Тоска. Из серии Деревня, скамейка, два дедка

- Ванечка, Ванюша!
Баба Клава без стука и не здороваясь ввалилась в соседский дом.
- Иди скорее, Санька мой зовет! Никак помирать собрался старый, тебя кличет!

Иван, в очках, читавший свежую газету, чуть не подпрыгнул.
- Что случилось, баба Клава!

Из кухни, прижимая испачканные мукой руки к фартуку, выглянула встревоженная Марина.

- Да откуда я знаю! Проснулся утром, с кровати не встает, смотрит в потолок и молчит. Потом говорит, сбегай до соседей, позови Ваню. Попрощаться хочу. Ну, я и побегла.

Иван, сунув ноги в растоптанные шлепанцы, поспешил огородами в дом дяди Саши. Женщины бросились за ним.

Дядя Саша, уставившись в одну точку на потолке, лежал на супружеской кровати в спальне. Бледное заострившееся лицо, заросшее недельной щетиной, не выразило никаких эмоций при появлении Ивана.

- Дядя Саша, что с тобой, что это ты удумал? Болит что?

- А это ты, Ванюша!
Как-будто легким ветерком прошелестел в комнате тихий голос.
- Да ты присядь, Ванюша, присядь. Попрощаться с тобой хочу.
А вы оставьте нас одних, разговор у нас сугубо мужской.
Обратился он к вбежавшим женщинам.

- Дядя Саша, да как же так? Вроде, вчера еще виделись, был живой и здоровый. Ничего не болело, нигде не кололо.

- А, вот так, друг мой. Лежал сегодня и полночи думал. Тоска меня заела.
Зачем я живу, для чего, для кого?
Дети уже года три не приезжают. Как внучка закончила свой университет, уехала на работу за границу, так и они перестали ездить.
Дочка все что-то болеет, а зять ... Ну, ты же знаешь моего зятя? Нафиг, ему старики не упали.
Раньше хоть внученька приедет, и они следом за ней. А теперь что?
Думал хоть правнуков дождусь, будут в гости ездить. Я бы их крольчатинкой свежей кормил, на рыбалку возил.
А она звонила на днях. Деда, говорит, я замуж выхожу. Так ладно бы еще у нас за нашего парня, а то нашла себе то ли немца, то ли корейца. И жить собираются там.
Вот и думай, увижу я когда-нибудь их или нет.

- И ты из-за этого так расстроился? Да приедут они, обязательно приедут!

- Э, не скажи, Ванюша, не скажи. Путь-то не близкий. Может разок и приедут, но правнуков я точно не увижу.
Вон к Сереге Артемьеву внучата каждое лето приезжают. Недавно приходил ко мне, просил крольчонка. Пускай, говорит, привыкают ухаживать за животными.
Дал, конечно! Как можно детям да и не дать.
Так недавно забегал, благодарил. Он, говорит, у них, как котенок. Уже и имя дали, и в догонялки с ними играет, и на качелях катается. Да и кормят, и убирают за ним все сами.
А у меня ... .
Вот и жил только ради бабки своей. Как она без меня. А теперь, чувствую, и ей не нужен стал. Голос на меня стала повышать, пнем старым обзывает. Что не сделаю, все не так.
Лешке Козлову глазки стала строить, ты представляешь. Девятый десяток, а все туда же.
Вот и заела меня тоска, Ванюша. А сегодня еще матушка моя покойная Пелагея Васильевна приснилась. Иди, говорит, Сашенька, ко мне. Здесь хорошо, спокойно.
Так что пришло мое время, дружок. С тобой только жалко расставаться. Ты уж помоги бабке моей с похоронами, да и вообще.

- Зря ты так, дядя Саша! Жить нужно столько, сколько нам свыше отмерено. Не давай тоске взять верх над собой!

- Да, Ванюша, но мы же люди. И жить должны ради чего-то или кого-то. А так получается, это не жизнь, а тоска сплошная.

- Давай, дядя Саша, выпьем по стопочке, да про жизнь поговорим. Сказать бабе Клаве, чтоб на стол накрыла? Пойдем, а?

- Ну, пойдем, попробуем. Вдруг полегчает.