Очки дополненной реальности. Глава 41

— Не смей меня так называть! — воительница сверкнула на меня глазами, — все очаровательное мне ненавистно. И в каком месте косу разглядел?


— Кама от кусаригамы, — напомнил я, — по сути, она представляет собой крохотную косу, но которой можно наделать много дел.


— Точно, — напарница хлопнула себя по лбу, рассмеялась, но тут же и закашлялась, показала мне кулак, — умоляю, не смей смешить, позитивные эмоции причиняют мне физическую боль!


— Ты же говорила, что обожаешь её, — напомнил я, — так отчего немного не попытать себя, таким образом?
 

— Это — какая-то очень особенная, — пояснила девушка, — как будто отрываешь пластырь, вместе с кожей и мясом, но от души, и рана начинает кровоточить. А мне сейчас этого нельзя, чтобы оставаться сильной, ради нас обоих, обязана оставаться злой и агрессивной. Поэтому, если станешь смешить или хвалить, я тебя убью.
 

— Ладно, прости, я не хотел, — я смутился.


— И не извиняйся, вежливость меня бесит, — рыкнула безумица.


Я предпочёл смолкнуть, чтобы происходящее не смогли индефицировать, как скандал и не добавили силы врагам. И уж конечно, вскоре, опять послышались шаркающие шаги, спешили к нам марионетки. Снова затеяли свой фокус, повторяя и сцены наших прежних ссор, и любовных свиданий, и недавние речи, пытаясь вывести Фугу из себя. Девушка на обидчиков накинулась, принялась рубить, а я просто шёл дальше, не реагируя никак. Думаю, схватка с артистами все же была конфликтом, раз они не исчезали, но напарница просто не выдержала града слов, зажала уши и кинулась ко мне. Раздор стал несколько односторонним. Но, ведь был ещё один способ расправиться.
 

— Хочешь уничтожить этих тварей? — спросил я у спутницы так, чтобы видела шевелящиеся губы и по ним разбирала слова.


— Больше даже, чем вырвать твоё сердце и сожрать его, — кивнула соратница.


— Тогда, передразнивай меня, — я подмигнул, — кривляйся и гаерствуй, это же мерзкое деяние, то, что доктор прописал.


Собеседница кивнула, типа поняла, вопрос, насколько?
 

Я повернулся и разразился бурными и громкими овациями, показал мучителям кулаки с поднятыми вверх большими пальцами.


— Какой грандиозный спектакль, — воскликнул я, — мог ли хоть один человек, писавший мемуары, мечтать о том, чтобы его так точно изобразили? Все самые яркие моменты нашей истории. Только камеры не хватает, чтобы все снять и показать, после, наследникам. Смотрите, даже прослезился. И это — настоящие чувства, восторг и восхищение, а не то, что, на ваше действо без слез не взглянешь. Одно слово — мо—лод—цы, как соленые огурцы. Правда, темпераментная ты моя?
 

Фугу закивала, кривя губы в ухмылке, и так же зааплодировала, хотя, в душе, наверняка, кипела от гнева. И представьте себе, куколки принялись взрываться, разбрасывая вокруг себя цифры. Вскоре вернулись, став крупнее и походя на наши уродливые версии, но и мы лишь наградили новыми авиациями.


— Современное искусство пошло, — заявил я, — очень модерново. Публика оценит и даже лучше запомнит. Кого ныне удивишь обычными кадрами, а тут все так свежо, и необычно. Всем большое человеческое спасибо и низкий поклон, очень душу греете.


— Мы над вами издеваемся! — выдал один из клонов.


— А мы не в обиде, — я подмигнул, — раздор и свара возможны, если есть две стороны конфликта, с нашей стороны идёт сплошной позитив, а ваши чувства, ну, бывает, лично я за примирение сторон. Давайте друг другу пожмём руки и разойдёмся, довольные собой.


Ответом на мои слова были бесчисленные взрывы, не выдержали бедолаги экзамен, теперь не получат диплом на профессию «Скандалист», придётся остаться любителями и работать для души.
 

