Зигзаги власти

     История повседневности научила нас ненавидеть власть криминальных (уголовных) авторитетов, но в самом слове авторитет нет ничего плохого. Просто необходимо понимать авторитет, как объективное уважение к кому-то и за то, что у него (неё) есть не только физическая сила, но и сила воспитанности, культурности, образованности и ума.

     Важнее всего в авторитете, - сила ума. Безумный руководитель - это красиво, для кино и художественной литературы, но страшно для реального управления.

     Государство когда-то возникло из власти авторитета. Оно начало возникать тогда, когда у какого-то авторитета появилась власть как возможность влиять на всё общество.

     Авторитет князя создаётся его возможностью приобретать дорогостоящее оружие и доспехи, наличием военной дружины и боевых навыков, уважением других дружин к его, князя, дружине и его, князя, военным способностям и навыкам.

     Не такие уж плохие качества, если они существуют в действительности, объективно, а не изображаются. Правда, древний авторитет того, кому предоставлялась власть, включал в себя его, авторитета, высокое происхождение, принадлежность к определённой семье или династии.

     В раннем средневековье и в прошлом уже развитых монархий, к военным навыкам и управленческому уму, добавлялось ещё требование знатности, наличие которой у кандидатов, претендентов на власть отменила, наверное, навсегда, демократия.

     Основной зигзаг власти в том, что власть авторитета может придать силу устным, но главное, - писаным законам (силу права), а сила права содержит в себе уважение к власти (авторитет власти).

     Авторитет власти (уважение к власти), построенный, например, не на объективно существующих личной культуре, образованности и уме государственных, муниципальных служащих (чиновников), предоставляет последним определённые, существенные возможности.

     Возможности, предоставляемые государственным служащим только принадлежностью к государственной власти, без учёта их действительной культуры, образованности и делового, управленческого ума, - это великий соблазн.

     Соблазн превратить свою принадлежность к государственной власти в право силы. Право силы - это ощутимые обществом возможности, предоставляемые чиновникам одной только этой принадлежностью к государственной власти.

     Принадлежащий к государственной власти, получает возможности применения насилия, принуждения и вознаграждения. Бывало и так, что когда у людей, принадлежащих к государственной власти появлялись возможности насилия, принуждения и вознаграждения, у них отпадала необходимость развивать личную культуру, совершенствовать свою образованность и свой ум.

     И вот вырисовывается, в истории человечества и отдельного общества, основной зигзаг власти: власть авторитета создаёт силу права (силу законов, утверждённых авторитетом), сила права предоставляет вельможам, чиновникам, авторитет власти за одну только принадлежность к государственной власти, а не за ум, к ней принадлежащего человека.

      И уже тот принадлежащий к государственной власти, у кого, вполне возможно, нет высокой культуры, образованности и делового управленческого ума, приобретает право силы, и ему становится плевать на реальную обеспеченность его права силы.

     Анархистов-теоретиков часто ругают за то, что они выступают проти всякой власти, но вполне возможно, что анархисты выступают не против всякой власти, а против определённого её вида.

     Против той государственной власти, которая предоставляет каким-то людям возможность влиять на общество только на основе их принадлежности к государственной власти, а не на основе их высоких моральных качеств и способностей. И не на соответствии их делового, управленческого ума самым высоким, современным требованиям.

     Для анархистов-теоретиков власть авторитета может быть основана на высоком уровне личной культуры, на глубокой образованности и качествах ума авторитета, обладающего властью.

     Может быть, и нам всем прислушаться к такому определению власти авторитета, к которому так внимательно относятся анархисты-теоретики, а не погромщики?

     Неужели, например, в соседней, пока ещё бывшей братской стране, не осталось людей, которые видят или ощущают каким-то другим образом, что авторитет власти президента-комика построен на одной только его принадлежности к государственной власти?

     И если убрать у комика-президента его принадлежность к государственной власти, то что от него останется? Не очень много культуры, странным образом испарившаяся образованность,очень слабенький деловой и управленческий ум, способность кривить лицо и кривляться телом, умение играть на пианино местом, которое обычно не называется, вслух, своим подлинным именем.

      Вот такие качества останутся от комика, если лишить его принадлежности к государственной власти. И эти качества совсем не  меритократические!

     Меритократ - это человек, власть которому предоставлена за его достоинства. Достоинствами претендента на меритократическую должность, предоставляющую власть, можно назвать высокие моральные качества, деловые и организаторские, управленческие способности, но ещё и результаты предыдущих трудов кандидата.

      Результаты предыдущих трудов претендента на звание и должность меритократа должны быть тоже достойными, то есть значимыми, существенными для общества, а не только для самого кандидата-претендента.

      Очень коротко, - меритократ, - человек, достойный предоставленной ему власти. Меритократия - власть в государстве и обществе тех людей, которые этой власти достойны. И остаются таковыми на должностях, то есть, - достойными власти!

      Для установления вместо демократии меритократии, власть должна сделать новый зигзаг. Не от власти авторитета к праву силы, предоставляемой одной лишь принадлежностью к системе государственной власти, а от удара по праву силы, - снова к власти авторитета.

     Власть авторитета, - это и есть меритократия, то есть власть, предоставляемая тем, кто обладает необходимыми для управления, руководства, лидерства, уровнем культуры и образованности, высокими моральными качествами,существенными, значительными, для общества, результатами деятельности тех, кому предоставляется власть.

     Так будет ли власть делать новый зигзаг, - от демократии, как власти народа, к меритократии, как власти людей, наиболее достойных, самых достойных этой власти?

     Для того чтобы ответить на этот вопрос, безвластные мудрецы и говорливые умники требуют доказать, что меритократия не утопия, а вполне реалистичная и реализуемая система власти.

     Любая власть осуществима, реальна, если у права или у ЗАКОНОВ, в соответствии с которыми эта власть существует, ЕСТЬ определённая СИЛА.

     Для того чтобы реальной властью стала меритократия, СИЛА ЗАКОНОВ, ПРАВА, в соответствии с которыми она будет реализовываться, должна ПРЕВЫШАТЬ право силы тех, кто против установления меритократии.

     Народ должен оказаться В СИЛАХ ПРЕОДОЛЕТЬ сопротивление установлению в государстве и обществе меритократии.

     ПРЕОДОЛЕТЬ сопротивление тех, чья сила основана только на их принадлежности к власти, а не на их качествах, способностях, деловом, управленческом уме и значительных результатах его, ума, применения.

     Получается, что народу для установления в государстве и обществе меритократии, нужно принять новые, меритократические Конституцию и законы, по которым он, народ, должен, из своей, якобы существовавшей у него власти, оставить себе ПРАВО КОНТРОЛЯ, в том числе и с помощью журналистов средств массовой информации (СМИ), за деятельностью меритократов.

     Общество, или народ, так нам привычнее слышать или читать, должен также оставить или создать себе ВОЗМОЖНОСТИ ОТСТРАНЯТЬ от власти тех, кто перестал быть её ДОСТОЙНЫМ.

      В девяностые годы двадцатого века у нашего народа не получилось установление меритократии, но в обществе до сих пор есть те, кто хотят установления меритократии.

     Сторонники меритократии должны должны не только НАБЛЮДАТЬ, но и ДЕЙСТВОВАТЬ. А что делать? Опять вопрос Н.Г. Чернышевского.

     Что делать? Можно установить, если захотеть понять эти скудные, но стремившиеся быть доступными пониманию, строчки о зигзагах власти.

     P.S. Автор не обидится, если кто-то из читателей воспримет этот текст, как комментарий к его, всего лишь, сказке "Автократы бывают разные".