Ромашки

- Кайфули! – протянул с блаженной улыбкой Иван, подкручивая линзу бинокля. – Ты только посмотри на них…
 - Хватит пялиться! Лучше обед приготовь, - с привычным раздражением проворчал Егор брату, не отрываясь от чтения толстенной тетради с записями.
 - Я тебе полтора часа назад сообщил, что обед готов, - ответил первый.
   Если бы неподготовленный зритель увидел эту сцену своими глазами, то обязательно покрутил бы пальцем у виска. В пыльной, не помнящей ремонта комнате, сидели двое мужчин. Хотя Иван, скорее лежал, на твердом, местами разодранном, диване и смотрел в бинокль, который был направлен куда-то в угол комнаты. Его брат Егор занимал единственный стул у заваленного книгами стола и, как уже говорилось выше, читал. Собственно братьями Егора и Ивана назвать было трудно. Иван крепкий, высокий, с залысинами в каштановых волосах и большим круглым носом. Добрый, доверчивый, исполнительный, весьма начитанный, но в тех областях, которые его брату были совсем не интересны.  Егор же был совсем другим: тощие руки и ноги нелепо сочетались с нервным рыхлым животиком и короткой стрижкой желтоватых волос. Он был деспотичным лидером, но считал себя жертвой обстоятельств. С одной стороны Ваня был ему полезен, но тот факт, что с ним приходилось делить пространство дедовой дачи, сильно нервировало ученого.
   Ну, и раз уж упомянули деда, давайте внесем ясность. Эдуард Григорьевич, последние лет 20 своей жизни, для всех соседей и родственников был  тихим сумасшедшим дачником, зачем-то днями и ночами проводившим время за выращиванием обычных полевых ромашек на своем участке. На дачу к себе дедушка не приглашал, но в гости к внукам в город заезжал. Он еще в начальных классах подметил пытливый ум Егора, и каждый раз привозил ему «правильные» книги, направляя развитие мальчика в нужную ему(деду) сторону.  Только после смерти Эдуарда Григорьевича, братья узнали, что дед их был серьезным ученым и работал на министерство обороны. Он завещал внукам продолжить свое дело и вот уже восемь месяцев они жили на даче и пытались завершить исследования деда.
   Ну как «пытались»? Егор работал с дедовыми архивами, приводил ночи над пробирками, возился на участке и стучал клавиатурой ноутбука подробно описывая все свои опыты и достижения.  Иван же, готовил еду, убирал, стирал и гладил, одним словом обеспечивал ученому брату комфортные условия. Он мог и не быть участником научной работы, однако Егор периодически пересказывал брату свои мысли в доступной для того форме. А все потому, что Иван умел задавать правильные вопросы. Иногда эти вопросы ставили в тупик и требовали новых решений, а иногда наоборот наталкивали на верные действия.
   После первого же объяснения Егором сути их последующей работы, еще тогда в начале ноября,  когда они только узнали о дедовом наследстве, Иван спросил:
  - А почему ромашки?  Ни розы,  ни ландыши,  ни саксаул в конце концов?
  - Потому что сорные,  неприхотливые. Сами посеются, сами вырастут. И зона их произрастания очень обширная. Наша задача саму систему запустить,  а там уже и саксаул научим видеть и баобабы тоже. Как ты понял,  дед нужных результатов добился,  только у него они не стабильные. На второй год только пять процентов растений дает уверенный сигнал,  а из остальных семян вырастают бестолковые цветочки.
  - А как они эту информацию считывают?  У них вместо пестиков и тычинок камеры понатыканы что ли? - хмуря брови,  пытался разобраться Иван.
  - Ты так ничего и не понял, болван!  Я кому сорок минут объяснял и втолковывал как работают передатчики? - Егор был взбешен, ноздри его раздувались и красные пятна хороводом перемещались вдоль лица.
  Он дважды глубоко вздохнул и чуть спокойнее продолжил:
  - Никаких камер,  микрофонов или датчиков. Любое растение само по себе способно считывать информацию, за счет вибрации воздуха и почвы. Наши же растения,  не только считывают,  но и передают их спутнику. А уже специальное оборудование переводит эти данные в звук и изображение.
   Егор делал небольшую паузу после каждого слова, будто вбивая данные в голову брата. Конечно это было излишней мерой,  но ученый испытывал определенное удовольствие,  напоминая брату, что считает его тупицей.
   Иван же в свою очередь просто отмахивался от желчных выпадов младшего брата.  Уже четыре года как он стал его нянькой,  ухаживал за ним,  успокаивал,  кормил и принимал таким какой тот есть. Просто жалел. Так случилось,  что потери преследовали братьев последние годы, сначала не стало родителей,  затем, как раз 4 года назад,  от Егора ушла жена. Точнее не ушла,  а буквально сбежала в Канаду с бывшим одноклассником,  который оказался заботливее и успешнее ее мужа.  Тогда-то Егор и переселился к брату в родительскую квартиру.  А теперь вот и деда не стало, больше родственников у братьев не было...
   - А вот возьмет баба Лиза из села Хрюково, соберет твои ромашки и чаю себе заварит, - спрашивал Иван в другой раз.  - Что тогда? Вместо антенны к телевизору бабу Лизу подключать можно? Или так только, давление пошалит? 
   Вопрос смутил Егора и он занялся исследованием на мышах и даже на себе. Побочных эффектов от ромашек-шпионов обнаружено не было.

