Таинственно-загадочные нимбы

                Таинственно-загадочные нимбы

    Я решила написать о том, что ещё необыкновенного, пока ещё необъяснимого,   я  увидела  в  своей  жизни  в те самые дни, когда  Первый Президент нашей многострадальной страны, то есть Борис Николаевич Ельцин,   тайно для всех   готовил кровавый публичный спектакль  «У  Белого Дома и внутри его».
    Прошло   уже   почти 28 лет  с  того  трагического  для  нашего  народа  события. Время летит!  Кто знает, что нас всех ждёт впереди?  Вот почему, наверное, надо, пока не поздно,  приоткрывать тайные завесы над теми явлениями, о которых   хорошо  знали наши  предки-солнцепоклонники  и  о которых   не знают,  не  ВЕДАют,  даже  не  доГАДЫваются   наши  наивные современники.  Я уже описала, как совершенно неожиданно  мне  пришлось  увидеть  «с высоты птичьего полёта» чистый, затихший, словно обезлюдевший центр Москвы  и  как  неожиданно для  меня  к  нему  по ступенькам-облакам спускалась высокая стройная женщина.  Серьёзным  лицом  она напомнила  мне  озабоченную, словно  сошедшую  с  какой-то  старинной  иконы,  Богоматерь…*
    Но ещё до этого, то есть за несколько дней до расстрела здания-Дворца  Верховного Совета  России  был  намечен «парад защитников парламента».   Объявленный  Верховным  Советом  России,  вернее его оппозиционной частью,  новым   Президентом РФ  Руцкой Александр Владимирович  должен был  принять его 30 сентября 1993 года  на  площадке, которая находилась прямо под балконом  Наградного зала.  Об этом  я  услышала  в объявлении  по радио. Тогда же прозвучало и второе объявление:  «В  Наградном зале  состоится  встреча  Руслана Имрановича Хасбулатова с журналистами».
    Была первая половина дня.  Я с раннего  утра привела себя в порядок, пока ещё текла вода из крана.  Приготовила паспорт, блокнот, взяла  ручку и карандаш, а так же  два  удостоверения на своё имя: одно содержало утверждение, что я – журналист  общественной организации «Трудовая Москва», другое, что я – журналист общественной организации «Трудовая Россия». Я прошла из полуразрушенного  кабинета  какого-то депутата, где мы располагались на ночь  с комсомольским отрядом, на второй этаж  в «хоромы» Хасбулатова.  Он  должен был дать интервью   в Наградном  зале. Я не была там   никогда.
   
    Несимпатичная, неприветливая, какая-то озлобленная женщина  у  входной двери  потребовала от меня представить документы.
- Всегда пожалуйста! Этого Вам достаточно, сударыня? – Сударыня недоверчиво оглядела меня с ног до головы.  Чем-то  я  не понравилась ей. Наверное, одежда пропахла дымом у костров. Духов  «Лесной ландыш», «Болгарская Роза»  или «Нина Риччи»  у меня  с  собой, конечно,  не было.
- Могу еще партбилет показать. Он всегда со мной. Я – член КПСС! Хочу  Руслану  Имрановичу задать несколько  политэкономических вопросов...
- КПСС – это  уже  не  документ! – возразила она мне, но всё-таки  посторонилась,  возвратив документы  и  неохотно  пропустив меня  к  двери  в  Наградной зал.
   
    В зале было ещё темновато,  электрического  света  по распоряжению Ельцина не было давно во всём здании. Мы уже привыкли к его отсутствию и к холоду неотапливаемого помещения с отключёнными лифтами. Свет подавался нам изредка  какой-то установкой, но только чтобы испечь лаваши, приготовить ночью суп, вторые блюда и напиток – клюквенный морс  для  всех официально зарегистрированных  в  здании «Приёмной Верховного Совета», Там, во дворе, наши  данные  внесли  в  огромные амбарные тетради. 

    Технические работники уже ставили в зале какую-то аппаратуру, тянули откуда-то электропровода, а Хасбулатов готовился дать интервью и уже  беседовал  о чём-то  с одним из молодых, незнакомых мне,  журналистов. 
    Я остановилась у двери  и  стала осматривать зал.  Как экскурсовод,  когда-то поработавший в Исаакиевском соборе Ленинграда, я хотела рассмотреть «Наградной зал»,  о котором  когда-то  где-то  что-то прочитала.   Внимательно  разглядывая  полутёмный  зал,  украшенный,  как  я знала,  многочисленными  бра, канделябрами  и  люстрами  с бесчисленными подвесками из  чудесного  «чешского  хрусталя».  Место, где стоял Хасбулатов  было каким-то коричневым, темноватым. В зале уже сидело  два-три десятка  «допущенных к готовящейся дискуссии».  Они также отличались своей  «темноватостью»:  одежда, обувь, волосы, глаза, - всё было тёмным или чёрным. Славянских журналистов в зале  я не заметила, не было  американских длинноногих красавиц.  Вообще ни одного, мне знакомого, лица… Можно  сказать,только полностью враждебно настроенные к оппозиционерам представители  Средств Массовой Информации, только мужчины, в основном, среднего возраста.
   
