Раис

             Со временем я, оказывается, превратился в упёртого демократа. Да же можно уточнить в волевого упёртого демократа. Могу объяснить: к примеру, хочется выпить, но не пью; не хочется пить, а приходится. То же и с женщинами: что ищут молодые мужики в женщинах? Правильно  - достоинства!  А,  умудрённые жизненным опытом   - недостатки. Не так больно и обидно, когда отказывают во внимании, и выбирают другого.

             Первый урок демократии я получил в детском саду, когда заигравшись в игрушки, и повинуясь приказу заболтавшейся с нянечкой воспитательницы, нужно было успеть забежать в комнату с горшками, снять штанишки и выбрать ближний горшок. До дальних горшков, бывало, дети не успевали добежать и часто ревели от обиды и мокрой неожиданности. Как много уроков набегает за жизнь каждого индивидуума? Мой отец говорил, что человек живёт, чтобы постоянно делать ошибки в жизни, и постоянно на выбор их исправлять. Так, значит: что такое демократия? Правильно: свобода выбора! В начале пути изучения людей жизнь сделала мне подарок – свела с колоритной личностью, которая по-своему понимала суть демократии.

             По горной дороге пылил грузовик с экспедицией. Людской состав в кузове был смешанный и в основном  не старый. Начальник, уже не очень молодой, но умудрённый опытом завлаб, вёз своих подчинённых на красивейшее озеро в Фанских горах Таджикистана -  Искандеркуль. Легенда гласила, что озеро получило своё название в честь великого полководца Александра Македонского, или на местном языке Искандера Зулькарная. Из озера вытекала речка Искандердарья, где, судя уже  по другой  легенде, утонул любимый конь македонца - Буцефал. Экспедиция только начиналась, и поэтому всё вокруг радовало глаза, и окрестности и люди в машине, пока ещё довольно чистые и трезвые. В предвкушении обещанного ужина с выпивкой на берегу озера, люди весело обменивались мнениями и присматривали подходящие полянки для лагеря. Как вдруг машина резко затормозила. Из кустов выскочили два молодых таджика в потертых тужурках и фуражках  и остановили движение. -  Далше ехат нельзя, закрыт дорога, давай назад – заверещали они. - Что случилось? – спросил у лесников, свесившийся из кузова, завлаб.  – Закрыт дорога, сапсем закрыт.  Раис отдыхает.  – Вот дела - протянул начальник:- А кто Раис? Как фамилия? Не Ёров-ли? - Ёров,Ёров - закивали лесники.

               - Так, всем сидеть в машине и никуда не отлучаться. Я сейчас – сказал завлаб, перелез через борт грузовика и скрылся в придорожной растительности. Люди в машине принялись живо обсуждать сложившуюся ситуацию и приготовились к долгому ожиданию. И, как оказалось, напрасно. Никогда мне ещё не приходилось видеть такого быстрого процесса опьянения. Ведь с момента ухода трезвого человека прошло то всего   минут  10-15, а  вот он уже был здесь и притом уже  сильно выпимши.  Движения его были неуверенными и речь затруднена: – Остаёмся здесь. Этот Раис оказывается мой приятель. Кто из мужиков хочет выпить и пожрать пошли за мной. Остальным разбить поблизости лагерь и готовить ужин. – А почему только мужчины? - возмутились женщины постарше – голодные то все, а мы что ли не люди?-  Люди, люди  - замахал рукой начальник – но восток, местные обычаи, короче только мужская компания.

