Социология Платона. Несколько пояснений

В этих наших заметках дадим характеристику социально – политических взглядов Платона. Они изложены в таких диалогах как «Государство», «Законы», «Политик». Чтобы до конца понять политическое учение  Платона, мы должны помнить о следующих основных, базовых принципах, предпосылках, на которых оно базируется:
----мысль о совпадении истинной философии с истинной политикой – только если политик становится философом и, соответственно, наоборот, можно построить подлинное Государство, основанное на высшей ценности Правды и Блага (Благо – это фундамент Города и гарант политического действия);
----сведение сущности человека к его душе;
----совпадение индивида и гражданина;
----представление о Городе – Государстве как горизонте всех моральных ценностей и единственно возможной форме общежития;
----Государство – это увеличенная фотография, гигантография нашей души, которая в широких измерениях воспроизводит все, что есть в нашей душе, и построить Город – Государство означает познать до конца человека и его место в универсуме.
Современный отечественный философ отмечает, что Платонополис = Идеальный Град обладает следующими свойствами:
---- холизма = Град мыслится как единое качественное целое, как организм, не поддающийся механическому расчленению на отдельные детали;
------ одушевленности = государство мыслится как живой организм;
------ вертикальной иерархичности = причем иерархия коренится в качестве самих человеческих душ, в ценности их бытия, то есть мы имеем дело с онтократией;
------ сакральности = политическое целое проявляет собой высшие уровни реальности, то есть, по сути, является иконой .
Далее, опять же, в качестве предваряющих методологических замечаний подчеркнем, что история, по Платону, начинается с момента возникновения идеального государства, ну а коль такового до сих пор еще не создано, то получается, что все развитие человечества, включая и современную Платону эпоху, представляет собой некую предысторию, протоисторию, подготовку к конституированию, учреждению идеального государства. Время циклично. Общество деградирует, идет на спад. В идеальном государстве нет идеи развития. Оно есть нечто стабильное, устоявшееся. Факторы, влияющие на государство, по Платону, следующие: 1) численность населения; 2) расширенное воспроизводство товаров; 3) роль искусства – формирование нового человека, утверждение принципов гражданственности; 4) система воспитания – здесь Платон, по сути, разводит идеи воспитания и просвещения – просвещение есть привитие идей истины, справедливости, свободы, некая система знаний, восприятие истины в чистом виде.
Социальное, по Платону, - это инстинкт, но он извращен. Платон частенько сравнивает человека с собаками, трутнями и так далее, и далеко не всегда это сравнение – в пользу человека. Единство всех сословий должно возникнуть и развиться на базе общности интересов: а) служение идее справедливости; б) свобода; в) равенство; г) счастье.
Но далее возникает вопрос: а что есть свобода у Платона? Совершенно очевидно, что свободу он понимает в специфическом, весьма отличном от нашего смысле. Свобода – это осознание необходимости занять определенное положение  в социуме, причем можно перемещаться из одного сословия в другое. Равенство состоит в реализации своих прав, а права, опять же, зависят от принадлежности к тому или иному сословию.  Индивид поглощен государством. Человек существует не ради себя самого, а ради реализации идеи справедливости. Все элементы государства складываются автоматически, прилаживаются друг к другу сами собой. Платон проповедует этический реализм – идея должного присутствует в сознании человека. Итак, еще раз предварительно суммируем: государство – это совместное поселение людей для удовлетворения человеческих потребностей. Это есть пространство общения – экономического и социального. В его рамках идет обмен товарами и продуктами жизнедеятельности. Оно фундируется на принципе разделения труда. Кстати, В. Соловьев впервые увидел, что государство Платона есть военная организация. Основной двигатель здесь – институт насилия. По мнению Соловьева, Платон предвосхитил структуру феодального общества. Платон высказал ряд интересных и до сих пор актуальных идей по поводу демократии и тирании. Так, демократия – это «пестрое правление» многих, причем каждый исходит из себя самого = «излишество свободы». Тирания же – это господство принципа наслаждения властью, но его надо реализовать через других. Здесь явственно стремление к поклонению. Толпа выдвигает тирана, он раскручивает маховик насилия, но сам – заложник своего страха. Платон одним из первых понял, что в политике, в управлении надо учитывать психологию людей. Он призвал анализировать роль определенных социальных групп. Он выдвинул, опять же, впервые диалектический принцип при анализе процессов социальной жизни: любая вещь ( форма правления, социальный институт, некая социальная практика) идет в упадок вследствие своей односторонности. Причем все это развивается по объективным законам социального процесса.
