Горячка юных лет. Татьяна

Впервые я увидел ее в спортивном зале, где проходили занятия секции гимнастики.
Не зря наш институт сами студенты называли "Спортивный колледж с легким научным уклоном".
Для занятий по физподготовке всех студентов разбивали по спортивным секциям в соответствии с их пожеланиями. Секций было много, и каждый мог выбрать ту, которая его более остальных привлекала. Так как до института я занимался только гимнастикой и борьбой, то выбрал гимнастику, считая ее наиболее легкой секцией, поскольку спортивные достижения меня не манили.
Для предварительного отбора всех желающих заниматься гимнастикой собрали в спортивном зале и предложили выполнить несколько простейших гимнастических элементов: кувырок вперед, прыжок через гимнастического "козла", подъем переворотом на перекладине и что-то еще.
Все без труда справились с этими элементами, кроме старосты нашей группы, довольно крупного юноши Володи Кульцичкого, о котором я уже не раз упоминал.
Уже один только его кувырок поразил нашего тренера и удивил нас. Такое исполнение я видел только в четвертом классе у мальчика с большими органическими проблемами с координацией движений. Но Володя-то передвигался нормально!
Но это было еще не все.
Когда он тяжело разбежался для прыжка через "козла", то, наверное, забыл подпрыгнуть и весь накопленный момент количества движения передал по горизонтали "козлу".
Последний не устоял на ногах и опрокинулся, накрытый сверху Володей.
Видеть такое на занятиях гимнастикой мне еще ни разу не доводилось. Я и не представлял, что это возможно - у "козла" же ноги растопырены! 
Опасаясь травматического исхода, тренер решил его больше не испытывать.
- Почему же вы выбрали секцию гимнастики? - спокойно поинтересовался он.
- А я пришел сюда со своим другом, - ответил Володя. (Его другом был Саша Михайлов, атлетически сложенный и физически развитый парень из нашей группы).
- Никто не мешает вам быть друзьями, - заметил тренер, - но секцию вам надо выбрать какую-нибудь другую. Велосипед, например, или лыжи.
Володя понурил голову. Было заметно, как трудно ему разлучаться со своим другом, даже на время. Но ничего не поделаешь…
 Начались занятия гимнастикой.
Зал был один, поэтому юноши и девушки делили его пополам, а точнее - по диагонали. На девичьей половине - разновысокие брусья, бревно, "козел" и гимнастический ковер, а на юношеской - "конь", перекладина, кольца и параллельные брусья. 
Наш тренер задал упражнение на снаряде. Кто исполнял его сразу и с должным качеством, сидел на лавочке, а у кого не получалось, тот продолжал упражняться.
Поскольку требования были невысоки и подготовка у меня имелась, то большую часть времени, отведенного на занятия, я проводил на лавочке, что, впрочем, меня вполне устраивало.
Тем более, что напротив тренировались девушки в трико, плотно облегающем их чудесные фигурки. Девушки также проходили предварительный отбор и потому те, что продолжали занятия, были очаровательно гибкими и пластичными.
Помню, как тренер объясняла им упражнение "волна", которое могут исполнить только женщины и оно не доступно мужчинам. Для демонстрации этого упражнения она пригласила девушку в темно-красном гимнастическом трико, которая выделялась большой хорошо оформленной грудью, ладной фигуркой и тонкой талией. Кроме того, эта девушка явно имела гимнастическую подготовку и легко исполняла все указания тренера.
С тех пор на гимнастических занятиях мое внимание было сосредоточенно на ней одной.
Но только на гимнастике!
Я не знал, из какой она группы. На лекциях я ее не видел, так как и сам не часто на них ходил. И только потом, когда мой приятель Женька Шилов обратил на нее мое внимание в аудитории, я понял, что девушка в гимнастическом зале и студентка на лекции – одно и то же лицо.
Прошел не один десяток лет, пока я заметил и осознал у себя проблему с идентификацией лиц: я не могу опознать человека, если видел его, но не говорил с ним.
Например, все современные актрисы-блондинки для меня одинаковы и неразличимы.
Тогда я этой проблемы у себя еще не знал.
Однажды, обратив на нее внимание, я стал все чаще замечать ее на лекциях и в перерывах. Но никаких знаков внимания не оказывал и своего интереса не проявлял. Будь я мечтательным поэтом, я еще долго мог бы хранить свой интерес в глубине души, посвящая ей вечерние часы раздумий. Но таковым я не был.
Как-то на лекции, не помню уже, по какому поводу, я послал ей через весь зал записку с бессмысленным шутливым замечанием. Она мне ответила тем же, показав, что не против нашего, как сказали бы сегодня, "твиттерного" общения.
Да, задолго до появления технических средств, то есть "гаджетов", технология "службы коротких сообщений" уже существовала! Особенно у студентов, изнывающих от скуки на лекциях.
Наверное, прилежных студентов необходимость постоянно передавать наши записки раздражала, но не помню, чтобы кто-то выразил свое недовольство или отказался это сделать.
Такой твиттерный флирт продолжался довольно долго и примечателен был тем, что не переходил в какую-то форму личного общения. Посмеиваться друг над другом по поводу внешнего вида или текущих событий нам было более интересно, чем развивать отношения в личном плане.
Когда через несколько лет, перед радикальным изменением своего гражданского статуса, я наводил порядок в своем столе, то безжалостно выбросил целый ворох таких записок. Теперь жалею, что не сохранил - столько там было юмора, приколов и юношеских провокаций. Запомнилась только крошечная часть.      
Однажды на лекции я не мог оторвать взгляд от ее профиля. 
   
     Ваш пышный бюст мешает мне
     вкушать любимые плоды науки.

