Площадь Короля Томислава

Когда объявили самоизоляцию, мы договорились быстро.
 
Уже через  день  муж с детьми, собакой и запасом продуктов ехал на дачу к моим родителям. Я с котом  осталась дома. В принципе, мы с Сёмой  тоже могли уехать, потому что  салон красоты, где я работаю,  закрылся, как и фирма  мужа. Но я схитрила. Мне хотелось отдохнуть от шума, детского крика, постоянной готовки и стирки.
 
Да и вкалывать на даче не вариант. С детства не люблю возиться в земле, а родители всегда смотрят на меня, как на рабочую лошадь. Нет, я согласна помыть пол  в комнатах, сварить еду, но там же то посадка, то рыхление, то прополка, то подвязывание, то прищипывание, то уборка урожая,  днем жарит солнце, вечером комары… А еще оводы, мошкара, жуки, пауки…
 
Нет уж! Вот вам в помощь мужик, на нем  ездите  – вскопает, польет, отремонтирует, прибьет (в смысле,  гвоздями что надо).  По внукам скучали? Плакались в трубку, что жить без них не можете? – вот вам внуки! Вопли, беготня, «не буду кашу, хочу чипсы!», разбитая посуда, разбросанные игрушки, драки: «Он взял моего мишку, а-а-а-а-а !!!!», «А она сломала мой самолетик, у-у-у-у-у!!!» Короче, разбирайтесь сами. А для релакса и восстановления нервных клеток –  добрая и ласковая овчарка Лайма.

Вообще, с началом  эпидемии я думала, что она пройдет мимо. Надеялась, ограничится Китаем. Нет, к китайцам я отношусь нейтрально, но если вы генерируете проблемы, то и решайте их на своей территории.  Ведь был и свиной грипп, и птичий, и эбола, и атипичная пневмония, но все это случалось где-то, далеко, не у нас. Мы только наблюдали на расстоянии. Но, как показывает практика, все китайское захватывает мир, в какой бы области жизни это ни происходило.  Карантин!   Хотя  среди наших  знакомых, коллег и родных  не было ни одного заразившегося. И настрой поначалу был, как в прошлогоднем анекдоте:  «Да врут все про эту пандемию! У меня из знакомых заболел только Том Хэнкс!»

Чтобы отбиться от дачи, я сказала, что, во-первых, надо присматривать за квартирой. Отмазка так себе – мы всегда, когда уезжаем, оставляем ключи соседке, она и бдит. Во-вторых, Сёма не любит ездить в машине и испытывает стресс во время долгой дороги. Это действительно так, и частично принимается во внимание. Зачем животное мучить? А в-третьих, самое главное,  – у меня масса дел, которыми я не успеваю заниматься в обычной жизни, а сейчас – самое время. Разобрать шифоньеры и шкафчики на кухне,  перестирать занавески, покрывала и накидки, покрасить батареи и навести порядок на балконе. Да! Я, честно,  верила, что сразу начну воплощать эти планы в реальность.

Но в первые дни я просто отдыхала. Красота же! Вставать рано не надо. На работу не надо. Гулять с собакой не надо. Готовить не надо, я прекрасно обхожусь бутербродами. Соответственно, нет грязной посуды. Сделала уборку – практически навсегда, потому что мусорить и все переворачивать некому. До более  масштабных занятий дело не дошло, потому что как-то вечером я случайно набрела в интернете на один сайт.

Он называется… не скажу, не хочу даже вспоминать его название, но это один из известнейших сайтов такого типа. Веб-камеры, установленные  в разных странах, ведут трансляцию в режиме онлайн. Я зависла там надолго. Конечно, мне и раньше встречались стрим-камеры, но какие-то фиговые. В маленьких окошечках  неизвестные места,  стройки, кучи мусора, какие-то магазинчики…  Наблюдать за чужой жизнью – как кто-то  ходит, что-то покупает, работает, ест в кафе - неинтересно. Какие-то местные будничные  телодвижения. А здесь – шикарные виды, пляжи, туристические достопримечательности… Только в одной Италии я насчитала более трехсот камер!
 