Вот теперь после этих, на мой взгляд, полезных и необходимых общих вступительных замечаний ближе и детальнее присмотримся к социально – политической теории Платона. Государство, согласно Платону, возникает вследствие многочисленных потребностей и разделения труда. Платон подчеркивает неизбежность общественного неравенства, заявляя при этом, что оно должно быть основано на естественном неравенстве. И, исходя из тезиса о том, что Государство есть увеличенная гигантография души, Платон устанавливает соответствие между тремя частями нашей души и тремя классами или сословиями в обществе.  Он, как известно, выделяет три части человеческой души. Это – разумная часть, волевая или яростная (мужественная) и вожделеющая, плотская, аппетитородящая.  Это тройственное деление души на разум, ярость и вожделение Платон выражает символом упряжки и возничего: разум – это возничий, ярость – это послушный конь, а вожделение – непослушный. Каждую из трех частей души Платон наделяет определенной добродетелью: задача разумной, рациональной части человеческой души – приобретать мудрость, и ее добродетель – мудрость; задача яростной части  - истово слушаться разума, следовать за ним, и ее добродетель – мужество; но и вожделению так или иначе приходиться прислушиваться к указаниям разума, поэтому его добродетель – сдержанность. Но все эти три добродетели, связанные с соответствующими частями души, Платон подчиняет четвертой: добродетели справедливости. Она правит душой тогда, когда все ее части должным образом выполняют свои задачи. Как раз в этой добродетели особенно ярко проявляется склонность греков отождествлять добродетель с умеренностью и гармонией. Эти четыре выдвинутые Платоном добродетели еще и сегодня называют кардинальными, главными, основными. Так вот платоновское Государство должно было состоять из трех классов или сословий, в зависимости от того, какая часть души главенствует, доминирует у представителей этих групп: 1) крестьяне, ремесленники, купцы – у них преобладает вожделеющая или аппетитородящая, наиболее элементарная, плотская часть души; если в них преобладает добродетель умеренности, своего рода любовь к порядку, дисциплина желаний и наслаждений, а также способность подчиняться высшим классам (но так бывает, к сожалению, не всегда), то это – достойнейшие люди, но если в  них начинают брать верх низменные страсти и инстинкты, то тогда это представляет опасность и для данного сословия в частности, и для Государства в целом; в целом же долг этого сословия – прилежание и добросовестный труд в тех материально - хозяйственных сферах, где они заняты (ремесло, сельское хозяйство, торговля) на общее благо и обеспечение Города; 2) стражи или воины – у них господствует волевая, яростная часть души (они похожи на собак хорошей породы, наделенных послушанием и отвагой); долг стражников -  постоянная бдительность, как относительно внутренней опасности, так и внешней, они всегда должны быть готовы пресечь любые внутренние смуты, угрожающие государственным устоям, и также отразить любую внешнюю опасность, а потому должны постоянно тренироваться, держать себя в форме, поддерживать в себе боевой дух; 3) философы – правители – у них доминирует разумная, рациональная часть души, они лучше всех других умеют любить свой Город, исполняют свой долг с наибольшим усердием, а, самое главное, они могут созерцать Благо = Единое и знают, в чем состоит и благо Города, которым они (и только они) должны управлять.
 Итак, Платон полагает, что идеальное, совершенное Государство – это такое Государство, где в первом социальном слое преобладает умеренность, во втором – мужество и сила, а в третьем – мудрость. А справедливость же – это ничто иное, как гармония, которая воцаряется между этими тремя добродетелями. Реализует же эту гармонию совершенного целого каждый гражданин и любой из классов, понимая собственное место и исполняя свое собственное дело наилучшим образом по природе и по закону, в силу которых они избраны и призваны к этому делу. То есть, иначе выражаясь, справедливость в платоновском понимании означает, что каждый делает именно свое дело, к которому природой, способностями и доминирующей частью души он предназначен, в котором он компетентен, не вмешиваясь при этом в дела других сословий. Каждый делает именно то, что ему надлежит делать: граждане и классы в Городе и части в душе. Справедливость во внешнем проявляется лишь тогда, когда она есть во внутреннем, в корневой системе, в душе. ( В скобках позволю себе заметить, что главный дефицит нашего нынешнего общества - это именно СПРАВЕДЛИВОСТЬ!!! А без нее, как заметил еще Кант, все теряет цель, ценность и смысл. Нынешний российский социум тотально несправедлив! Господин Путин в своих речах и выступлениях вообще, как мне показалось, старается избегать самого этого