— Интересно, можно ли считать этот отряд третьим или он второй, но с командирами? — задумчиво произнёс я.


— Так ещё будут? — взвилась бывшая возлюбленная.


— Не исключено, — я погладил пальцами подбородок, — впрочем, методику мы уже знаем, на подначки не реагировать, на слова плевать с высокого дерева и реагировать, проявляя лишь умеренный интерес к врагу. И они все взорвутся.
Однако, я изрядно противников недооценивал, прислали всего одного типа, зато, точную копию гремлина. Не сразу дошло, лишь, когда второй глаз выбил точным выстрелом, а с жертвой ничего особенного не случилось. Фугу накинулась, принялась рубить и избивать, так же без особого результата.


— Тихо, не трать силы, перед нами — копия, — пояснил я, — пытаются хитрецы зайти с другой стороны. Меж тем, нам и с этим типом ссориться, повода нет.


— Нет повода? — удивились разом подруга и монстрик.


— Ни единого, — я передернул плечами, — кем были раньше, рассудите сами, просто мальчиком и девочкой, которые испытывают очередную игрушку, никому неизвестными и неинтересными, кроме небольшого круга фанатов кендо. А теперь, даже если не сумеем спасти (или уничтожить), этот мир, окажемся заложниками тёмных сил, страдающими под барьером. Это же теперь весь цивилизованный мир следит за трансляцией энергетического куба над зданием, гадает, что же произошло? Мы круче того горе художника, что пришпилил себе мышонку к земле, школьников, расстрелявших одноклассников и бывшей ведущей программы, коя заявила, что женщины, которые подвергаются насилию со стороны мужей, сами виноваты. Может, даже в историю попадём. А ты, моя милая, так ещё больше получила. Многие ли, в нашем измерении, могут похвастаться тем, что им дали силу настоящей дочери ада, со всеми полагающимися привилегиями и правом убивать все живое, не боясь наказания? С тебя сняли все нравственные ограничения и моральные преграды. Даже не смогут обвинить в греховности, ибо творить зло для тебя такая же естественная потребность, как для других — есть и спать. Так кто ругается со своим величайшим благодетелем? Друг, давай я тебя обниму и расцелую в обе щеки!
Артист испуганно взорвался, вскоре, правда, вернулся, увеличившись и став собственной уродливой пародией.


— Ну, теперь—то вы должны на меня злиться! — воскликнул несчастный.


— С какой стати? — я передернул плечами. — У нас сейчас в моде новое, современное искусство. Каждый изображает так, как видит. Может, ты внутреннюю суть пытаешься передать, или просто некую инсталляцию на тему. Чтобы высказывать мнение или выражать эмоции, особенно, негативные, необходимо быть искусствоведом, а я просто юный обыватель. Обратись лучше к самому господину гремлину, возможно, ему так же понравиться. А так молодец, оригинальничаешь.
Врагу ничего другого не оставалось, как взорваться от возмущения, теперь, окончательно и бесповоротно.


— А почему недруг был один? — спросила соратница.


— Разве мы поверили, узрев разом двух гремлинов одноглазых? — я кашлянул. — Когда речь идёт не о поединке с помощью оружия, один талантливый провокатор стоит целой армии. И если бы обманул, усилился достаточно, чтобы обоим надавать по первое число. Как вариант, и раздвоился. Но, мы успешно противостояли недругу и имеем возможность двигаться дальше.


— Разве не ты один его заговорил до смерти? — возразила напарница.


— Я что, вот твои выдержка, поддержка и умелое скрывание чувств оказались куда важнее и полезнее, без них, слова так и остались словами, — я улыбнулся, — проявила, воистину, адское коварство и притворство. Меня даже в дрожь бросает от того, как ты ловко обводишь вокруг пальца других.


— Не хвали меня! — девушка зажала уши руками. — Твои слова жгут душу сильнее кислоты. Ты восхищаешься, значит, любишь, а должен ненавидеть и проклинать. Не смей любить, не надо, пожалуйста!!!