               Спешившийся состав направился за завлабом к симпатичной поляне, окутанной вкусным дымом. Под деревьями, на траве лежали клеёнки с нехитрой закуской, бутылками с водкой и стаканами, а по краям  расстелены цветастые одеяла с горками подушек. Вокруг дастархана суетились люди: кто-то возился с шашлыком у мангала, кто-то резал салат в тазик, а остальные пританцовывали под восточную музыку, оравшую из висевшего на дереве транзистора. В кустах стояли решётки с водкой. Картина была яркой и многообещающей. После короткого обмена приветствиями пригласили рассаживаться на курпачах. Я выбрал место в центре, поближе к мясу и сел, облокотившись на подушки. Сбоку присоседился какой-то важный мужик в летах. Одет он был, на первый для городских жителей взгляд, довольно странно: серый китель сталинского покроя, галифе, сапоги и фуражка опять же под усатого. Сначала пошли водка, огурцы, холодное мясо и попозже горячий шашлык. Естественно под незамысловатые тосты и беседу старших товарищей. Из разговоров стало понятно, что здесь на пикник  собралась вся знать района: главный агроном, главный инженер, главный зоотехник и так далее. Они общались, выпивали и закусывали, но  как-то  с оглядкой на моего соседа, как потом выяснилось - Раиса. Наверное, пора объяснить, кто же такой  Раис в местной иерархии. В горных районах среднеазиатских республик в  80 - тых годах была ещё настоящая советская власть со всей сопутствующей атрибутикой и обычаями ещё со  сталинских времён. У местных  начальников в моде был полувоенный стиль  одежды:  сапоги, тужурка, чёрные очки и обязательно чёрная папка для важных бумаг. Должность Раиса, т.е. председателя райисполкома, была,  конечно, по статусу не выше секретаря райкома партии, но по местным меркам гораздо важнее. Кто такой секретарь? Где он? Высоко, высоко – и не увидишь. И как его искать? А Раис – бог и царь на земле – вот он мудрый и важный, и с ним надо решать все вопросы в районе.

                Гулянка продолжалась по заведённому распорядку - управлял процессом тамада, толи главный агроном, толи главный зоотехник. Он угощал людей, распределял тосты, помогая себе взмахами правой руки (в левой был стакан), и всё время поглядывал на моего соседа, стараясь предугадать его желания. Со временем течение водки замедлилось, мясо уже не жадно заглатывалось, а смаковалось, тосты заканчивались. Раис хранил важное молчание. И тут, тамада, подняв правую руку (в левой - был стакан), громко обратился к гостям: - Наш уважаемый Раис очень любит анекдоты. Кто из вас может рассказывать? Завлаб, уже полулежавший напротив и,  плохо соображавший, ткнул пальцем в меня: -  Он!  Вот незадача. Я не ожидал такой подлянки, но понял, что надо стараться – один анекдот, второй, третий, потом ещё и ещё. Всё было напрасно. Раис не реагировал. Тамада прервал моё словоизвержение: -  Наш уважаемый Раис любит не такой анекдот, а вот какой, и он пощёлкал в воздухе пальцами. – А-а-а, я понял и перешёл на неприличные. Раис оживился, и только после третьего анекдота про змею, где самым безобидным было слово жопа, процедил сквозь зубы: - Хе – хе. Застолье постепенно перешло в вялотекущую фазу,  когда люди устают пить и закусывать и начинают умничать. В какой-то момент разговор перешёл на политические темы - о чём же ещё поговорить окосевшим мужчинам. Обсудили европейские страны, где, естественно, никто из присутствующих не бывал.  Кроме, нашего Раиса, который как выяснилось позже, в составе партийных делегаций объездил почти всю Европу. Заспорили о политическом устройстве, и вышли на животрепещущий вопрос о демократии. Градус спора повышался, как вдруг, тамада, подняв правую руку (в левой был стакан), крикнул: - Тиха-а-а!  Раис говорить будет! Мой сосед поёрзал, обвёл всех тяжёлым взглядом, поднял стакан и изрёк: - Вы псе не правилна  панимаете что такой дэмократия. Дэмократия это когда я говору, а он исполнает. – Ибрагим давай ещё решётка водки!!!

              Потом праздник жизни плавно перетёк в наш лагерь, где уже сварганили ужин и накрыли свой дастархан. Это было ответным гостеприимством, но при всём при этом куда-то потерялся наш завлаб. Поэтому здесь  роль тамады мне пришлось уже взять на себя. Наклюкались конечно все прилично, за исключением женщин. При расставании, Раис, изрядно потяжелевший, размяк душой и пытался петь и танцевать. Лез обниматься и подарил мне свои солнцезащитные  очки. По таджикским обычаям это был знаком большой дружбы, и пришлось отдариться – отдать свои очки. Только мне достались дешёвые пластиковые, заляпанные жиром, а ему - хорошие со стёклами. Наконец лесники с трудом запихали Раиса в газик и колонна машин, радостно сигналя, покинула нас.