   - А если машина наедет на нее?
   - На кого?  На бабу Лизу?
   - На ромашку твою экспериментальную. Баба Лиза уже настоечку на ромашках поставила,  чтобы принять с утреца и интернет раздавать вместе с ароматом перегара. Жди в газетах заголовки «Хрюковское чудо», - пытался шутить над слишком серьезным братом Иван.
   - Растение умрет. А вообще ромашки на дороге не растут,  и если на него наехала машина, значит она проезжала в неположенном месте.  А если рядом стратегический объект,  к примеру,  это очень важная информация.  Одно взрослое растение может воспринимать происходящее в радиусе до трехсот метров. Обычно на таком расстоянии произрастает много ромашек. Значит соседние кустики успеют передать все необходимые данные спутнику. 
   Или вот еще вопрос:
   - Выведешь ты эти правильные ромашки,  что потом?  Как они рассеяться по материку?
   - Вот это уже не наше дело. Развезут по регионам, развеют по полям с вертолетов.  Да не имеет это значения, лучше вот подержи пробирку.
   Полтора месяца назад Егор совершил-таки прорыв,  четко выверив все данные он создал нужное связующее вещество.  Теперь вся рассада была высажена на участке.
   - Каждый кустик здесь стоит моей жизни, - говорил он.
   - Так что ж ты их все тогда высадил?  Хоть бы частями. А то мало ли! - тревожился Иван.