— Как скажешь, — я вздохнул, — пойдём искать наших любительниц ссор и скандалов, а то они, бедные, уже заждались, скучают.


Послышался громкий свист, между нами упало яблоко, взорвалось, распространяя вокруг какой-то газ, наш уровень жизни чуточку снизился, не смотря за защитный барьер. На встречу к нам шли две Нюкты, только куда более низкого уровня, чем настоящая, лишь чуть старше нас.


— Вы полагаете искренне, что мы испытываем какие-то негативные чувства к вашей матушке? — начал я. — даже предыдущая попытка имела больше шансов на победу. Чего нам злиться и ссориться с обычным главным злодеем компьютерной игры? А моя спутница вообще должна в Нюкту превратиться, подарив ей своё тело и продав душу, а кто воюет с самим собой?


— Зато, у нас есть повод злиться на вас, ссориться и мечтать прикончить, — заявила одна из Эринний или их марионеток, пока непонятно, — ведь вы убиваете наших сыновей и дочерей, истребляете рабов.


— Вообще-то, убираем ваших потенциальных конкурентов и слабаков, позорящих род своей некомпетентностью, — возразил я, — к тому же, кто-то из них может или мог возжелать себе власти и сокровищ, а этого не получить, коли все живое сгинет. Взять, скажем, Эринний, кого и с кем ссорить, коли все умерли? Естественно, что эти богини все сделают, чтобы матушку остановить и не позволить лишить их предназначения, смысла жизни, работы и тёмной энергии, получаемой от страдания жертв. Так что, мы никакие не враги и ссориться не будем. А поединок в конце, это просто бизнес, ничего личного, так сказать. Кто победил, тот и молодец.


— Но, мы-то умрем с гарантией! — рявкнула вторая противница.


— Ай, перестаньте сказать, вы же не живые существа, стоит нам уйти с этого уровня и вернуться обратно, как воскресните, — я грустно улыбнулся, — физически неуничтожимы, разве игрушку сотрут, но это уже будем не мы, и даже к нашим словам не прислушаются. Мы меньше, чем соперничающие спортсмены, ибо поражение не сделает вас проигравшими, а нас лишь заставят переигрывать. Конфликта совсем - совсем не получается, нет искры и повода.


— А если мы вас будем ненавидеть просто так, без повода, оскорблять и атаковать, — попыталась выкрутиться первая Эринния.
 

— Ваше право, — я зевнул, — но это уже никакой не раздор, а ваши личные чувства. Раз не можем их смягчить, останется только смириться и вооружиться терпением. А мою соратницу ненависть только радует и душу греет, так что вы ей ещё и удовольствие доставляете своим потугами. Продолжайте в том же духе.
 

Злодейки зарычали и взорвались, разбрасывая вокруг себя цифры. Но, вскоре, вернулись, став крупнее и уродливее. Из тел торчали длинные шипы, везде, где не могли помешать движениям, а на них оказались насажены яблоки, полагаю, как раз раздора. Уже просто, без фокусов, атаковали. Фугу, с радостным воем, что закончились переговоры и можно, наконец, просто убивать, накинулась на улучшенных и принялась рубить. Я внимательно следил за боссами, и когда, какая-то из богинь хваталась за яблоко, метким выстрелом превращал его в ледышку, так что взрывное устройство не срабатывало. Не забыл и о языках поганок, заставив их замолчать. Виртуальными же руками не переставал аплодировать, особо удачным ударам обеих сторон, и кричал «браво». Так что схватка никак не походила на бой с врагами, а некое красивое шоу, или спортивное соревнование. Наконец, одна из Эринний, получив больше повреждений, взорвалась, разбрасывая вокруг себя красивенькие цифры.


— Теперь у меня появился уже настоящий повод для ненависти и ссоры, — прошипела вторая, увеличиваясь в разы и исцеляя нанесённые раны, — вы моего двойника убили, и только что!
 