    В  этот самый  момент  вдруг заглянуло в окно утреннее солнышко, и его лучи проникли в тёмный ранее зал. Тут-то  и увидела  я  то, что так тщательно скрывалось от народа. Я уже не смотрела на хрустальные подвески, молча, я разглядывала непривычную для «обывателя»   картину, словно нарисованную средневековым иностранцем-иконописцем.  Почти  у всех,  сидящих в зале корреспондентов, появился над головой ободок – нимб. У некоторых он был  половинчатый, у других  выходила  из виска примерно четвёртая часть нимба и входила в череп где-то на затылке. Абсолютно у всех «нимб» был  индивидуальный,  не похожий на остальных  представителей мужского племени. Нимбы,  нарисованные   художниками  на  иконах,  всегда   были   ровными, овальными или круглыми, тонкими изогнутыми  дужками. Но то, что я увидела на головах у этих сидящих мужчин, поразило меня, как гром.  Из висков, лысин, откуда-то из-за уха  выходили жалкие остатки нимбов, перекорёженные, изломанные, какие-то болезнетворные. 
-  Интересно, почему это у мужчин-журналистов такие «переломанные»  нимбы?  Это что такое?  Что сказалось на формировании нимба? Нечистоплотность духовная? Курение и алкоголь? Какие-то свои  у  каждого заболевания? Распутный образ  жизни?  На картинах великих художников зарубежья нимбы были ровными, овальными или округлыми, а у этих…
- Почему же у Хасбулатова нимба нет? Стоит в тени тёмной занавески… Солнечные лучи не проходят сквозь плотную ткань и нет  возможности  образовать радугу  вокруг головы?
    Я не успела додумать  свои  мысли, как кто-то из сидящих в зале журналистов  оглянулся, увидел  меня, стоящую у кремовой двери. Он поднял руку с оттопыренным указательным пальцем  и, показывая на меня своим «невоспитанным»  пальцем, стал произносить какие-то  гортанные,  нечленораздельные,  непонятные звуки, явно удивившись моему внешнему виду.  Я  бегло оглядела себя,  невольно ощутив  поток каких-то светлых поблескивающих  отрезков солнечных лучей, окутавших меня целым колоколом яркого солнечного света. Нет, всё было в порядке.
   
    Этот  возглас  словно  разбудил сидящих в зале. Они стали крутить головами,  то  ли  разглядывая  их  разновидности,  то ли сравнивая для чего-то со мной… Я по-прежнему стояла неподвижно  у  двери,  разглядывая поразившую меня картину.  Конечно,  я уже что-то  слышала  об учении индусов о  чакрах, аурах, о биоэнергетическом поле неких уникумов типа Джуны… Читала и о поломках ауры, ведущих  к  неизлечимым  болезням.  Но увидеть наяву такое, правда, не ожидала!  В зале начали шуметь, но почему-то внимание  всех  привлекала только я. Уставился на меня и Руслан Имранович, и его собеседник.
   
    Услышав невнятный гул голосов, в дверь высунулась грубиянка – «сударыня». Окинув меня «кэгэбистским взглядом», она схватила  за сумочку и с силой  стала тащить к выходу. Конечно, я стала упираться, что-то говорить ей. Она  всё-таки   вытянула меня  в соседнее   помещение, крича:
-  Вам туда нельзя!
-  Почему это?  У  вас  что  там?  Собрание масонской ложи?
   
    Она тут же закрыла дверь на ключ и снова толкнула меня по направлению к раскрытой балконной двери.
- Не хулиганьте! Кто  дал  вам  право  так  обращаться  со  мной?  Я не совершила ничего предосудительного, чего не могу сказать о вас…
- Смотрите, Президент Руцкой начинает смотр! Это вот для вас!
    Она, хлопнув дверью, куда-то вышла.
    Ничего более трагикомичного я в  жизни своей  никогда не видела… Глядя сверху на выстраивающихся, разномастно одетых, разновозрастных  «защитников парламента»,  я  сразу  же  ощутила ранее скрытую  суть всех этих недель:  бездарная подготовка  к будущему кровавому спектаклю.  Но покинуть наивных людей, верящих  в  правду  и  справедливость, я не могла и поэтому осталась в своём отряде…
    А теперь вопросы:
    1. Почему мне нельзя было оставаться в Наградном зале после того, как Солнце высветило ломаную скрытую сущность мозгов (?) официально  допущенных журналистов СМИ?
    2. Что эти журналисты увидели вокруг меня? Свечение полной биоэнергетической  ауры  честного, искренне преданного  стране человека?
    3. Почему  и  чего  они  все  вместе  с «сударыней» испугались,словно я была вооружена связками гранат и держала автомат наготове,  хотя в руках у меня был только исписанный карандашик и блокнот?  Буду рада, если кто-то объяснит мне всё это…