Часть 3. Глава 101

                Хождение за три моря.

 Ровно в 12 часов из-за трансформаторной будки вышел капитан ****ов, быстро выпил стакан водки, занюхал вьетнамской звездочкой, и начал свой рассказ.

Пьер Кормушкин проснулся утром и неожиданно понял, что теория  эволюции верна. Это понимание пришло к нему за  сорок лет  Перестройки. Он вдруг обнаружил, что ровно второго числа, когда приходила пенсия, его руки отрастали до колен и он мог достать ими любую свежую и дешевую продукцию в Ашане, которую мерчандайзеры прятали в самый конец, выставляя вперед просроченное говно под нос полуслепых покупателей.

Но через десять дней, когда пенсия кончалась, руки Пьера скукоживались и висели короткими обрубками, как у тираннозавра, не позволяя не только почистить зубы, но  и промокнуть ебло полотенцем. Он немедленно написал статью в газету " Новая правда", которую издавала партия "Яблоко" с ее неизменным лидером Явлинским.
 Злые языки говорили, что в партии много лет назад его кресло намазали клеем момент и он не может встать, а стул шире выхода из офиса. Сердобольные демстарухи кормят его до сих пор пшеном и отрубями, называя "Голубем демократии".
Газета " Яблоко раздора" печатало вообще всех, рассчитывая на то, что хоть кто-то напишет что-то, что заставит ее купить.

На другой день вышла статья патриотов общества "Перун", которые усомнилась в доводах Пьера, заявив, что все от Бога, а если бы эволюция и была, то евреи, глумящиеся над родом человеческим со дня сотворения, уже рождались бы обрезанными. Тираж газеты вяло поднялся, что позволило заплатить Пьеру 180 рублей. Когда он их получил, руки опять выросли до пояса, что позволило взять деньги и расписаться в ведомости. Этих денег было мало, поэтому Пьер сел с кепкой у "Пятерочки" и стал ждать милостыни, забыв, что руки подросли и давать было не за что.

В этот момент на бордюр заехали огромные колеса джипа, заднее окно открылось, и человек с одутловатым лицом поманил Пьера пальцем. Пьер не сразу узнал одноклассника, Афанасия Никитина, а когда узнал, то бросился к автомобилю. Ему позволили сесть и машина продолжила свой путь.

Хозяин отвез Пьера к себе в особняк, усадил в кресло, налил добротного виски и, видя состояние бывшего друга, не стал ни о чем расспрашивать, но испытывая ностальгию по прошлому товариществу, охотно рассказал о себе.

Во время разговора руки Пьера начали резко скукоживаться- он не мог дотянуться до стакана и мудрый Афанасий время от времени засовывал ему в нагрудный карман пиджака по тысяче долларов, отчего его руки так отросли, что уже могли сами себе наливать виски со столика в противоположном углу комнаты, общей площади в двести метров.

 Где-то в 70-е отец Афанасия, Самойло , позвал своего сына в свой кабинет и решил поговорить с ним о его дальнейшей судьбе. Сам Самойло был очень важной персоной- до  войны он считался  лучшим снайпером СССР и, когда она началась, ему было дано самое ответственное задание из всех возможных- залечь в дупле в дремучих лесах Алтая и застрелить Гитлера, если он там вдруг окажется. Но тот , видимо, прознал о страшном снайпере и теми тропами идти не решился.

 В 70-х годах детей генералов КГБ отправляли на стажировку в США и Канаду и Афанасий ждал именно такого предложения от папы. Но Самойло Наумович предупредил сына, что относительно скоро в стране произойдут большие изменения и к власти придут капиталисты. Радостный сын бросился доказывать отцу, что вот тогда то  и пригодятся его знания экономиста , полученные в США или Канаде. Мудрый Самойло с грустью посмотрел на сына и сказал, что перед этим периодом, будет еще один, в котором понадобятся совсем другие знания и другой опыт. Потом выпил виски и сказал задумчиво:

-Экономист, говоришь... Уж сколько их  ***кнет в эту бездну.