— Как можно говорить об убийстве, если кто-то просто отправился в раздевалку отдохнуть, — не согласился я, — напомню, мы выйдем, войдём вновь и отыщем вас на прежнем месте. Максимум, на что ты можешь претендовать — сказать, что расстроилась из-за родственницы. С другой стороны, раз её нет, а ты здесь, значит, оказалась лучше, сильнее, умнее, искуснее во владении оружием. Неужели неприятно, о себе подобное узнать? Фугу, давай прохлопаем талантливой сопернице, она молодец и заслуживает уважения и симпатии. Теперь сможет ссориться с копией вечно, ставя на вид своё преимущество, благодаря, нам двоим. Вернее, больше тебе, моя мастер кендо.
 

— Да что же это такое? — застонала злодейка. — Мальчишка сумел меня переговорить и на подначки не реагирует никак!


И вот негодяйка взорвалась, послышалась красивая музыка, открылись ящички. Спутница к ним кинулась, изучить содержимое.


— Эй, тебе пуль и болтов больше положили, а так же дали возможность прокачать две единицы скорости! — возмутилась безумица.


— Понятно, хотят нас поссорить, чтобы воскресить Эринний, — я вздохнул, — хитрые ребята, да не совсем. Стукни меня ещё раз по бубенчикам, и забери все добытое себе.


— Зачем? — не поняла собеседница. — Нет, так-то мне предложение нравиться, во всех аспектах, однако...


— Если я тебе все это подарю, лишь обидишься и сочтешь подачкой, — я поморщился, — а вот коли отберёшь силой, все в твоём мозгу сойдётся и ни один момент не вызовет отторжения. А я не стану злиться, поскольку все обойдётся малой кровью, а зарядов и так хватает вполне.


— Не станешь злиться, это плохо, — изменённая приблизилась, резко ударила меня по носу, так что кровь брызнула, а потом коленом в пах.


От боли чуть сознания не потерял, мог только корчиться на полу, с открытым ртом и хрипеть в полголоса.


— Ты ведь на меня не сердишься? — хихикнула безумица.


Я поднял дрожащую руку и показал ей Окей двумя соединенными пальцами. Хотя, очень хотелось другое выдать. Но, с этим подождём, пока выберемся из опасного места. Когда снова сумел подняться, и заткнул ноздри обрывками платка, побрели к выходу. Снова выиграли головоломку, выскользнули на лестничную клетку, спустили с лестницы боссов и добили их. Я сел у стеночки и вытянул ноги.


— Ленишься, слабачок? — поинтересовалась соратница, попробовала ногой в бок ударить, но я её ступню поймал, дернул, и завалилась на спину.


— Тебя, наверное, недруги с нижних этажей заждались, — я хмыкнул, — плачут и спрашивают: — «Когда же мама Фугу придёт поиграть, нам скучно и некому по шее надавать»! Не разочаровывай несчастных. А я пока отдышусь, и благополучно отправимся вверх исследовать этажи.
 

— Чего, командовать будешь, чего мне делать? — взвилась безумица.


— Давай не будем ссориться, — попросил я, — сценаристы, так любя боссов предыдущего уровня на лестничных маршах подсовывать, когда им фантазия отказывает. Не делай потенциальных недругов сильнее, пожалуйста, они и так смертельно опасны. Успеем ещё поругаться сто раз, за оставшиеся пять уровней.


— Я сама разберусь, с кем мне ссориться, — воительница сверкнула на меня глазами, но все же, рванула вниз, сметая все на своём пути.
 

— Как я и предупреждал, — послышался голос гремлина, — вы добрались до верхнего этажа, дальше только чердак. Если не хочешь оказаться среди недругов куда более могущественных, спустись на пять этажей ниже.


— Спасибо за то, что напомнил, — я поднялся, опираясь на слингшот и кряхтя, — что-то мне подсказывает, кто-то сейчас вернётся в дурном расположении духа.


Конечно, никто не позволил бы мне просто так пройти, без проблем и забот, пришлось схватиться со всеми недругами, включая, боссов и полубоссов. Я как в воду глядел, Фугу примчалась злая, как сто тысяч чертей.