Судьба сразит

Виктор Матюк

Судьба сразит 

Плоть древний код своего рода хранит, её не в чем винить, над ней висит планида,
И она старается для вида сделать из каждого индивида гения и чтобы его творения
Потом с почтением воспринимали будущие поколения,  Бог  нас от бед оградит,
Судьба же сразит и раздробит даже камень - гранит, она, как динамит взрывает всё,
Что было и что прошло, но до сих пор дребезжит оконное стекло, в доме то жарко.
То зябко, то холодно! Происходит движение тектонических плит, и в этот миг
Твой щит может отклонить судьба, но голь на выдумку мудра, она не подбирает слова
Для выражения, если душа не лежит, тогда плоть сбежит от всех обид бог весть куда,
Чтобы в одиночестве дождаться дня нравственного суда, трудно всё это пережить,
Ещё тяжелее вспомнить и забыть, но сердце болит и стенает душа, перед ней лабиринт,
Он на семь замков и засовов закрыт, солнце парит, над ухом жужжит москит,
Как тебе выжить и с кем, а зачем? Всё – суета! Всё – тлен! Жизнь не сулит перемен,
А зачем? Рабам никогда не подняться с колен, и что они получат взамен?
Страсть, как магнит, заставляет ласкать и любить, пока детородный орган стоит,
Как пень-колода, он - утешение для разбитного народа в любое время года!
Ворошить его былое неуместно, в противном случае он будет убит бесчестно
В тихой подворотне, его время уйдёт бесповоротно в сторону невзгод,
Открывая вход в тот единственный и таинственный вход,
Из которого вышел весь честной народ!  Простёрся он вглубь и вширь,
И может лопнуть, как мыльный пузырь, странно выглядит прожжённый хмырь,
Он надут, как волдырь, ему постоянно надо вдыхать нашатырь, хотя торчит, как штырь,
Он виден даже через новые штаны, мы рождены, чтоб сказку сделать былью
И обрести новые крылья, хотя жажда изобилия не привела к идиллии семейного житья,
Жизнь безобразная и суетная вызвала половое бессилие, обрезала белые крылья,
А немного погодя превратила старого хмыря в забытого всеми бабами сказочного богатыря!
У него за душой нет ни рубля, а на фига ему те жалкие гроши,
За них ни купишь, ни мыла, ни халвы, нечем постирать последние трусы!
Вот если бы, да кабы, тогда бы все наши бабы, что на передок слабы,
Воздали небу мольбы, дабы избежать новой беды! О сколько воды
 С тех пор утекло, много женщин через эти постель прошло,
Но никто там не оставался долго, вольно или невольно слово за слово
И поехало и пошло, разгорячённое нутро до белого каления само дошло,
Улыбнулось хитро, не затронув никого, мимо толпы людей прошло,
Пристально глянуло одному гению в состарившееся  морщинистое лицо,
И былое в одно мгновение в памяти пролетело, на пригорок присело,
Видение минуло, как туманное молоко от порыва ветра, мираж исчез в зелёных ветках,
Посреди жаркого и холодного лета не видно белого света, все вопросы остаются без ответа!
Солнце обжигало лицо, как жар от костра, пылавшего четыре ночи и три дня,
С плеч свалилась гора невзгод, потом мысль дала задний ход и вот разухабистый народ
Уже пустил её в расход, чтоб лишний раз не напоминала ему, что грешник поклонялся греху,
Будто идолу своему! Он стоит на высоком речном берегу и пристально смотрит во тьму,
Грустно стало ему, волна бьётся об высокую корму, поток бурных и чистых вод
Вторгся стремглав в водоворот сточных вод! После дум тяжёлых, мысль о холмах и долах
Засела в голове, будто пчёлы на полыни-траве, туман мглистый был неистов в своём стремлении
В одно мгновение заладить возникшие недоразумения, душа пребывала в смятении,
Она не просила у бога пощады хлеба ради, нет, она смотрела из засады, как обнаглевший враг,
Обживал чужой овраг! Он, как знатный воитель превратил его в свою сокровенную обитель!
