Наташка и Харлей-Девидсон - 29

     Глава 3

     - Гляньте, ребята, Натаха приехала!
     Звонкий голос Персика заставил всех повернуть головы в сторону дороги. Наталья остановила мотоцикл, чувствуя, как лихорадочно бьётся сердце. Несомненно, все без труда узнали Лескин «Харлей». Леска была общей любимицей. А кто такая Наталья для этих людей? Два года тому назад случай привёл её в этот коллектив, в котором она провела всего-то несколько дней. И вот, два года спустя, она вновь появляется здесь на Лескином мотоцикле, словно пытается занять её место в кругу байкеров. Как это будет воспринято?
     Одолеваемая этими сомнениями, Наталья неуверенно шла к шумной толпе. Но радостные возгласы, которыми её встретили, вмиг развеяли все опасения. Ребята не забыли её. Её помнили и ждали. Ей были рады. Байкеры дружески хлопали Наталью по плечу, пожимали ей руку, обнимали. Она отвечала им тем же, чувствуя, как на глазах выступают слёзы. Она часто моргала, чтобы скрыть их, но они выступали всё сильнее и вскоре потекли по щекам. Видя эти слёзы, ребята ещё более бурно приветствовали её. Наталья с благодарностью принимала их дружбу, улыбаясь и плача одновременно. Её приняли как свою, признали своей – и это сейчас для неё было самое главное.
     - Натаха, привет! Рад тебя видеть!
     - Как добралась, дружище?
     - Прекрасно выглядишь!
     - Вливайся в нашу компанию. Нам тебя очень не хватало.
     Наталья вглядывалась в лица друзей, которых не видела два года, по которым скучала. Сейчас они казались ей самыми дорогими людьми на свете.
     - Я вижу, ты научилась управлять тяжёлой техникой, - сказал Патрон. – Как чувствуешь себя за рулём этого мотоцикла?
     - Прекрасно! – ответила Наталья. – Мы с ним друзья и хорошо понимаем друг друга.
     - А чему ты удивляешься, Патрон? – горячо воскликнул Рентген. – Я же сразу сказал: Натаха – наш человек.
     - Наташенька, я твой самый горячий поклонник, - Витька Жердь прижал руки к груди. – Когда я увидел твою прекрасную фигуру на этом прекрасном мотоцикле, моё сердце наполнилось неописуемой радостью.
     И никто ни слова не сказал о том, что «Харлей» когда-то принадлежал Леске. Словно Наталья всегда была хозяйкой этого мотоцикла. Словно они всегда были вместе – Наташка и «Харлей-Девидсон». Нет, ничьё место она здесь не заняла. Здесь у неё было своё, Наташкино место. А Лескино – оно всегда останется за Леской, и никто никогда не сможет его занять.
     Среди байкеров было несколько новых лиц, кого Наталья прежде не видела. Кое-кто из старых знакомых отсутствовал.
     Наталья повернулась к Патрону.
     - Кирилл, я не вижу Мольберта. Он не приехал?
     - Здесь он. Просто отлучился на какое-то время. Поехал изучать местные красоты. Мольберт не может без этого. Кстати, он нарисовал шикарный Лескин портрет. Очень здорово нарисовал. По памяти – представляешь!
     - Кирилл, я хочу увидеть этот портрет! – воскликнула Наталья нетерпеливо. – Это возможно?
     - Пока он находится в гостинице, но скоро его привезут, - ответил Патрон. – Мирона уже отправили за ним. Пойдём, покажу тебе кое-что.
     Кирилл подвёл Наталью к большому камню-валуну, лежащему чуть в стороне от стана. Метрах в десяти от камня был заготовлен огромный костёр.
     - Вот на этом камне мы установим портрет. Потом разожжём костёр, сядем вокруг него и почтим Лескину память.
     - А где Санька Кремень? – спросила Наталья. – Уж он-то непременно должен быть здесь.
     Патрон нахмурился.
     - Санька сейчас под следствием. На него заведено уголовное дело.
     У Натальи похолодело внутри.
     - Что он натворил? – спросила она, хотя спрашивать не было необходимости – и так всё было ясно.
     - Его обвиняют в покушении на одну важную персону, - ответил Патрон. – Боюсь, что дела у Саньки очень плохи.
     Значит, так и есть: Кремень решил отомстить за Леску. Слов на ветер он не бросал.
     - А что стало с той важной персоной? Она пострадала?
     - Отчасти. Не так, как того заслуживала.
     Наталья с надеждой взглянула на Патрона.
     - Кирилл, может быть, Саньке можно как-то помочь? Его вина уже доказана?
     Патрон невесело усмехнулся.
     - При данном раскладе, Наташа, это практически не имеет значения. Здесь всё решат не законы, а понятия. Но давай не будем больше об этом. Ты лучше скажи, где остановилась.
     - Пока нигде.
     - Понятно. Сейчас мы уладим этот вопрос. Юля, иди сюда! – позвал Кирилл хорошенькую девушку, которая стояла чуть в стороне и смотрела на них.
     Девушка подошла к ним.
     - Познакомьтесь, - Патрон представил женщин друг другу и сказал: – Юленька, если у Наташи возникнут проблемы с гостиницей, уступи ей свою комнату.
     - А сама куда денусь?
     Патрон иронично посмотрел на неё.
     - Тебе самой этот вопрос не кажется глупым? У меня переночуешь. Куда ты ещё можешь деться? До сих пор мы с тобой прекрасно умещались на одной кровати. Неужели на этот раз не поместимся.
