Ветер, ветер, ты могуч

“Силу нельзя продать. Ею можно только поделиться”, Александр Чернов


29 июня 2021 года. Завтра последний день месячного литературного марафона со Светой Богдановой. Сижу на веранде с чашечкой кофе гляссе, смотрю на огромные пурпурные цветы шиповника, напоминающие винтажные броши из шелка. Ветер трогает нежные лепестки, донося сладкий розовый аромат с пикантной нотой каприфоли - жимолости. Ее роскошные душистые пряди свисают с колеса от старой телеги - поставила специально для нее - пусть вьется. Вьется, как нить судьбы. Уже не осталось ни телеги, ни лошади, ни хозяина Ээро. Безжалостное время докатило до дня сегодняшнего одно лишь старое колесо.

Моя память похожа на него. Крутит временем на свое усмотрение, поворачивает то одной, то другой стороной. Наслаждаюсь ещё одним глотком кофе, беру в руку телефон, кручу диск своей памяти, вспоминаю. Москва, Кузьминки, пятилетняя я выхожу в длинный и мрачный коридор коммунальной квартиры. Там, в темном чреве коридора, длинного, как змей Йормунгандр, цель моей вылазки. Много раз видела, как взрослые подходят к огромному черному аппарату, крутят его диск и разговаривают с этим чудовищем. Или с кем-то невидимым в трубке, которую держат в руках. Кажется, никого нет - с опаской оглядываюсь вокруг - взрослые говорят, что телефон не игрушка.
Влезаю на стул и кручу заветный диск - надо набрать три цифры - один и два нуля.

ВЫНОСКА: Йормунгандр (Ермунганд, Уроборос, Мидгардсурм) - огромный мировой Змей, бог зла в скандинавской мифологии. Опоясывает Землю, вцепившись в собственный хвост, за что и получил прозвище «Змей Мидгарда»
(Мидгард - Земля), Мифы Скандинавии

Я умею считать до ста, и недавно научилась читать. Пока, правда, справа налево, как иудеи Тору. Но бабушка говорит, что не боги горшки обжигают. Не понимаю, почему мне нельзя звонить. Дедушка смеется, что не доросла еще. А я так хочу дорасти. Хочу, чтобы меня воспринимали на равных, ведь я все про них понимаю. В трубке что-то щелкает, и безликий женский голос отвечает: "Московское время пятнадцать часов три минуты". После слова "часов" торжественная пауза, будто вот-вот пробьют куранты, и дядя диктор поздравит с новым годом. Но дяди нет, а тетя в телефоне добавляет: "Трии минуты", после чего раздаются короткие гудки. “Трии”, слегка растянутое во времени, кажется самым важным в нашем разговоре.

Вот тебе, дедушка, и Юрьев день, а ты смеялся, что мне не с кем разговаривать. Очень даже есть с кем. Я снова кручу диск и вслушиваюсь в каждую интонацию. Она значима, как и каждая минута. Минута похожа на каплю крови - в ней запечатан смысл бытия. Она делится и распадается на фракталы секунд, сочетание которых никогда не повторится. К аромату розы и каприфоли примешивается запах кофе. Ощущаю приятно-терпкий вкус во рту, солнышко греет левый бок, ветер доносит щебетание птиц, перекрываемое тарахтением соседского трактора. По газону скачет скворец, не обращая внимания ни на меня, ни на трактор. Его мир мало зависит от нас, хоть и связан с нами напрямую. Ветер колышет сине-белый флаг над порогом дома, колесо памяти делает еще один поворот, и мысли возвращаются в лето 1991.

 "Идет ветер к югу, и пере­ходит к северу, кружит­ся, кружит­ся на ходу своем, и воз­вращает­ся ветер на круги свои". Ветхий Завет (Книга Екклесиаста, глава 1, стих 6)

Как перелетная птица, вернулась я на юг с северными ветрами. Закончился короткий отпуск. Знакомство с новой землей, новым морем и новым человеком состоялось. До поездки в Финляндию я не очень задумывалась о природе. Яркое финское лето с его разнотравьем и буйным цветением разительно отличалось от одесского - где уже к июлю выжженная солнцем ржавая степь не оставляет никакой надежды на свежесть красок. Где нет воды, там ничто не растет, и только ветер гонит по горячей степи колючие шары перекати-поля.

