Немного о Капитане и его создании

 Это, по сути, послесловие.


Днём рождения «Капитана», или, как он стал называться гораздо позднее, «Именем Космоса», я условно считаю 15 февраля 1990 года плюс-минус несколько дней. Зато дату, когда дописала эпилог, знаю точно: 9 февраля 2016 года.

На момент начала мне было 14 лет. Так получилось, что в детстве я провела много времени по больницам, и всюду я возила «Капитана» с собой – простые ученические тетрадки в картонной папке, одна тетрадка – одна глава. Когда меня спрашивали: «Что ты всё время пишешь?», я отвечала: «Сказку». Я никому не показывала того, что у меня выходило, потому что меня не удовлетворял результат. Только старшая сестра читала то, что у меня получалось. Она стала моим первым критиком, советчиком и редактором. Она на два года старше меня, ей было тогда 16.

Но уже через три года я поняла, что не могу двигаться дальше. Мой стиль приобрёл некоторую самостоятельность, и последние из написанных на тот момент глав уже слишком не соответствовали первым. По событиям я добралась тогда до ограбления, на котором попала в плен Тома, хоть в то время события в романе шли в другом порядке, и их было меньше.

Я отложила «Капитана» в надежде, что он оставит меня в покое, но этого не случилось. Вся эта история, герои жили во мне, волновали и рождали какое-то душевное головокружение от того, как складывались их судьбы, какие диалоги они между собой вели. И я взялась за них снова. Так же в тетрадках, но уже в других, тоже картонных, папках. С самого начала. И дальше эти первые главы перерабатывались ещё не раз в соответствии с тем, как совершенствовался мой язык и как развивался сюжет и самый мир Капитана.

Тем временем я повзрослела, вышла замуж. Родился сын. Роды приняли неудачно. И начались совсем другие больницы. Но и тогда, едва появилась надежда, что сын выживет, моё творчество подошло ко мне снова. Стихотворение «Пусть доброе, чистое, светлое…», позднее вошедшее в повесть «Только б вернулся…», родилось в блокноте на коленках возле кувеза, где лежал двухмесячный сын, и посвящено было ему. Тогда же родилась история Ланто Дана с её яркими контрастными красками и событиями. Она пока не дописана и относится к дилогии с рабочим названием «Серёжка и принц», пришедшей ко мне тоже в детстве.

Сын был в тяжёлом состоянии, сил на ребёнка и мужа у меня не хватило, мы с мужем расстались. Я не стала возвращаться на девичью фамилию, потому что сын был на фамилии мужа. Интересно, что сочетание моего имени с фамилией дошло до меня совсем не сразу. Только когда уже в 2011 году мне создавали первую электронную почту, то объяснили, как звучат вместе мои имя с фамилией. В девичестве я Кораблёва.

С этого времени я уже писала по ночам. В год получалось глав по пять, и я с ужасом понимала, что если так пойдёт и дальше, то, чтобы закончить «Капитана», мне не хватит жизни. Но в промежутках меня посещали и другие сюжеты. Первой законченной вещью была уже упомянутая повесть «Только б вернулся…», начатая в юности, когда я училась на машинописных курсах, и в 2004 году найденная вдруг во время уборки, переработанная и дописанная.

После неё, почти сразу, появилась короткая повесть «Гоя». Она пришла ко мне во сне, а, как много раз убеждались, приснившееся – это дар свыше, это нельзя отталкивать. Так, к слову, во сне пришёл ко мне «Закон Великой Бездны».

Рукопись «Гои» у меня благополучно увели. Человек, с которым я пересеклась случайно, заинтересовался, и я сдуру дала ему эти две рукописи. «Только б вернулся…» он вернул мне сразу, а о «Гое» принялся дотошно расспрашивать: правда ли это моя идея или она у кого-то списана. В результате он отдал её кому-то, внезапно уехавшему в Москву, и так далее. Словом, выяснить, у кого заблудилась моя рукопись, мне так и не удалось. Да и сам этот человек быстро скрылся с моего горизонта. Так что у меня остался один экземпляр и полный комплект черновиков.

