Латышская история

Война пришла в пограничный латвийский город Лиепаю жёстко и неожиданно. В 4 часа утра 22 июня прилетели самолеты с крестами, и на военный аэродром посыпались бомбы.
Наши, даже тогда, когда увидели в небе чужие самолеты, предполагали, что это идут манёвры, приближенные к условиям войны. Но когда уже аэродром был весь в ямах — всякие сомнения исчезли. Это война. К концу дня город был окружён фашистами.
Лиепаю защищали героически. Немцы думали, что займут город за пару часов, но Лиепая продержалась неделю. На помощь военным и морякам пришли горожане-добровольцы, много, что уже совсем не входило в планы гитлеровцев.
В первые часы войны из города удалось отправить эшелон с эвакуированными.
***
Красный командир Рустам успел посадить на поезд жену Лиду и детей — двухлетнего Олежку и трехлетнего Игорька, а сам остался защищать город.
Далеко уехать беженцам не удалось. Кругом шла война, и в районе Добеле поезд остановился. Его захватили фашисты. Всех выгнали из вагонов и собрали на привокзальной площади. Стали рассортировывать по каким-то своим правилам. «Цивилизованные» немцы  грубо толкали, орали на перепуганных людей, растаскивая их по группам — «организовывали». Требовали показать документы, спрашивали о семье, работе, выискивали коммунистов.
Кто-то из «своих» указал на Лиду и сообщил, что она — жена командира. Её выдернули из толпы и стали отгонять в сторону, от детей. Малыши плакали, их голоса тонули в хоре воплей людей на площади. И Лида в яростном гневе крикнула фашистам:
- Гады! Скоро придут наши! Вас всех уничтожат! Муж за меня отомстит!
В ответ она получила удар прикладом в челюсть. Передние зубы были выбиты.
Какая-то женщина из толпы успела сказать ей:
- Не волнуйся за детей, я возьму их к себе.
Потом Лиде объяснили, что это были «добрые» немцы, первые. А если бы это были эсэсовцы, то её сразу бы расстреляли.
***
Чужая тётя взяла за руки плачущих малышей и повела их к себе домой. У неё уже было своих два сына такого же возраста. Теперь стало четверо.
Говорила женщина со всеми детьми по-латышски и новеньких называла как-то по-своему. Но они быстро научились её понимать и откликаться на новые имена. А вскоре и женщину стали называть «мамой», вслед за своими новыми братишками. Бегали по улицам городка с местными мальчишками, ничем от них не отличаясь.
Жила семья в маленьком некрашеном домике, каких много было в Добеле. У них была живность — две козы, куры. В садике росли яблони, в аккуратном огороде — картошка, огурцы, зелень. Весной здесь цвели фиалки. Жили не слишком сытно, но и не голодно. Немцы периодически что-то забирали, на нужды рейха, — яйца, кур, огурцы... Но семья выжила.
Прошло 4 года. Война закончилась.
***
Однажды к домику подошла старая худая женщина с огромными глазами. Она была седа, беззуба, а на пергаментном лице, казалось, навечно отразилось страдание.
Хозяйка не сразу, но все-таки поняла, кто это. И пригласила женщину в дом.
Это была Лида. От цветущей молодой женщины в ярком штапельном платье, какою добрая латышка запомнила тогда на площади Лиду, — не осталось и следа.
Лида поблагодарила хозяйку за детей и сказала, что хочет их забрать. Объяснила, что только эта надежда — увидеть своих детей — давала ей силы выжить в кошмаре концлагеря, куда она попала и где пробыла все годы войны. Муж погиб в Лиепае. Детей она нашла с помощью местной администрации. Добеле — городок небольшой, все друг друга знают.
Лида взглянула на своих детей, суровое лицо её смягчилось, и по нему потекли слёзы. Женщина хотела погладить по головкам мальчиков, но они испугались старой страшной женщины и прижались к своей латышской маме. Игорю уже было 7 лет, а Олегу — 6. Они забыли свои русские имена и родной язык. Лида поняла, что не сможет забрать их из этой семьи, не нанеся им психологической травмы. Она решила остаться жить в этом городке, рядом с детьми, приучая их к себе, а со временем забрать и совсем.
Городская администрация выделила Лиде, как пострадавшей от Войны и с учетом наличия 2-х детей, небольшую двухкомнатную квартирку в старом деревянном доме с печным отоплением и туалетом на улице.
Мальчики были не избалованы, понятливы. Узнав историю своей настоящей семьи, очень гордились отцом — героем пограничником, жалели родную мать и довольно скоро перешли к ней жить. Приемную мать они, конечно, не забывали и периодически бегали навещать её, а также своих названных братьев.
