Спасти его любой ценой. Глава 46

Но позже я понимаю, что в этом походе есть своя прелесть. Погода прекрасная! Солнышко ярко светит, на небе – ни тучки. Теплый ветерок ласково гладит меня по лицу и слегка треплет мою отросшую челку. Я с улыбкой подставляю ему всю себя. Приятно пахнет цветами и свежестью. Птички радостно поют, приветствуя новый день.  Если бы еще сапоги не хлюпали на ногах, я могла бы сказать, что вполне счастлива. Идти пришлось недолго. Мы пересекли широкое поле, на котором остались какие-то стебли после уборки урожая. Они острые и крепкие. Боюсь, что проколю ими заслуженные хозяйские сапоги, и меня за это линчуют. Поэтому стараюсь ступать осторожно и внимательно смотрю себе под ноги. Но не только из-за торчащих из земли палок. В земле очень много дыр. Тут явно территория мышей-полевок или кротов. Дыры – это входы в их жилища. Очень просто провалиться в такую нору, подвернуть ногу и грохнуться так, что костей не соберешь. Только вот замедлить шаг никак невозможно. Градов и Михаил Иванович идут широкими, уверенными шагами. Они не боятся ничего. И я пытаюсь не отставать от них, хотя это дается мне с огромным трудом. Спина под ветровкой уже мокрая. По вискам стекают крупные капли пота. Дыхание, как у бегуна на короткую дистанцию. Когда же мы уже придем на место рыбалки?

Но мои страдания продолжаются еще как минимум минут двадцать. Мы огибаем небольшой лесной массив. Он редкий, светлый и не страшный. И вот тут я вижу широкую голубую ленту. Она извивается между двумя ярко-желтыми берегами и радостно блестит на солнышке. Ура! Дошли все же. Какое счастье! Нет, еще не счастье. Оно наступит, когда я сброшу с себя ветровку и сапоги. Зачем меня так нарядили? Спускаюсь вслед за моими спутниками по небольшому склону. По мере приближения к реке, зеленая травка редеет, а землю сменяет песочек. Мелкий, светлый, чистый. Остаются позади плещущиеся в воде на мелководье мальчишки. Надо же. В такую рань они уже купаются в реке. Хотя, по такой жаре, что еще детям делать? Мои мужчины идут дальше. Сапоги проваливаются в мягкий песок, и каждый шаг мне дается еще труднее. Интересно, были в этом селе такие, кто помер по дороге на рыбалку? Нет? Сегодня, кажется, будут.

Наконец, добравшись до небольших зарослей камыша и тростника, Михаил Иванович остановился. Огляделся. Скомандовал:
- Шабаш! Пришли.
И я обессилено падаю на теплый песок. И уже из этой позиции наблюдаю, как Градов помогает Михаилу Ивановичу доставать снасти. Мужчины напрочь забыли о моем присутствии. Они с упоением извлекают из недр рюкзаков коробочки с крючками, банки с червяками, бобины с лесками, что-то там еще. Я не знаю ни названия этого, ни его назначения. Но многое из вытащенного на белый свет из походных сумок выглядит, как орудия пыток. Потом новоиспеченные рыбаки раздвигают телескопические удочки, которые за считанные секунды из коротеньких палочек превращаются в длинные  удилища. Их три. Третья для кого? Неужели и меня заставят ловить рыбу? Я им тут такого наловлю…Градов манит меня к себе:
- Иди, покажу, как червя на крючок насаживать. Потом сама будешь это делать.
Я с трудом поднимаюсь с песка и, хлопая многострадальными пятками в больших сапогах, подхожу к Саше. Может, попробовать? Но глядя на извивающегося в последней попытке избежать участи утопленника червяка, я понимаю: ни за что не возьму эту гадость в руки и тем более не стану его надевать на крючок. Отчаянно качаю головой:
- Не буду я никого никуда нанизывать. Фу! Гадость какая!