Тем временем Капитан продолжал жить и развиваться. Иногда я пересказывала эту большую историю где-нибудь в больнице или в санатории. Окружающие видели, что по вечерам, уложив сына, я снова сижу в уголке со своими тетрадками и спрашивали, что это. Я упоминала о паре моментов, и заканчивалось, как правило, тем, что мы сидели ночами плотным кружком и я излагала всё с самого начала. Я ещё не понимала на тот момент всей роли Фарите в освобождении Капитана и прямо говорила: я этого пока не знаю. Не могла ещё представить себе каких-то подробностей, только чувствовала их аромат, настроение, их атмосферу. Я ещё не могла прорисовать характеров Ллэйда и Аены с Сергеем, личностей Итрея и Бена, но стоило мне мысленно пойти в их направлении, и они проступали передо мной всё в больших деталях и красках.

Песни для Капитана я начинала большей частью сама, но заканчивала нередко при помощи старшей сестры. Часто было и так, что я звонила ей и говорила: мне нужна такая-то песня для такого-то героя. И она принимала заказ. Песня «И снова вечность погружается в закат» была написана специально для Капитана Лионелем Садорро. Его же авторству принадлежат первый и последний куплеты заключительной песни Майрана. Но не все песни, написанные для Капитана, смогли войти в сюжет. Они подошли бы для фильма, но в книге места им не оказалось. Так, не попала в действие «Песня Бойны», песня Аифаш «Метеорит» и другие.

А потом я ослепла.

Я почувствовала неладное примерно за полгода до этого, помыкалась по врачам, все пожали плечами. И перед Новым, 2012, годом, я оказалась на операционном столе. Глаз ослеп, но у меня оставался ещё второй, тоже начавший стремительно терять остроту зрения.

Это случилось тогда, когда ослеп мой Бен. И я писала, уже отодвинув всё остальное, лишь бы успеть вернуть ему зрение, уверенная, что когда прозреет он, прозрею и я. Потому что так бывало у меня постоянно: когда без воды осталась Тома в плену, я тоже оказалась без капли на долгое время. Это судьба так показывала мне, чтобы я не зарывалась.

Бен прозрел, но моё зрение не вернулось.

Осенью 2014 года у меня начали извиваться предметы на столе, втянулись внутрь края монитора компьютера. Я начала глохнуть. А события только-только подходили к освобождению Капитана, и впереди было ещё так много!

И вот, подойдя к самому суду, я оказалась в полной темноте. Капитан с Майраном сели на лайнер, чтобы лететь на суд. Эта глава была последней, написанной мною с глазами.

Я ослепла всего в шаге от победы! Я ведь чувствовала, что мне осталось событий от силы глав на десять! А тут – ни написать нового, ни прочитать уже написанного! А ведь на очереди за Капитаном стояли «Серёжка и принц», «Близняшки» – прямое продолжение Капитана – и многое, многое другое.

Были три месяца темноты, дезориентации, страха, из которого не проснёшься и не выскочишь, и дикого, ничем не заполненного безделья! Я никогда до этого не знала, как можно скучать, всегда были дела и то, что называется некрасивым словом «хобби». Я вышивала, вязала, занималась бисером. И, конечно, у меня был сын, постоянный двигатель, заставлявший вставать на ноги и идти дальше.

Я была слишком напугана, растеряна. Я ещё надеялась и ждала квоту. Когда квота пришла и я приехала на операцию, врач сказал: поздно, где вы были раньше? Он – дай Бог здоровья и ему, и всем его потомкам! – отыграл мне 4%. Ещё на целых 6 лет вернул мне свет.

И я стала искать возможность продолжить работу.

Ещё находясь в клинике, я попробовала писать с секретарём, которым стала моя верная подруга, Анна Владимировна Кострубова, сопровождавшая меня на операцию и водившая за руку. Но писать таким образом у меня не поучилось. Я всегда работала с тремя вариантами текста: «чёрный черновик», «белый черновик» и «чистовик». То, что рождалось в первом, «чёрном черновике», был ещё не текст, а суррогат текста, набор глупых фраз, показывать которые даже близкому по духу человеку невероятно стыдно. А в среде незрячих никаких знакомств у меня на тот момент ещё не было. Я встала на очередь в Бийский ЦРС, где, как мне сказали, учат компьютеру, но попала туда только через три года и то только по горящей путёвке.