Никогда раньше не думала о ветре, как о необходимой части жизни. Вспоминала о нем в минуты зноя, когда хотелось прохлады. Ветер мог быть красивым и нежным, суровым и безжалостным, мог сбить с ног, а мог и подтолкнуть в спину. Без воды и еды можно прожить несколько суток, но без ветра - воздуха, не протянуть и минуты. Есть, конечно, тренированные люди, которые умеют задерживать дыхание. Они знают ценность каждого вдоха. Помню, как потряс фильм “Один вдох” о Наталье Молчановой, чемпионке по подводному плаванию. Она могла задерживать дыхание на девять с лишним минут.

О чем это для меня? Снова о силе и смысле. Силе жизни, силе человека, желающего осознать свои пределы, смысл пребывания здесь и приблизиться к истоку. Дыхание, воздух, ветер - они говорят со мной о жизни также, как вода: “глоток живительной влаги” и “глоток чистого воздуха". Вдох - оживаю. Выдох - умираю. Вспоминаю, что несколько раз и правда чуть не померла. Дважды в детстве: когда, спасая котенка, повисла на заостренных досках забора, и когда катилась кубарем с лестницы без возможности вдохнуть. Два первых раза спасли соседи, третий закончился вызовом скорой.

Гипервентиляция легких наступила “в ходе очередного визита” в Финляндию. Врачи выдали бумажный пакет и велели в него выдыхать. Вдыхать требовалось тот же самый воздух. Боль в груди отпустила не сразу. Грешила на чистый воздух Суоми, но дело было не только в нем. Согласно психосоматике, гипервентиляции свидетельствует о страхах, сопротивлении новому и недоверии к процессу перемен. Все перечисленное в полной мере присутствовало в моей психике, но понимание этой взаимосвязи пришло намного позже.

Вернувшись домой, я часто приходила к морю, разговаривала с ним, старалась думать о хорошем, посылая весточку на север. Вести, вести. Они, как птицы, летят со скоростью ветра во все концы. Воздух - тот, кто возит Дух - быстрая, почти мгновенная передача информации. Если вспомнить, что окружающее пространство подобно мозгу, а связи в нем удивительно напоминают нейронную сеть, то становится понятно, почему воздуху и слову во все времена придавалось первостепенное значение. Все посвященные имели дело с духами стихий.

ВЫНОСКА: Гермес использовал кадуцей, чтобы усыплять и пробуждать, направлять души после смерти, превращать людей в птиц и неодушевлённые предметы. Оккультное значение кадуцея тесно связано с представлением о Гермесе Трисмегисте, жезл которого стал символом ключа тайного знания, скрещенные змеи при этом символизируют дуализм мироздания. Википедия

Кто не слышал о летучем боге торговли, хитрости, воровства, красноречия и счастливого случая? В истории он известен под многими именами - Меркурий, Гермес, Тот Трисмегист, пророк Идрис. Этот шустрый и ловкий обладатель крылатых сандалий, шлема и таинственного жезла кадуцея, покровительствует атлетическим юношам, писателям, торговцам и врачевателям. Спорт, масс медиа, торговля и медицина/фарма - вот четыре финансовых столпа современного мира. Забавно, не правда ли? Так и хочется воскликнуть словами Высоцкого: “Где деньги, Зин?” И как не хочется, чтобы писатели были вестниками только торгового мира. Может, оставить эту нишу маркетологам и журналистам? А самим оставаться на связи, быть посредниками между богами и людьми, как Гермес.

Познакомилась с интереснейшей теорией ученого и исследователя Северной Традиции и сакрального узора Александра Иванова. Он рассказывает, что линейное финикийское письмо было создано для ускоренного составления и подписания торговых договоров. Новая упрощенная письменность пришла на смену жреческому письму, которое было доступно лишь Посвященным. И очень скоро наш мир превратился в огромный рынок, где продается все. И слово в том числе. Не потому ли “в товарищах согласия нет”, что сменив образный язык сакральной письменности на буквы, за которыми ничегошеньки не стоит, каждый стал понимать и трактовать слова по-своему.

ВЫНОСКА: финикийцы придумали алфавит, форму письма отражающую правило «один знак — один звук». Но это был не просто алфавит, это была система линейного письма, породившая по сути все алфавиты, ныне существующие на пространстве цивилизованного мира. Финикийцы были торговцами. История утверждает, что изначально они пользовались аккадским письмом, т.е по сути модификацией шумерской клинописи. Если вы хоть раз видели клинопись, то можете попробовать составить на ней торговый договор. Пока будете писать, конкуренты десять раз что-то продадут, купят и снова продадут. Время! Время и скорость написания, вот те преимущества, которые дает алфавитная линейная письменность. Жреческое же письмо существует вне времени, оно оперирует бесконечностью, оно разговаривает с Богами, оно точно в словах и формах, оно не многословно, оно проявляет высшие смыслы и энергии.
Александр Иванов, Тайна изначального узора
 

Итак, Меркурий, Гермес Трисмегист - трижды величайший. Согласно Википедии, он - бог ветра, проводник душ умерших в подземное царство Аида, покровитель искусств и ремёсел, знаток магии и астрологии. Гермес - основатель герметического знания, автор Изумрудной Скрижали, основоположник идей алхимии, оккультизма и масонства. И, на закуску, отец Пана - прародителя человечества, известного под именами Бафомета, Диониса, Люцифера, символизирующих силу дикой природы, то есть, силу стихий. Направление движения человечества прослеживается хорошо, не правда ли?