Градов смеется. Тихо и незлобливо.
- Что ты смеешься? Я же говорила тебе, что не рыбачка совсем. Понимаешь? То есть абсолютно.
- Ну, хорошо, а если я тебе надену червяка, будешь ловить со мной?
С ним? Вдвоем? А вот эта мысль мне нравится.
- Ладно. Но только с тобой. – Милостиво соглашаюсь я.
Саша снова тихо смеется и направляется вслед за Михаилом Ивановичем, который уверенно шагает за густые заросли камыша.

Оказывается там – неширокие деревянные мостки, уходящие далеко в реку. На таких бы просто сидеть и болтать ногами в воде. Только не в этот раз. Градов тяжелыми шагами идет по длинным доскам, которые слегка прогибаются под его ногами. Я семеню рядом. Дойдя до края, Михаил Иванович выдает одну из своих прибауток:
- Эх, вот раньше рыба была: в воду без трусов не войдёшь. – Смачно плюет на несчастного червяка на конце крючка своей удочки и широко размахнувшись, зашвыривает бедолагу на середину реки.
Градов усмехается, тоже плюет на своего червя и вслед за Михаилом Ивановичем закидывает его далеко в воду. Мне жаль червяков. Мало того, что отправили на мученическую смерть, так еще и оплевали напоследок. Какое унижение! Саша передает мне удочку:
- Держи. Будет клевать, тащи.
- А как я узнаю, что клюет? – Я искренне не понимаю, каким образом я должна увидеть малюсенький поплавок где-то в неведомой дали от меня.
- Так ты смотри и жди. – Ответ потрясает своей информативностью.
И я сижу на теплых от солнышка мостках и пялюсь вдаль на едва виднеющуюся на поверхности воды точку. Но беда в том, что она не стоит на месте. Ее сносит по течению. И надо сказать, что оно тут довольно сильное. Через несколько минут в глазах у меня начинает рябить от солнечных бликов и точка исчезает в волнах. Никто из нас троих за это время не произносит ни слова. Скучно. Хочется поговорить. Все равно о чем.
- Саша, - я зову его громким шепотом. Но в ответ получаю от Михаила Ивановича такое же громкое «Ш-ш-ш!» Произношу еще тише:
- Саш…
И снова «Ш-ш-ш!» Градов даже ухом не ведет в мою сторону. Мне такое пренебрежение не нравится. Хочу позвать его еще раз. Но только я открываю рот, как Градов сам громко произносит:
- Ну, куда ты смотришь? Клюет же! Тяни!
Я подскакиваю от неожиданности, хватаю удочку и начинаю ее тянуть на себя. Но получается плохо. Тогда я начинаю отходить назад, чтобы вытащить поплавок на мостки. Градов швыряет свою удочку, кидается ко мне со словами:
- Заставь дурака Богу молиться… - Выхватывает мое удилище и начинает бешено крутить небольшую бобину под ручкой. Леска с характерным треском быстро наматывается на нее. Но поплавка не видно. Он где-то под водой. Вскоре становится понятно, что на том конце лески происходит борьба. Рыбина пытается противостоять Градову и сорваться с крючка. Она мечется из стороны в сторону, уходит вглубь, потом снова показывается на поверхности воды. Но расстояние между рыбаком и его жертвой быстро сокращается и наконец, он вытягивает рыбину из воды, а Михаил Иванович подскакивает к нему с огромным сачком и подхватывает снизу рыбу. Все. У жертвы рыбалки вариантов на спасение больше нет. Я стою в стороне и смотрю на этот процесс. В отличие от мужчин я вовсе не увлечена им. Своим азартом они меня не заразили. Когда рыбину убрали в садок и на мостках вновь наступил покой и тишина, Градов протягивает мне удочку.
- Держи. Только в следующий раз не зевай.
Я убираю руки за спину, показывая тем самым, что рыбачить больше не собираюсь и отрицательно качаю головой.
