жадное до сплетен личное любопытство своих государей (ведь почти все они не только были знакомы с наследником, но и, доводились усопшему, родственниками по той или иной линии), а с другой стороны, чтобы информировать обескураженных правительственных сановников, которых интересовали не столько мотивы самоубийства, сколько его последствия для европейской политики, ибо отныне у австро-венгерского престола будет другой наследник.

    С июля 1882 г. в Вене представлял интересы России Алексей Борисович Лобанов-Ростовский,  один из самых влиятельных послов.

    И, наконец, у подъезда, в холле особняка, в гардеробе, в коридорах и на кухне роились неизбежные второстепенные герои драмы: лакеи, горничные, кучера, служанки, повара — перестановщики декораций безвозвратно ушедшего мира, без присутствия и участия которых невозможно было не только жить, но даже умереть и, которые, поэтому, все видели, все слышали, а где не могли услышать — подслушивали.

    Да, мы чуть не забыли о неких важных свидетелях, присутствие которых на вечере — во фраке, цилиндре, а может, в ливрее — или же за стенами особняка, на улице, в промозглой январской стуже, мы лишь предполагаем, однако наше предположение вполне обоснованно; речь идет о единственно надежных, беспристрастных свидетелях, скупых на слова, зато точных в своих формулировках.
Агенты венской тайной полиции, стараясь держаться на деликатном расстоянии и впредь до особых указаний не вмешиваться в ход событий, находились повсюду, где бы ни появлялся кронпринц Рудольф, или, как его называли венгры, "принц Режё", наследник австро-венгерского трона.