А потом запел:

-Пройдя свой путь до половины, я оказался в Усовском лесу!

Зная мудрость своего отца, он с ним сразу согласился и на другой день, получив все необходимые документы,  вылетел по обмену опытом к Красным кхмерам.
Пол Пот с любовью встретил сына друга , сразу вручил ему лучшую мотыгу и показал, как ей надо пользоваться, дабы убедить оппонента, что капитализм не так уж и хорош.

Пока другие сыновья генералов мыкались в Принстонах, изучая галиматью Леонтьева,
Фридмана и Пола Кругмана, Афанасий сек головы наивных кампучийцев, понимая, что любая экономика тает перед этим приемом.

В это время  Пол Пот, делая прекрасную обувь "Sanders Jacob" своими руками, и Иенг Сари, строча на машинке "Зингер" спортивные костюмы "Адидас" на продажу, не могли нарадоваться на Афанасия.
Когда пол страны было порублено, Пол Пота и Иенг Сари отправили в Москву на рынок "Красная река" возглавить швейное производство, а Афанасия с любимой мотыгой, спрятанной в чехол от контрабаса, вернули на Родину.

По пути его хотели взять в плен американские наймиты, но его спас десантник Василий Панин, отбив и парня и еще мешок с белым порошком. Нанюхавшись, Афанасий  всю дорогу до дома  никак не мог взять в толк :

 -Говорили, что много нашего товара, а для нашей земли нет ничего, все товар- белый кокс, героин, да пальмовое масло, говорили, что много нашего товара, а для нашей земли нет ничего, кроме этого".
 
Вернувшись, он начал рассказывать отцу, характерно шмыгая носом, про свои приключения:

 -И тут Кампучийская  страна, и простые люди ходят нагие, а голова не покрыта, а груди голы, а волосы в одну косу заплетены, и все ходят брюхаты, а дети родятся каждый год, а детей у них много. Из простого народа мужчины, и женщины все нагие да все желтые. Куда я ни иду с мотыгой, покидают жилище людей много — дивятся белому человеку.

Самойло, внимательно посмотрев на сына, сказал, что кокс до добра не доводит.
На это ему Афанасий, бегая на карачках по стенам и потолку, с горящим взором прокричал исступленно:

 -Море перешли, да занёс нас ветер к самой Балаклаве. И оттуда пошли в Гурзуф, и стояли мы тут пять дней. Божиею милостью пришёл я в Кафу за девять дней до Филиппова поста. Бог творец! Милостию Божией прошёл я три моря. Остальное Бог знает, Бог покровитель ведает. Аминь!

Самойло сказал сыну, что он дома и не о том ему думать надо и быстро уложил Афанасия в клинику.

  Афанасий отлежался, пришел в себя и  при помощи своей мотыги начал, по указанию отца Самойло,  приватизировать все ценные активы Родины. Все лучшие заводы, фабрики, огромные производственные площади перешли к новой организации  под названием "За три моря". Всех старых директоров находили порубленными на куски, а новый начальник УБОБ Решайло быстро установил, что позорное  и стыдное прошлое этих проклятых Красных директоров настолько давило на них, что и  толкнуло их на это зверское, но заслуженное самоубийство.

-Теперь я богат и недосягаем.- сказал мрачно Афанасий.

- Так за чем же ты меня позвал?- удивленно спросил Пьер, руки которого опять скукожились, несмотря на обилие купюр в карманах- видимо из недоверия, перешедшее еще от предков при разговоре с очень богатыми людьми.

Афанасий все понял, тяжело вздохнул и положил еще пачку долларов в карман Пьера. Руки быстро отросли и безвольно упали у камина.