СЛОВА. Он говорит о чем угодно - об эффективности, рациональности, прагматичности, реалистичности, жизнеспособности и тому подобных субстанциях, но только не о СПРАВЕДЛИВОСТИ. Полагаю, господин Путин находит, видимо, вполне оправданным вопиющее социальное неравенство, нищету подавляющего большинства, беспросветность жизни десятков миллионов людей. Раз этой ИДЕИ=СПРАВЕДЛИВОСТИ нет даже в голове у Верховного Правителя, то ее не может быть и в реальной жизни!). Идеальное Государство должно иметь вполне определенные размеры, ему незачем ни расширяться, ни уменьшаться сверх определенной границы. Идеальный Полис тот, который можно полностью во всех его границах  обозреть с городской стены (это своего рода конечное прекрасное социальное тело),  в котором проживает 5040 человек. В этом Полисе представители  сословия ремесленников, земледельцев и купцов могут иметь в определенных, ограниченных размерах частную собственность. Что же касается представителей остальных двух сословий, то она им категорически противопоказана, ибо владея имуществом (недвижимостью, деньгами, землей и так далее), они будут много времени уделять тому, как устроить его и использовать наилучшим образом, как извлечь из него прибыль и так далее. Это может пойти в ущерб Государству как органическому целому: философы могут потонуть в праздности, лени, роскоши, изнеженности, расточительстве и прочих пороках, что может очень отрицательно сказаться на качестве их управления Государством, на качестве тех решений, которые они принимают, а это, в свою очередь, может повлечь дисбаланс, нарушение всех гармонических процессов жизнедеятельности Государства, что может угрожать самому его дальнейшему существованию. Если лени, роскоши и праздности будут предаваться стражники, то это тоже самым неблагоприятным образом скажется на том, как они выполняют свои обязанности и повлечет за собой снижение уровня обороноспособности Государства, что сделает его беззащитным перед лицом внутренних и внешних смут и угроз. Поэтому, самый лучший выход – это государственное обеспечение представителей указанных сословий всем необходимым в разумных пределах. Государство не должно, следовательно, допускать ни чрезмерной роскоши в первых двух классах, ни чрезмерной нищеты в третьем классе (классе простолюдинов), что тоже может породить пороки противоположного характера. Большое внимание Платон уделял вопросам воспитания, образования и культуры, считая их важным общегосударственным делом. Что касается низшего класса, то он не нуждается в каком – то особом образовании, ибо ремеслам, торговле  и земледелию научаются в ходе практического освоения. Для воинов необходимы гимнастика и музыка для укрепления в их душе того элемента, который питает выносливость и мужество. Что же касается воспитания и образования правителей = философов, то это был длительный и очень сложный процесс, продолжавшийся до 50 лет. Они должны были серьезно изучать математические науки, диалектику = философию, а цель образования для них – максимальное познание Блага = Единого, затем – лепка, формовка самих себя по образцу Блага, чтобы потом внедрять и прививать Благо на ниве исторической реальности. Платон проповедует принцип общности не только имущества, но и жен, и детей. Дети должны были воспитываться в специальных заведениях особыми, назначаемыми государством педагогами, вдали от родителей. Цель такого воспитания – построить город – семью, где все бы любили друг друга, как матери, отцы, дети, родственники, где отношение ко всем детям было бы как к своим родным. Так Платон собирался навсегда избавить общество от эгоизма и  навсегда победить «мое» и «твое». Все обязаны были говорить «наше».  В таком Государстве не место слабым, больным и неполноценным, которые не способны реализовывать свои обязанности, поэтому Платон находит вполне возможным и допустимым, чтобы рождающихся младенцев осматривала бы особая комиссия на предмет выявления у них каких – либо уродств или отклонений. И те, кто по своим физическим или иным характеристикам не соответствовали идеалу здорового и полноценного гражданина, должны были подлежать уничтожению. И, можно отметить, что здесь Платон ничего не изобретал, он просто описал обычай, уже имевший место в Спарте, и считал вполне допустимым применять его в своем идеальном Полисе. Жители Государства должны вместе проводить свое свободное время, совершать совместные трапезы, вместе отдыхать, вообще в идеале все должны быть на виду друг у друга, никто не должен на длительное время оставаться  наедине с собой, со своими мыслями, чтобы не замыслить и не совершить что – либо противное интересам Полиса. Все жители должны беспрекословно выполнять указания вышестоящих властей. Если кто – либо узнавал о том, что некто ( будь он даже твой близкий родственник или друг) злоумышлял что – либо