Глава 8

8. 

Когда они вошли в кладовку, Лиза нащупала на стене выключатель, зажгла свет и прошла прямо к скамейке - которая по-прежнему располагалась прямо посередине этого странного помещения, готовая к употреблению по назначению, известному им обеим. Элли зачем-то повернулась к двери, прикрыла ее и заперла изнутри. Сделав это, она развернулась к своей подвластной и улыбнулась смущенно, обозначив тем самым надежду на понимание. Лиза кивнула ей в ответ, но молодая женщина все-таки предпочла объяснить словами. Для пущей ясности.

- Прости, мне так... уютнее, что ли, - сказала она. - Конечно же, в доме мы одни, но... Так я как бы отсекаю эту комнату от общего пространства нашего дома. Теперь мы здесь с тобою вдвоем... И ничто нам не помешает. Здесь и сейчас только ты и я. И наша... решимость, да?

- Да, - девочка снова кивнула, подтверждая эту самую решимость. Со своей стороны.

Элли как-то нервно кивнула ей в ответ и указала рукой своей на скамейку.

- Давай присядем, - сказала она.

Лиза послушно исполнила это ее мягкое распоряжение. Элли пристроилась рядом. Она на секунду обняла, прижала девочку к себе, а потом, отстранившись и чуточку отодвинувшись, скользнув по гладкому лакированному дереву, взяла ее за руки.

Они снова были почти что рядом, на дистанции встретившихся рук. И взгляды их снова встретились.

- Если ты боишься - я отопру дверь, - сказала Элли. - Ты только скажи!

- Нет, - ответила Лиза. - Я же сказала тебе, что я не боюсь... тебя! Вот только...

- Что?

Молодая женщина сразу же насторожилась.

- У меня есть одна просьба, - сказала девочка. - Одна-единственная - в смысле, на сейчас.

- Все, что угодно, - со всей серьезностью произнесла ее Старшая. -  Говори! Я тебя внимательно слушаю!

- Я хочу... скорректировать правила нашей игры, - начала Лиза. - Ты ведь решила, что игра будет считаться оконченной, когда я закричу, так? Я тебя правильно поняла?

- Да, - Элли кивнула головой. - Тебя что-то... не устраивает?

- Ты можешь ошибиться, - сказала ее воспитанница. - Что, если я вскрикнула... Ну, случайно! И могу еще терпеть... в смысле, продолжать? Давай решим - если ты считаешь, что пора заканчивать, ты будешь спрашивать моего... согласия, что ли. Если я скажу да... Ну или просто кивну головой... Тогда будем считать, что ты уже победила, и мы заканчиваем. Но если я не соглашусь с тобой... Продолжай, до тех самых пор, пока я не закричу снова. Ты ведь не будешь против?

- Лиза... - Элли снова покраснела. - Зачем это тебе? Ты же даешь мне возможность мучить тебя еще... сверх того, что я сама тебе определила. В чем смысл?

- Мне... хочется чувствовать себя... достойно, - Лиза запнулась на этом слове. В этот раз пришел  ее черед стесняться и краснеть. - Чувствовать, что я... достойна тебя! Ты ведь понимаешь, о чем я?

- Понимаю, - сдержанно отозвалась ее Старшая. А потом как-то грустно усмехнулась и продолжила:
- Лиза, милая моя девочка... Вот за эти твои слова - безусловно искренние, да, я понимаю! Так вот, за эти самые слова мне сейчас так хочется тебя обнять... Потом чуточку отодвинуть, немного отстранить тебя, и целовать... целовать... целовать... А после... повторять все это - в смысле, объятия и поцелуи! - много раз подряд... перед тем, как уложить тебя на скамейку.  Знаешь, почему я этого не сделаю... сейчас?

- Почему? - Лиза искренне улыбнулась... без тени страха в своих голубых глазах.

- Потому, что я не смогу потом насладиться той самой игрой, которую я... которую мы с тобой затеяли, - серьезным голосом заявила ее Старшая. - Видишь, какая я у тебя... жадная! А ты рисуешь меня, в своем воображении, неким образцом доброты и благородства! Лиза, милая... Пойми, быть достойной меня... Это такая чушь!

- А я... все равно хочу именно так!

Девочка смотрела на нее упрямо - едва ли не с вызовом.

В ответ, миссис Эллона Мэйбл потянула к себе руку своей воспитанницы и трижды поцеловала. А после поднялась на ноги, увлекая Лизу за собой и вверх - да-да, примерно так же, как сама девочка делала это, только этажом выше и чуточку ранее!