Особенно мне нравилось «гулять» по европейским городам. Тогда  они были пустынны, особенно в вечернее время.  Люди, если и выходили, то  двигались быстро, видно, торопясь скорее вернуться в безопасный дом. Кое-где был установлен комендантский час, и я видела, как с наступлением вечера полицейские машины объезжают районы и вынуждают жителей, которые иногда  выбирались подышать,  покинуть улицы. А посты итальянских карабинеров, по-моему, торчали там и сям даже по ночам.
 
 Можно было увидеть и забавные эпизоды. Сейчас уже не помню, где именно, кажется в Дублине, один мужчина протянул другому руку для приветствия, тот сначала хотел ее пожать, а потом вспомнил, что нельзя,  и отдернул свою. А в другом месте навстречу друг другу шли пожилые мужчина и женщина, и они поздоровались, коснувшись  локтями. Вирус установил новые законы поведения.

Я разворачивала изображение во весь экран и любовалась фонтанами Италии, белоснежными, сверкающими на солнце  постройками греческого Санторини, ледяными торосами Исландии, великолепием католических храмов Мальты, пасущимися прямо перед глазами овцами Фарерских островов, синим океаном  Венесуэлы. Я слышала  рокот Этны, видела слонов  в национальном парке Кении, пьющих из лужи неповоротливых галапагосских черепах, величественный водопад в Перу.
 
И еще одно местечко мне особенно нравилось. Небольшая уютная площадь в одном из городков Хорватии. Площадь Короля Томислава. Нет, не в Загребе, хотя там тоже есть одноименный объект.  Камера расположена на ратуше  и показывает примерно половину площади. Вид которой, окруженной двух-трехэтажными  зданиями (в них то ли магазинчики, то ли кафе, не работающие на тот момент), вымощенной каменной плиткой, навевал мысли о средневековье. Казалось, сейчас выйдут на прогулку горожане в старинных одеждах, но изредка проходили  лишь современные жители в масках. Все пространство – шагов сорок в ширину и восемьдесят в длину.

В тот вечер  там прошел дождь: на мокрых камнях сияли блики от прикрепленных к стенам домов светильников. Было около одиннадцати вечера по местному времени (оно указывается под экраном). Я хотела перелистнуть картинку, как вдруг из-за угла справа  выкатился шар. Черный, гладкий, чуть ниже человеческого роста, он неторопливо, как бы с усилием,  катился сам по себе в центр площадки. Я смотрела, открыв рот, – никогда не видела ничего подобного.
Звука не было, но мне как будто слышался громовой металлический лязг от его натужного перемещения.  Шар казался очень тяжелым.

А он, остановившись  тем временем прямо перед камерой, каким-то неуловимым движением развернулся и волшебным образом превратился в человека! Высокий и худой, тот был одет в черное облегающее трико. Черты  лица разобрать было сложно, выделялся лишь намалеванный красным рот, как у клоуна. А еще он напоминал шута, или джокера из карточной колоды, потому что на голове у него была шапка (скорее, капюшон) с двумя загибающимися книзу концами.

Человек стал вытворять что-то невероятное. Он вихлялся из стороны в сторону, подогнув колени, кувыркался, бросался на землю и тут же вскакивал, вставал на четвереньки, кружился, скрючившись в три погибели, вокруг своей оси, как шаман, вызывающий дождь, подпрыгивал…  Движения  были неритмичными, резкими и изломанными. Этот дикий танец продолжался минуты две-три. После чего человек выпрямился и посмотрел прямо в глазок камеры.
 
У меня по спине побежали мурашки, казалось, он меня видит, хотя я понимала, что этого не может быть. Его рот растянулся в хищной улыбке, он раскланялся, будто ожидая аплодисментов, потом как-то подал плечи вперед, чуть согнулся – и снова стал шаром! И я опять не смогла уловить момент превращения. Шар укатился, а я еще долго сидела перед монитором.

Что это было? Кто? Городской сумасшедший? Или приколист, который знает, где камера, и выпендривается ради хайпа? А шар? Допустим, акробат  может катиться, кувыркаясь через голову, но он же при этом не выглядит, как массивное  однородное шарообразное тело из камня или металла! Тем более, такого большого размера. Да там этих придурков поместилось бы человек пять!


Утро началось с маминого звонка.

- Представляешь, баба Зина умерла!
- Да? Ну… – я не знала, что ответить.