против Государства или его должностных лиц, то он должен был немедленно донести об этом властям. Платон проповедует эгалитаризм, равенство мужчин и женщин (весьма смело и прогрессивно для своего времени). Он подчеркивает, что добродетели не передаются по наследству, что они искусственно воспитываются,  взращиваются, и что человек из любого сословия может путем долгого и упорного труда и обучения овладеть этими добродетелями и подняться на вершину социальной лестницы. Строгого и однозначного закрепления человека на всю жизнь за данным сословием нет, а ,значит, нет и деградации  сословий, присутствует социальная мобильность. Государство отгорожено от мира «железным занавесом», никто не может без особого разрешения властей ни покинуть его пределы, ни прибыть в него. Важно, что мыслитель указывает на особую роль законов в Государстве, которые должны быть суверенами, и которым должны подчиняться все, включая правителей, ибо закон – ни что иное как способ, посредством которого человек реализует в Государстве познанное Благо. Будущие правители обязательно должны проходить особую процедуру проверки на предмет их пригодности к занятию высших государственных должностей (докимасию) и только по результатам этой проверки должно приниматься окончательное решение  о возможности или, напротив, невозможности для данного лица занимать данную должность. Искусство – под строгим государственным контролем. Вообще, здесь надо пояснить, почему Платон так отрицательно относился к искусству, считая его удалением от истины, тенью теней, копией копии. Такое отношение  к искусству вытекает из платоновской онтологии. Мы помним, что, согласно Платону, наш материальный мир – это лишь тень, копия, бледное подобие мира вечных и бессмертных Идей или Форм. Искусство же изображает именно этот самый материальный мир, копируя его, подражая ему, имитируя его. Искусство (поэзия, живопись, пластика) есть именно некий мимесис, имитация, подражание чувственному (людям, вещам, фактам, событиям разного рода), которые сами есть копии, более или менее совершенные отпечатки, образы вечной идеальной парадигмы (мира Идей), отдаленные от подлинно истинного ровно настолько, насколько копия отстоит от оригинала. Но тогда получается, что если само искусство есть, в свою очередь, имитация чувственного, то нельзя тем самым не понимать, что оно еще дальше отстоит от истины, является копией, воспроизводящей другую копию, а, стало быть, действительно, есть тень теней, трижды удалена от истины. Выражаясь современным постмодернистским языком, искусство – это симулякр, копия, у которой нет оригинала. Искусство – это великий лакировщик действительности. Оно развращает, портит природу человека, попустительствует низменным, иррациональным способностям и инстинктам, льет воду на мельницу далеко не самой лучшей и не самой благородной части нашей души. Потому оно должно быть изгнано из идеального Государства. Платон говорит: «Встретим поэтов и художников цветами, но затем проводим их вон из Города». Правда Платон допускает, что можно оставить самые лучшие образцы классики, но предварительно следует очистить их от всех фрагментов, где отношения между богами представлены в неподобающем виде. Атеизм в платоновском  Государстве – под строжайшим запретом. Следует также оставить и воинские марши, которые должны поддерживать  патриотический дух воинов, побуждать их к яростной и мужественной защите своего Города. (По этому поводу вспоминается высказывание нашего А. В. Суворова о том, что музыка весьма полезна для воинства, а особенно барабан). 
При всем радикализме подобных суждений нельзя не отметить, что Платон нащупал одну очень важную проблему – проблему социальной ответственности искусства и художника перед обществом, проблему соотношения дозволенного и недозволенного, допустимого и недопустимого в художественном творчестве, проблему цензуры и самоцензуры в художественном процессе. Платон  ясно увидел, что искусство таит в себе опасность эстетизации, героизации пороков и зла, оно может делать привлекательным зло, темные стороны человеческой натуры, апеллировать к самому низменному и неприглядному в человеке. (Как в одной современной песне поется о том, что «симпатичен ад», так вот действительно искусство может сделать и ад симпатичным. По этому поводу вспоминаются высказывания одного современного искусствоведа о том, что когда – нибудь по прошествии времени наши потомки признают современное российское телевидение самой настоящей преступной организацией. Сказано, конечно, слишком эмоционально, но нельзя не признать, что определенно в этом тезисе что – то заставляющее задуматься есть). Для душ неустойчивых, неокрепших это увлечение искусством может стать очень опасной дорожкой, ведущей в тупик,  в никуда. Вот что надо понимать, когда мы читаем размышления Платона об искусстве, вот в чем были его тревоги и опасения, вот что он интуитивно как настоящий гений предчувствовал и чему хотел противостоять.  