Усталость Заметки на полях

На  деле речь идет о форме подачи материала своим читателям. Ловлю себя на мысли, что излишне много уделяю времени соцсетям, а своим читателям не предлагаю ничего нового. Это, конечно, невежливо.
У многих авторов мелькает: «Ежедневно пишу дневник». На мой взгляд, это тяжелый и загадочный труд. Загадка в том, где они «достают» на это время: приобрести за деньги время, как известно, нельзя. Всякий дефицит можно, а этот нельзя! Еще никому не удалось нащупать ручку заветной двери, за которой хранятся запасы времени.
Заметки на полях – это, конечно, образ: книг нынче читается мало. Библиотек стало намного меньше, а те, которые есть, не имеют средств для пополнения и обновления фондов. Но и здесь есть нюанс: книги отбираются в торговой сети исключительно под вкус читателя. И тут приходится упомянуть недоброе слово «чтиво».
Не случайно лучшие из мировых библиотек становятся преданиями. Некоторые из них можно увидеть воочию (библиотека Цельса в Эфесе, Турция), некоторые находятся в розыске (библиотека Владимира Мономаха в Киеве). В столицах библиотеки есть, но это, по сути, доступность для избранных: для того, чтобы добраться до столицы и прожить в ней  несколько суток нужны деньги. С которыми туго.
В соцсетях несколько проще – выбор остается за читателем, а доступ осуществляется не выходя из дому. Но нечто пропадает. Возможно, та самая «тишь библиотек», которую поэтесса просила в подарок. В основном же соцсети дают возможность писать самим о себе, чем пользователи и вполне удовлетворены. Общие вопросы, правда, обсуждаются на форумах. Но, по моим наблюдениям, желающих становится всё меньше – чужое мнение не интересно. Любопытное обстоятельство: нынче цитату классика или афоризм нельзя считать достоверным. Их мог запросто придумать продвинутый блогер, а его подписчик по простодушию перепостировать. Конфуцию остается только промолчать, глядя на медленно текущую реку.
Таким образом, соцсети скорее разобщают общество, чем объединяют, хотя их роль во времена ковида я ценю высоко. Но Ковид - особые обстоятельства.
Это не значит, что чьей-то здравой мыслью или наблюдением нельзя делиться: подобное явление привело бы к интеллектуальному исходу цивилизации. Молчание совсем не знак согласия, а знак неучастия в разговоре, который можно принять за проявление гордыни или надменность.
«Погибели предшествует гордость, и падению - надменность». Изрек Варсонофий Оптинский, духовный писатель, один из 14 преподобных старцев Оптинской пустыни. До  пострига – полковник. В 1910 году к Варсонофию приезжал Лев Толстой, но не решился посетить его скит. Сам же преподобный, узнав о болезни Толстого, поспешил на станцию Астапово, но к умирающему писателю его не пустили! Словом, при жизни им встретиться было не суждено! Отражает ли его умозаключение приведенный мною случай – не знаю, но сходство мотивов поразительное.
Мир, который меня окружает, захвачен насильниками. Ничего нового в этом нет: всю свою сознательную историю люди либо сами насилуют, либо подвергаются насилию. Новые времена вносят изменения лишь в методику насилия, сохраняя принципиальные формы. У нас диктатура узурпатора власти,  явно нездорового человека. Психически не устойчивого, о чем он сам не ленится напоминать ежедневно. 
Диктатура широко открывает ворота для садистов, извращенцев и приспособленцев разного уровня - всяческому сброду.  Она же дает ясное представление о сущности населения страны. У титульной нации всегда присутствуют свои эгоистические интересы – это естественно; необычно другое – именно из этой части населения вышла основная часть карателей. По сути дела манкуртов, для которых место приложения их садистских навыков не имеет большого значения. После смены режима в Беларуси львиная доля их переместится на территорию соседней России. Пока что их вседозволенность обеспечивается диктатурой своей страны. К этому моменту я вернусь ниже.