Солярис-101

Общенациональный «хайвей-101» (U.S. Highway 101) является главной американской дорогой, идущей с севера на юг вдоль Тихого океана. Она начинается в штате Вашингтон, продолжается в Орегоне, затем входит в Северную Калифорнию, заходит в Сан-Франциско, пересекает Кремниевую долину и завершается в центре Лос-Анджелеса. Общая протяженность дороги – 2378 км. В разных местах она имеет свои имена. В Орегоне ее называют Прибрежным орегонским хайвеем, в некоторых частях Калифорнии –Тихоокеанским хайвеем, на юге Калифорнии – уважительно «the 101», в северной части – менее официально «101», или «ван-оу-ван».


Дорога – уникальна. Параллельных ей скоростных путей в штате нет. Пока не существовало «живой карты» Google и GPS, прежде чем ехать куда-либо, приходилось звонить и спрашивать, как добраться. Ответ практически всегда включал: «take one-oh-one», то есть «выезжайте на “хайвей-101”».


Уже через несколько минут после въезда на хайвей чувствуешь себя членом бесконтактной общности, объединенной тем, что в данный момент все оказались в одном месте и движутся в одном направлении. Все личное отходит на задний план, отношения всех подчиняются лишь правилам движения и здравому смыслу. При сильном дожде, шторме, когда в метре от машины ничего не видно, у всех включены фары и все держат между машинами б;льшую, чем обычно, дистанцию. Если солнце стоит по ходу движения, то оно ослепляет всех. В утреннем трафике рядом медленно движутся дорогие новые машины и давно устаревшие модели, нервничают и миллионеры, и безработные. Когда впереди идущие машины начинают притормаживать, то следующие за ними тоже вынуждены тормозить, даже если кто-то опаздывает. Если «пробка» рассосалась, то постепенно набирают скорость все машины, хотя, возможно, кто-то и не торопится.


В тот вечер, о котором я хочу рассказать, я не предполагал оказаться на «ван-оу-ван»; я промчался по нему днем, когда спешил к моему другу в сауну. Посидели там полтора-два часа, поговорили, попили пива, а у него дома нас уже ждал обед. Непременная селедка с луком, квашеная капуста, горячая картошка, ветчина и многое другое. Затем – первое, второе и чай. И, конечно же, выпивали: я в последнее время предпо- читаю коньяк или виски, мой друг – водку. Опрокинули «за встречу», «за успехи в делах», за хозяйку дома, ну и еще несколько обязательных тостов. Такие встречи у нас происходят несколько раз за весну-лето. Осень-зиму мой друг проводит в России, он читает курс судоходной астрономии в Мурманском государственном техническом университете.


Обычно я не тороплюсь покидать эту гостеприимную семью, да и пью я немного, но все равно после сауны и доброго застолья предпочитаю возвращаться домой по El Camino Real – неспешной локальной дороге, идущей недалеко от хайвея параллельно ему. Конечно, этот «маневр» не предохраняет от встречи с полицией, но все же так ехать спокойнее. Но в тот раз я почему-то поехал по «ван-оу-ван».


Мой путь начинался в одном из известных городков Кремниевой долины – Маунтэн-Вью, в котором, к примеру, расположены один из исследовательских центров НАСА (Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства), фирма Google и ряд других кампаний из перечня 1000 крупнейших американских бизнесов. Я быстро добрался до хайвея, перешел на вторую или третью линию, по которым ехать много удобнее и безопаснее, осмотрелся и поехал домой. Днем обычная скорость – 60–65 миль/час (100 км/час или немного больше), вечером я стараюсь
не превышать 60 миль/час.


Было часов 7–8 вечера, солнце уже зашло, в машине и без кондиционера не было жарко, можно было включить радиоприемник и слушать музыку. Обычно он у меня поставлен на «классику» и поэтому искать волну при управлении машиной не приходится.


Гладкое покрытие хайвея, хороший обзор дороги, ровная скорость, красивая музыка, относительно не большое количество машин, движущихся впереди, сзади и по бокам. Путь от Маунтэн-Вью до моего Фостер-Сити недолог, даже вечером около получаса, проходит он мимо семи небольших городков с гипнотизирующими названиями: Пало-Альто, Стэнфорд, Менло-Парк, Атертон, Редвуд-Сити, Сан-Карлос, Бельмонт... Все это
успокаивало, расслабляло, настраивало на философско-романтические, полуфантастические размышления. Когда дорога поднялась на невысокий холм, открылось какое-то метафизическое зрелище: в полнейшей темноте были различимы лишь несколько машин, идущих непосредственно передо мною, а дальше – линия движущихся автомобильных огней, тянущаяся до горизонта. В какой-то момент я вдруг почувствовал, что существую лишь как часть бесконечного потока машин, как часть дороги и звездного неба. Мое собственное «я» куда-то исчезло.


Я понимал также, что в этот момент огромное число машин ехало по этому же хайвею, и внутри каждой кто-то думал о своем, в салоне играла понятная этим людям музыка, каждый жил своей жизнью. Но вместе с тем нас всех связывал этот Тихоокеанский хайвей. Он не просто шел вдоль океана, он сам и был земным океаном. Мыслящим. Разумным. Это был «Солярис-101».


Я не должен был в тот момент на хайвее, но оказался. Это он меня позвал. Чтобы открыться мне.