А кто может сказать, что и сегодня, 2,5 тысячи лет спустя, эта проблема уже решена, и что размышления Платона уже утратили свою актуальность?! Думается, что эта проблема еще весьма далека от своего полного и окончательного разрешения, и величие Платона как раз в том и состоит, что он много веков назад уже увидел эту проблему и попытался решить ее. Другой вопрос в том, каковы были предложенные им меры и  пути решения данной проблемы, их можно принимать или не принимать, но отрицать актуальность самой этой темы и во времена Платона, и позже никак нельзя. (И еще раз объективности ради заметим, что Платон не отрицает полностью и абсолютно силы и права искусства на существование, но он отрицает его самоценность. Искусство может служить или добру и истине, или злу и лжи. Предоставленное самому себе искусство становится фальшью. И чтобы спастись ото лжи, оно должно проверять себя философией, устремленной к истине. Художник не может пренебрегать философскими правилами).  Платон допускает рабский труд, но это могут быть или осужденные преступники, или варвары, захваченные в плен. Философ дает ставшую классической классификацию форм правления. Лучшее государственное устройство для него – это аристократия или власть лучших, самых достойных. Но Платон указывает, что аристократия может деградировать, переродиться в тимократию  - власть честолюбцев, как правило, принадлежащих к классу военных. А тимократия может эволюционировать в олигархию – власть богатых, ставящих личные корыстные интересы выше интересов всего общества. Олигархия, исчерпав себя, видоизменяется в демократию – власть большинства, которую Платон искренне ненавидел и считал одной из наихудших форм правления (он всегда помнил, что именно при демократии погиб Сократ, он ненавидел толпу, массу, которая погубила Сократа). Платон указывал, что жаднее богатых могут быть только бедные. Свобода – это благородный и пьянящий напиток. Люди достойные пьют ровно столько, сколько надо, соблюдая в этом (как, впрочем, и во всем другом) меру. А чернь упивается до упада. Свобода при демократии – это разнузданность, произвол, беспредел. При демократии слабейшие ищут тирана, чтобы направить его власть против сильнейших. И тогда демократия перерождается в тиранию – жестокую, беззаконную и несправедливую власть одного. Здесь мы видим так называемый путь вниз – постепенную деградацию форм правления. Но можно и иначе трактовать платоновскую схему: можно увидеть, что он выделяет правильные формы правления: 1) монархия – справедливая власть одного; 2) аристократия – справедливая власть немногих; 3) демократия – относительно справедливая власть большинства; но есть и неправильные, испорченные формы – это правильные, перешедшие в свою противоположность: 1) тирания – несправедливая власть одного; 2) олигархия – несправедливая власть немногих; 3) демагогия – несправедливая власть большинства, самая крайняя и экстремистская разновидность демократии, открывающая путь к тирании.
Но это все эмпирические, земные формы государства, а Платон этой реальности противопоставил Идеальный Город = Государство, и все, что выше описывалось, относится именно к этому Городу. И в этом смысле Платон - автор одной из самых первых социальных утопий в истории человечества (Утопия – буквально место, которого нет, придуманное место). Платон понимал, что такое Государство можно создать лишь искусственно, что само собой, органическим путем оно не появится. Но он верил, что это будет возможно: надо терпеливо ждать, пока либо философы станут правителями, либо правители станут философами – тогда этот проект удастся осуществить. И очень интересное замечание содержится у Платона, который в одном месте говорит, что ,в сущности, не так уж даже важно, как должно или как может быть. Достаточно уже того, если кто – то один живет по законам этого Города, то есть по закону Блага, Добра и Справедливости. Ведь прежде, чем возникнуть в реальности внешней, эмпирической, то есть в истории, платоновский Полис должен родиться внутри человека.
Конечно, здесь можно и нужно заметить, что Платон, рисуя картину идеального Города = Государства, видимо, будучи увлечен процессом конструирования идеального Полиса и захвачен верой в возможность его воплощения, несколько  подзабыл положения своей же собственной теории о том, что как Эйдос = Идея не может быть реализована в конкретной вещи, так же и идеальное Государство (тоже Эйдос) не может быть реализовано и воплощено в реальной действительности, что любое эмпирическое, земное государство будет лишь вторичной, искаженной и неизбежно несовершенной копией той Идеи Государства, о воплощении которого в действительность мечтал Платон.
