Раны в Темноте

Покинув пределы замка через открытое окно, иступлённый мужской крик разорвал тихую ночь. Форас Фрост в полном потрясении и страхе жался к спинке кровати, словно в скомканных одеялах ворошились змеи. Скованная тревогой, жена, бледная как восковая свеча, стояла рядом. Её недоумение медленно таяло, превращаясь в заботливое беспокойство.   

- Опять этот дурной сон? – осторожно касаясь плеча дрожащего супруга, осмелев, спросила она. Форас перевёл голубые, как льдины севера, глаза на обладательницу успокаивающего, как колыбельная, голоса.   

- Хуже, - накрывая тонкие женские пальцы мозолистой грубой ладонью, прогудел Форас, с трудом выравнивая напряжённое дыхание. Затравленный беспокойно мечущийся в темноте взгляд, замер на взволнованном лице супруги. 

- Что может быть хуже? – изумилась супруга, подавляя дребезжащую тревогу в голосе.

- Анна - свет мой, я видел себя во главе войска, я вёл солдат на войну, - Форас кидался словами, будто углями, обжигающими ладони. – Мой давний друг Ролан был со мной. Я заключил союз с Кальхеймом, восстал против Форлианда, пообещал выдать свою дочь этому лицемерному говнюку Торидану  и… - он запнулся, обдумывая следующие слова. Он сомневался – стоит ли им звучать сейчас в этих стенах? Правильно ли они будут поняты, не обернутся ли против него, как враждебные шеренги солдат, выставляющие копья. 

- И? – Анна замерла в нетерпении. По её внимательным чёрным, как оникс, глазам, Форас прочитал, что она воспримет любое слово, что он не сказал бы сейчас, с предельным пониманием. По крайней мере, попытается понять и принять. Потерев лицо ладонями, Форас тяжело вздохнул и решился излить истину, какой бы абсурдной она не была.      

- У меня был меч «Тандэрколд», а моей супругой была… твоя сестра, - словно извиняясь, договорил Форас.

- Что? Афелла? – Брови Анны сильно изогнулись. Она обессилено присела на край кровати. Форас опустил ноги на холодный пол.

- Ты же понимаешь, всё, что тебе приснилось просто невозможно! – Анна повернула белое, как молоко, лицо к супругу. Форас устало потёр виски. Замешательство застыло в его глазах. Сомнения грызли его спокойствие, как голодные волки беззащитного ягнёнка.

- Подумай сам, - наступала Анна. – Ты не можешь вести солдат, пока страной правит твой отец. Да, пусть он стар, но он не выглядит бессильным и ветхим. Ты сам говорил, кровь Фростов сильна. С Кальхеймом не нужно заключать союз, не для того я вышла за тебя, чтобы поливать земли севера кровью. Твой друг Ролан, вечная слава ему в садах Глоригарда, увы, не восстанет из мёртвых. Нашу дочь мы ни за что не пообещаем такому гнусному человеку, как Торидану. А «Тандэрколд» и вовсе сказка! – заявила неоспоримо супруга. 

- А твоя сестра? – все аргументы жены вдруг показались Форасу чахлыми и ничтожными. Он будто намеренно искал в них брешь, за которую можно было бы ухватиться.

- А что она? Если у вас что-то и было раньше, то было очень давно, в конце концов, я твоя жена, а она кто? – уязвлено ответила Анна. Форас поник, принимая сказанное за скрытое осуждение. Он знал, что Анна сказало это, чтобы самоутвердиться, закопать свои страхи. Но она никогда не признается, что всегда яростно завидовала сестре. И продолжает завидовать. Форас приобнял супругу за плечи и поцеловал в щёку. Затем встал с постели и захромал к окну.

- Болит? – заботливо спросила Анна, пытаясь приглушить боль, отражавшуюся в её любящих чёрных глазах. Эта боль смазывала их великолепие и благородство, наполняла их невнятной порицающей пустотой.

- Сегодня меньше, - сухо ответил Форас, пронзая задумчивым взглядом темноту. – Знаешь, - он повернулся к жене. – Мой отец болен. Скоро его правление закончится. Гонец принёс весть, что в западном Кальхейме вспыхнул ожесточённый мятеж, сулящий переворот.  Йорнальт охвачен огнём. В Форлианде на ярмарке заболел Король Тронэр. Нити зыбкого мира, сплетённые вокруг нас, безнадёжно рвутся. Месяц-два, может, максимум, три, и всё изменится. И ещё эти проклятые сны… Видения всё сильнее! – Понизив голос до злобного шёпота, Форас провёл рукой по волосам от левого виска к затылку.

- Почему ты так уверен, что это видения? – запротестовала Анна.

- Потому что, они достались мне от моего прадеда. Моего отца и деда они обошли стороной, а вот мне… мне, будь проклят этот мир, не повезло! – Форас крепко сжал кулаки. Гнев изломал его голос, сочась со словами через крепко сжатые зубы. Форас хотел кричать, изливая накопившуюся клокочущую ненависть, но сдерживал себя.   

- Это и есть то самое проклятье Фростов? – осторожно спросила Анна, точно пыталась безболезненно прижечь рану. Форас, хмурясь, пожал плечами. Все вопросы Анны тут же рассыпались. Супруг никогда не говорил с ней о так называемом семейном проклятье.  Почему – она не знала. Не доверял, потому что она Кальхеймка? Или не желал распространяться на эту тему из-за скрытого стыда или страха? Боялся злых языков? Но ведь чтобы разрастись слухам, не обязательно нужна правда, да и вообще какие-либо основания. Если потребуется, люди придумают что угодно.