   Но Егору не терпелось получить результат. Ему нужны были изменения, движение вперед. Он мало спал, глаза окружала устойчивая синева. Казалось, он и сам стал пыльным,  как все в этом доме.
   Надо бы кое-что и о доме рассказать. Вообще дедова дача удивляла наследников ни раз.  Были здесь книги с автографами именитых авторов,  серебряные столовые приборы восемнадцатого века, цена которых на аукционе во много раз превзошла бы стоимость их городской квартиры, мешки семян,  занимавшие всю объемную кладовую, но самое главное это дивные приборы.  Дед не всегда занимался «проблемой ромашек» и изобретения,  к которым он приложил руку, пылились в недрах невзрачного дачного дома.  Таким была интерактивная карта погоды.  Каким-то образом в ней помещались фосфорные облачка,  оповещавшие о приближении дождя, перемещаясь в нужное место. На карте показана была вся область. Правда увидеть фосфорные пятна можно было только в темноте. Часы с кукушкой не сообщали время,  но анонсировали приход гостей.  Когда кто-то подходил к садовой калитке,  кукушка истошно орала.  Забавный термометр был вложен в книгу Пикуля «Фаворит» на 116 странице. Термометр представлял собой плоскую коробочку с тремя шкалами разного цвета.  Красный сообщал температуру в комнате,  коричневый уровень гнева и зеленый общую усталость.  И конечно же бинокль!  Это уникальное изобретение, Егора не впечатлило,  а вот Иван мог часами потешаться с ним.  Каким-то дивным образом этот бинокль показывал несколько довольно отдаленных объектов. Большую часть составляли пограничные военные части, о чем более подробно в этом рассказе я упоминать не стану,  все-таки это секретная информация. А одной из доступных локаций был публичный черноморский пляж,  где можно было любоваться полуголыми красотками,  разглядывая каждую до мельчайших подробностей, от изгибов и расширений,  до выгоревших волосинок над верхней губой. Егор утверждал,  что причина по которой пляж попал в объектив чудесного бинокля, в близости границы.  Иван же считал,  что ничто человеческое ученому деду было не чуждо и продолжал наблюдать за побережьем в любую свободную минуту. 
   Так было и сегодня, о чем уже написано выше.
   - Что за слово такое «кайфули»? Где ты его выкопал? Неужели нельзя говорить по-русски? - ворчал себе под нос Егор.
   - Так это девчули,  которые ка... - Иван немного пожевал язык,  - девушки,  которые получают удовольствие от солнца,  моря,  мужского внимания. И вообще,  что может быть лучше,  чем после сытного обеда посмотреть на красивых женщин?
   - Да уж!  Экзистенциальный кризис тебе не грозит,  мой примитивный брат.
   - Какой кризис?
   - Не важно.  Приготовь поесть что-нибудь.
   - Эй!  Ты с этими дедовыми дневниками совсем свихнулся, - нараспев, издевающимся тоном произнес Иван.  - Борщ, гуляш и макароны уже остыли,  а ты все еще не осознал,  что они готовы. И вообще, перестань работать ночами,  а то твои фонари под глазами можно вместо маяка уже использовать. Так и до депривации недалеко.
   Егор только поморщился слегка,  продолжая разбирать летящий дедов почерк.
   - Слушай,  тут по области сумасшедший град обещают,  ты не хочешь свою драгоценную плантацию прикрыть ведерками, коробками? М? - проглядев сводку новостей в своем смартфоне,  спросил Иван.
   Но брат уже отключил свое внимание. Он часто не хотел слышать Ивана и ему это удавалось.
   - Ну и ладно,  я поехал в город за продуктами, - снимая бинокль с шеи и выходя из комнаты,  проговорил старший брат.
   Спускаясь с крыльца он прихватил небольшое пластиковое ведерко.  Здесь на аккуратной грядочке росло несколько изумрудных кустиков с нежными лепестками белых цветков. Иван присел к крайнему из них.
   - Вот кто я для тебя?  Источник вибрации?  Следишь за мной, шпионишь,  все рассказываешь какому-то спутнику.  А я тобой любуюсь и позабочусь о тебе. 
   Накрыв растение ведерком,  он пробубнил себе под нос: «Стоит моей жизни, он говорил, а сам... »
   - Знаешь что,  я буду звать тебя Егоркой младшеньким, - сообщил он обращаясь к ведерку.

   Через три часа,  пробираясь сквозь непогоду Иван почти наверняка знал,  к чему приедет.  Лютый град размером с добрый боб,  без разбора бил машины,  людей,  окна домов, превращал в не промешанную кашу листья репейника на обочине поселковой дороги. 
   Вся плантация была уничтожена. Избитые,  перерубленные,  сломанные растения лежали или торчали из земли немыми скелетами.  На крыльце сидел Егор,  запустив руки в волосы.  Глаза его налились краснотой,  но слез видно не было,  они терялись в многодневной щетине.
   Слева стояло пробитое градом ведерко,  в дыре виднелся потрепанный,  но вполне бодрый «Егорка младший» - единственный выживший.
   - А мне лобовуху расколотило градиной. Приличная такая трещина,  менять придется, - попытался заговорить Иван.
   Его взгляд упал на разбитый бинокль за спиной Егора.  Видимо в отсутствии брата,  тот вымещал злость на том,  что посчитал самым дорогим для того. 
   Иван только потрепал его по голове,  уходя в дом,  и проговорил невнятно:
   - Говорил же... и вот агрессия, депривация...
26-27 июня 2021год.


Все описанное выше является плодом фантазии автора,  не бойтесь своих ромашек!