-Есть на мне один страшный грех, который не дает мне покоя. В горах Кампучии поселился великий китайский мудрец- Лао Дзы Дун. Все, кому мотыгой еще не порубили бошки, бежали к нему и слушали его великие высказывания. Мне стало любопытно и я попросил у Пол Пота  разрешения посетить мудреца. Пол Пот прибил гвоздиками подошву, снял очки и сказал:

-У нас, у Красных кхмеров, демократия-иди и слушай! Но все равно разочаруешься. Это как Рерих в попытках рисовать . Вместо настоящих тибетских гор, получишь мазню химическим синим карандашем и розовой губной помадой из косметички Гурджиева. Иди и слушай!

 И я пошел. Нашел я его на лесной поляне. Он сидел в позе лотоса и медитировал. Вокруг в ожидании откровений собрались крестьяне. Где-то через месяц он изрек:
-Упавшая пуговица сама себя не пришьет!
Все ебнулись  ниц от услышанной мудрости. Еще через два месяца старец раскрыл ****о и сообщил:

- Мозоль сама по себе  не появится!

Крестьяне опять повалились и задергались в экстазе.

 Через три месяца он сказал:

- На том свете вас будут судить по тому, что вы сделали, а прощать по тому, чего вы не стали делать, хотя и хотели. Поэтому, ни *** не делайте вообще и судить вас не будут.

После такой мудрости все потеряли сознание.

 Еще через пол года он поделился мыслью, что если долго вглядываться в бездну, то можно пропустить выдачу талонов  на рис. Крестьяне поняли намек и бросились за талонами, чтобы прокормить этого афериста. Тут уже я не выдержал и взял свою мотыгу.

 Когда голова мудреца разлетелась на две части, из нее вывалилось письмо.
Я поднял его и начал читать.

"Дорогой Афанасий Никитин. Если ты читаешь это писмо, то, может быть, я уже умер. Прежде, чем его читать, проверь, заваливается ли твоя нижняя губа, за твое правое плечо. Если это так, то я не ошибся- у меня губа заваливается точно так же и это означает, что ты мой сын.

Я долго работал в цирке уродов, но в нем предпочитают династии, а мне, бобылю, ничего не светило в смысле карьеры. Но в Германии на вокзале нашли женщину Гертруду Греф, у которой обе губы заваливались на плечи, причем вовсе не те губы, о которых ты подумал.  Ее поймали в тот момент, когда она в себе выносила Эрнста Тельмана с 29-ю боевиками за печенье с пророчеством,  и не поймали бы, но Эрнст выпустил из руки трехлитровую банку с кислой капустой и шпикачками, а из другой рульку.

 Капуста и колбаски разлетелись по платформе, а голодные рабочие Германии вместе с машинистами и телеграфистом Кляузе бросились подбирать.
 В суматохе Тельмана с бандой упустили, но поймали слепого еврея Цигеля, продававшего мазь для прозрения и саму Гертруду Греф. Директор цирка Адольф Шнитке выкупил Гертруду, осознав ее потенциал и нас сразу поженил - возникла новая династия  " Das Guboshleppen!.

Мы зажили счастливо, купались в лучах славы, выступая по всей Германии, пока на одном из представлений не появился в первом ряду твой так называемый отец, генерал Самойло Никитин, присланный СССР по обмену опытом.   Он сразу влюбился в твою мать, видя , что она вытворяет на сцене и до самой войны закидывал ее цветами.

Однажды Гертруда пошла с ним на свидание в гостиницу "Karl-da-ne-sru-ja", где встречались разведчики обеих стран для разврата, и отдалась ему.  В тот момент началась война и город уже бомбили советские самолеты. От пережитого он уже собрался забрать ее в Москву, но тут она повернулась к трюмо, чтобы закатать свои губы, и Самойло увидел у Гертруды на всю спину родимое пятно в виде четкой свастики.