И еще несколько соображений хотелось бы высказать  относительно платоновской социальной утопии. Конечно, легче всего было бы просто отмахнуться от нее, подвергнуть беспощадной критике под предлогом того, что она все – равно никогда не будет реализована, что она противоречит самой человеческой природе. Утопия Платона служила для многих исследователей и мыслителей объектом самого строгого критического анализа и изучения. Уже давно обратили внимание на то, что Платон – коллективист до мозга костей, что для него интересы целого, Полиса = Государства стоят гораздо выше интересов частного, то есть отдельных личностей, что отдельный человек как таковой с его нуждами и проблемами неинтересен Платону, что люди у него растворены в коллективе и существуют исключительно как  всеобщие  люди, что у Платона есть для всех только одна свобода – думать как он. Утопию Платона оценивали и как гармонию без свободы, и как тоталитаристскую справедливость.  Платона объявляли чуть ли не предтечей современного тоталитаризма. К. Поппер даже назвал Платона теоретиком так называемого «закрытого общества» (то есть по сути тоталитарного, недемократичного, подавляющего отдельную личность) в противовес «открытому обществу» (либерального типа), зачислив нашего мыслителя как врага «открытого общества» в одну компанию с Г. Гегелем и К. Марксом. Согласно Попперу, корень всех ошибок Платона – это его эссенциализм, то есть увлечение поиском неких универсальных, неизменных, абсолютных, трансцендентных, всеобщих, несуществующих сущностей (эссенций – латынь), в жертву которым приносится реальная действительность и ее реальный и трезвый анализ, то есть ясно, что по сути К. Поппер имеет в виду платоновское  учение об идеях. Идеи – это, дескать, фикции, поэтому от мыслителя, проповедующего их, ничего кроме утопии ожидать и нельзя. Поппер же настаивает, что надо исходить из реальных, а не сконструированных в угоду теории, жизненных ситуаций и шаг за шагом трансформировать их к лучшему. Только так можно что – то изменить. Да, безусловно, и Поппер, и другие критики Платона, видимо, во многом правы и их критические высказывания в адрес Платона имеют под собой вполне определенные основания. Однако, критикуя Платона с высот сегодняшнего дня, правильно отмечая его утопизм, следует при этом помнить, что он был человеком своего времени, своей эпохи (за рамки которой выпрыгнуть ему, как и всякому человеку – даже гению – было не дано), впитал в себя все ее особенности и разделял все ее ограниченности (уже было ранее отмечено гегелевское: философия есть эпоха, схваченная и запечатленная в  мысли), а эпоха эта – античность. По этому поводу крупнейший наш мыслитель, великий знаток античной философской мысли А. Ф. Лосев отмечал, что  многие современные упреки Платону не вполне справедливы, что они делаются вне исторического контекста и вне анализа той ситуации, в которой жил и творил Платон, что мы должны быть объективны к великому греку, ибо не только Платон (и это нельзя персонально ставить ему в вину), но и вся античность не знали самого такого понятия как «личность», в древнегреческом языке даже не было слова для обозначения этого понятия. Для античности был характерен объективизм, то есть вера в господство имперсональных, безличностных сил, управляющих Космосом (Ананке, Рок, Судьба), да и сам Космос понимался чисто пантеистически как имперсональный и безличностный абсолют. Человеческая жизнь встраивалась в циклы вечного космического круговорота и возвращения, растворялась в этих циклах, и сама по себе индивидуальность вне космического и социального целого не имела решительно никакого значения, вне этого целого человек просто не мог реализоваться и состояться, он был органической и неотъемлемой частью этого целого. А Платон с его привычкой додумывать все до конца просто развил эту тенденцию и интенцию античной мысли до своего логического завершения. Поэтому те, кто так гневно клеймят Платона, заключает Лосев,  просто не понимают или не хотят понять этой специфики античного мировоззрения как таковой, а именно в русле нее и развивалась мысль Платона. И еще по поводу критиков Платона возникает вопрос: а судьи кто?! Тот же Лосев, например, указывает, что сам западный либерализм есть ничто иное, как некая смягченная форма тоталитаризма: свобода личности в нем иллюзорна и неполна. Опасности подвергается и сама личность, ибо личность ведь есть целостность, а господство оголтелого индивидуализма, духа наживы и позитивной науки в западной цивилизации ведет к разрушению этой самой целостности, к превращению человека в частность, в разбросанность, раздробленность. Поэтому здесь не все так однозначно и просто.  И еще об утопии. Представляется, что любой сколько – нибудь значительный мыслитель, если угодно, имеет право на утопию, обречен на элемент утопизма в своих взглядах. Никто не может запретить ему задумываться о будущем, предвосхищать какие – то формы будущей жизни людей и общества. Это – неотъемлемое свойство человеческой мысли, человеческого духа, без которого она мертвеет, саморазрушается. Это подтверждает пример отнюдь не только Платона, но и Мора, Кампанеллы, Фурье, Оуэна, Сен – Симона, Маркса и многих, многих других мыслителей, коим несть числа. Проблема здесь все – таки в другом: как люди воспринимают эти тексты, какие выводы делают, что именно берут на вооружение, претворяя эти тексты, идеи, в них содержащиеся, в кровь и плоть социальной практики. Да, идея может овладеть массами и стать материальной силой. Но значит это – притягательная , значимая для миллионов идея. Да, могут появиться фанатичные адепты, которые будут выпячивать в каком – либо учении совсем не то, что было главным у автора, а то, что в первую очередь выгодно им самим для достижения своих самых различных целей, которые будут извращать его идеи, делать из них какие – то совершенно иные выводы, которые автору и не снились (примеры в новейшей истории есть и очень яркие – Маркс, Ницше). На практике реализация этих идей  (точнее, их извращенно понятых толкований) может привести к весьма печальным и даже ужасающим последствиям. Но стоит ли спешить обвинять автора, на которого ссылаются, и от которого отталкиваются эти последователи?! По этому поводу вспоминается один весьма поучительный эпизод: однажды уже в конце своей жизни К. Маркс побеседовал с группой людей, которые позиционировали себя как последователи и горячие сторонники его учения. Видимо, они поняли его (Маркса) идеи столь своеобразно, что сам Маркс, закончив разговор с этими людьми, заявил: «Что ж, если эти люди – марксисты, то тогда я – не марксист».