                При инвентаризации понесённого от случайного праздника ущерба, выяснилось, что ряды наши поредели. Завлаба нашли спящим на берегу озера. И тихие  волны ласково перебирали прядь его волос на песке. Ещё несколько человек обнаружили в соседних кустах. Наступила тишина. Тёплая летняя ночь легла на землю. Вокруг была благодать. Зато утро было страшным. Пробуждение особо преуспевших  участников вчерашних событий проходило со скрипом. Мятые лица словно сошли с антиалкогольных плакатов. Облегчить судьбу было, к сожалению,  нечем. Оказывается, вчера выпили всё, кроме одеколона. Но, мы - же были культурными и волевыми людьми, и опохмеляться не стали.

                После завтрака  собрали лагерь,  погрузились на машину и направились в райцентр, по делу.  Красота окружала пассажиров: жёлто-красные горы с вкраплениями зелёных садов, синее небо и где-то внизу бирюзового цвета речка. Трезвые с удовольствием вертели головами, а больные вчерашним тяжело реагировали на каждую кочку и мутным взором озирали окрестности. Завлаб стоически переживал трудности. Он сидел в центре кузова, повязав голову мокрым полотенцем. Удивительно, но я перенёс  вчерашнее отравление организма довольно легко. Толи сказывались молодость и свежий воздух, толи осторожность – поднимал-то стаканы я наравне со всеми, а вот пил через раз, а то и два.

                Два часа тряски по горной дороге и мы уже в райцентре. Довольно быстро нашли здание райисполкома. Ориентиром как всегда служил памятник Ленину, протягивающему  руку к местному  кладбищу, на длинном заборе которого висел транспарант « Верной дорогой идёте товарищи». – Ну,  что друг Раиса, вылезай  -  сказал завлаб, кряхтя, перелезая через борт: - Пойдём в гости просить помощи для экспедиции. На втором этаже мы быстро нашли кабинет председателя. В пустой приёмной за пишущей машинкой сидела молодая таджичка в тюбетейке и цветастых штанишках и сосредоточенно тыкала пальцем в кнопки. Дверь в кабинет была открыта, и там было тоже пусто. – А где Раис?- поинтересовался завлаб. – О-о-о Раис болеет, силна болеет – огорчилась секретарша. Узнав адрес дома больного, экспедиция двинулась дальше.

                На окраине кишлака, в большом саду стоял дом председателя. По восточному обыкновению калитка в заборе была открыта. Внутри царило нездоровое оживление:  в саду, на айване под деревьями сидел человек, прижимая к темени кусок льда в полотенце, и тихо стонал. Это был мой бедный  друг Раис. Вокруг суетились женщины – кто-то подавал пиалушку с чаем, кто-то менял мокрые полотенца. Им было явно не до нас. Услышав шаги, домочадцы обернулись к нам. В глазах Раиса мелькнул испуг. Он неуверенно попытался встать. Потом махнул рукой, поздоровался и обречённо приказал женщинам накрывать дастархан. – Это мои друзья – кратко объяснил причину: - Будем отдыхать, барана резат. Мы с глубоким сожалением, но решительно,  к радости большого друга, остановили этот процесс. После пиалушки чая я довольно путано, но кратко постарался объяснить причину  внезапного визита. Наверно Раис ничего не понял, но, чтобы побыстрей от нас избавиться, потребовал от женщин принести бумагу и ручку.

                Эта бумага потом оказывала магическое действие на всех тех, кому мы её предъявляли. Нашей экспедиции оказывали всяческую помощь и старались быстрее от нас отделаться. Да мы и сами с удовольствием часто читали это обращение.

                Всем нашим людям (зачёркнуто) началникам Нашего района оказыват экспедиц Нашим друзьям помощ кагда нада и просит. Паказат псё что нада. И подпись Раис Ёров.