Понимая, что он не может взять ее на Родину, но и не может отдать мужу-губошлепу, он два раза выстрелил ей в затылок из пистолета Стечкина. Гертруда упала еблом на трюмо, а Самойло покинул гостиницу и под видом румына, под музыку и вприсядку, пересек границу.
Утром Гертруда с огромной распухшей головой вернулась в цирк и больше мужу не изменяла, сообразив, что русские Самойлы с немцами  церемониться не будут.

Мы еще какое-то время выступали, пока не начались гонения на евреев и цыган. Гертруда к тому времени уже родила, и, хотя я  знал об измене, но увидев твою расхлябанную губу, понял, что ты мой сын и возрадовался.
 
Но тут к нам заявилась цыганская семья, которую преследовали нацисты. Директор , Альфред Шнитке сразу предложил сдать их, но добрая Гертруда запихнула всю семью с детьми к себе в манду, когда эсэсовцы ворвались в комнату. Она не только все время скакала на стуле под шарманку, на  которой играл выкупленный у полиции еврей Цигель, пока фашисты обыскивали помещение, но позже пронесла  их через блокпост на другой берег реки.

 Когда она вернулась, в цирке ее встретил оберштурмбанфюрер СС Клаус Шайсе, в котором мы узнали Самойло Никитина.

Она не смогла ему отказать, а он на территории Германии посчитал, что ее свастика на спине не только не помешает, а поможет в его карьерном росте.

Боясь, что Германия победит, он бросил снайперскую винтовку в лесах Алтая, он снова перешел вприсядку  германскую границу, переоделся в найденную форму офицера СС и притворился глухонемым после тяжелейшего артобстрела.

 Он все время подносил свои обосранные  трусы под нос следователям, а обгоревшие напрочь документы не вызвали сомнений, да и сама  арийская внешность Самойлы говорила сама за себя.

 Ему, конечно череп померили, но циркуль он вовремя поменял на кривой советский и его сразу признали стопроцентным арийцем.
 Собственно, с этого циркуля и начались поломки в доселе идеальном подборе кадров в нацистской Германии.

На первый бал он пришел вместе с Гертрудой. Ее оголенная спина до колен произвела на немцев неизгладимое впечатление-родимое пятно в виде огромной свастики заставило самого Гитлера пригласить ее на вальс. Ее умение, которое она называла "Девятым валом", благодаря строению тела, позволило ей изнутри колыхать юбку волнами,  что заставило Гитлера увести ее на чердак.
 После пережитого, Гитлер понял, что, или он бросит Еву, но потеряет страну, или обуздает свою похоть. Он решил, что страна важнее и привел Гертруду к Самойло, щелкнул сапогами и удалился со слезами на глазах в F;hrerbunker.

Когда в конце войны запахло жареным, Самойло бросил Гертруду Греф, купил в магазине контурную карту, нарисовал на ней красные стрелки, направленные в сторону СССР, посадил тебя, сынок, в полевую сумку и опять перешел под видом веселого румына , вприсядку и под музыку границу, прятался в стоге сена до 1953 года, а потом сдался особистам.

 Там он им рассказал, что он разведчик, похитивший план "Барбаросса" в 1940 году, но неожиданно заснувший летаргическим сном в немецком лесу аккурат до 1953 года, вернулся на Родину, прихватив разыскиваемого еврейского мальчика Юргена, всю войну пускавшего под откос немецкие поезда. Поскольку у власти был уже Хрущев, Самойло сразу поверили, дали ему звание генерала и устроили на большую должность в КГБ. Мальчика разрешили усыновить под именем Афанасия.

До этого, еще будучи всесильным генералом СС, он меня  с помощью танков Гудериана гонял по всей Африке, пока я наконец не нашел успокоения в Кампучии. Законов эволюции еще никто не отменял, поэтому после многолетнего поедания риса, и вечного запора , я стал похож на китайца- сначала глаза выкатывались, а потом смирились и стали как щели.