Он смотрел на бренный мир, как бык, хитрить он не привык, он шёл напрямик через поля и долы,
Грех  вершил по собственн6ойё воле! Мир и вправду тесен и если ты грешен,
И твой дальнейший путь неизвестен, тогда ты превратишься в дым и пепел
От сгоревшего дотла ночного костра, вокруг тебя одна пустота, ни травинки, ни куста,
А за душой у тебя нет нательного креста, жизнь пестра, ты лишился сна, тебе в спину дуют ветра,
Сквозняк из открытого настежь окна, природа хороша, однако здесь дыра, и обнажённые тела,
Прижавшись, друг к другу, не обращают внимания на простуду, взгляд устремлён к югу,
Тьма кругом, ты же мчишься тайком на коне вороном, желание велико не видеть никого,
Чистое поле широко, но здесь есть множество пороков!
Человек одинокий привык при себе держать статных баб
И не пущать их в кабак, нужен ли законный брак, ведь всё, кто в нём состоят,
Челюстями скрипят, осознав кромешный ад, дым и смрад движутся без преград,
Как на парад в былые времена, начавшийся звездопад усилила гроза, интриг добавила молния,
Но ирония судьбы заранее продумала свои дальнейшие ходы, нет в том особой нужды, чтобы
Мужчина твердолобый прятался в укромном месте, не думая ни о совести, ни о чести!
Уста не размыкая, все изъяны бытия скрывала тьма ночная, скандал в семье назревает,
Что-то женщина затевает, она с бесстрашьем, не думая о дне завтрашнем, решила насовсем 
Оставить стыд и тлен, жизнь требует серьёзный перемен, ей бы подняться с колен,
Надоела одна и та же поза, она, как в сердце заноза, обыденность душу гложет,
Но что женщина без согласия супруга может? Ничего! Он её своим презрением обезглавил,
И ему служить заставил, он был горделивым и спесивым, наглым и ретивым, мерин сивый 
Не искал иные подходы к женщине своей, не пытался разбросать груду камней со стези своей,
Едва лишь жаворонки ему песню спели, он, не достигнув цели, застрял в половой щели,
Забыв о нужном деле, отзвенели весенние ручьи, не слышно в кругу той злополучной семьи
Ни слова о страсти и любви, их следы давно уже смыли проливные дожди!
Не суди и не судимым будешь, всё, что в женщине разбудишь,
Тем всю жизнь довольствоваться будешь! Наказать невиновных,
Наградить непричастных, страшных и ужасных, но гордых внутри,
От милости божьей нам никуда не уйти, главное, уверенность в себе обрести,
И не пускать зря пузыри на спокойно воде, в горе и в беде мы уверенность обретаем,
Хотя заведомо не знаем, где и когда и с кем будем решать множество житейских проблем,
А зачем? Жизнь даёт крен, ты стучишься лбом в закрытую входную дверь, пьёшь седуксен,
Но в один момент один из калек, простой и обычный человек, по национальности грек,
Увеличил темп общения, но не убрал со стези камень преткновения, в это мгновение
Лопнуло у неба терпение, грянуло светопреставление, наступило затмение на дворе,
А в голове – сплошной кошмар, пьяный угар остался в стороне, сказав странную ложь,
Ты сам себе душевную рану стремглав нанесёшь, что посеешь, то пожнёшь!
Пока ты силён, умён и богат, тебя враги и завистники никогда не сокрушат,
Тебе решать, как с ними поступать и когда кричать: «Виват, повержен враг!»
Зависть не знает границы, а люди пусть рассказывают небылицы, лишившись чувств,
Их одолеют тоска и грусть, твоя душа и твоя стезя – опора тебе, ты своего ангела увидишь во сне!
Он беспредельно предан тебе, он знает всё, что ты прячешь в своей голове, трудно жить во тьме,
Во всём отказывая самому себе, хоть ты и бывший зять, и ты любишь взять всё,
Что будет плохо лежать у тёщи в сундуке, но не желаешь никак выполнять то, что тебе не по душе,
Ты склонен родственные узы укреплять, но где же силы взять, когда тебя хулят, и пальцем грозят,
Что ты будешь сражён и судьбой огорчён, хотя ни в чём не виновен, ты болен,
Характер твой ровен, но ты обескровлен смутами бытия, и потому расстроен,
Жизнью недоволен, не ровен час, когда Парнас, убавив слов запас, 
Сольёт тотчас твою любовь и страсть в старенький унитаз,
Не видеть тебе ни удач, ни новых растрат, ты был бы рад погулять,
Но на какие шиши, израсходованы последние медные гроши! 
Сокол дерзновенный потерял клад сокровенный, ушла женщина та,
Что была в тебя по уши влюблена, погас у её вельможи пламень божий,
Советь душу гложет, но что она поделать может?