Баба Зина, почти девяностолетняя дальняя родственница жила в другом городе и уже несколько лет была прикована к постели. К подобному исходу мы давно были готовы, но удивило другое.

- Она умерла от коронавируса!
- Как? Она же не выходила из дома!
-Говорят, что, наверное, заразилась от кого-то из родных, кто перенес болезнь бессимптомно.
- Ну надо же…
Мы повздыхали, и  разговор перешел на другие темы.

Я не знала тогда, что это только начало, и баба Зина – лишь первая жертва…


В следующий раз я увидела необычного  исполнителя  через несколько дней. Снова он выделывал безумные па на безлюдной площади, снова кривлялся и кланялся,  падал и ползал, хлопал в ладоши над головой, а потом укатился, обратившись в тяжелый шар. 

Опять я полночи размышляла, кто же это такой, а днем позвонила подруга по работе Светка и выдохнула в трубку:

- Ирка умерла…
- Пичугина? Да ты что!!!
- Ага… От короны… В один миг…

Ирку любили все.  Веселая, заводная, она излучала позитив. Любила выпить и иногда ругалась с клиентами, за что получала нагоняи  от заведующей, но была доброй, отзывчивой и никогда не унывала. И вот ушла в тридцать семь, оставив двоих детей и стариков-родителей…  Я не смогла сдержать слезы. Ирку было очень жалко.

И после третьего «концерта», который состоялся через пару недель, до меня еще не дошло…  Уродливый танцор  (казалось, все его тело состоит из шарниров) бесновался, выполнял разнообразные кульбиты, дергался и смеялся, а я была не в состоянии  отвести взгляд: было в этом зрелище что-то завораживающее…  И, как всегда, не смогла поймать момент, когда он появлялся из шара и заворачивался обратно. Ждала, караулила, вовремя ухитрилась нажать на кнопку «Screen», но, к моему удивлению, на скриншоте ничего не оказалось! Вообще ничего! И никого! Только голая мостовая.

На следующий день я вышла в магазин и там столкнулась с директрисой нашей школы. И она мне, шмыгая носом,  сообщила, что  скончался Иван Германович, наш физик, у которого еще я училась.  На мой вопрос сказала, что «от этой болезни». (Я заметила, что многие, даже некоторые ведущие телепередач боятся произносить название, как будто, если скажут, проклятие коснется их самих, и они заболеют).

 Инвалид, с палочкой, он был очень строгим, никогда не улыбался, но учителя лучше я не встречала! Эрудированный,  полный достоинства, граничащего с высокомерием,  и в то же время чуткий и справедливый, умеющий как никто заинтересовать учеников  своим любимым предметом. Домой я вернулась в печальном настроении, но даже после этого известия  не связала ночные представления на площади имени знаменитого в Хорватии правителя с трагической новостью.


Надо сказать, что каждый вечер я из какого-то больного любопытства открывала эту страницу. И ждала. Если никто так и не появлялся, я была слегка разочарована.  Меня одновременно и пугал и притягивал необычный персонаж.

Еще через три дня я увидела его снова. А когда он, напоследок осклабившись и помахав рукой в камеру, убрался с глаз обычным  для себя способом, меня вдруг, как пуля в висок, ударила мысль: «ЗАВТРА КТО-ТО УМРЕТ». Это подумала не я!  Слова каким-то непостижимым образом сами возникли в моем сознании. Видимо, мозг, устав наблюдать мою бестолковость и неспособность сложить два и два, самостоятельно сделал логический вывод и вдолбил его мне в голову.

Я задумалась. А ведь действительно:  каждый раз после просмотра  выступлений этого ненормального я получала известия о смерти кого-то из близких и знакомых. Что это – совпадение? Если совпадение, то какое-то слишком навязчивое, превратившееся в правило…

Но вообще-то  все мы – личности рациональные, живем в ХХI веке, не принимаем суеверия и всякую чертовщину. Нет… нет… И все же на душе было неспокойно, и с внутренней дрожью я ждала звонка. И он прозвучал. Алексей, наш хороший друг, крестный моих детей. Молодой здоровый мужчина, спортсмен. Оказывается, у него были признаки легкой простуды, на которые он не обращал внимания. А потом состояние  резко ухудшилось, и – вот…

Больше на сайт стрим-камер я не заходила. Занималась домашними делами, подолгу общалась по видеозвонкам с детьми, смотрела тупые комедии, пробовала  по интернету учить испанский язык (а что, круто же, приеду к родителям и как заговорю с ними по-испански!), но одиночество в четырех стенах давило все сильнее. Взрослый важный кот – развлечение никакое, только ест и спит, даже играть не хочет.