Надо понимать, что для Платона истинный идеал реальнее ложной и эмпирической действительности. Он обладает высшей правдой  сам по себе независимо от того, осуществлен ли он в действительности или существует только что называется «в небесах». Он один естественен и истинен, ибо вытекает из истинной природы человека .
Еще и еще раз напомним, что «идея для Платона отнюдь не продукт человеческого мышления. Человеческое мышление есть субпродукт идеи, ее подспорье, орган, способный ее отразить. Идея же есть и есть в большей степени, нежели есть какая – то вещь физического мира. Поэтому Государство Платона является идеальным не в том смысле, что его нет, и даже не может быть в конкретном воплощении; но, напротив, идеальное – это то, что по – настоящему есть и может быть, что дает бытию основание, что делает реальное реальным. Идеальное не антитеза реальному, это реальность в ее сущности, в ее ядре, это реальность в квадрате. Идеальное более реально, нежели реальное, так как соответствует бытию реального, сущего. Описывая идеальное Государство, Платон дает нам знание о том, чем является политика на самом деле, что составляет ее бытие, ее сущность. И получив это озарение Градом, мы можем, отталкиваясь от уникального опыта прочтения данного диалога, привести к единому образцу все, что нам известно об эмпирически фиксируемых государствах, политических системах, процессах и идеологиях. Степень сходства и отличия от Платонополиса будет соответствовать тому, насколько эти политические и исторические явления «реальны» и какова их смысловая нагрузка».   Дугин А. Г.  В поисках темного Логоса (философско – богословские очерки). – М.: Академический Проект, 2013. – С. 251 – 252. Эту особенность платоновской политической философии нужно всегда держать в уме, если мы хотим адекватно понять ее.
И если действительные государства не согласны с этим идеалом, игнорируют его, не стремятся приблизиться к нему, то тем хуже для них, ибо они, заключая в себе нечто противное разуму, правде, природе человека, тем самым осуждены на гибель. Г. Гегель по поводу платоновского идеального государства однажды совершенно гениально заметил, что было бы совершенно неправильно отбрасывать платоновский идеал государственного устройства на том основании, что это, дескать, химера, которую можно мыслить в уме, и которая сама по себе превосходна и истинна, но вся проблема как раз и заключается в том, что она неосуществима на нашей земле в виду несовершенства людей, которых нужно брать такими, какими они являются на самом деле. И именно из – за их дурной природы нельзя осуществить этот идеал, а потому выставление его является праздным делом. Так вот Гегель - то как раз был решительно не согласен с такой постановкой вопроса, указывая, что так обыкновенно рассуждают обыватели, которых вполне устраивает их действительность (часто весьма серенькая и пошленькая), и которые не хотят ничего менять. Гегель подчеркивает, что идеал обладает своей внутренней истиной через посредство понятия, только он по- настоящему и действителен, а все остальное обладает действительностью ровно настолько, насколько приближается к нему. Более того, согласно Гегелю, если некая идея была бы слишком хороша для существования, то это было бы скорее недостатком самого идеала, для которого действительность слишком хороша.