Познав беду, вставляет  ногу в стремя на ходу,
Но не может вернуть назад любящую жену!
Ты, стыдом покрытый, ищешь у судьбы защиты,
Вы с роком квиты, ты оплатил все кредиты,
Новую стезю избрав, на путь обмана встав,
Ощутил усталость, хотя пути на несколько лет осталось!
Наступили тяжкие времена, в твою спальню заглядывает ущербная луна,
Она одна, как и ты, тебе никто из бывшей родни никогда не подаст руки!
Ты готов мчаться по привольной зелёной степи, тебе нечего опасаться,
Твоя мысль прячется в бабье ущелье, но на деле ты далёк от скромной цели:
Войти и медленно выйти из женского дупла, оставив на краткое время неотложные дела,
Приструнив своего скакуна, начинаешь стучать в барабан, душа скорбью сожжена,
А плоть унижена женскими слезами, криками и ночными речами! Собраны чемоданы,
Уложено всё кроме старенькой полосатой пижамы, подарок от мамы, взгляд пьяный
Натыкается на гранёные стаканы, увы, они пусты, нет ни капли, ни слезы,
Канули в лету все планы, буду вспоминать старенькие диваны
И поляну из красных тюльпанов! Теперь бредёшь наедине с собой
Давно избитой тропой, следом за тобой едва бредёт конь твой,
Он создан небом из отменного хрусталя, он поднимается чуть свет, чуть заря,
Будит тебя и жену, и врывается на ходу в вотчину ту, что глубока и горяча, как свеча,
Но дребезжит она до самого утра, пот капает с мужского чела, стрела сомнения
Пронзила навылет былое вдохновение! Ветра лёгкое дуновение, как чувств сплетение,
Усилило влечение двух тел, у них одна общая цель, она, как наваждение или дум наслоение
Не несёт очищение для тела и души, при свете догорающей свечи учащается сердцебиение,
Но боязнь забеременеть, как господний перст оберегает женскую честь, а если её давно уже нет,
Тогда передвигайся в темноте, во всём потворствуя судьбе, на своих двоих, и вот ты проник туда,
Где был вчера, то тлен и суета исказили суть, вздыбилась женская грудь, отправляясь в путь,
Потом полусонный околоток не затих, и в тот же миг ты услышишь благодарный бабий крик,
Переходящий в скорбный визг! Не обессудь, юный друг,  собственную грусть,
Позволь страсти ниже талии заглянуть, глоток свежего воздуха глотнуть,
К груди губами прильнуть, добычей завладев, немного к страсти охладев,
Мужчина присмирел, был зол, как лев, но он уже успел закончить свой припев!
Едва не околев,  он посмел женщину укорять, что она не скромница, а ****ь,
Он явился для войны, ему покоя минуты не нужны, пусть твоя пещера тесна,
Но она для любви и страсти столь важна, как и молодая княжна,
Ты её на четыре точки поставил, свои крылья лихо расправил
И долго ждать женщину не заставил, шустро вошёл и стал пахать, как вол,
Пока последний дух не снизошёл! Рок его убедит, а судьба стремглав сразит,
Чтобы святой дух грешную плоть оставил и все точки над  «и» расставил,
Его бы мощь была страшна, если бы ни тишина, она не смогла поднять в небо два
Состарившихся крыла, началась мышиная возня, он помчался бездорожьем, 
Бог весть зачем, небось, хотел уйти от мирских проблем, надоело жить в огне,
И прятать страсть вовне, член не смог столько времени беспредел терпеть,
Он несколько раз пытался выше туч взлететь, но его сразу попутал бес,
Порыв ветра исчез насовсем, и земля стала ему тесна, храбрых ждёт война,
Но даль небес никому не видна, жаль, что тонкая персидская вуаль
Была похожа на белоснежную пуховую шаль, сотканную в степях Зауралья,
Слёзы и рыданья пожелали предпочесть добрую весть, чем совесть и честь!
Полетели слова, как угнанные ворами огромные стада бог весть куда,
Дело дошло до нравственного суда, но не исполнилась давнишняя мечта,
Тлен и суета прибрали к рукам и пастбища и луга, среди них едва была видна
С давних пор проторённая стезя, она покинута судьбой, и никого не видела перед собой!