Элли отпустила руки своей подвластной. Лиза повернулась к скамейке боком, встав почти вплотную, и вопросительно посмотрела в глаза хозяйки дома сего. Молодая женщина молча кивнула. Девочка разулась и поставила домашние вязаные башмаки в сторону, чтобы не мешались. Потом сняла белые носочки, положила их рядом с обувью и снова посмотрела в сторону своей Старшей - дескать, правильно ли это? Молодая женщина снова кивнула ей, подтверждая, что все было сделано так, как надо.

- Мне... раздеться полностью, да?

Лиза задала этот вопрос, уточняя необходимый вариант продолжения приготовлений... к игре. Элли снова не стала нарушать свое внезапное и чувственное молчание. На этот раз она просто отрицательно мотнула головой. 

Тогда девочка вздохнула и, наклонившись, выставила руки вперед и вниз. Оперлась-схватилась за края самейки и легла на деревянную плоскость.

- Если можно... возьмись руками за ножки скамейки, - попросила Элли. И сразу же пояснила:
- Я... не стану тебя привязывать. Это одно из условий, на котором я настаиваю.

- Хорошо! - Лиза немедленно исполнила это ее логичное требование. И после этого, оглянулась на свою Старшую, улыбнулась ей, приглашая к продолжению... с ее, главенствующей стороны.

Элли поступила ожидаемо. Прошла в сторону напольной вазы... Там она, не  торопясь, выбрала прут, традиционно взмахнула им пару раз - свистнув им по воздуху. Вернувшись с этим гибким и хлестким предметом обратно к скамейке, молодая женщина опустилась перед своей воспитанницей на колени. Ивовый прут она, ничтоже сумняшеся, положила не куда-нибудь, а прямо на спину адресату будущего воздействия - в смысле, сечения. Лиза почувствовала себя как-то неуютно. Девочка даже вздрогнула, поежилась. Прут, естественно, тоже дернулся и едва не свалился на пол.

- Прости...

Элли тут же забрала сей специфический предмет обратно и, повертев головой направо-налево и туда-сюда - несколько нервно и суетно, что вряд ли имело смысл! - пристроила его на ближайшую полку... Аккуратно - так, чтобы он не упал. Самое забавное, что это у нее получилось.

В ответ, Лиза посмотрела на нее снизу несколько виноватым взглядом.

- Могла бы и оставить, - сказала она, когда молодая женщина возвратилась в исходное положение тела и вернула свое внимание возлежащей. При этом, девочка смущенно улыбнулась - как бы извиняясь за свою несколько нервную реакцию - и добавила: 
- Уж я бы потерпела... наверное!

- Зачем? Если он тебя беспокоит... сейчас? - отозвалась на ее возражения молодая женщина. - Не вижу смысла.

- Не знаю, - Лиза пожала плечами.

В том положении, как ей пришлось возлежать сейчас на деревянной плоскости, это выглядело несколько комично... Однако Элли вовсе не подала виду.

- Наверное, прут у меня на спине - это выглядит как-то эстетично и символично... если посмотреть со стороны, - добавила девочка, все еще смущаясь тем фактом, что Старшая, по ее вине, была  вынуждена беспокоиться столь бессмысленной проблемой. 

- Не стоит оно твоих нервов... тем более, прямо сейчас, - смущенно ответила на ее предположения молодая женщина. - Лучше... Позволь мне...

Она протянула руку к своей воспитаннице и несмело коснулась подола ее клетчатого платья. Там, снизу, где оно уже само немного задралось - до уровня чуть выше колен.

- Можно? - каким-то совершенно несмелым голосом попросила она.

- Конечно! - подтвердила девочка. - Здесь же ты все решаешь. Это же... твоя игра!

- Я думала, мы играем вместе... - Элли снова-сызнова смутилась ее словами. 

- Конечно же, вместе! - подтвердила Лиза. - Но ведь это ты здесь главная! Разве нет?

- Вроде бы, да... - как-то неопределенно отозвалась ее, Лизы, Старшая. - Хотя... Ну, в общем-то, да... Спасибо!

Этим словом она как бы обозначила финал видимой своей нерешительности и сразу же перешла к делу. Подняла на девочке платье, задрав подол ей на спину, а потом расправила там шерстяную ткань - так, чтобы она распределялась эдакими эстетичными складками, без небрежностей в стиле «абы как», и не сползла обратно вниз.

Лиза, в ответ на эти действия, кивнула головой - глядя налево, искоса и несколько назад - подтверждив тем самым свое согласие. А потом слегка поежилась, почувствовав некоторую неловкость.