- Нет, Саш. Это не для меня. Я пойду, погуляю по берегу. Извини.
Градов пожимает плечами.
- Ну, как хочешь. Только осторожнее гуляй. Не вляпайся ни во что. И в воду не лезь.
Его недоверие обижает. Я громко фыркаю, вызвав у Михаила Ивановича новую вспышку недовольства.
- Ну, это ты уже слишком. Я не маленький ребенок!
Поворачиваюсь и, насколько позволяют ненавистные сапоги, грациозной походкой иду к берегу по мосткам, словно по подиуму. Моя рыбалка на этом закончилась. И слава Создателю!

Первое, что я делаю, сойдя с мостков на твердую землю, сбрасываю надоевшие до ужаса сапоги и ступаю босыми ногами на песок. Как же это хорошо! Вот за эти ощущения уже стоит любить жизнь. Мои пальцы погружаются в мягкий, нагретый летним солнцем песочек. Я ощущаю, как он слегка проваливается под моим весом, повторяя формы моих ступней. Хорошо! Теперь сделаем еще одно. И я снимаю ветровку. Нежный ветерок обдувает мои мокрые от пота плечи и шею. Я замираю, закрываю глаза и подставляю ему лицо. Блаженство! Без всякой цели я двигаюсь вдоль берега туда, где плещутся дети. Мое внимание привлекают маленькие голубенькие цветочки, растущие на небольшой возвышенности, и я решаю нарвать букетик и порадовать Веру Никитичну. Хоть как-то выразить ей свою благодарность за гостеприимство. Поднявшись на холм, я оглядываюсь. Вид завораживает. Широкая, величественная река переливается всеми цветами радуги под солнечным светом. Другой берег едва виден отсюда. Справа остались Градов и Михаил Иванович. Я могу разглядеть их фигуры с удочками в руках наполовину скрытые камышами. Машу им, но они не обращают на меня никакого внимания. Чуть левее от меня шумной ватагой барахтаются в воде мальчишки. Наверное, вода в реке очень теплая и дети резвятся от души. Одни с разбегу ныряют в воду с невысоких мостков. Почти таких же, как те, с которых ловят рыбу Градов и Михаил Иванович. Другие чуть дальше в воде пытаются влезть на огромную надутую камеру. Это у какой же машины такие колеса? Камера мокрая и на глубине влезть на нее очень трудно. Мальчишки с хохотом соскальзывают с блестящей, резиновой поверхности. И даже когда одному все же удается залезть и усесться верхом на камеру, его тут же спихивают с нее. Он уходит с головой под воду, но тут же всплывает и уже смеется вместе с друзьями. Эх! Какая же это замечательная, беззаботная пора! Детство!

Вдруг я замечаю еще одну фигурку. Она ближе к середине реки. То появляется над водой, то пропадает с ее поверхности. Видно, как выныривая, она машет руками и, по- видимому, кричит о помощи. Но за общим шумом ее никто не слышит. От неожиданности я теряюсь и не понимаю, что мне делать. Поворачиваюсь к Градову и кричу, размахивая руками, чтобы привлечь его внимание.
- Саша! Саша! Ребенок! Тонет!