Дух Святой стал жить, как изгой, ходил с перебинтованной головой, гремел гром, тьма кругом,
А за близлежащим углом пылала область достоинств людских, многих из них
Потеряли свой прежний вид, былой шик над куполом неба провис, его что-то тащит вниз,
Но там же множество интриг, хотя без них этот мир напоминал бы общественный сортир,
Или штаны, протёртые до дыр! Он все невзгоды пережил, боль душевную покорил
И невзлюбил ту тропу, что вдоль и поперёк исходил, протёр сапоги до голенищ,
Весь смыл земного бытия, осознав и обретя новые понятия, он попал в объятия
Девственной Музы, теперь только её он преданно служит, она его услуги никогда не забудет!
Она, погружённая в безделье, сидела в тёмной келье, рядом лежало рукоделье,
Плоть усадило наземь похмелье, в голове – затменье, невдалеке гуляет искушенье!
Размахивая палицей белоголовой, к борьбе всегда готовой, хотя сил осталось мало,
Но женское тело неистово стонало, оно в беспорядки собрало все свои манатки 
И приготовилось к новой постельной схватке! Вдруг взошло светило, оно кровать озарило,
Голые спины не испортили прекрасной и страстной картины, эти тела обречены искать причины 
Своей безвременной кончины, они искали невинных среди страстей рядовых,
Но среди них нет таковых! От традиций вековых и раскатов громовых
Раб божий мгновенно притих, взгляд его простёрся над зелёной степью,
К её великолепью прибавилась красота небес, стресс исчез, послышался всплеск воды,
Не было особенной на то нужды, дабы что-то требовать от рока и судьбы!
У проказников двух жар в сердц1ах к утру сразу потух,
Где же сила, где же разум, и где же смелость и стойкий дух?
Они теснимы всюду, приблизившись к блуду, приласкают и полюбят,
Но быстро о своих обещаниях забудут, число их желаний росло,
Никто не бежал в беспорядке, никто не боялся шума новой схватки,
Значит, у них нервы в полном порядке, от страстной лихорадки
Нарушились порядки в стане мыслей и душ, был слышен шум и гул,
Ветер ду2л с северной стороны, дали не были видны! Не слышно тишины,
Окна затворены на все засовы, где-то кричали старые совы, мычали коровы,
Зато на реке клёв был клёвый, не вышел разговор толковый между особями двумя,
Не осталось у них ни дыма, ни огня, только путы и оковы, да воздух сосновый,
Им бы вспомнить образ жизни здоровый и тогда уйти кой-куда, оставив родные берега,
Чтоб не видели впредь глаза, как от тебя уходит жена, а дети унижают отца?
Марево перед глазами расползлось, исчезла злость, вдруг новое видение родилось среди тьмы,
Небеса поют псалмы, слышен шелест опавшей листвы, ты же просишь у неба денег взаймы,
Увы, там ничего никому не задарма не дают, там барабаны всю ночью бьют и новые мечи куют,
Пока огонь в печах не потух, есть дух в пороховницах,
Мысль о статных девицах проскользнула сквозь щель
И сбежала через закрытую дверь, не удалось избежать потерь,
В любви пор уши утопая, ты исхода той рати не знаешь, но предполагаешь,
Что всю ночь попытаешься свою душевную слабость превозмочь! Баба не прочь
Гнать лошадей вскачь, не плачь девчонка, у тебя интересная рыжая чёлка,
С тобой рядом интересный мужчина, у него есть такая штука, она лучше, чем у мужа,
Ей не страшны ни холод, ни стужа! Вода бежит по трубам, о, ужас, нищая старуха
Шлёпает босыми ногами по огромным лужам, в этот миг пожилой мужик принял решение:
Он не признал в постели своё поражение, сделал даме одолжение: вновь пошёл в наступление!
Он был в то время с рассудком в ссоре, небось, обезумел в горе, не думал ни о судьбе, ни доле,
А помимо воли решил, что поспешил влюбиться, вот и пришлось на полуслове остановиться!
Беспомощны все наши знанья перед великой тайной мирозданья!
Его творенья требуют восхваленья, бог говорит толково, взвешивая каждое слово,
У него нет выбора иного, как за грешников решать, когда, с кем и как, но зачем?
Всё – тлен, всё – суета! Одно тело и одна у нас душа, плоть её обитель. Творец-спаситель
Правит роком и судьбою, его образ всегда предо мною! Нет ни в ком разуменья во всём,
Разум со страстями может не согласиться, но судьба по воле небес вершится!