Элли немедленно продолжила свои раздевательные экзерсисы. Она взялась пальцами обеих рук за резинку белых трусиков, стянула-скатала их вниз, к щиколоткам, а после сняла их совсем. Действуя правой рукой, а левой придерживая ступни возлежащей девочки - по очереди, акуратно и почти что с нежностью.

Далее, молодая женщина повернулась направо, отложила предмет одеяния, снятый ею со своей воспитанницы, на одну из полок. После этого, она вернула свое внимание чуть сбившейся эстетике тканого обрамления... скажем уклончиво, обнаженностей девочки, нижних и мягких. Элли поправила ткань, задранную снизу на спину возлежащей - да так, что заголила ей поясницу. Почувствовав свежесть - теперь она была обнажена снизу, изящно и полностью! - девочка непроизвольно «сыграла» ягодицами, округлив их, потом чуточку расплющив и снова округлив. А дальше...

Лиза заметила, что ее Старшая смотрит, как завороженная, на игры мышц ее тела - там, снизу! - и несколько покраснела. 

- Интересно? - спросила она.

Впрочем, голос ее звучал без особенного раздражения таким вниманием со стороны той, кто главенствовала в начавшейся игре.

- Да, - Элли не стала отрицать своего внимания в этом... направлении. - Тебе неприятно... что я это вижу?

Девочка ответила не сразу. На несколько секунд она прикрыла свои глаза. Кажется, в эти мгновения она сосредоточилась на своих ощущениях - в общем и целом. Потом, отверзнув очи свои и вернув внимание собеседнице - властвующей, хотя и несколько смущенной - обозначила движением головы категорическое отрицание сказанного.

- Не то, чтобы неприятно... - добавила она словами к этому мимическому жесту. - Скорее странно как-то.

- Что именно? - встревожилась ее Старшая. - Лиза... Если тебе стало как-то неуютно… Если ты испугалась и не готова... Давай все прекратим!

- Нет, не то! - откликнулась снизу ее девочка. - Ты не понимаешь... Просто... странные такие ощущения. Сверху, там, где я одета... Там я - это я, принадлежу самой себе. А снизу, там, где ты меня... открыла - там я себе уже не принадлежу. Там я... твоя. Твой взгляд меня касается - почти как рука! Именно так я это чувствую!

- Если тебя это беспокоит...

Элли недоговорила, поскольку ее воспитанница снова энергично замотала головой, в отрицании ее готовности все прекратить и даже полностью отказаться от задуманного.
 
- Просто... это действительно странно... непривычно! - пояснила возлежащая. - В первое мгновение, твой взгляд я ощущала, как некое подобие щекотки. А вот сейчас... я уже чувствую это совсем по-другому. Что-то такое... теплое, незримое, но значимое. И та, прежняя щекотка, тоже присутствует - но как такое... забавное дополнение. Как легкая смешинка в уголках твоего рта - когда ты так нежно мне улыбаешься... Вот как сейчас!

Лиза улыбнулась ей снизу - как можно более нежно. Видимо, пытаясь показать, как именно ее Старшая улыбается ей, вот в этот самый момент времени, прямо сейчас!

- Ты знаешь...

Элли на мгновение задумалась, а потом, осмыслив ситуацию, все свои чувства и ощущения, продолжила - быстро и чуточку нервно. Кажется, молодая женщина боялась, что еще секунда - и она уже не рискнет высказаться столь откровенно. Просто устыдится самой возможности у себя даже мыслей подобного рода, не то, что слов!

- Я чувствую все... очень похоже, - Элли говорила, уже не обдумывая, торопясь высказаться - пока еще храбрая! - Сверху... под платьем тебя не видно, но эта одежда... так мне знакома! Я очень рада, что она тебе подошла! Сейчас она защищает тебя и от взглядов моих, и от моих прикосновений. А вот снизу... Там ты сейчас такая трогательная и беззащитная! Худенькая и изящная... просто прелесть! И я действительно ощущаю эту часть твоего тела, как нечто, принадлежащее мне лично - сейчас взгляду моему, а после - хлесткому пруту в моей руке, который оставит там у тебя, на всем этом прелестном очаровании нижнего рода множество красных полосок... по белой твоей коже! Потом... эту кожу, это белое с красным, я буду гладить моей рукою - поначалу лечить, ну а после... В общем, не только! Знаешь... я старалась зрительно отделить от верхней, одетой части ту часть твоего тела, которой коснется мой прут... Чтобы это был такой контраст! То, что остается только твоим - и то, что я контролирую в тебе, над чем я властвую... При этом, я четко понимаю, что на самом деле, проявляя власть над открытой, обнаженной, беззащитной частью тебя - болью, лаской, не суть! - я претендую на владычество... Даже не над твоим телом - над твоей внутренней сущностью! Через твою любовь ко мне... Через готовность мне подчиняться... Мне ведь остается совсем немного - добавить  к тому, что ты хочешь мне предложить, столько-то частей боли, затем ласки... Прекрасный рецепт, простой и доступный! И вот уже власть над тобою, власть заставить тебя страдать или наслаждаться, по собственному моему произволу... Эта власть опьяняет меня. Даже предвкушение ее безумно соблазнительно! Поэтому...

