Последняя охота

      Привет! – Ввалился в дом Василия его закадычный друг Гришка – Поможешь мне в одном рискованном деле, а то одному чё-то, боязно!
   –  Что это за дело такое, которое даже тебя пугает? – Усмехнулся Василий – Не думал я, что ты ещё чего-то боишься, ведь казалось, всего в тайге за свою жизнь повидал.
   –  Забоишься тут, – Гришка снял полушубок, бросил на лавку – шатун в тайге объявился, в зимовье моём всё вверх дном перевернул!
   –  Откуда у нас здесь шатуну взяться? – Удивился Василий – Вроде как никто не собирался нынче на берлогу.
   –  Да понимаешь, – замялся Гришка – я это, на берлогу нынче ходил, вот и подранил хозяина. С первого выстрела не убил, а второй патрон осечку дал. Думал, он на меня кинется, нет, Бог отвёл. Рванул он от берлоги как рысак скаковой. А я как назло, без собаки был, ощенилась моя Ласка, рано ещё ей в тайгу. Ну, так чё, поможешь, вдвоём-то безопасней будет!?
   –  Ну, уж нет, Гришуня, я ещё жить хочу. Ты что, не знаешь, какими злыми и коварными шатуны бывают, не одного храбреца задрали.
   –  Да знаю я, потому и зову, для подстраховки, – Гришка с надеждой посмотрел на друга – ну, как, согласен?
   –  Не пойду, – отрезал Василий – и тебе не советую. Обратись лучше в госпромхоз, может там, кто пожелает.
   –  Ну, как знаешь, – погрустнел Гришка – если я его не грохну, то он меня точно подкараулит, так что выбора нет. Он натянул полушубок, схватил в охапку шапку и, не прощаясь, ушёл.
   – Вот безбашенный, – покачал головой Василий – совсем о семье не думает. Случись что, кто ребятню кормить будет?
      Прошло три дня, Гришка в деревне не появлялся. Утром четвёртого пришла его жена:
   –  Василий, что-то у меня на сердце неспокойно, Гриша пропал, четвёртые сутки, как ушёл, и не сказал куда.
   –  Ну что, искать надо, однако, – нахмурился Василий – плохо дело. Соберу мужиков, прочешем, сколь сможем тайгу, следы-то ещё не замело.
      Первый день результатов не дал, хоть исколесили по Гришкиной лыжне и окрестностям до самого вечера. Назавтра собрались пораньше, пригласив ещё промысловиков из госпромхоза. День выдался морозный, снег осел, и ходить по нему стало много легче. Следы от Гришкиных лыж вывели к небольшому озерцу, образованному родниками, недалеко от которого находилось его зимовье.
      Мужики остановились, оторопев от увиденного – на берегу лежал, растянувшись на животе, громадных размеров медведь. Его следы пересекались с Гришкиной лыжнёй и дальше виднелись следы борьбы и капли крови. Ближе к противоположному берегу зияла большая полынья, в которую уходил лыжный след, и возле неё виднелись бурые следы крови.
   –  Ну, всё, – проговорил кто-то из мужиков – хана, однако, Гришке. Зацепил его видимо зверюга.
   –  Давайте обойдём озеро, – предложил Василий – там лучше будет видно, выплыл или нет.
      И действительно, из полыньи шёл след, видимо полз Гришка в сторону своего зимовья. Мужики рванули по его следу и минут через десять были уже возле избушки.
      Гришка лежал на топчане, накрытый полушубком. Дыханье с хрипом вырывалось из его потрескавшихся губ. На печке стоял пустой чайник. В зимовье было едва теплее, чем снаружи – видно печь давно не топилась.
Мужики быстро соорудили из запасных Гришкиных лыж что-то наподобие саней и поочерёдно меняясь, оттащили его в деревню.
      За медведем пришли на следующий день. Кое-как разделав его замёрзшую тушу на части, донесли до деревни и разделили поровну, отдав Гришкиной жене большую часть мяса.
      Гришка провалялся в больнице больше месяца – у него обнаружили сильное воспаление лёгких, были сильно обморожены пальцы рук и ног, большая рваная рана на лодыжке.
      На второй день после выписки из больницы он пришёл к Василию:
   –  Спасибо, друг, если бы не ты, хана бы мне пришла. Вот, и так еле выкарабкался, не скоро ещё в норму приду. Давай-ка,  по этому поводу выпьем за моё здоровье, и за твою помощь.
      Когда выпили по одной, Гришка поведал другу о своих злоключениях:
    –  Я уже было потерял  надежду найти шатуна, решил вернуться домой, в деревню. Когда подходил к озеру, услышал сзади какой-то шум, оглянулся, а медведь вот он – рядом. Едва успел выхватить из-за спины ружьё, и  выстрелить в него в упор, но он, уже смертельно раненый хватанул меня за лодыжку, вырвав когтем кусок мяса вместе со штаниной. Я рванул  напрямую через озеро, но недалеко от берега попал видимо на родник, провалился. Лыжи остались в воде, сам еле выбрался и ползком начал добираться до зимовья – идти просто не было сил! В домике успел кое-как перевязать рану, затопил печь и лёг на топчан, накрывшись полушубком. Дальше ничего не помню, очнулся уже в больнице. Мне жена потом рассказала, что ты организовал поиск, и как доставили в деревню. – И помолчав, добавил – А на мясо я даже теперь и смотреть не могу, в горло не лезет.
      Гришка напрочь завязал с охотой, продал ружьё и все охотничьи прибамбасы. В лес теперь ходит только по грибы и ягоды. А зимовье своё подарил знакомому охотнику.
     Василий, каждый раз, когда они с другом собираются за рюмкой чая, не прочь подковырнуть его:
   –  Гриша, у тебя случайно нет на примете знакомой берлоги, уж больно медвежатинки хочется!
     На что тот со вздохом отвечает:
   –  Хватило с меня и одного шатуна, на всю оставшуюся жизнь память оставил!