Формирование клиновидного лоскута

Случай этот произошёл в одном медицинском учреждении, носящем гордое название Центральной клинической больницы и где я убил целых 5 лет, разбивая лоб о стену тупого бессмысленного консерватизма, а иногда и просто дурости под видом "научной работы". Я имел неосторожность повестись на обещание "светлой жизни" уже в самом ближайшем будущем, и согласился быть принятым на работу в качестве "хирурга по оказанию неотложной помощи", что при ближайшем рассмотрении оказалось должностью дежуранта, т.е. по статусу и возможностям чуть выше чем у подрабатывающих на ночных дежурствах моих коллег, в основное время работавших полноценными врачами в хирургических отделениях своих больниц.
Интересно, что отношение ко мне чётко колебалось в зависимости от времени года, ну настоящие качели. Летом, когда основному составу нашего отделения приходила пора отдыхать, мне горячо жали руку, говорили хорошие слова и даже переводили на месяц, два, а то и больше на постоянную работу в отделении. Нагрузка на меня в результате отпускного отсутствия более заслуженных товарищей выходила с дежурствами вплотную под две ставки и летние месяцы протекали в состоянии постоянного безысходного недосыпания. Но как только приходила осень, все добрые слова и обещания куда-то сразу улетучивались. Мне недвусмысленно давали понять, что я за лето и так хорошо заработал (бессоными-то ночами – классный заработок, кто хочет, попробуйте). После чего безжалостно выкидывали опять на дежуранство и, конечно, только на ставку, иногда чуть больше, чтобы не забаловал с больших денег-то. Что стали стоить эти "деньги" в начале 90-х, надеюсь, многие помнят.
Несмотря на такие милые "качели" мне удалось ввести в работу нашего отделения за  пять лет несколько новых методов. Диагностическая лапароскопия была первым из них. Случайно обнаруженный мной на складе древний примитивный лапароскоп типа "замочная скважина" и со шприцом Жанэ вместо инсуфлятора более чем диагностики делать не позволял. Но и это давало возможность во многих случаях избежать ненужной аппендэктомии, особенно у женщин детородного возраста. Диагностическая пункция/лаваж брюшной полости по Зубаирову при тупой травме живота выручала достаточно часто, поскольку аппаратуры для УЗИ в больнице тогда ещё не было. Иньекции антибиотика (линкомицина) в лучевую артерию при гнойных заболеваниях кисти и пальцев тоже давали очень хорошие результаты. И наконец, вновь преодолев просто нечеловеческое сопротивление и страх нового у старших товарищей, удалось начать накладывать лапаростомы сначала при перитоните, а затем и при кишечной непроходимости. Справедливости ради следует сказать, что в последнем случае у меня уже была ощутимая поддержка как со стороны хирургической, так и со стороны анестезиологической/реанимационной службы.
Когда же стало окончательно ясно, что я со своими "новокузнецкими штучками" являюсь лишь постоянным источником раздражения для местных "светил", а зарплату платить перестали почти совсем, я всерьёз задумался о смене места работы. Тем более, что относительно свободные дни после ночных дежурств и невыплаты заработка по 2-3 месяца, давали не только пищу для размышлений, но и возможность попробовать себя в других видах трудовой деятельности. Впрочем, я отвлёкся.
Описываемый случай произошёл в середине одного такого бессонного лета, вечером  душного июльского дня. Мой раскалённый от жары мозг пыхтел уже на пределе возможностей – трудовой день выпал насыщенным. В ординаторской хирургии прозвучал телефонный звонок и милый голос сестры травматологического отделения сообщил, что меня просят пройти в перевязочную этого отделения на консультацию.
В перевязочной наблюдалась следующая картина. На операционном столе лежал заботливо фиксированный прочными табельными вязками в одной майке и без трусов могучий, прилично волосатый, мокрый от пота мужик. Ноги его были фиксированы к раздвинутым в стороны градусов под тридцать ножным частям операционного стола. Над областью, откуда растут ноги, как положено в стерильном халате, маске и перчатках склонился дежурный травматолог И.В. Телосложения он был совсем не богатырского, поэтому время от времени опасливо поглядывал на сжимавшиеся от боли здоровые кулаки своего пациента. Увидев меня, И.В. поздоровался, красный и мокрый больной тоже скосил на меня бычий глаз, но ничего не сказал.
Доктор стал излагать мне своё затруднение.
"Не знаю, может уролога на себя вызвать? Вот, сформировал клиновидный лоскут, рану закрыл, а не могу яйцо спрятать. Некуда, кожи не хватает. Не удалять же. Посмотри, пожалуйста".
Сбор анамнеза в хирургии – это святое, это вам не травматология какая...
Спрашиваю у больного: "Что случилось-то?"
"Вот, крышу на даче ремонтировал, сорвался, да хозяйством прямо на забор, штакетник только новый поставил. Уже час тут на раскоряку лежу, больно – сил нет."
Принято. Смотрю в рану.
И тут чувствую, что ноги меня перестают держать, пуп мой вот-вот развяжется, а мочевой пузырь лопнет. Просипев: "Я на минутку выйду", на полусогнутых выполз из перевязочной, добрался до туалета (забыл сходить, выходя из своего отделения), произвёл столь необходимые на тот момент действия, умыл лицо холодной водой и вновь зашёл в перевязочную. Мужик люто косит своим бычьим глазом и тихо стонет.
Превозмогая себя, склоняюсь над раной. И тут самое время описать увиденное пару минут назад. По внутренней стороне бедра почти от самого колена идёт вверх к промежности  широкая рваная рана кожи глубиной до самых мышц. И к этой ране, в эту рану, почти до колена, вшит внатяг клиновидный лоскут… мошонки! А рядом с остальным "хозяйством" сиротливо висит на своём канатике голое целенькое яичко.
Во время падения острый конец штакетины распорол кожу на ноге вдоль, а когда ранящий снаряд добрался до мошонки, то выдрал из неё клиновидный лоскут до самого полового члена, обнажив яичко. Вершина лоскута почти на всю половину мошонки оказалась направленной в сторону ноги, а его основание находилось у корня полового члена. Поскольку кожа мошонки обладает большой растяжимостью, нашему доблестному оператору удалось натянуть этот клин мало не до колена и пришить его там, а вот для яичка места уже не осталось. Бывает…
Я сказал больному, что нам нужно выйти посоветоваться на пару минут, вывел И.В. в коридор, растолковал ему только что выполненный им оригинальный оперативный приём с "формированием клиновидного лоскута". Потом мы оба одели чистые халаты и перчатки, быстро, но аккуратно сняли швы с пришитой к ноге мошонки, наложили редкие наводящие швы на рану бедра… И о чудо! Освобождённый от мук лоскут мошонки сам обнял родное яичко и спрятал его от наших глаз. Под вздохи облегчения теперь уже наверняка спасённого больного и его спасителя мы подхватили этот лоскут на его законном месте несколькими швами, вставили куда положено резиновые выпускники, осенили рану крестным знамением и разошлись по своим рабочим местам. Я в приёмный покой, где уже ждал очередной "живот", он в ординаторскую - писать протокол операции.
Заживление прошло в обычные сроки, без нагноения и других осложнений, в том числе и со стороны мочеполовой системы.
Естественно, что вся эта история осталась на долгие годы тайной между мной, И.В. и небом. Уж такой на нашем основном производстве порядок.
После этого случая перед тем, как идти на консультацию в другое отделение, я всегда захожу в туалет. Мало ли…