Она, внезапно, притормозила в своих словесных откровениях. И сразу же застыдилась высказанного, покраснела и спрятала свой взгляд - отвела его в сторону, даже голову отвернула.

Однако девочка вмешалась в эту немую сцену внутреннего позора своей Старшей. Обозначив свою позицию просто и незатейливо.

- Поэтому, ты реализуешь... эту самую власть. Да, надо мною. Вот прямо сейчас, - заявила она, взглянув на молодую женщину снизу, серьезно и без прежней своей улыбки. И немедленно добавила нечто резкое и жесткое - почти что неприемлемое для того состояния, в котором вот прямо сейчас, сию секунду, находилась адресат ее внезапных слов:
- Ты сказала, что будешь гладить меня потом - после того, как отхлещешь меня, в свое удовольствие. Будь так любезна, погладь меня сейчас.

- Что?

Элли прошептала это слово еле слышно, в полной растерянности от произнесенного.

- Положи... свою руку... туда. Да, мне... на мягкие-нижние, как ты выражаешься! Прямо туда. Пожалуйста.

Молодая женщина немедленно исполнила ее требование. Положила ладонь своей правой руки... в точности туда, куда ей было сказано. И замерла в напряженном ожидании... непонятно чего. Возможно дальнейших распоряжений со стороны возлежащей.

Кстати, так оно все и получилось.

- Продолжай, - просто сказала ее девочка. И добавила:
- Пожалуйста!

Молодая женщина с нежностью, очень аккуратно и осторожно провела своей ладонью по ее нежной коже, по нежным ее округлостям... и далее по обнаженным ножкам своей воспитанницы, по бедрам ее, до подколенных ямочек... И даже далее по икрам до щиколоток. Далее, она оглянулась в направлении взгляда возлежащей. Девочка, в этот раз, не стала тратить слов. Она просто кивнула головою, дескать, можно, продолжай!

Тогда молодая женщина продолжила. Перенесла свою ладонь обратно - в смысле наверх, к началу той части тела, которая оказалась в ее распоряжении, будучи обнаженной и беззащитной. Провела ладонью снова и снова... Постепенно расслабляя напряженные пальцы и даже позволяя себе чуточку сыграть ими по обнаженной коже своей воспитанницы.

Лиза отреагировала на эти ее действия-движения тихими вздохами. И эти звуки были вовсе без признаков недовольства всем происходящим - даже наоборот!

Впрочем, продолжалось это недолго. После нескольких таких движений по линии сверху вниз - или слева-направо, от поясницы к щиколоткам... Да, после этого Элли как-то поспешно, едва ли не с испугом - вдруг это все было уже лишнее? - отдернула руку и посмотрела на девочку с молчаливым вопросом в своих глазах. 

Лиза встретилась с нею взглядом и снова кивнула в ответ. И это движение означало, что ее Старшая имеет полное право перейти к другим действиям - куда более жестким и хлестким!

Молодая женщина поспешно оглянулась-обернулась, в поисках прута, отложенного ею на полку, оставшуюся у нее за спиною. Нашла его и подобрала. Повернулась обратно и снова вопросительно поглядела на девочку... Ожидая именно ее решения по вопросу «сечь или не сечь». 

В этот раз девочка помедлила. Она окинула взглядом фигуру своей Старшей - в это мгновение подчиненной ее воле, но это неважно! Особенно долго задержалась на том самом ивовом пруте, который молодая женщина взяла как-то накоротко, по-прежнему предполагая его применение с самой ближней дистанции. Только спустя несколько томительных мгновений такого многозначительного молчания, Лиза, наконец-то, кивнула головой, подтверждая свой первоначальный выбор. Потом она опустила голову правой щекой на деревянную плоскость, прикрыла свои глаза, взялась покрепче за ножки скамейки, сдвинула свои ножки вплотную и попыталась расслабить тело - там, на оголенной его части.