И тут же получил ответ:

     Однако, чтоб его увидеть,
     приходится Вам головой вертеть.
     Смотрите прямо!

В другой раз cлучилось так, что прогуляв всю ночь на проводах своего друга в армию, я пришел в аудиторию в костюме. И сразу записка от нее:

     Сегодня вид у Вас чертовски авантажный.
     Под водолазкой белой можно ожидать
     и чисто вымытую шею?

Я:

     На званом ужине вчера
     пришлось немного задержаться,
     а потому не смог принять
     убогий вид, приятный Вам.

Как бы нам с Татьяной это не нравилось, но бесконечно длиться  все это не могло. Когда-нибудь надо делать следующий шаг.
Необычность ситуации заключалась в том, что у меня к ней как к женщине, влечения не было. Да, мне нравились ее острый ум, юмор, реакции. Меня привлекал рыжий цвет ее плавно вьющихся волос, как у ирландского сеттера, гибкая изящная фигурка и грациозная походка. Ей легко давались математика и физика.
В отличие от меня, который окончил школу с нулевым знанием английского, она неплохо знала французский и в своих записочках нередко его использовала.
Казалось бы, все должно было располагать к продолжению.
Но нет!
Тем не менее наша пьеса перешла на "коду".
Однажды, в теплый майский день - уж и не помню, у кого из нас - возникло желание встретиться за пределами института и погулять по Москве. Место встречи назвала Татьяна – это я точно помню. Она предложила встретиться у памятника Горькому на площади Белорусского вокзала. Замечу, что о существовании такого памятника я даже не подозревал.
Посреди площади тогда был маленький сквер с большими деревьями, внутри которого, как потом выяснилось, и находился памятник, которого не было видно.
Похоже, я слегка опоздал, так как долго соображал, где же он, пока не догадался заглянуть в сквер.
Татьяна не обиделась, лишь что-то съязвила про мое «знание» города и редкость романтических свиданий. Потом мы немного посидели в "Якоре" и решили пойти в кино.
Ближайший кинотеатр "Москва" находился на площади Маяковского. Там шел двухсерийный фильм "Майор Вихрь". «Отлично, - решили мы, - заодно и фильм посмотрим. Говорят, хороший».
Татьяна была в красном маленьком трикотажном платье, плотно облегавшем ее фигуру, с очень глубоким декольте. 
Она стремилась выглядеть старше своих лет и ей это удавалось.
В чем-то мы были с ней похожи: оба знали, что делать в этих обстоятельствах, но не испытывали стремления реализовать свое знание. Мы продолжали флиртовать.
На фоне драматического действия на экране я осторожно положил руку на ее голую коленку. Она не стала возражать, а наоборот, положила ногу на ногу, чтобы моя рука сползла ниже по бедру. Боковым зрением я заметил, что мужчина, сидевший справа от нее, скосил глаза и даже немного повернул голову в нашу сторону, забыв о действии на экране. Татьяна подалась грудью вперед и аккуратно положила ее на мою руку. Я развернул руку  навстречу, и скорее почувствовал, чем увидел, как мужик справа глотает слюни от вожделения.   
Фильм закончился, но его содержание в значительной мере осталось для нас загадкой.

Времени было 11 часов вечера. Я как хороший сын позвонил маме и сказал, что скоро буду, кажется, даже назвал время - через час. Решил, что поймаю такси, отвезу Татьяну - и домой.
Но сначала мы решили  прогуляться по улице Горького - погода хорошая, тепло. Мы шли не спеша и болтали ни о чем. Потом все-таки поймали такси. Что такое заднее сиденье такси ночью с девушкой, никому объяснять, наверно, не надо.
Когда мы доехали до конца Хорошевского шоссе, где жила Татьяна, было уже заполночь, и отпустить девушку одну в темноту я не мог. Я отпустил такси.
Нас окружила ароматная от липового цвета тихая ночь. Все уже спят и лишь кое-где горят окна. Мы подошли к ее дому. Взглянув на свои окна, она с улыбкой заметила, что у нее в доме все спят, и с веселым вызовом сообщила, что можно не спешить.
Мы и не спешили.
Не зря Иосиф Бродский вспоминал, что в Советском Союзе самые волнующие интимные встречи происходили в подъездах домов или в парадных, если это был Ленинград. Ведь в отличие от американской молодежи у нас не было больших американских машин с огромными диванами.
Всем нашим ровесникам известен тот уголок в подъездах под лестницей хрущевских пятиэтажек.
Наверняка он был задуман архитектором для первых свиданий. Как правило, света в нем не было, и даже если случайный прохожий войдет в дом, он вряд ли разглядит, кто в нем уединился и чем там занимаются.
Как только мы оказались на пятачке под лестницей, моя рука самопроизвольно обняла тонкую талию Татьяны и уверенно привлекла ее к себе.
Я подумал, что же это моя рука делает? Я же этого не хочу…
Но рука меня не слушалась.
Татьяна не противилась, но все же откинулась назад, отчего ее роскошный бюст поднялся и норовил вырваться из просторного декольте. Я пытаюсь поймать ее губы, но она со смехом уворачивается, оставаясь все так же в моих объятиях, но давая почувствовать завораживающую гибкость и упругую игру ее молодого тренированного тела.   
Несмотря на видимое отсутствие у нас желания развивать отношения, против молодости мы устоять не могли.
 
Домой я вернулся в 4 часа утра. Мама встречала меня на балконе.
- У тебя хватило денег, чтобы рассчитаться за такси? – спросила она первым делом, услышав, видимо, мои пререкания с таксистом, который требовал от меня полный счетчик, хотя большую часть дороги я проехал с попутчиком, заплатившим за себя.
А потом неожиданно добавила:
- Подожди Сереженька, «отольются кошке мышкины слезки»!