Покамест небосвод нам дарит немало своих щедрот, мы водим дор утра хоровод,
От болтовни язык пересох, а судьба приготовила очередной подвох у райских ворот!
Куда б ни бросал мужчину рок: на гору иль в воду, он покажет богу свою неуступчивую породу,
Плоть требует свободы, она мутит воду в стакане воды, страдает зря без нужды,
Вот если бы собрать воедино все нимбы земли, мы бы утопали в море страсти и любви!
Мы многое могли, но боги нас не услышали, потухли фонари на том тяжёлом пути,
Теперь не сосчитать нам потерь, хочется забыть о них как можно скорей!
Вот образ одной из них всплыл, он тут же свою обиду обнажил, 
И великую тайну людям открыл, чувства оступились,
И в объятия к страсти стремглав устремились, очи затмились,
Жить без любви невозможно, на душе беспокойно и тревожно,
Ты всю ночь продолжаешь воду в ступе толочь, тебе ни одна сволочь
Не хочет помочь, гонишь досужие мысли прочь, но воз и ныне там,
Выпьем же, господа, за милых дам, пусть уже собран в дорогу чемодан,
Ты уже в душе построил златоглавый храм, всё расставил там по своим местам,
Выброшен весь хлам, взгляд останавливается то здесь, то там, ты уже не веришь чужим словам,
В них нет прежней чистоты, выражения пусты, как придорожные усохшие кусты!
Вдруг сузился нравственный круг, земная суть стремительно отбилась от рук,
Из-за грозовых и дождевых туч раздался громоподобный звук, невесть откуда
От порыва ветра долу полетела немытая посуда,  желаний свита не подают вида,
Что именно они зачинщики постельной борьбы! Не страшна отважному борьба,
Он всегда сможет подобрать нужные слова, их не опрокинет с пьедестала ежедневная борьба
За лакомые места! Коль истина жива, тогда не убоится грешник бесовского меча,
Хотя и он сгоряча может рубануть с плеча, но не погаснет у его алтаря дребезжащая свеча!
Судьба и её сразит, если ей не понравится внешний вид трепещущей свечи,
Языки её пламени горечи, они обжигают виски, и видны издали,
Сердце ритмично стучит в хилой груди, но впереди не видно ни зги!
Мужчина оглянулся в изумленье, её взгляд был полон смятенья, он – жив и здоров,
Его воодушевляет страстная и нежная любовь, дребезжание телеграфных проводов
Раздражает русаков,  их пересчитали по книге ночи, будто бы по каталогу,
Ускорили шаг, выше подняли ноги и направились в Европу, чтобы, промчавшись галопом,
Оказавшись на задворках в потных и грязных гимнастёрках, с загорелым лицом
Через время предстать перед Творцом, и когда он решит, как быть и как дальше вам жить,
Оставишь взгляд без движения, на глазах лежит печать отчуждения,
Нет уже прежнего горения в душе, на ней стоит огромное клише,
Что якобы она когда-то была наивна и скромна, жила неспеша,
К мужским изменам была холодна, пока не дрогнула её рука,
ИР тогда сгустились над головой грозовые облака, бог взглянул свысока
На потомков своих, головой поник, стал подыскивать для них цитаты
Из старинных и обветшалых книг, вместо души – ледник, бледен лик,
А на улице слышен скрип плохо смазанной телеги, она едет по грязному снегу,
Возница лежит на стогу, ему невмоготу, но он не стремиться искушать рок и судьбу,
Ему всё по фигу и потому  его глубокое молчание звучит, как сон очарованья,
Но нет ни слов любви, ни  слёз прощания, в душе бушует вихрь негодования!
Воедино слилось чувство нежное и злое, на второй план отошла неприкаянная злость,
Сизый мираж превратился в море кружевное, но торжество святое осталось за широкой спиною!
Радуясь добыче душою, пытаюсь силы и мощь свои удвоить, он вышел на луг зелёный,
Тяжкой думой отягчённый и новой пассией увлечённый,  лик его был чёрным,
Но не выглядел непокорным, он продолжил идти путём торным, характер вздорный
Иногда напоминал о себе, менялись жесты и формы, но всё было в приемлемой норме общения,
Чужие рассуждения к сведению брать не могу, своим умом живу, плету интригу на ходу,
Мы же все ничтожны, жалки и презренны, неумны и надменны,
Видим суть на расстоянии пущенной стрелы, пронизывающую грудь,
И вновь среди туманной мглы  нас отвлекают навьюченные ослы от бытовой мишуры!