Элли в свою очередь коротко вдохнула, выдохнула... Присмотрелась-примерилась... И взмахнула прутом.

Удар вышел несколько смазанный, не очень-то болезненный. Лоза, стегнув по нижней части ягодиц, только скользнула по обнаженной коже. Лиза судорожно вздохнула. Не застонала, нет! Просто отреагировала эдаким удивленным звуком на первый хлест от своей Старшей.

Молодая женщина... отчего-то почувствовала себя виноватой в таком вот внезапном послаблении. Сделав паузу, она повторила попытку добиться от своей воспитанницы куда более серьезной реакции на сей болевой раздражитель. Хлестнула ее снова, обозначив жесткое касание прута несколько выше, чем то место на коже, которое чуточку уже закраснелось - с того, первого раза.

В этот раз след от розги оказался обозначен гораздо четче. Сразу же после соприкосновения прута с кожей, на ней выступила светлая полоска - это поначалу! - которая чуточку позже быстро начала наливаться красным на белом фоне. Да, в этот раз след от удара оказался, в итоге, куда как ярче!

И громче. Лиза охнула от столь неожиданного продолжения.

Конечно же, это вовсе не было похоже на крик. Но это было уже кое-что... примерно в том самом направлении.

В направлении победы.

Той странной победы, которую Элли жаждала одержать в этом противостоянии. В безумной игре с телом и душой своей воспитанницы...

Разумеется, она продолжила. Никуда не торопясь, с продолжительными, хорошо рассчитанными паузами между ударами. В том же жестком, энергичном стиле, четко, метко и по-особенному крепко - хотя и без оттяжечки! - оставляя на теле своей воспитанницы все новые и новые следы от ивового прута.

Красные на белом. В точности так, как она и обещала.

Звуковые отклики от этих жестких хлестов оказывались достаточно эффектными – в том смысле, что стоны претерпевающей стороны становились все отчетливее и громче. Десятый удар по телу воспитанницы заставил девочку обозначить свою реакцию уже на грани вскрика - негромкого, сдержанного, но все же!

В общем-то, начало было положено. Первый раунд игры отыгран... Наступило время поменять сторону приложения своих усилий. Да, в общем-то, и розгу имело смысл переменить - хотя бы для того, чтобы снова продолжить сечение тонкой частью прута.

Элли в точности так и поступила, предоставив подчиненной стороне, возлежащей и претерпевающей, небольшой перерыв, для того, чтобы прийти в себя, отдышаться и... возможно одуматься. Впрочем...

Нет, сейчас молодая женщина вовсе уже не хотела быстрого завершения всей этой странной игровой церемонии. Девочка держится... Прекрасно держится, терпеливо и стойко! Значит, надо дать ей шанс показать себя. К тому же...

Встав на колени с другой стороны скамейки, Элли не стала торопиться с продолжением. Она продлила томительную для секомой паузу, прислушиваясь к внутренним своим ощущениям - нужно честно признать, не совсем привычным!

Получать определенное удовольствие, от таких вот «воспитательных эксцессов», для нее, как Старшей в этих странных отношениях, было, в общем-то, уже не ново. Однако степень, накал такого рода специфических эмоций были сегодня иными - концентрированными, что ли...

Да нет... Это просто был какой-то новый уровень восприятия этих особых отношений. Где на смену привычному, сдерживающему, естественному ощущению стыда, неловкости от того, что чувствуешь внутри себя такое... Да, на смену этому внутреннему ограничению пришло то ли осознание, то ли понимание... Нет, скорее, просто принятие того, что это можно. Дозволено. Разрешено.

Разрешено девочкой двенадцати лет от роду, вылеживающей это мероприятие, по болевому экстриму, добровольно, безо всякой привязи. И старательно прячущей от своей Старшей те самые слезы, что выступили у нее на глазах, за время этого первого десятка, первой перемены.

Еще вчера миссис Эллона Мэйбл просто отказалась бы признавать подобное разрешение - как полноценное и допустимое. И между продолжением удовольствия такого... особого рода и его прекращением - вернее, переходом к другому удовольствию, простительно-обнимательного плана, ну, если уж дошло до этой самой стадии! - она, непременно, выбрала бы второе. В смысле, гуманное и приличное - пускай и менее приятное... в особом смысле. А вот теперь выбор ее лежал совсем в ином направлении возможных действий. Где формальное дозволение девочки - мучимой чувством вины, это надо честно признать! - считалось вполне себе действительным. И даже вполне приемлемым поводом к применению всех этих хлестких мер - исключительно для ублажения чувств той стороны, которая главенствовала в этой ситуации.   

