Вредная помощь

Крохотный провинциальный город на окраине большой страны – место, в котором жизнь идёт довольно размеренно и спокойно. При желании здесь из центра можно добраться до любого – даже самого отдалённого – района пешком, не изнуряя себя многочасовыми походами или крутыми подъёмами со спусками. Тут, когда едешь в автобусе домой после рабочего дня или школьных уроков, видишь людей, лица которых уже выучил наизусть. В этом месте тебе знакомы не только домашние животные твоих друзей и знакомых, но и бездомные коты и бродячие собаки той части города, где ты живёшь. Здесь появление нового здания или предприятия воспринимается всегда как небольшой праздник и встречается с некоторой гордостью: ты видишь, как твоя малая родина становится чуть-чуть больше.

Недавно в паре кварталов от нашего дома появился гипермаркет – магазин, по которому, будучи жителем провинции, посетитель может ходить несколько часов, будто он оказался на какой-нибудь выставке в областном музее. Страшно высокие потолки, богатый ассортимент, кажется, всего, что только можно найти, постоянные акции, множество витрин, холодильников и стеллажей, гидравлические тележки, узкопроходные штабелёры и несколько десятков касс, за которыми сидят кассиры в яркой цветной форме, – всё это делало такой магазин в маленьком городе особенным. Именно поэтому посетителей там всегда было много. Я и мои родители тоже часто его посещали.

Однажды, вместе с мамой возвращаясь с покупками из гипермаркета и проходя мимо автобусной остановки, мы обратили внимание на собаку, которую никогда прежде не видели в нашем районе. Очень худая, из-за этого казавшаяся небольшим щенком, слабая, одинокая, она с наивным любопытством обнюхивала ждавших транспорта людей, выискивая что-нибудь съестное. Маму и меня она тоже обнюхала, но порадовать бездомное животное мы ничем не смогли: в пакете не было ничего из продуктов, что могло бы порадовать собаку. Она, уставшая, печально посмотрела на нас, а мы с грустью и даже с чувством некой вины посмотрели на неё. Поняв, что здесь люди ничем ей не помогут, собака куда-то поплелась. Остаток пути до дома мы с мамой прошли молча, просто смотря друг другу под ноги.

Человеческая память устроена очень хитро и удобно, в каком-то смысле: грустные моменты жизни она старается как можно скорее стереть, удалить, а если не выходит, то неприятные эмоции, полученные некоторое время назад, притупляет, сводя грусть воспоминаний к минимуму. Думаю, этим можно объяснить то, что уже перед ужином ни мама, ни я не думали о голодной бедолаге, встреченной у остановки.

Утром, уходя на работу, родители меня разбудили. «Не разлёживайся, вставай давай!» - сказал отец, теребя меня за плечо. Я послушно встал с кровати и проводил родителей до двери, затем пошёл на кухню. Погода за окном была похожа, скорее, на осеннюю, а не на летнюю: резкий ветер, бледные стволы деревьев во дворе, вялая трава у клумб и неприятная морось. На удивление, автомобилей во дворе было мало, ведь работу из-за плохой погоды не отменяют. В тысячный раз бессмысленно рассматривая двор, я вдруг увидел свернувшуюся в клубок у скамейки рядом с нашим подъездом рыжую дворнягу. Я сразу узнал в ней вчерашнюю знакомую.

Часть завтрака, приготовленного мамой утром и оставленного на плите, я положил в миску и немного подогрел, а затем вышел во двор. Увидев бедное животное, я почему-то немного занервничал, стало не по себе. Я подошёл к дворняге и поставил рядом миску. Собака привстала и мордой потянулась к еде. Её лапы были худыми и дрожали, с трудом выдерживая вес худощавого тела. Хвост был наполовину откушен и почти не двигался; наверное, вилять им у собаки просто не было сил. Суп животное ело быстро, торопясь, боясь, что еду могут забрать в любой момент. Когда миска оказалась пуста, собака легла на своё нагретое место, так же свернулась в клубок и посмотрела на меня карими глазами, белки которых были бледно-красными, кровавыми. Этот взгляд тоскливо и глубоко смотрел прямо в меня. К горлу подступил ком, и я отошёл. Животное обидно заскулило, а затем укрыло свою морду костлявыми лапами.

Обратно в квартиру ноги шли с трудом. Каждая ступень подъезда давалась так непросто, как будто к ногам привязали мешки с песком. Расстояние до нашей квартиры на четвёртом этаже я преодолел примерно минут за десять. Зайдя домой, я вернулся на кухню. Завтракать мне не хотелось, как и смотреть во двор. Спустя какое-то время я всё-таки подошёл к окну – и увидел, что собаки возле скамейки нет. В этот момент я почувствовал какое-то ощущение лёгкости внутри. Я всё-таки помог бездомному животному, ему стало легче. Мрачное настроение ушло – даже плохая погода уже так не огорчала меня.

Вечером, когда родители вернулись домой, я не мог не рассказать им об этой истории. Перед ужином мама с папой обсуждали в гостиной какие-то новости. Я подумал, что о случившимся лучше рассказать до еды, поэтому аккуратно прервал их разговор.

– Мама, помнишь, мы с тобой вчера встретили бездомную дворнягу около остановки рядом с магазином? – спросил я с лёгкой улыбкой.

– Да, помню, – ответила мама, немного нахмурившись, – такая худая и рыжая. А что случилось?

Я рассказал родителям всё, что произошло утром, описывая все свои эмоции и не упуская ни одной – даже самой маленькой – детали. Родители внимательно меня выслушали, после чего отец наивно посмотрел на маму – и ушёл на кухню.

– Ты, наверное, гордишься своим поступком, не так ли? – осторожно начала мама. – Чувствуешь, что хорошее дело сделал?

– Ну, немного, – ответил я, смутившись.

– А ты думал, почему тебе легче-то стало? Ведь завтра дворняге опять будет нечего есть. Она придёт в другой двор, и там может не оказаться таких неравнодушных людей, как ты. Тебе легче стало, оттого что она просто куда-то ушла, так что не придётся смотреть на её страдания. Зато кому-то другому придётся.

Мама замолчала. Какое-то время она смотрела точно сквозь меня, затем закончила:

– Ты не поступил плохо, сынок. Но это не тот случай, где нужно гордиться собой.

Я вновь почувствовал ком в горле.

– Как же тогда помочь? – выдавил я из себя. – Им ведь и так тяжело.

Мама только пожала плечами.