Настал момент, когда я снова открыла некогда любимый сайт.  Это называется «искушение». Когда понимаешь, что не надо бы, нельзя, опасно, но какой-то червячок внутри зудит: «да попробуй…  ничего не будет… все это ерунда, насочиняла себе…» Правда, решила не рисковать и зашла туда днем, на всякий случай. В списке стран нажала на Бразилию – как-то инстинктивно хотелось быть подальше от странного места даже географически.
 
И… Передо мной во весь экран предстала ночная Площадь Короля Томислава! Она была темнее, чем обычно, потому что лампы вокруг  горели еле-еле, свет их мерцал и подрагивал. А из-за угла уже показался ужасный  шар… 

Я суетливо попыталась выйти из полноэкранного режима, тыкала мышкой куда попало, нажимала клавишу «Esc», как советовала надпись вверху экрана,  – безрезультатно. Давила на кнопку выключения на процессоре – она не  срабатывала. Шар между тем все приближался… Тогда я сорвалась с места, перепугав мирно дремлющего в кресле Сёму, метнулась к розетке и вырвала шнур. Монитор погас.

Весь остаток дня я ощущала себя разбитой, нервничала и переживала. Какого хрена меня опять понесло туда? Ведь понимала же, дура, что  что-то не так! Хорошо, хоть не успела увидеть того ужасного человека. Да  и человек ли он? Сердце ныло от нехороших предчувствий.

Ночью опять не спалось, было жарко, душно, я вертелась, толкала ногами Сёму. В конце концов, кот ушел спать на подоконник, всем видом выражая мне свое презрение. А я встала, чтобы выйти на балкон глотнуть свежего воздуха.

Во мраке гостиной за столом сидели люди… Я остолбенела. Их серые фигуры были неподвижны, только глаза, в которых отражались отблески уличного фонаря,  следили за мной. Казалось, они загипнотизировали меня, как  мощные лучи фар гипнотизируют зайца на дороге, потому что я не могла пошевелиться. Я их узнала! По телу пробежал холод, засвербело  где-то под ложечкой… Баба Зина… Ирка… Учитель… Леша…

Потом они заговорили…  Все одновременно. Нет, не заговорили. Это были не слова, не речь, а какие-то глухие звуки, ворчание, как будто ропот далекой толпы. При этом рты их были закрыты, но  слышался нарастающий гул,  мычание, бульканье, как будто полощут горло, невнятное бормотание, в котором ясно слышалась угроза. Лица у всех  были суровы, брови нахмурены, глаза сощурены, из них изливалась ненависть.  А потом они начали медленно подниматься из-за стола…

Тут уж я не выдержала. Завизжала так, что мой голос эхом отразился от задрожавших стен, и выскочила на балкон. У меня было одно желание – бежать как можно дальше, и я, не задумываясь, бросилась бы через перила вниз, но меня остановил крик с соседнего балкона:

- Чего орешь, (далее нецензурно…  нецензурно…  нецензурно…), совсем одурела? На часы посмотри!

Я немного пришла в себя и заметила, что рядом зажглись несколько окон.

Сосед, пенсионер  дядя Толя (а расстояние между нашими балконами по оригинальному замыслу архитектора всего метр) стоял в обтягивающей пузо белой футболке и семейных трусах и ругался, на чем свет стоит. Из-за его плеча выглядывала жена Валя в наспех накинутом халате.

- Чего орешь, как (нецензурно), спрашиваю, случилось чего? – недовольно продолжил допрос дядя Толя.

У меня вдруг закружилась голова, я осела и сползла вниз  по стенке.

Последнее, что услышала, был бас соседа:

- Э-э-э! Ты чего там! Ну-ка, погоди! Погоди, я говорю!

Очнулась я на диване в гостиной. Горела люстра. Тетя Валя настойчиво совала мне в руку стакан.