Мы – не мы, наши мысли – не смысле жизни, нам свой долг отбыть
И о службе отечеству стремглав забыть, женить бы себя и сына,
Собрать бы плоды с красной рябины, рассмотреть бы небосвод синий,
А там, как карта ляжет, и когда смертельный холод ударит тебя по голове, как молот,
Ты упадёшь со своего скакуна, сразу лишившись своего щита, разболится спина,
А уста, едва шепча неразборчиво слова, тогда сгоряча воспротивится душа!
Земля блестит, горизонт горит и пылает алым багрянцем, вода свет отражает глянцем,
Ты же кажешься себе скитальцем в  необъятной вселенной, дух нетленный там царит
И всем миром руководит, его слово душа слышит снова и снова, выкатив зенки,
Ты встаёшь к расстрельной стенке и ждёшь у церковного притвора приговора судьбы,
Думы твои омрачены, руки и ноги связаны, последние слова, и рифмы не досказаны,
И чужая лира в отдаленье звучит, этот мир будет настежь всем открыт, кто боготворит
И душу, и плоть, трудно свои первородные инстинкты перебороть, но в том чарующем напеве,
Как в чреве младой девы зарождается новая жизнь, и она не теряет собственный смысл,
Ты – не первый и не последний, кто вышел на край передний борьбы рока и судьбы
За постулаты свои, но впереди не видно ни зги! Куда идти? Куда шагать? 
На тебе изодранный белоснежный халат, ты слышишь вослед себе уличный мат,
Но ты ему рад, ведь не у тебя нервы шалят, у нас традиции вековые дела вершат,
А мы – люди живые и нам грешить не впервые, в минуты роковые даже муравьи
Не забывают родственные связи свои! Лови воздух открытым ртом, чтобы потом
Не сожалеть ни о чём! На столе бутылка с пряженым молоком, я же стою босиком,
И вижу, что за скоблённым дубовым столом, один джентльмен говорит обо мне с холодком,
Дуракам не писан закон, трудно разобраться в чужой голове, как искать след в зелёной траве! 
Хотя мужчина был слаб и тощ, но света человечности он не лишён, он умственно силён
И духовностью в избытке наделён! Ему не скажешь ты, что в минуты смятенья и тщеты
Ему дополнительные силы нужны для плоти и души! С выводами не спеши,
Славные дети православной земли трудный путь в жизни прошли, избежали петли,
Отстояли от врагов собственные земли, приличным людям с убийцами не по пути!
Увидев тучи пыли недалече, решил и грешник в преддверие нежданной встречи
С горем человечьим нанести ему смертельное увечье,
Он – не бог и не пророк, но исходил эту землю вдоль и поперёк,
Вовремя платил оброк, жизнь преподнесла ему очередной урок,
Ему невдомёк будет ли толк от судьбы говорящей между строк,
Что она готова совершить кувырок, а потом бросок через себя,
Чтобы новая стезя мимо грехов прошла. Не затронув ни сердца, ни чела!
Перед ним предстал житель Мокшанских болот,  чуть ниже северных широк,
У него от злости перекошен чёрнозубый рот, у него вот-вот от омерзения дух изойдёт!
Вскипела кровью вся среднерусская равнина, печальная картина и слёз лавина,
Среди воспоминаний всплыл мужчина, подле него болотная тина, усы, как у грузина,
Они черны, его пальцы жирны, он тащит народ в трясину, образ злостного кретина
Внезапно свалился в глубокий кювет,  никому до него дела нет,
Комья грязи вылетают у него из-под ног, всё видит, всё знает бог!
К прошлому не будет возврата, не будет ни младшего, ни старшего брата,
Спутаются числа и даты, морская пучина поглотит депутатские мандаты,
Всё исчезнет в сизом тумане, ложь, основанная на повседневном обмане,
Притащит своих провидцев на аркане, Русь загрязла в дурмане питерской подворотни,
Вечером субботним страна услышит за стенами кремля не разборчивые вопли,
Кто-то развесит сопли, это оборотни бандитской шайки, потеряют последнюю русскую балалайку,
Под неё они пьяной толпе рассказывали сутками байки! Старый невротик,
Он же питерский «Антибиотик» перекосил ротик так, что не может пары фраз сказать!
