От казаков черноморских до кубанских ч. 14

Суда также были необходимы для транспортировки войск, почты, ведения разведки. Генерал посчитал нужным указать войсковому судье, чтобы казаки его команды, стоящие «в островах, лежащих около крепости Килии, видя на воде любые неприятельские движения, тотчас давали знать командующему Килийской крепостью, господину генерал-майору и кавалеру Мехнобу». Отряд судов капитана 1-го ранга Ахматова (прибыл из Днепра на Дунай) атаковал крепость и порт Тульчу. Несколько неприятельских гребных судов было потоплено, а четыре взято в плен. 7 ноября Тульча была взята. 13 ноября русские суда капитан-лейтенанта Литке подошли к Исакчи. 32 турецких гребных судна были сожжены, крепость пала. В итоге, ближние водные подступы к Измаилу для турок были отрезаны, но оставались ещё довольно крупные силы турок в Галаце и Браилове. Под стены Браилова, считавшегося ключом к воротам Стамбула, отправился с войсками сам Г.А. Потёмкин. План взятия этого города был разработан А.В. Суворовым и вместе с данными разведки отправлен главкому. Ошибки князя Репнина, загнавшего в 1789 г. Гасан-пашу с армией в Измаил, пришлось исправлять полководцу Суворову. Великий визирь с другой многотысячной армией устремился к Фокшанам, чтобы взять реванш за победу генералов Суворова и Кобурга, разбить вначале последнего, а затем первого и войти в Измаил, разгромив князя Н.В. Репнина, топтавшегося под стенами крепости. Ген.-фельдмаршал Потёмкин -Таврический всё же принял решение - поручить штурм главной турецкой твердыни на севере владений Оттоманской Порты - Измаила А.В. Суворову.

Черноморские казаки едва ли не до самого штурма занимались доставкой провианта, боеприпасов, туров, фашин, кольев и т. д., участвуя между тем в стычках и сражениях. Казачьи лодки по приказам графа курсировали от Измаила к Тульче, доставляя туда орудия и припасы к ним. 17 ноября 1790 г. де Рибас, расположившись на мысе Чатал, вёл подготовку к штурму. Он приказал атаману Чепеге с конной командой подойти ближе к флотилии и расставить по берегу курьеров. 19 ноября на Дунае под Измаилом сошлись в продолжительном и кровопролитном сражении отряд судов Ахматова, Черноморская и турецкая флотилии. Русские пустили на турок 6 брандеров, но не учли характера течения реки - брандеры были унесены в сторону от турецких судов. Тогда корабли капитана 1-го ранга Ахматова подошли к неприятелю на пистолетный выстрел и открыли огонь. Вскоре 7 турецких судов были потоплено, а одно взорвано. Отряд Литке сжёг 4 турецких лансона и 17 купеческих судов. В бою активное участие принимали казаки-черноморцы Головатого. Потери русской флотилии составили три разбитых черноморских судна, 87 убитых (из них 28 казаков) и 239 раненых. Полковнику Порохне войсковой судья сообщал, что «в истреблении неприятельских судов у самой крепости, Бог наградил победою. Три неприятельских судна подняты на воздух, прочие ж побиты». Антон Андреевич, сообщая об этом же Захарию Чепеге, вложил список погибших казаков «для внесения убиеных в грамотку и отправления за оных иеромонахом Антонием панихиды».

27 ноября конной пятисотенной команде Захария Алексеевича поручалось прикрывать батареи и «быть готовым отразить могущего переправиться на левый берег неприятеля». Его казакам следовало также препровождать флотилию к мысу Чатал, а сотне, находящейся в реданте под Тульчей, идти с пушками к Чаталу. А через два дня де Рибас приказал А. Головатому доставить войскам снаряды, что было весьма опасно в виду более 200 орудий на измаильских бастионах, мимо которых предстояло проходить лодкам. На указание об опасности и риске, сделанное войсковым судьёй, граф ответил ему: «С храбрейшими вашими казаками, и с осторожностию, никакого риска не предвижу я в доставлении зарядов. Берег наш сильно защищен и нужно только обождать темноты совершенной, а потом иттить бичевою и без шуму». Сказать было просто, куда сложнее выполнить – тянуть лодки, груженные артиллерийскими зарядами в кромешной темноте и без шума – задача не из лёгких. Однако, черноморцами она была успешно решена. У вяло осаждающей Измаил армии Потёмкина, как всегда, не было ни дров, ни хлеба. Екатерина требовала от Светлейшего князя заключения мира с Турцией, а без взятия города-крепости об этом не могло быть и речи. На предложение сдать крепость турки отвечали издевательски: «Скорее небо упадет на землю, а Дунай потечет вспять, чем сдастся Измаил» (43). 25 ноября Потёмкин послал предписание А.В. Суворову о принятии на себя командования русской армией под Измаилом. Полководец получил письмо в Галаце 30 ноября и сразу в сопровождении конвоя из 40 казаков отправился в путь.