Кстати, насчет удовольствия...

Первая часть игры прошла как-то нервно - почти до самого конца. Элли все пыталась преодолеть остатки своей неловкости, своего стыда от того, что она делает с подвластной стороной этого болевого мероприятия. Впрочем, чуть ближе к концу первой перемены, молодая женщина почти что справилась со своими моральными ограничениями. Можно сказать, что на последних трех ударах они присутствовали только в виде таких... далеких отголосков, придающих пикантности основной составляющей ее нынешних чувств. Желанию, чтобы пикантное зрелище страданий ее подвластной - сдержанных и добровольных, это важно! - продлилось как можно дольше.

Вторая часть этой игры предполагала быть куда интереснее. Именно в части обострения желания усилить страдания девочки - не выходя при этом за пределы благоразумия и не давая воспитаннице повода завершить игру прямо сейчас, на втором десятке хлестов по ее, Лизы, телу. 

На этот раз Элли решила действовать все так же молча. И ограничивая тактильный контакт одними лишь хлесткими прикосновениями прута. План-цель состоял в следующем: заставить девочку расплакаться - благо, слезы у нее на глаза уже навернулись, дальше будет легче! - но при этом не доводя воспитанницу до громких проявлений реакции на боль.

Это должно было продлить удовольствие и обострить его.

Следует сразу же сказать, план этот удался во всех своих составляющих и предполагаемых результатах. С самого первого хлеста, девочка вполне отчетливо всхлипнула, а дальше... хотя и храбрилась, и держала себя молодцом - а все ж таки, финальный стон-всхлип, на последнем ударе этого десятка, она выдала громко и почти на грани чего-то условно похожего на сдержанный крик.

Впрочем, это было так... несерьезно. Но слышалось как вполне определенная заявка на победу в третьем раунде.

И... удовольствие было, можно сказать, на месте.

Так уж получилось, что второй прут работал по телу девочки несколько иначе, чем первый. С самого первого удара у него обломился кончик. А потом еще и еще. В итоге, Элли выдвинула прут из кулака своего в несколько большей степени, чем прежде. И, естественно, работала, высекая из девочки мышечные и звуковые реакции на болевой раздражитель, действуя в этой части игры чуть более толстым вариантом орудия наказания.

Потому и эффект от ее ударов в этот раз оказался жестче и... эффектнее - пардон за тавтологию. Девочка не только всхлипывала и стонала от всплесков боли на своей нежной коже. Всякий раз при ударе она дергалась всем телом, вцепившись пальчиками в ножки скамейки - в точности так, как это требовала от нее сама Элли!  И еще... Она сжимала-разжимала изящные половинки своего исполосованного зада - вызывая этим особенные толчки нарастающего наслаждения всем происходящим там, внутри у молодой женщины, своими действиями принуждавшей свою воспитанницу страдать. И это было... великолепно!

В общем, перерыв перед третьей переменой розог оказался очень кстати - и для секомой, чтобы снова-сызнова могла перевести дух, и для той, кто держала в руках своих лозу и наслаждалась всем происходящим. Элли снова выбрала прут - третий по счету! Проверила его на хлест - гибкий, наверняка выдержит все... предстоящее.

Собственно, молодая женщина запланировала сейчас усилить давление свое на подчиненную сторону. И, по возможности, достигнуть победы, если...

Если еще девочка с этим согласится. И, если она сама, миссис Эллона Мэйбл, не захочет растянуть удовольствие еще на один раунд этого специфического противостояния между ними.

На этих самых мыслях – вполне оптимистичных! – миссис Эллона Мэйбл закончила этот свой – нет-нет, их общий! – перерыв. И немедленно приступила к реализации продолжения своего плана. Она сменила тактику. Для начала – в части тактильного взаимодействия. А именно, молодая женщина, снова-сызнова встав на колени слева от возлежащей, наконец-то, коснулась плеча воспитанницы левой своей рукой. 