Градов пожимает плечами, показывая, что не понимает меня. Я снова показываю на реку, но Градову не видно ребенка из-за зарослей камыша и осоки. И тогда я срываюсь с места и со всех ног бегу к воде. Ноги вязнут в песке, пару раз наступаю на что-то острое, но не обращаю внимания на боль в ступне. Не до нее сейчас. Только бы ребенок продержался, пока я доплыву. Только бы продержался. И вот под моими ногами прогибаются доски мостков. Я несусь мимо мальчишек, сидящих на самом краю, перепрыгиваю через того, кто загорает, растянувшись поперек досок. Тут меня настигает другая мысль: «А я плавать-то умею?» Но уже привычным движением поднимаю руки над головой, резко отталкиваюсь от мостков и вхожу в воду головой вперед. То, что казалось теплым и ласковым с берега, оказывается холодным и негостеприимным. Ледяная река обжигает тело. Но мне некогда об этом думать. Через несколько секунд я выныриваю и отчаянно машу руками и болтаю ногами, набирая скорость. Краем глаза вижу ребенка. Его голова как раз появляется на поверхности воды. Он снова вскидывает руки и почти сразу исчезает. Я почти забыла, как дышать. В голове только «Скорее, скорее, скорее!» И вот я уже рядом с ребенком. Это мальчишка. Он уже не может сам держаться на воде. Силы покидают его. Я успеваю подхватить мальчика за предплечье и потянуть на себя. Мне казалось, что уж небольшого ребенка я легко вытащу. Не тут-то было. Он камнем тянет меня на дно. И мы оба уходим на глубину. Мне стоит огромных усилий, чтобы всплыть снова. Но как только мне это удается, как вновь огромная тяжесть утаскивает меня вместе с мальчиком. Он не помогает мне никак. Висит на моих руках, как большая и очень тяжелая кукла. Я молочу ногами изо всех сил, поднимая себя и его из глубины реки. Да что же такое? И тут замечаю на поясе мальчика черный пояс. Или это не пояс, а что? Выныриваю, вытягиваю ребенка и пытаюсь рассмотреть, что же такое у него на талии. Не удается. Мы снова погружаемся с головой. До этого при каждом нырянии я закрывала глаза, страшась попадания в них речной воды. Но сейчас наоборот, широко распахнула их и, наконец, разглядела, что держит мальчика. Огромная, черная щупальца. Похожие я видела на фотографиях у огромных осьминогов. Только на этой нет присосок. Опускаю взгляд ниже и вижу такие же на ногах ребенка. Пытаюсь перехватить мальчика под грудь. Это непросто: он скользкий и тяжелый. Но я прижимаю его к своему телу одной рукой, а второй хочу отцепить черную щупальцу от ноги ребенка. И моя рука проходит сквозь нее. Меня поражает догадка. Это же Темный. Водяной Темный гад. Мальчик – его жертва. Вцепился в него и тянет на дно. Воздуха в легких все меньше. Собираю свои силы и толкаю нас наверх. Выныриваю, вдыхаю полной грудью, и нас снова утягивает на дно. Ясно понимаю, что у меня нет выхода. Иначе, мы оба утонем. Я направляю на щупальцу свой браслет и стреляю в нее светлой энергией. Результат превосходит мои ожидания. Темный моментально отцепляется от мальчика и исчезает в глубинах мутной воды. Сразу становится легко. Мы с мальчиком выныриваем на поверхность реки. Он в сознании. Губы синие, глаза испуганные.
- Давай! Плыви! Шевелись! Помогай мне! – Кричу ему в ухо. И он старается. Я подталкиваю его вперед, к берегу, до которого еще далеко. Вода заливается в уши и рот. Но я уверена, моих сил хватит. Еще раз подталкиваю мальчика под пятую точку, чтобы он быстрее плыл. Ребенок барахтается, как может. Хорошо. И тут я чувствую, как мои ноги деревенеют и отказываются подчиняться мне. Я просто не могу ими больше двигать, и вновь тону. Сквозь мутноватую воду вижу, что теперь уже мои лодыжки обвивают черные щупальца. Снова и снова стреляю в них своей жизненной энергией. Одни отцепляются, но тут же им взамен появляются другие, хватаются за меня и с новой силой тянут вниз. Потом откуда-то сбоку протягиваются еще щупальца. Они стискивают мои руки, не давая отстреливаться. Я словно распята между ними. Пытаюсь вырваться, но сил не хватает. Мне все труднее бороться. Я почти растратила свою жизненную энергию. А их слишком много для меня одной. Верховный был прав. Они оказались сильнее и уничтожили меня. Воздуха в легких не осталось. Холодная вода проникает в нос и рот. Темнота