-На-ка вот, выпей, я тебе накапала.

Я лихорадочно осмотрелась:  в комнате кроме нас двоих  никого не было. Наверное, мне все почудилось. Лекарство пахло мятой. Я проглотила тепловатую жидкость и попыталась успокоиться.

Как я поняла, дядя Толя перелез ко мне на балкон, открыл дверь жене, и они перенесли меня внутрь.

- Ну ты как? Лучше? – тетя Валя внимательно меня рассматривала, - Хотели «скорую» вызвать, да побоялись, что приедут «космонавты» и увезут тебя в «ковидку» (так у нас в городе называют госпиталь для лечения коронавирусных больных). Ты, может, беременная, нет? Ладно, пойду я.
 
И она, зевая, направилась к двери. Я пошла проводить. По дороге она с подозрением  заглянула в детскую, на кухню и уже на пороге  выдала:

- Ты одна? Твои ведь на даче? А то Толе показалось, будто он кого-то видел…

На лбу у меня выступила испарина, я вцепилась соседке  в руку.

- Теть Валя, посидите со мной! Я боюсь!

Она, шагнувшая было в подъезд, приостановилась.

- Чего боишься-то? Никого же нет!  Давай ложись и спи. Я бы побыла с тобой, да на работу рано вставать (она работает на хлебокомбинате, смена начинается в шесть).

И она ушла
.
До утра  я протряслась на кровати, включив во всех комнатах свет и закутавшись, несмотря на жару, в одеяло.

Я не сводила глаз с телефона, ждала, готовилась, но звонок все равно зазвучал внезапно, и я вздрогнула.

- Сашенька!… - выкрикнула в трубку мама и захлебнулась в рыданиях.

Сашенька! Племянница! Милая девочка шестнадцати лет! Мама, постоянно переходя на плач, рассказала, что вчера вечером Саше стало плохо, она начала задыхаться, ее увезли в больницу. Врачи велели родителям привезти кислород, и мой брат с женой метались ночью по дежурным аптекам в поисках кислородной подушки. Но она не помогла, и сейчас девочка на аппарате искусственного дыхания.

Увидеть ее нельзя – никого не пускают даже на территорию больницы, до врача не дозвониться, вся семья в тревожном ожидании.

Как я себя ругала! Если с Сашенькой случится самое плохое – я никогда себе этого  не прощу! Я и так виновата. Перед каждым из них.  Не зря ведь они вчера были такими злыми…  До вечера я потихоньку выла, постоянно звонила родным, но новостей не было.

Оставаться в квартире было невмоготу, прихода ночи я ждала с содроганием: вдруг ОНИ опять появятся?  От одной только мысли об этом меня охватывал такой ужас, что начался нервный тик на лице. Поэтому я вызвала такси, забрала Сёму и уехала  на дачу.
 
Никому ничего не сказала. Как рассказать такое? Пусть это остается моей страшной тайной, моим скелетом в шкафу, который будет терзать меня до конца дней. Больше всего я опасалась, что муж поверит, разыщет этот сайт, и его любопытство тоже станет причиной чьей-то смерти.

Я уговаривала себя, что, может, я вообще ни при чем, и эти люди все равно бы умерли? А мне просто дали знак, предупредили? А может, вообще все это, действительно, просто совпадение? И перед камерой прыгал  идиот, которому нечем заняться? Хотелось бы верить, но…

Потом, после возвращения домой я еще долго боялась включить компьютер.

Наконец  решилась, открыла рабочий стол и удалила браузер со всеми вкладками -  рецептами, бьюти-советами, интернет-магазинами, фильмами, соцсетями, - всем, что раньше мне казалось важным и необходимым. Скачала другой браузер, но все равно долго еще открывала  какую-нибудь новую страницу с замиранием сердца.

Сашенька выжила. Но и сейчас, год спустя, здоровье ее оставляет желать лучшего. Никто из моего окружения  больше не умирал.
 
А я с тех пор стала раздражительной и плаксивой. Часто теряю сознание. Вообще нервы ни к черту, потому что почти не сплю. Как только закрываю глаза – передо мной появляется   зловещий  черный шар, медленно и неотвратимо выкатывающийся на Площадь Короля Томислава…