Это произвело эффект – да еще какой! Неожиданно для своей Старшей, девочка отпустила ножки скамейки. Приподнялась над деревянной плоскостью, оттолкнулась руками и, привстав, передвинула ноги на пол. Оказавшись на скамейке задней частью своей - изрядно пострадавшей от гибких прутьев, настеганной красным! - даже не поморщилась, а просто схватила коленопреклоненную молодую женщину за руку и потянула ее к себе. Далее, девочка обняла-прижала к себе адресата болевых своих эмоций - она даже обхватила ее голыми своими коленками, за бока, вовсе не церемонясь и без малейшего стеснения! Уткнулась носиком в ее рубашку и заревела - с облегчением, отрываясь, в этой нервной своей реакции, за вынужденную сдержанность двух предыдущих раундов их общей игры - подставляя свои щечку и шейку долгожданным поцелуям главенствующей стороны.

Естественно, прут, выбранный молодой женщиной для третьего раунда игры, упал на пол - и остался валяться там, рядом с ее правым коленом, покамест вовсе ненужный.

Это было очень странное чувство.  Волна безумной нежности к этой отважной девочке... и еще внезапное, почти что необоримое желание немедленно закончить все то, болевое, что было между ними - вот прямо сейчас! Даже без сожаления о том, что наслаждение от ее страданий и покорности оказалось неполным...

«Ну и пусть! Ну и пусть! - шептала сама себе Элли - не произнося, при этом, ни слова вслух, в такт поцелуям, в ритме касание - фраза. - Этого я... тоже хотела... пускай немного позже! Это тоже... здорово! Пускай моей девочке будет хорошо... вот прямо сейчас! Я так хочу! Я люблю тебя, Лиза!»

- Любишь ты... - услышала она ответный шепот. - А сама?

Однако! Неужели миссис Эллона Мэйбл произнесла потаенное вслух? Или ее воспитанница предпочла некий иной способ, для того, чтобы узнать сущность мыслей адресата своих внезапных слез? С нее станется!

Элли предпочла не вникать в тонкости вопроса - в том смысле, как именно девочка узнала об этих ее словах - или же мыслях, не суть! Суть была в том, что появилась необходимость выяснить у нее совсем другие вещи...

- Почему? - на этот раз, Элли обратилась к своей воспитаннице словами - в смысле, устно. - Почему ты сомневаешься в том, что я тебя люблю? Лиза, ты так сильно обиделась  на меня? За то, что я тебя...

Молодая женщина не стала договаривать. Впрочем, смысл ее недосказанного вопроса был понятен. Естественно, и ответ на него прозвучал сразу.

- Ты... - девочка всхлипнула. - Почему ты сразу же не взяла меня за плечо? Почему не показала, что ты рядом? Почему ты не говорила со мною? Я не чувствовала тебя так... как в прошлый раз! Мне даже стало страшно... Нет-нет, я боялась вовсе не тебя! Я снова испугалась того, что ты исчезла. Боль есть, а тебя рядом нет... Понимаешь?

- Да...

Произнеся это слово, молодая женщина отстранила девочку - в смысле, чуточку отодвинулась от нее. Возложила свои руки на плечи воспитанницы, задав, тем самым, дистанцию, с которой можно было посмотреть ей в глаза.

- Лиза, а почему ты сама не сказала мне о том, чего ты хочешь? - спросила она. - Почему ты не попросила меня о том, чтобы я в этот раз тоже... держала тебя за плечо?

- Мы же... вроде бы договорились, что ты будешь делать именно так, когда ты меня наказываешь! - напомнила девочка.

В голосе ее теперь чувствовалась некоторая обида - дескать, как же ты могла позабыть такое... важное!

Элли на секунду потупила взор, вовсе не зная, что же такого можно было бы сказать ей в ответ. Однако, ее воспитанница сама все сообразила, без словесных намеков.

- Прости... - девочка, кажется, покраснела еще сильнее - от стыда за свои обвинения. - Я только сейчас поняла... Ты стегаешь меня, стоя на коленях, берешь прут накоротко, и даже опасаешься использовать ту его часть, которая чуточку потолще.

Лиза коротко, движением глаз, указала - в начале на прут, который Элли уронила на пол, в тот самый миг, когда ее притянули в объятия. Ну, а после, чуть повернув голову, обозначила направление к вазе, где уже лежали два экземпляра подобных орудий наказания, каждый в несколько излохмаченном виде.

- У тебя нет возможности размахнуться, - продолжила она. - Да и нечем - раз ты так уж все сделала... устроила... для меня. Я понимаю, если ты меня хорошенько не напугаешь - хоть как-нибудь! - то не сможешь выиграть.

В ответ, ее коленопреклоненная Старшая отрицательно мотнула головой.