Через местное общество слепых Анна нашла мне человека, который поставил на мой ноутбук звуковую программу, но с вордом он не работал и смог подсказать только пару горячих клавиш для него. Что такое «блокнот», я на тот момент и вовсе не имела представления, да и до слепоты работала в ворде.

И это одно. А второе – большая часть «Капитана» по-прежнему оставалась у меня в тетрадках, то есть стала в принципе мне недоступна. После случая с невозвращённой и ушедшей куда-то рукописью я боялась отдать Капитана постороннему для перепечатки. И вот Анна, возвращаясь по вечерам с работы, целый год садилась к компьютеру и перепечатывала для меня главу за главой.

15 января 2015 года я кое-как закончила 36 главу третьей части, уже всеми способами вглядываясь в экран и прося помощи у сына и близких. И следующую, начатую под диктовку в марте, закончила 15 июня. К этому времени я выучила вслепую клавиатуру и немного приспособилась к работе без контроля зрения, без мышки, не имея больше возможности бродить взглядом по тексту, ориентируясь только на монотонный, неправильно произносящий половину слов голос звуковой программы. Но неоконченность Капитана, которому я, по сути, посвятила жизнь, заставляла меня искать способы обучения работе на компьютере вслепую, когда учиться было не у кого и даже подстроить мне ноутбук не мог никто. Так, однажды, когда ноут сломался и полетела звуковая программа, в мастерской согласились поставить мне её снова и поставили демо-версию.

К счастью, потом я всё-таки оказалась в ЦРС, прошла обучение, свела знакомства со специалистами, многие из которых незрячие.

Два стимула помогли мне пережить наступление слепоты: «Капитан», который настоятельно требовал жизни, и сын, который, как перед Богом, зависит от меня. Иначе я, наверно, не прошла бы этого пути. Зрение и слух – это не только независимость, но и мощнейший антидепрессант. До сих пор не могу поверить, что больше не увижу жёлтых одуванчиков в зелёной траве и кучевых, просвеченных всеми цветами солнца облаков!

Но сын, того не зная, приучил меня к выносливости. Сейчас ему 23 года, и он всегда готов подать мне тот самый стакан воды.

Итак, 9 февраля 2016 года я дописала эпилог «Капитана». И началась переработка. Я подгоняла события друг к другу, чтобы не оказалось где-нибудь разночтений, шлифовала язык. Сейчас, перед тем как выкладывать в интернет очередную главу, я ещё на раз проходила её. Но сказать, что работа над «Капитаном» окончена, до сих пор не могу.

Поскольку воспринимать текст с ноутбука с благословенной бубнящей программой довольно проблемно, я хочу выпустить Капитана – и не только его – аудиокнигой. Диктор, готовый снова посвящать своё время моему Капитану, у меня есть, это Анна. Я заканчиваю курсы для незрячих – учусь на звукооператора. Мы попробуем. Можно, конечно, обратиться в «Логос», где мне, возможно, начитали бы его профессионально, но когда я представляю, сколько слов, имён и названий будет произнесено незнакомым диктором неправильно, такое желание отпадает. С некоторых пор я стала чувствительной к правильному произношению.

Впрочем, как говорят, хотите насмешить Бога, расскажите Ему о своих планах. Но с другой стороны, Господь столько поддерживал меня, так берёг на неласковом пути, что можно ли сомневаться в Его поддержке теперь?

Итак, публикация «Именем Космоса» в интернете окончена.

Дорогие мои читатели! Мне так важны ваши отзывы! Ваше мнение о книге, которую я пронесла через всю свою жизнь, о её – о моих! – героях, о событиях. Поделитесь со мной своими впечатлениями и, может быть, добрыми пожеланиями. Я отдаю Вам свою книгу с любовью и глубокой верой в вас, с благодарностью за то, что вы посвятили ей время и были со мной и моими героями до конца.

С надеждой на Ваши отзывы –

автор.