Горячка юных лет. Портвейн

История знакомства с портвейном начиналась романтично.
Нет, не надо думать, что я имею в виду тот изжоговый напиток под номерами 33, 777, 13, 50 и т.д., достоинство которого измерялось только в "кайфонах дури", как это назвал А. Макаревич в своей книге "Мужские напитки".
Нет. Я имею в виду тот медово-янтарный напиток, что наливали в стакан в киоске на набережной поселка Коктебель в Крыму, открывавшемся в 11 часов утра и уже за полчаса до того у его окошка собиралась небольшая очередь отдыхающих.
Нет. Это были не "синяки", у которых поутру "трубы горели". Бочка с пивом в пятидесяти метрах от киоска уже с 9 утра исправно выполняла свои функции. Да и киоск с "сухарем" работал уже с 10 утра.
Да. Это были искренние интеллигентные любители-интеллектуалы портвейна.
 
Портвейн

Портвейн  не утоляет жажду, не побуждает на совершение подвигов, не лечит от робости, не маскирует смущение и стыд. Для этого есть другие напитки.
Портвейн - это собеседник.
Для умных - он интеллектуальный, пробуждающий образы и смыслы.
Для чувствительных - он деликатный и тонкий, открывающий такие чувственные зоны, куда без него и проникать-то опасно.
Для рассудительных - он опора в утверждении определяемых позиций.
Для всех, кто его полюбил, он находит необходимые средства убеждения и утверждения себя.

Его мягкая теплая янтарная струя, плавно меняющая свой цвет от бурой желтизны слегка сопревшей соломы до темной прозрачности каштанового меда, не спеша вливается в стакан.
Да-да, в стакан, а не в вычурный бокал формы тюльпана, куда его наливают для по-детски наивных экскурсантов с распахнутыми глазами и ушами в дегустационном зале завода Массандра.
В «киоске глубоких смыслов» на набережной стакан заполняется портвейном только до половины, и уже во время этого процесса портвейн начинает с тобой беседу.
Стакан еще не перешел в твои руки, но ты, наблюдая за его наполнением, уже ждешь его.
Ты почти ощущаешь в руках его тяжесть.
Ты начинаешь ощущать во рту его вкус.
Ты слышишь его запах, еще не ощутив его, потому что ты его знаешь.
Ты предвкушаешь его беседу с тобой и точно знаешь, что она состоится.
Тебе не надо выдумывать темы этой беседы.
Тебе не приходит в голову составлять ее план и писать "тезисы".
Темы придут и всегда приходят сами.
Портвейн сам подскажет, что лежит под подушкой твоей души, хоть ты и не осмеливаешься пока извлечь оттуда свое самое сокровенное и искреннее понимание обстоятельств твоей жизни, чтобы внимательно рассмотреть подчас неприглядные закоулки твоих блуждающих мыслей.
Твои полстакана портвейна белого "Таврического" и шоколадная конфетка "Южная ночь", за которые ты отдал 45 коп, у тебя в руках. И все, ты уже не одинок!
Беседа начинается.

Запах

Запах послеполуденного солнца, проникающего на веранду сквозь неплотно сомкнутые ветви виноградной лозы, слегка колышущиеся под ленивыми порывами теплого морского бриза.
Запах приносят из сада рассыпанные на земле опавшие подопревшие плоды дикой груши и подвяленный виноград, свисающий со стенок беседки. Порыв ветра с моря привносит в этот запах соль, морские водоросли и оттенок горечи.  Проплывет еле заметный мускус над легким ароматом горького шоколада и вдруг навеет совсем свежим черносливом и еще теплой курагой.
Ты не можешь остановить и понять эту игру запахов. Они постоянно меняются, играют с тобой и водят вокруг тебя хоровод. То прячутся и отступают, скрываются, и ты почти их не слышишь. То вдруг вырываются на поверхность, и ты ощущаешь в запахе только прелую грушу или кислоту виноградной плесени.
Еще не сделал ни одного глотка, а портвейн уже флиртует с тобой своим запахом. Намекает, увлекает, обещает, лукаво сердится и с улыбкой грозит.

Первый глоток

Первый глоток - самый важный и самый яркий. Первый глоток - это первый взгляд, первое впечатление. Первое знакомство, первая встреча, первый контакт.
Это только знакомство, но им определяется все. Какой будет вектор дальнейшего развития процесса. От его направления и абсолютной величины будет зависеть успех отношений.
Глоток, сделанный торопливо, впопыхах, лишит отношения тайны и постепенности ее раскрытия.
Лишая себя удовольствия предвкушения, ты не чувствуешь в букете многообразия запахов и вкусов, не изучаешь детально каждый нюанс, а лишь с размаху утыкаешь свой нос в самую сердцевину. И каждый раз неизвестно, куда он попадет. Что ты услышишь, благоуханье пряных фруктов и трав или гнилостную вонь, неважно. Всего остального ты уже чувствовать не будешь.
В портвейне, как и в жизни, богатство ощущений дает прелюдия, а не результат. Потом уже портвейн с тобой ведет беседу.
Он рассказывает тебе, как млел и томился в теплоте подогреваемого бродильного чана в процессе мацерации, постепенно теряя свои сахара и приобретая отроческую крепость. Как получил первый технологический удар, когда в его отроческое тело влили первую порцию спирта. Как еще нежное тело передернуло от этого грубого вторжения в деликатный процесс созревания и остановило его.
Еще не успели переработаться все сахара, а сладкая жизнь закончилась. Отрок еще не перестал быть сладким, но уже перестал быть отроком. Теперь он вступил в юношескую пору и в этом качестве заполнил дубовые бочки, расставленные на площадке под палящим солнцем.
С помощью внедренных спиртов, задыхаясь от жары в бочке, он вытягивал из нее пигменты, ферменты  и ароматы, преображаясь в сильного загорелого юношу.   



Из книги "МАИ. Пена юности"