 Я начал притворяться китайским мудрецом Лао Дзы Дуном, а поскольку в Китае ни одна провинция не может понять язык другой, то мои бормотанья пригодились, как нельзя кстати. Каждый слышал, что хотел. Один китайский ученый принес китайскую пишущую машинку с пятью тысячами знаков, чтобы записать мои мудрости, но провалился под землю от веса этой машинки вместе с нею.

Твоя мать  Гертруда Греф так и осталась в Германии, но после войны плавно перешла в ГДР. Там она проработала много лет на чесночном заводе , давя его на огромном прессе, и через много лет добилась за свой труд путевки в Кампучию. Она  и рассказала мне о Самойле, о тебе и о своей нелегкой жизни. Кстати, имея лишь одну путевку, она смогла привести в Кампучию в себе моих родителей- отца, Карла Ивановича Пистецки, и мать, Ядвигу Казимировну, в девичестве  Кальтербрунер- Цой.
Старые родители были очень горды, что их сын , из простых коверных губошлепов, дослужился до китайского мудреца.
 Потом Гертруда Греф попрощалась со мной, запихнула родителей куда надо и враскоряку отправилась в Германию.

 Но прежде чем покинуть место моей славы, взяла с меня слово, что если я найду тебя, то передать, что самое главное- это любовь к матери и  образование. Самойло не позволил ей получить ни немецкое образование, ни советское, настаивая на том, что образование удел элиты. Гертруда Греф не умела ни писать, ни читать, ни расписываться, ни говорить, но все-таки сумела донести до меня жестами свою волю.
 
 Слава Богу, ты образован и я прошу тебя, заклиная святым Иезекеилем, священным Колесами и Зверьми, отомстить за мать и меня проклятому Самойло Никитину. 

PC. Я не изверг- убивай долго и со стилем. Настоящего человека делает только стиль.
                Твой любящий отец, Адольф Карлович Пистецкий, он же Лао Дзы Дун".

Нависло тяжелое молчание.  Пьер угрюмо уставился на свои вновь короткие руки и с надеждой посмотрел на Афанасия. Тот встал с кресла, удалился  в темную комнату , а потом вынес рюкзак с деньгами и бросил их Пьеру. Руки Пьера налились мускулами, коих прежде не было, и вылезли в окно.

-Завтра собрание совета директоров в Сити. Ты будешь стоять у открытого окна напротив башни Миллениум, я тебя еще забашляю, ты своими руками вытащишь этого пидора за шею и сбросишь на землю.

 Пьер надел на руки черные перчатки из брезгливости и вышел на балкон. Афанасий засунул ему в рюкзак пачки денег- в левый отсек доллары, а в правый евро, чем и сломал частично операцию. Из-за разности валют левая рука Афанасия  выросла, согласно курсу и остановилась, а правая, налившись мускулами стала расти и вскоре , преодолев триста метров, залезла в окно Самойлы, где проходил совет директоров.

Совет проходил по американским калькам, как показывали в американских фильмах. Но только наполнение у нас было другим.
Все, кто пришел на этот совет, нарисовали себе открытые глаза на веках, а сами сразу заснули, помня, что после собрания все разойдутся по своим кабинетам играть в гольф на полу карликовыми клюшками.
 Самойло казалось, что все его слушают, поэтому он показывал на несуществующие графики доходов, что на экране ему нарисовали компьютерщики за огромные премии, рисовался, и пел осанну зарубежным партнерам.
 
 Больше всего в жизни Самойло боялся рассказа из детства про черную руку, которая пробиралась в любую советскую квартиру и душила провинившегося.  Когда Самойло донес до всех, сидящих с нарисованными открытыми глазами, о нескончаемой прибыли, что ждет всех благодаря его энергичным усилиям, в окне показалась черная рука и медленно поползла к горлу Самойло.

Он все сразу понял и, не желая стать добычей инфернальной руки, выбросился в окно.

Хоронил его Совет директоров, отпевали престарелый священник отец Бендер и  белесый, похожий на моль, дьяк Корейко, не выпускавший из левой руки  огромный  советский чемодан с металлическими скобками на углах.