     Наталья невольно заулыбалась: в этом отношении Кирилл ничуть не изменился. Вскоре появился Мирон. Он подошёл к ним, держа в руке кейс внушительных размеров.
     - Привет, Натаха! С приездом! – он дружески обнял Наталью одной рукой, потом обратился к Патрону: – Шеф, приказ выполнен. Приступим?
     - Костёр запалим немного позже, - сказал Кирилл. – Мольберт ещё не вернулся. Задерживается наш художник. А вот портрет установить – самое время.
     Они извлекли из кейса портрет, установили его на валуне и закрепили так, чтобы внезапный порыв ветра не смог его опрокинуть. Наталья не могла оторвать взгляд от картины. Несомненно, Мольберта в будущем ждала слава первоклассного художника. Странно, что сейчас его ещё мало кто знал. Так точно воссоздать по памяти портрет человека мог только великий мастер. Поражало не внешнее сходство. Мольберт очень тонко передал неповторимую Лескину улыбку, выражение глаз. Другими словами, весь характер, вся сложная Лескина натура были отражены на картине.
     - Прошу прощения, милые дамы: мы должны вас покинуть, - галантно заявил Патрон. – Побудьте вдвоём. А нам пора заняться подготовкой.
     Мужчины ушли. Наталья продолжала разглядывать портрет. Ей не хотелось верить, что Олеси Мазуркевич больше нет. Проклятый Аркаша! Жаль, что Кременю не удалось до конца выполнить свои намерения. Очень жаль! А себя он, похоже, погубил. Кирилл недвусмысленно сказал об этом.
     Юлька отвлекла её от невесёлых мыслей.
     - Я видела, как ты сюда приехала, - сказала она. – У тебя классный мотоцикл.
     - Ты права: мотоцикл классный.
     - Наверное, он очень дорогой. Сколько ты за него заплатила, если не секрет?
     - Это не секрет. Я ничего не платила. Мотоцикл мне подарила Олеся, - Наталья кивнула в сторону портрета.
     - Леска?
     - Да. Ты с ней была знакома?
     - Нет, - сказала Юлька. – Я здесь совсем недавно. Но очень много слышала о Леске. А ты, выходит, дружила с ней?
     - Да, - ответила Наталья. – Олеся была моей лучшей подругой.
     Юлька с минуту молча разглядывала портрет. Потом сказала:
     - Она была красивой. Но характер у неё, как мне кажется, был очень непростой. Это прямо-таки бросается в глаза.
     «Жаль, что Мольберт не слышит этих слов, - подумала Наталья. – Он бы воспринял их как высшую похвалу его мастерству».
     Юлька оторвалась от картины и взглянула на Наталью.
     - Наташа, могу я тебя кое о чём попросить?
     - Да, конечно.
     - Пожалуйста, покатай меня на «Харлее».
     Наталья улыбнулась.
     - Покатаю, Юля. Обязательно покатаю. Но не сегодня – ладно?
     Ей вдруг пришла на ум интересная мысль.
     - Ты когда-нибудь встречала восход солнца на мотоцикле?
     - Нет, - сказала Юлька. – Наверное, это очень здорово?
     - Это великолепно! Я предлагаю тебе, если ты не соня, встать завтра с рассветом и поехать встречать восход.
     Юлька засмеялась.
     - Вообще-то я соня, но ради такого дела готова пожертвовать сном.
     - Значит, едем?
     - Едем!
     Юлька ушла. Наталья вновь стала разглядывать портрет. Погружённая в свои мысли, она не услышала шаги за спиной.
     - Наташа! – окликнул её знакомый мягкий голос.
     Наталья обернулась и увидела Мольберта, торопливо идущего к ней. Он мало изменился за прошедшие два года. Всё те же длинные волосы, широкая борода, добрый ласковый взгляд. Когда-то облик Мольберта показался Наталье странным. Теперь же он ей казался самым красивым мужчиной на свете.
     - Альберт! Как я рада видеть вас! – воскликнула она, шагнув ему навстречу.
     - И я рад видеть вас, милая Наташа! Искренне рад! – Мольберт взял её руки в свои ладони, поочерёдно поднёс к губам.
     Они разговорились как старые друзья, которых в жизни очень многое связывает. А с портрета, установленного на камне, на них смотрела Леска и улыбалась своей неповторимой улыбкой.
     - Я очень благодарна вам за этот портрет, - сказала Наталья. – Невозможно себе представить более глубокую и тонкую работу.
     - Спасибо! Мне эта работа тоже нравится. Вероятно, она мне удалась потому, что я очень хорошо понимал Олесю, - Мольберт глубоко вздохнул. – Безумно жаль её. Она была прекрасным человеком. А как вам понравился мой подарок, Наташа? Надеюсь, вы получили его?
     - Да, Альберт. В один день я получила два самых дорогих моему сердцу подарка: один – от Олеси, другой – от вас.
     Их окликнули. Костёр был уже разожжён, и народ начинал собираться вокруг него.
     - Давно хочу спросить вас, - сказала Наталья. – Вы абсолютно ко всем обращаетесь на «вы»? Или всё же есть исключения?
     Мольберт внимательно взглянул на неё и вдруг заулыбался.
     - Исключения есть, - ответил он. – Но их очень мало.
     - Тогда я прошу вас… Я прошу тебя, Альберт: сделай для меня исключение. Для меня это очень важно.
     Он продолжал смотреть на неё с улыбкой. Потом мягко сказал:
     - Ты и есть исключение. А теперь пойдём, Наташа. Ребята ждут нас.
     Держась за руки, они направились к костру.