- Я могу подняться над тобой, отступить на шаг-полшага. Выдвинуть прут на полную длину, взмахнуть по-настоящему… Пять взмахов – максимум! – и ты закричишь, - жестко обозначила она круг своих возможностей в отношении подвластной. – Мы ведь не согласовали запрета, по этому поводу. Я могу это сделать… с тобой. Безжалостно и быстро. И могла это сделать с самого начала. Знаешь, почему я так не поступила?

- Потому, что ты меня любишь, - ожидаемо улыбнулась девочка.

- Это правда, - кивнула Элли. – Однако… была еще одна причина. Я хотела насладиться всем этим, - она глазами обвела-обозначила помещение, где сейчас они находились. А после добавила безжалостное:
- За твой счет.

- Ты… имеешь на это право, - Лиза снова хлюпнула носом. Однако, при этом девочка не отвела глаз от своей Старшей. – Ты же помнишь, я тебе это пообещала.

В ответ на это заявление, миссис Эллона Мэйбл убрала руки с плеч своей воспитанницы. Она отодвинулась от нее чуточку назад, переступив коленями. А после, достала из кармана джинсов платок, развернула его и поднесла прямо к носу адресата своего гигиенического внимания.

- Быстро, - распорядилась она. Обозначив не столько суть требуемого действия - в исполнении которого она даже не сомневалась! - сколько необходимую скорость этого самого исполнения со стороны своей воспитанницы.

Разумеется, Лиза не посмела ее ослушаться. И уже через минуту нос ее уже был высморкан, глаза и щечки освобождены от излишней влаги. Общий вид и настроение девочки стали после этого куда как веселее. Она даже улыбнулась, чуточку смущенно.

- Тебе, наверное, неудобно, - Элли жестом обозначила те самые части тела, задние и округлые, которыми девочка соприкасалась с деревянной плоскостью, так сказать, непосредственно, вот прямо сейчас. И сразу же поинтересовалась, эдаким тоном лечащего врача - вполне профессиональным тоном! - у стороны, получившей от нее определенные... последствия болевых эффектов хлестательного рода:
- Что ты сейчас чувствуешь? Зудко? Чешется? Ну... там?

- Честно? - Лиза снова улыбнулась ей. - Вот пока ты не сказала, я даже не вспомнила! А сейчас...

Девочка на мгновение задумалась... и смутилась еще больше.

- Есть такое... Да, есть! - кивнула она, полностью соглашаясь с предположением своей Старшей. - Но это ведь не так уж важно, верно?

- Ну... тебе виднее, - Элли, наконец-то, позволила себе некое подобие усмешки - однако, вовсе не издевательской, а такого... доброжелательного плана. - Впрочем...

Из того же кармана джинсов, куда совсем недавно был возвращен платок, она извлекла тюбик «русской мази».

- Сейчас мы тебе все там обработаем... И зудеть ничего уже не будет! - заявила она почти что торжественным тоном. - Поднимайся!

- Зачем?

Вот теперь девочка насторожилась.   

- Как это, зачем? - Элли нахмурилась. -  Разве... мы не закончили?

- Нет, - голос ее воспитанницы прозвучал достаточно твердо.

- Но... почему?

Вопрос этот ее Старшая задала с неким... напряженным недоумением на лице – почти, что в растерянности. От ее, Лизы, непонятного поведения. 

- Мы не закончили, - твердо заявила девочка. - Я не закричала... Не запросила пощады... Даже не попросила у тебя прощения. Ты не победила. Значит, твоя игра еще не закончена.

- Что?

Элли не верила своим ушам. Ее воспитанница отказывается от предложения прервать их странную болевую забаву - в которой девочке прямо, четко и однозначно предписана роль жертвы, безо всякой возможности хоть как-то ее переменить!

- Ты сделала перерыв. Дала мне возможность проплакаться, приласкала меня. Потом ты привела меня в порядок, - перечислила Лиза все совершенное молодой женщиной. Однако выводы, которые она сделала, по итогам этих самых действий, прозвучали несколько неожиданно:
- Ты поступила очень благородно и по-доброму... Спасибо тебе! Но я уже действительно в  норме. И готова продолжать.

- А смысл? - Элли отрицательно покачала головой.

- Я попросила наказать меня. Ты предложила заменить наказание этой игрой. Я согласилась. Условия игры мы определили вместе, к участию в игре ты меня вовсе не принуждала. Значит...

Лиза сделала паузу - то ли для пущей значимости, чтобы произвести впечатление на свою Старшую… То ли действительно, решаясь сказать нечто важное и серьезное. А потом произнесла всего два слова.

- Пожалуйста, продолжай!