О чем еще воздух? Обучение, преподавание. И ещё, борьба за чистый воздух и право дышать. Матрица постаралась перекрыть дыхание масками. А значит, перекрыть свободу. Если вернуться к материи, утилизация “нажитых непосильном трудом” излишков может повлечь за собой еще большее загрязнение, задымление и распыление всякой всячины в воздухе. Люди ждут от нового века радости, любви и счастья, но это Земля, школа Духа. И здесь есть весь спектр чувств и ощущений.

Накопленная материя продолжает обесцениваться и разлагаться, а что не разлагается само, требует специальных предприятий по переработке. Не спасают расплодившиеся блошиные рынки и магазины секонд хенда. Людям уже некуда покупать. Нажитое веками висит на человечестве неподъемным грузом - куда девать излишки? Люди регулярно приобретают новое, и старья становятся больше. Невооруженным глазом видно, как старое проигрывает новому. И речь не только вещах, но и о мироустройстве.

В новом мире на первом месте информация, потому что отвечает на насущные вопросы: что, куда и как. На втором месте - хранилища для нее. Сегодня продается не материя, а знания о ней. Не фарфор, а его история. Не книга, а курс по ее написанию. Самые страшные монстры человечества жадность и страх уйдут со старым миром, канут в Лету. В мире информации им не за что зацепиться. Такие мысли сегодня. 

А тогда просто стою у моря. Еще ничего не знаю ни о Гермесе, ни о вербальной магии. Просто думаю о том, что ветер, который только что пролетел над Одессой, с очень большой вероятностью через пару дней может оказаться в Финляндии. Вспоминаю Пушкина, его обращение к ветру, и прошу - пусть донесет мои мысли и чувства до того, кто остался там, далеко на севере. Я не знала, достигнут ли послания адресата, просто делала и все. Потому что чувствовала, что так надо. Никто и никогда не учил меня разговаривать со стихиями. Возможно, это была встроенная функция.

ВЫНОСКА: Ветер, ветер! Ты могуч,
Ты гоняешь стаи туч,
Ты волнуешь сине море,
Всюду веешь на просторе.
Не боишься никого,
Кроме бога одного.
Аль откажешь мне в ответе?
Не видал ли где на свете
Ты царевны молодой?

Александр Сергеевич научил всех нас, вложил в сердца и души вековую мудрость и знание. Позже, изучая шаманизм, узнала, что обращение к ветру и другим стихиям используется в целительстве, и называется заговором. Даже если ты не маг, но твой импульс идет из сердца, слова сработают. И не важно, проклятие это или посыл любви. Отправленная информация уходит, и возвращается многократно умноженной.
Стихии безличны и безличностны. Не позитивны и не негативны. Они просто есть.

Как есть, к примеру, финский нож. С его помощью можно убить, а можно и вырезать волшебную флейту. Все зависит от устремлений, так качество жизни зависит от качества мысли. Если боюсь, что у нас нет будущего, эти мысли создадут такую реальность, в которой мы не вместе. Но и насиловать пространство нельзя. Нельзя заставить кого-то быть с тобой помимо его воли. Можно только желать и передавать вести. Всего этого я тогда не знала. Действовала интуитивно.

Помню это удивительное чувство, когда стоишь, раскинув руки в стороны, на высоком берегу, и прохладные воздушные струи умывают лицо. Откроешься всем ветрам и вдруг чувствуешь, как подхватывает тебя под крыла неведомая сила, и взлетаешь вместе с ней в самые, что ни на есть, небеса. А внизу широко и мощно распахиваются просторы Земли-матушки, с ее бескрайними полями, лесами и глубокими водами. А ты паришь в вышине, как птица, поддерживаемая потоком жизни, и так тебе хорошо! Силу жизни нельзя продать. Ею можно только поделиться. Как и счастьем.

А в остальном - воздерживаться от вихрей, насколько можно. Летит ветер - держи шляпу.


Из книги У каждого свой Чернобыль

Следующая глава “Ура, жених приехал”