Переводчик

   
                Hа берегу моей памяти ночует женщина,
                которая очень любила небо,
                … и я ей его подарил… - Карен Джангиров.

    Еще два дня назад мы изнывали от жары, готовые снять с себя кожу, а сегодня сидим оба на веранде в куртках, джинсах и кроссовках, словно перепрыгнули из июня сразу в конец сентября. Но зато как легко дышится!
 
    Штудирую поэта, который влетел в мою жизнь настолько неожиданно, что я даже не успела понять, каким образом мое  глубокое творческое одиночество,  бродившее по цветочным лугам  и  сосновым лесам, вдруг обнаружило себя взятым на руки абсолютной красотой и силой верлибра. Я, словно истощенная от жажды, пью и пью из чистого источника, впервые ощутив вкус воды, которая мне подходит. Впитываю каждую строчку, каждый осенний звук слова, близкий до абсолютной родственности.
 
    - Скажи, - спрашиваю я мужа, - можно влюбиться в поэзию определенного человека? Упасть в нее, словно в себя саму? Дышать кислородом после долгой жизни под выхлопной трубой?

Юкио взъерошил обросший ежик на голове, поднял глаза от экрана ноутбука… Какой отсутствующий взгляд… Через мгновение он вернулся в реальность из  неизвестной мне дали…

    - Ты о чем-то спросила, Юрико?

    - Где ты сейчас?

    - Я пытаюсь Карена перевести на японский язык и не могу. Впрочем, как и тебя. Вы не переводитесь. Исчезаете. Теряется всякий смысл перевода. Потому что вас просто нет на японском. А я хочу, чтобы были.
 
    - Почему нас нет?

    - Потому что, описывая лепесток, вы имеете в виду не только одиночество, но и то, что за ним стоит. А потом я слышу причины вашей грусти из которой оно рождается, а потом эти причины утекают глубже в вечность… Наши поэты  могли рассказать о многом виртуозно. Но у них не было  четвертого, пятого, шестого  слоев. Язык бы не справился. А у вас он есть и я не знаю, как их передать.  При переводе вы оба исчезаете.

Он смотрел на меня с   любовью страдальца.  Я пожалела, что однажды  притащила к нему на письменный стол  книги Карена Джангирова, попросив:

    - Прочти.
 
Мне бы подумать тогда, что Юкио, этот нежный, отзывчивый и чувственно бездонный Юкио, тоже влюбится в поэта тонкого, печального, сильного, особенного… И, конечно, попробует его перевести…

    - Знаешь, - сказала я мужу, - когда ты говоришь, что мои волосы пахнут летними яблоками,  это тоже означает третий и четвертый слой. Не огорчайся! Теперь у нас будет долгая тема для разговоров. Буду рассказывать тебе о феномене русской души. У нас у всех глубокие, корневые подстрочники. Это особенность нации, ее непередаваемая слету красота. Недаром ты выбрал русскую культуру для изучения и озвучивания. Она стоит того.

    - Но ведь Карен – иностранец, - возразил мне Юкио.

    - Национальность определяет. Но не она рождает третий, четвертый, пятый слои… Это-то и чудо!

    - А что же?

    - Я тебе расскажу. Пойдем-ка заварим рисовой лапши с грибным соусом?

Он засмеялся и мы, в обнимку, вместе пошли в дом, расстегивая на ходу куртки…