Игорь с Олегом потом всю жизнь говорили, что они чувствовали себя больше латышами,  чем русскими.
***
Жизнь потихоньку налаживалась. Лида устроилась на работу, в какой-то архив. Учительницей по своей профессии, преподавателем русского языка и литературы, она не захотела работать, да ей и не предлагали. Лида поправилась и теперь не выглядела так устрашающе худой. Вставила металлические зубы.
Она была молчалива, часто сумрачно задумывалась, но ни с кем не хотела делиться своими тяжёлыми мыслями. Не любила, когда её спрашивали про концлагерь. Категорично, и даже с обидой за непонимание, отнекивалась от того, чтобы рассказывать о нём в школе или где-то ещё.
У неё теперь была совсем другая жизнь, не та, что была до войны. Но что же делать? Ей надо поднимать и воспитывать детей.
И ей это удалось. Мальчики выросли здоровыми. Успешно закончили школу. Олег поступил в военное училище (пошёл по стопам отца) и после окончания его был направлен на службу в Германию. Старший Игорь закончил в Риге Политех и вернулся в Добеле инженером.
Лида гордилась своими сыновьями. Ей хотелось думать, что муж, там, наверху, всё видит и одобряет её.
***
В послевоенные годы многие люди искали своих родных, восстанавливали утерянные связи. Лида никого не искала. Пыталась стряхнуть с себя страшную память войны. Она жила в своём мире, в этом маленьком городе, рядом со своими мальчиками, которых судьба, таким чудом, сохранила для неё.
Она никого не искала.
Но искали её и её детей.
Родители мужа из Махачкалы пытались найти семью сына и, спустя почти 20 лет, — нашли. Очень обрадовались, что остались живы его дети. Сына теперь не вернёшь, но его мальчики — его продолжение — живы!
Списались с Лидой, и сестра с братом её мужа приехали летом в Добеле. Родные погостили немного и стали звать Лиду с детьми к себе в гости — в Махачкалу.
Лида не поехала. Олег не мог, был далеко на службе. А Игорь засобирался. Ему хотелось увидеть родину отца, и на ноябрьские праздники он приехал, точнее прилетел в Махачкалу.
***
По случаю приезда Игоря его родные в Махачкале устроили грандиозный праздник. Все родственники и соседи собрались во дворе за  большим столом, который ломился от разных яств. Все смотрели на Игоря с восторгом, говорили, что он — вылитая копия их Рустама. Игорь с огромным интересом узнал ещё больше о своём отце. Женщины плакали и улыбались. И всё время подкладывали ему еду. Кушанья были незнакомые, но очень вкусные. Игорю было хорошо здесь. А соседская юная красавица Камила просто не сводила с него глаз.
***
Игорь не мог не заметить её, и общее волнение от встречи с родными смешалось с вдруг возникшей влюбленностью юноши.
Он уехал, но его не отпускало видение этих распахнутых глаз, смотрящих на него.
Игоря тянуло опять в Махачкалу. Он хотел ещё раз встретиться с этой девушкой. Ему стало казаться, что без неё он уже не сможет жить.
Игорь еле дождался Новогодних праздников. Купил ёлку и прилетел в Махачкалу. И сразу — к ней. Он признался Камиле в любви, позвал замуж и сказал, что хочет увезти её с собой в Латвию. Девушка была поражена. Во-первых, ёлка — здесь это была редкость. Да ещё замуж зовут! Но юноша её очаровал, и она дала согласие. В Махачкале они расписались (пошли им на встречу) и свадьбу со всей роднёй сыграли. Продолжение торжества решено было устроить в Добеле.
***
Новобрачная училась в Махачкалинском ВУЗ-е и, выйдя замуж, перевелась в Рижский университет на заочное отделение. Успешно его закончила, устроилась работать по специальности на одно из предприятий в Добеле. Родила двух замечательных девчушек.
Поначалу молодые жили в том же старом доме, вместе с мамой Игоря. Было тесновато. Но в Добеле построили огромный Комбикормовый завод, который спешно набирал специалистов, с выделением им квартир.
Игорь устроился туда работать инженером и получил от завода отдельную двухкомнатную квартиру в красивом новом доме в центре города.
И семья зажила счастливо.

P.S. Имена в рассказе заменены, потому что нет теперь возможности спросить разрешение на их обнародование. Всё остальное, за исключением незначительных деталей, — правда. Историю эту мне, давно уже, рассказала жена Игоря Камила, с которой мне довелось поработать в Добеле, когда мой муж служил там в Армии. Мы с ней некоторое время ещё переписывались и даже потом встречались в Добеле.

Фото города Добеле взято из интернета.