Письмо

Петя Симаков, токарь 6 разряда, работавший на одном из крупнейших заводов нашей страны, шёл домой с работы после 2 смены. Был первый час ночи, и город, натрудившийся, отгрохотавшийся, отзвеневшийся до позднего вечера, засыпал. В окнах гасли огни, замолкали разного рода звуки, как музыкальные, так и не очень.
Петя Симаков спешил домой. Дома жена Соня, дочь Вика и двое пацанов-двойняшек: Олег и Игорь, «князья» – как называл их Петя – ожидали его. «Князьям» было по три года, Вике семь лет, а Соне не было ещё и тридцати лет. Жил Петя Симаков на съёмной квартире в маленьком частном домике. Хозяйка, злющая старая ведьма, сдала им – пятерым людям, трое из которых были дети, – комнатку площадью девять квадратных метров. В комнатке помещалась одна кровать, обеденный стол да сундук, наполненный тряпичным барахлом. В углу, возле окна, примостился шкафчик с посудой и продуктами. Пищу Соня готовила на кухне, на электрической плиточке, из-за чего имела частые, неприятные, угрожающие выговоры от хозяйки дома.

В прихожей Петя снял ботинки и в одних носках прокрался к двери своей комнаты. Дети уже спали на ложе, которое им приготовляла Соня каждый вечер. Ложе это располагалось под столом. Там, под столом, обвешанные со всех сторон цветастой скатертью с кистями, на мягком матрасике, на чистых простынях и подушках, укрытые тёплыми одеялами, спали младшие Симаковы. Спали и на судьбу не жаловались. Какие жалобы могли быть на судьбу, когда там, под столом, было их личное пространство, наполненное сказками, чудными видениями, которые поставляла им разноцветная скатерть с кистями, наполненное присутствием Вики, выдумщицы всяких невероятных историй.

Петя, изо всех сил стараясь не шуметь, сел за стол. Соня поставила перед ним миску с наваристым супом, положила большой кусок хлеба, поставила стакан сладкого чая и села напротив мужа, подперев голову руками. Петя тотчас заметил, что Соня была невесела. Глаза её, наполненные грустью, выражали недоумение, тревогу и обиду.

– Что случилось? – спросил Петя.
– Ничего, – ответила Соня. – Хозяйка опять недовольна.
– Чего не поделили?
– Пол у неё не помыла, в огороде не прополола. На детей она сердится. Шумно больно. Она запретила Олегу и Игорю бегать по полу. Им теперь придётся целыми днями сидеть на кровати. К Вике придирается. Она ей тоже не может никак угодить.
– Вот паскуда! – вскричал Петя. – Мало мы на неё горбатимся? Ну я ей сейчас покажу!
И Петя сорвался с места.

– Стой! – громким шёпотом остановила его Соня. Она бросилась к мужу и ухватила его за рубашку. – Не надо! Ну её! Она нарочно это делает, измывается. Про неё соседи плохо говорят. Она многих погубила своим поганым языком, сплетнями, доносами. Не тронь её, Петя! Согрешишь на копеечку, а отвечать придётся на рубли. Ведь дадут же нам вскорости квартиру. Обещали же. Потерпим пока.

Петя сел за стол и начал есть свой суп. Однако кусок не лез в горло. Он поглядывал на грустную Соню и думал какую-то, одному ему известную, думу. После ужина Соня убрала со стола, разделась, легла в кровать, а он так и остался сидеть за столом, задумчивый, угрюмый и злой. Соня вскоре уснула, дети спокойно спали, а он убавил свет, достал из шкафчика школьную тетрадку в клеточку, авторучку и начал писать письмо не кому-либо, а самому генеральному секретарю коммунистической партии Советского Союза Леониду Ильичу Брежневу. Первые слова послания дались ему с трудом, кое-как выдавил он их из своей головы, а потом его будто прорвало, и он, совсем забывший о том, кто он и кто тот, кому он пишет, изливал свою душу в словах, наполненных горем и гневом. Он писал о том, как умирал его отец от ранений, полученных на войне, как долго, мучительно болел он годы, как Петя и его сестра помогали матери ухаживать за отцом, как они работали, будучи детьми, где только позволено им было работать, как однажды утром, когда он, проснувшись, вышел во двор, чтобы умыться у рукомойника, услышал – в доме заплакала мать – тихо, жалобно, тогда он понял: отца больше нет.

Далее писал о том, что он учился в ремесленном училище, что потом учился в вечерней школе, что ушёл из дома, оставив его в распоряжении старшей сестры, которая к тому времени родила двоих ребятишек. Он писал о том, как он женился. Парни из его цеха уговорили его пойти в парк на танцы. На танцплощадке много было всякого народу – в основном женщин. Мужчин было раз-два да и обчёлся. Многие танцорки стояли, прислонившись спинами к ограде, никому не нужные, невостребованные. Среди них была она, Сонечка Бегова. Петя не сразу заметил её. Прежде он заметил луну, круглую, яркую, оранжево-красную, которая висела на сиреневом августовском небе. Вечер был тёплым. Деревья, окружавшие танцплощадку, тяжело нависли над оградой. Тишина и покой подавляли духовой оркестр. Казалось, всё: луна, небо, деревья шептали танцующим людям великую правду о величии существующего мира, незамаранного прогрессом.

