Абсолютизация разума. Несколько размышлений

Вообще, в абсолютизации разума могут таиться и определенные опасности. Стремление к логоцентризму может привести к тому, что логос= разум, не утруждающий к тому же себя критической самопроверкой, может горделиво возомнить себя главным и единственным предметом философии, а главным делом философии – свое собственное самопознание, вынеся все остальные аспекты реальности за скобки.  Отсюда – недооценка других, конкретно – эмпирических аспектов мира, недооценка конкретного человеческого существования, конкретных социально – исторических процессов.Такую тенденцию демонстрирует уже гегельянство. В итоге в неклассических и постнеклассических философских системах (особенно в 20 веке) происходит самоотрицание логоса = разума, чьи претензии вообще объявляются неправомерными и ни на чем неоснованными. Акцент смещается с познания объекта как он есть сам по себе на познающего субъекта, на его отношение к объекту, на языковые структуры, на текст, с помощью коего философ описание мира строит. Раньше философы познавали мир, а теперь – объясняют свое отношение к миру. Непомерная гордыня разума привела к падению престижа философии. Философия в постмодернизме – это лишь один из способов описания реальности, язык философии – лишь один из возможных языков. Ее универсалистские логоцентристские претензии смешны. Вот к каким последствиям привела завышенная самооценка логоса, не утруждавшего себя критической самопроверкой своих собственных положений, проверкой того, насколько они соотносятся с реальными, эмпирическими, жизненными процессами. А восстановить заново доверие к разуму, к его структурам – задача очень нелегкая, учитывая всю глубину кризиса современной философии. Но без таковой реабилитации разума, способного созидать серьезные онтологические концепции и значимые социальные проекты,  и через это влиять и на жизнь социума в целом, и на жизнь отдельных людей, у философии просто нет исторических перспектив, она в противном случае останется бесплодной интеллектуальной забавой, «веселой наукой», ни к чему не обязывающей игрой. Какая из тенденций победит – вопрос открытый. Все это надо иметь в виду – и не только в связи с Декартом или Гегелем, а вообще. Об этом – содержательная, хотя и дискуссионная, статья -    Кочеров С. Н. Есть ли будущее у философии? / Credo New. № 4 (84). 2015. 
 Да, в продолжение темы еще и еще раз от себя заметим, что 20 век эти латентные, эвентуальные слабости разума высветил с беспощадной очевидностью: не только сон разума, но и бодрствование разума может породить чудовищ и монстров еще более страшных. На этом и сконцентрировались постмодернисты, указавшие, что разум, возгордившийся и утративший критичность по отношению к самому себе, уверовавший в свою абсолютность, может вести к Освенциму и холокосту. Есть прекрасный роман Робера Мерля «Смерть – мое ремесло», повествующий о злодеяниях коменданта Освенцима Рудольфа Ланга. Там показано, что «техника обезлюживания» (Гитлер) была в этом подобии ада на земле поставлена на рациональную, так сказать, научную основу. Истребление себе подобных осуществлялось методично и оправдывалось выкладками этого самого РАЗУМА. Но это все говорит не о том, что нужно вообще отказаться от разума, подвергнуть его деконструкции, децентрации и так далее. В таком мире, где вместо разума царят инстинкты, эмоции, экстаз, ирония и так далее Освенцимы и Бухенвальды так же (и даже еще более!) возможны. Но речь должна идти о том, что нужна культура использования разума, что он должен быть соразмерен гуманистическому, человеческому бытию, пронизан импульсами этого бытия, что он должен, прежде всего, служить «оправданию добра», ибо, «если человек не постиг главной науки – науки добра, то все остальные науки ему ни к чему» (Монтень).  Ну и, разумеется, он должен быть самокритичен, всегда готов к постоянной самопроверке своих собственных фундаментальных оснований, к их необходимому пересмотру. У Гитлера было в библиотеке 15 тысяч книг (!). Он их все прочитал, был умнейшим человеком своего времени – это несомненно, но, при всем том, он был и остался ГИТЛЕРОМ.