Древний свод кружится над землёю, то  луком обернётся, то стрелою,
Все готовятся к бою, пришло время распроститься с застоем!
Я же направляю мысль свою к широкому степному ручью,
На его крутом берегу я оставил курчавую иву свою,
К ней я вернуться уже вряд ли когда-то смогу, в другой стороне мне пожухлую листву,
И буду мстить врагу до последнего вздоха, от него ждёшь любого подвоха,
Судьба в той борьбе не одинока, она по воле бога и рока  уходит далеко от суматохи,
Ненависть ещё до конца не сдохла, она на одно ухо оглохла, продолжает охать и ахать,
Продолжается спектакль  по чужому сценарию, оба полушария и всё, что ниже талии зачехлены,
Здравые мысли не видны и они никому здесь не нужны! Осталось в душе нетерпение,
Вот-вот к нему присоединится вдохновение и тогда  полёт сизокрылого орла
Вновь увидит православная земля! Вдоль ручья пробежит молния и за ней проследует гроза,
Над головой нависли мириады звёзд, они соединяют незримый безвоздушный мост
Между двумя мирами, как страсть промелькнувшая между обнажёнными телами!
Пожить хочу ещё немного, тружусь во имя бога, ручей скрылся в отдаленье,
Труды на фоне нового вдохновенья дарят новые творения, ветер сдувает пыль с ладони,
Он уходит от вражеской погони, внезапно появляясь на чёрном фоне мироздания,
Боль и страдания стонут сзади, впереди недописанные общие тетради и статные бабы
Думы теребят, а досужие думы над головой кружат и кружат, предвещая кромешный ад
В кругу житейских утех, а за спиной вновь раздаётся злобный смех! Я же грешный человек,
И у меня на тысячу бед всегда один ответ: даже на краю обрыва не буду жить тоскливо,
Пусть моя страна временно в сон погружена, но над ней простирается тишина,
Небесный свод и тот почувствовал усталость, даже у Луны и Солнца сил и мощи не осталось,
Перед глазами мельтешение тьмы и света, нараспашку раскрыта душа поэта,
Она меняется в цвете, чаще всего на рассвете, под звуки грома вблизи от отчего дома
Пролетает хвостатая комета, она озарила этот мир силой колдовской,
И вернула больному сердце уверенность и покой! Она – давнишний собутыльник мой,
Я за ней, как за каменной стеной, в руках моей судьбы горит негаснущий светильник,
В нём мигает тлеющая свеча, от порывов ветра то пламя защищает печать из сургуча!
В окно стучится прелестная Луна, и тихо говорит она:
«Тебе творческая сила и мощь во благо дана,
Она, как и жизнь, никогда не потеряется смысл!»
Взгляд на миг застыл, плоть осталась без белоснежных крыл,
Руки освобождены от грязи тьмы, но мы должны отмыть просторы страны ото лжи,
Нет иного пути, как коситься исподлобья на вражеские мраморные надгробья,
Пусть пацаны с Кохомским акцентом, прикидывались трактористами или студентами;
В чужую землю полегли в угаре дыма от чужой конопли!
Господи, к Тебе я обращаюсь вновь, умножь мою любовь,
Я буду рад стократ, что превратности судьбы меня не смутят!
Уйду подальше от смуты, не задержусь в чужих краях ни минуты,
А добравшись до сути бытия, стеная и вопия, попытаюсь вонзить остриё вранья 
В своего заклятого врага! Прочитаны свитки древнего сказания, закончились терзания,
Через годы, через расстояния, через дыхание хмеля, вновь будут слушать соловьиные трели!
Шум капели отмоет грустные мысли от грязи, поможет оставить мирские грехи,
И вновь вспомнить о высокой и нежной любви!
 О ней мои стихи, ха-ха, хи-хи – не для впечатлительной души,
Перед глазами розы белые блестят, над головой продолжается звездопад,
Вино играет, как агат, а рядом люди пьют суррогат, им ли не знать, что это яд?
Наслаждения ради вновь прочту свои стихи в исписанных тетрадях,
На небо глядя, взгляну на прожитую жизнь спереди и сзади,
Дам волю душевным словам, а сокровенным думы чувствам отдам,
И по дороге в православный храм дам клятву небесным богам,
Что вопль, ни крик не услышит никто из небесных владык!

г. Ржищев
1 июля 2021г.
21:22