– Луна-то! – подумал Петя, – похоже, сейчас свалится сюда на наши головы. То-то потеха будет!
Он оторвал взгляд от луны и увидел Соню. Он знал её прежде. Они  работали на одном заводе, в одном цехе. После луны и неба лицо Сони заинтересовало его. Казалось, она, никому не нужная и невостребованная, всё понимала и ни на что не надеялась. Ей было грустно, обидно и скучно. Ей хотелось бросить эту глупую затею – найти своё счастье в этом мире, ей хотелось уйти с танцплощадки.
Петя подошёл к ней и пригласил её на танец. Она растерялась, губы её дрогнули.
– Я плохо танцую, – сказала она.
– А я и вовсе не умею танцевать, – ответил он, весело улыбаясь.

Они добросовестно топтались на одном месте, прижавшись друг к другу под звуки духового оркестра. Танцевать они не умели, но не в этом было дело.  Они были нужны друг другу. И эти, почти ещё дети, которые слишком рано, в силу сложившихся обстоятельств, стали взрослыми. Они понимали друг друга. Ни ему, ни ей не надо было объяснять, почему костюм на нём и платье на ней были не первой молодости, почему они не пижонистые, не беззаботные. Соня недавно приехала в город из деревни, проучилась на технических скоротечных курсах и получила должность контролёра. Успехом у парней она не пользовалась. Парни начали замечать её тогда, когда Петя Симаков взял её под свою опеку. Если Петя Симаков запал на эту девчонку, значит, что-то в ней есть и стоит к ней присмотреться, решили парни. Кое-кто начал было присматриваться, но Пете это не понравилось. В итоге Соня и Петя вскоре сочетались законным браком в одном из загсов города.

Петя писал и писал обо всём, не сдерживая себя никакими рассуждениями. Вся его молодая трудная жизнь встала перед ним, полная самоотречения, труда, заботы о детях, Соне и матери.
– Я люблю свою родину, – писал Петя. – Я понимаю, что время у нас нелёгкое, много проблем. Я готов терпеть годы, всю жизнь, но терпеть эту гадину, эту тварь – свою квартирную хозяйку – которая эксплуатирует Соню, издевается над ней, преследует малышей, не даёт им даже бегать по полу, я не могу. Я могу не стерпеть, могу пришибить её одним махом, тогда я погибну. А что будет с моими детьми, с мамой, Соней?

Петя дописал письмо. Лицо его горело, рука дрожала и болела от напряжения. Но он ни о чём не жалел. Ни о том, что потратил ночь на такое, казалось бы, безрассудное, бесполезное занятие. Он горел этой ночью, выгорел дотла и был доволен собой. В конце письма он сообщил о себе: он – токарь-универсал шестого разряда, работает на номерном предприятии, что он имеет право на нормальную человеческую жизнь.

Утром, едва рассвело, Петя сбегал к ближайшему почтовому отделению и опу-стил письмо в почтовый ящик. При этом земля перед ним не разверзлась, небо не раскололось и не засыпало его своими осколками.
Прошло две недели. Петя ждал ответа на своё письмо и не ждал. Он понимал, что поступил глупо, наивно. Он понимал, что об этом его поступке не следует никому рассказывать: засмеют, осудят, назовут законченным идиотом. И всё же, всё же была какая-то тоненькая ниточка надежды, которая крутилась перед ним и не отцеплялась, а он не хотел её обрывать и выбрасывать.

Но вот спустя две недели, когда Петя Симаков, вернувшись домой после работы в первую смену, не застал никого из своей семьи дома. Комната была пуста. Исчезли все их скромные пожитки, на полу валялись какие-то обрывки бумаг и тряпок. Петя застыл на пороге комнаты в полном ступоре. Он не знал, что подумать, и что предпринять. Квартирная хозяйка подошла к нему. Она выглядела как-то очень странно, была не то, чтобы удивлённой, а просто потрясённой. Она протянула Пете листок бумаги.

– Пётр Степанович, Соня просила передать вам записку, – непривычно вежливо заговорила она.
Петя взял листок и прочёл следующее:
«Петя, сегодня ты ушёл на работу, а к нам приехала грузовая машина. В ней двое мужчин. Они забрали наши вещи, погрузили в машину. Они сказали, что отвезут нас на новую квартиру. Завод дал нам квартиру по распоряжению из Москвы. Квартира, говорят, хорошая: три комнаты, два балкона – всё как надо. Я с ума схожу от всего этого. Причём здесь Москва? Я так рада, дети рады. Приезжай скорее. Мне ордер на квартиру дали. Он на тебя выписан, и мы все туда вписаны. Приезжай».
Далее следовал адрес нового Петиного жилища.


Май 2021