Что в имени твоем...

Эта тема подсказана мне сегодняшним посещением банка. Вообще-то я не планировал туда идти, но утром поехал обменивать вышедшую из строя коробку-адаптер, к которой присоединяется «видик» и телевизор, а это рядом с банком. Зашел, заполнил всякие бумажки и – дело было сразу после открытия – оказался четвертым в очереди. Это, по-американским понятиям, «слишком много», тем более в банке, где все же ценят клиентов. Трое, стоявших впереди меня, проскочили враз, а меня пригласила призванная на помощь двум уже работавшим клеркам девушка лет 20 с небольшим.
Раньше я ее никогда здесь не видел. По ее одежде и духам было ясно, что она за собою следит, посмотрел я на табличку с ее именем – Nennette.


Тормозну описание этой ситуации и вспомню историю июня-июля 1994 года, через пару месяцев после нашего приезда в Америку. Тогда все было вновинку.


К тому моменту мы уже получили программу для вновь прибывших и занялись своим здоровьем. Кто-то подсказал нам недалеко – и главное, туда можно было добраться автобусом – зубного врача. Приехали, там работали два врача-китайца. Сначала надо было зарегистрироваться, заполнить множество бумаг. В рецепции стояла молодая мексиканка, тогда я еще не знал, что так будет почти во всех медицинских офисах. Латиноамериканцев в наших местах много, и лучше иметь рецепционистку с английским и испанским. Звали ее America. Я искренне удивился и сказал, какое чудесное имя, ей это явно понравилось. Так я понял, что женщины реагируют на то, замечаем ли мы необычность их имен.
В тот же или в следующий наш визит America пригласила к врачу мою тещу, просто вызвав: «Valentina». Теще было в тот момент 75 лет, она давно привыкла
к обращению по имени и отчеству, а здесь какая-то девица называет ее просто Valentina. Она была шокирована, пришлось объяснить, что здесь отчеств нет. Что касается фамилии моей тещи – Поваркова (Povarkova), то она оказалась трудно произносимой. Как-то приехали мы к другому врачу, там всю бумажную работу делал интеллигентного вида мужчина средних лет. Он долго возился с произнесением фамилии Povarkova и заметил, что она очень сложная. Я спросил его, а что Шварценеггер (Schwarzenegger) легче? Он подумал и ответил, что нет, не легче, но уже привычнее. Моя фамилия в том виде, как мне ее вписали в России в мой паспорт, тоже почти непроизносима: Doktorov, через «k». Но Doctorov через «c», совсем другое дело.


В аптеке рядом с домом работает средних лет мексиканка. В самом начале ее работы я присмотрелся к ее имени – June. Работающие там знают всех постоянных клиентов, потому я по-простому узнал к нее, есть ли у нее братья, сестры. Она удивилась и сказала, что есть. Я спросил, все ли они названы по названиям месяцев. Это ей явно понравилось. И ее даже несколько опечалил ее же ответ: «Нет, не сообразили».


В нашем госпитале есть рецепционистка по имени Jacqueline, высокая, стройная. Со времен становления страны значительная часть американцев, особенно девушки, млеет от французской культуры, и ясно, что симпатичная девушка по имени Жаклин хочет, чтобы
ее называли Джеки (Jackie), так звала Америка жену Джона Кеннеди. Когда я обратился к ней именно так, я понял, что отгадал. Мы быстро договорились о скором посещении врача.
Так вот, я спросил Nennette, как она произносит свое имя, она произнесла так, как это принято у американцев; все стерто, не слышно ни двух n, ни двух t. Я сказал, что у нее очень редкое и красивое имя. Благодарность была получена сразу – улыбка. Мое дело требовало обсуждения ряда деталей, все завершив, я сказал «Nennet-te», как бы подчеркнув два t, «have a good day» и в ответ неожиданно получил: «Au revoir…».