Так, как конвой за Суворовым не поспевал, то он оставил его позади, и всего с одним казаком-ординарцем, везшим в небольшом узелке всё его походное имущество, поскакал к Измаильской твердыне. Ранним утром 2 декабря, уставших двух всадников, остановили передовые дозоры. «Раздалась приветственная пальба с батарей, общая радость распространилась между войсками. Все глубоко верили в этого 60-летнего старика» - пишет о прибытии Суворова под Измаил историк. Следом за генерал-аншефом спешил его любимый Фанагорийский полк, 150 мушкетёров Апшеронского полка, тысяча арнаутов и несколько казачьих сотен. Выслал Суворов к крепости и маркитантов с продовольствием. В это время Г.А. Потёмкин получил постановление военного Совета об отмене штурма, снятии осады и отхода войск на зимние квартиры. Он и сам был не уверен в победе, поэтому приказал ген. Суворову действовать по собственному усмотрению и решать самому - штурмовать или не штурмовать неприступную крепость. Перед прибытием Александра Васильевича, настроенного на штурм, главный противник операции ген.-аншеф И.В. Гудович был отправлен Светлейшим князем Таврическим на должность начальника Кавказской пограничной укрепленной линии и командира отдельного Кубанского корпуса. Теперь ему, Георгиевскому кавалеру, опытному полководцу с 23 января 1791 г. подчинялись все русские войска на Сев. Кавказе. Осмотрев крепость, граф А.В. Суворов убедился в громадной трудности решения задачи. Войск у него было не более 29 батальонов.

Из 30 тыс. - половина казаки, вооружённые только пиками. Защитников Измаила было до 42 тыс., под руководством смелого и энергичного Айдозли-Мехмет-паши. Несмотря на это, ген. Суворов немедленно принялся готовиться к штурму крепости: обучались войска, изготавливались штурмовые лестницы и фашины, проводились рекогносцировки и возводились батареи. Коменданту крепости 7 декабря в 14 час. Суворов послал обращение к гарнизону на греческом и молдавском языках и в конце послания добавил от себя лично: «Сераскиру, старшинам и всему обществу. Я с войском сюда прибыл. 24 часа на размышление для сдачи и воля: первые мои выстрелы уже неволя: штурм - смерть. Чего оставляю вам на рассмотрение». К вечеру пришёл ответ от гордого и самоуверенного трёхбунчужного сераскира Айдозли-Мехмет-паши, который явно оттягивая штурм, просил десятидневное перемирие, якобы для запроса повеления от визиря. «Значит - пора», - решил ген.-аншеф А.В. Суворов. Вечером 9 декабря он созвал у себя в палатке военный совет из 13 генералов и бригадиров, кратко выступил перед ними. Затем Суворов глянул на самого младшего из присутствующих – Матвея Платова. По старой традиции ему, младшему, и первому говорить. Донской атаман Платов поднялся и громко произнёс: - Штурм! Далее каждый из генералов поднялся и высказался за штурм. Постановили: «Сераскиру в его требовании отказать. Приступить к штурму неотлагательно». Полководец Суворов перецеловал их всех по очереди. С рассвета 10 декабря и всю ночь вплоть до самого штурма 600 орудий - с суши, с острова Сулина и с флотилии де Рибаса, со стороны Дуная, - беспрерывно вели очень эффективный огонь.

С началом штурма стрельба ещё некоторое время велась холостыми зарядами. Контр-адмирал де Рибас прислал А. Головатому сообщение о предстоящем штурме. «По повелению его сиятельства графа Суворова-Рымникского,- писал он судье, - атака неприятельского г. Измаила предполагается со стороны воды в трех колоннах...» 1-й колонной на правом фланге командование было поручено генерал–майору Арсеньеву. В неё входили 2 тыс. казаков-черноморцев, 1101 солдат Николаевского приморского гренадерского батальона; 500 херсонских гренадер; 546 егерей Лифляндского батальона (всего 4147 чел.). Командовать 2-й колонной поручалось атаману Захарию Чепеге. В неё вошло 450 мушкетёр Алексопольского батальона, 200 гренадер Днепровского приморского батальона и 1000 казаков (всего 1650 чел.). В третьей колонне, секунд-майора Маркова находилось 800 чел. из Днепровского приморского гренадерского батальона, 482 – из Бугского егерского, 810 – из Белорусского егерского и 1000 черноморцев (всего 3092 чел.). Таким образом, черноморские казаки составляли почти половину от общего числа войск, состоявших на флотилии де Рибаса. Первая колонна (термин «колонна» в данном случае условен, т. к. десант находился на судах) должна была высадиться на берег между крайней батареей на левом фланге крепости и, выбив турок, взять все батареи по берегу до Килиевских ворот, «оборотя пушки против города». Черноморские казаки составляли авангард правой колонны; они должны были стремительно подойти к берегу и, «выскоча на оный, поразить неприятелей», расчистив путь гренадерам.

Продолжение следует в части  15                http://proza.ru/2019/09/15/679