Вторит Гегелю и другой гениальный немец – И. Кант. Он указывает, что из того, что человек никогда не будет поступать согласно идее добродетели и адекватно тому, что содержит в себе эта чистая идея, вовсе еще не следует, что эта идея есть химера. Эта идея есть необходимый факел, маяк, регулятив, прообраз для нас, руководствуясь которым, мы бы могли постепенно приближать общественное устройство к возможно большему совершенству. Ведь никто не знает и никогда не узнает, какова та высшая ступень, на которой человечество будет вынуждено остановиться и, следовательно, как велика та пропасть, которая необходимо должна остаться между идеей и ее осуществлением. Этого никто не должен и не может определять, ибо здесь все зависит от свободы, которая может перешагнуть через всякую данную границу. По Канту, именно в том и состоит ценность идеала (любого и платоновского в частности), что он является прообразом для нас, и что у нас нет иного мерила для наших поступков, кроме поведения этого божественного человека в нас, с которым мы себя сравниваем и благодаря этому исправляемся, никогда, однако, не будучи в состоянии сравняться с ним. Хотя и нельзя допустить так называемой «объективной реальности» этих идеалов, тем не менее, нельзя на этом основании и отмахнуться от них, считать их всего лишь химерами под жалким и несостоятельным предлогом того, что они неосуществимы. Ведь эти идеалы (и в этом их непреходящее значение) дают необходимое мерило разуму, который нуждается в понятии того, что в своем роде совершенно, чтобы по нему уже оценивать и измерять степень и недостатки несовершенного. Я привел эти обширные рассуждения Гегеля и Канта об утопических конструкциях и идеалах Платона, так как полагаю, что эти мыслители ухватили и выразили нечто очень важное в социально – политических учениях Платона, без понимания чего невозможно будет до конца правильно и адекватно понять, постигнуть и оценить всю социальную компоненту в теоретическом здании платонизма. Ибо, действительно, как указал Гегель, можно увидеть, если только подойти непредвзято, что Платон изобразил подлинный греческий дух, самое существенное и субстанциональное в нем. Он познал и изобразил истину того мира, в котором он жил, и того духа, который был жив столь же в нем, сколь и в Греции.
И еще одно замечание по поводу Платона. В его «Государстве» рассказывается о странных узниках, живущих в пещере. Этот знаменитый миф о пещере постепенно превратился в символ метафизики, гносеологии, диалектики, этики и мистики. Он выражает всего Платона. Поэтому и мы (если хотим лучше понять Платона) остановимся на некоторых его аспектах.
Представим себе людей, которые живут в пещере со входом, направленным к свету, который освещает во всю длину одну из стен входа. Представим также, что обитатели пещеры связаны по рукам и ногам и могут смотреть только вглубь пещеры, не имея возможности обернуться. Вообразим также, что как раз у самого входа в подземелье есть вал из камней ростом с человека, по ту сторону которого двигаются люди, нося на плечах статуи из камня и дерева, всевозможные изображения. В довершении всего нужно увидеть позади этих людей огромный костер, а еще выше – сияющее солнце. Вне пещеры люди что – то говорят, ходят, там кипит жизнь, и все это эхом отдается в пещере. Но узники пещеры не в состоянии видеть ничего, кроме теней, отбрасываемых статуэтками на стены их мрачного обиталища, а также они не могут ничего слышать кроме слабого и едва различимого эха чьих – то голосов. Однако они полагают, что эти тени и это эхо – единственная реальность. А теперь предположим, что один из узников решается сбросить с себя оковы, и после изрядных усилий он, наконец, осваивается с новым видением вещей, скажем, узрев статуэтки, движущиеся снаружи, он понял бы, что реальны именно они, а вовсе не тени, прежде им виденные. Ну и, наконец, представим себе, что некто осмелился бы вывести узника на волю. И после первой минуты ослепления от лучей солнца и костра наш пленник увидел бы вещи как таковые, а затем солнечные лучи, сперва отраженные, а потом их чистый свет сам по себе; тогда, осознав, что такое подлинная реальность, он понял бы, что именно солнце – истинная причина всех видимых вещей.
Так что же символизирует собой этот миф? Существуют, как минимум, четыре его значения и толкования.
Во – первых, это есть представление об онтологической градации бытия, о типах реальности – чувственном и сверхчувственном – и их подвидах: тени на стене – это простая кажимость, видимость вещей; статуи – это вещи, чувственно воспринимаемые; каменная стена – это, так сказать, демаркационная линия, граница, разделяющая два рода бытия; предметы вне пещеры – это истинное бытие, ведущее к Идеям; ну а солнце – это  ничто иное, как Идея Блага.
Во – вторых, (и это – гносеологический  аспект) миф символизирует ступени познания: созерцание теней – воображение; видение статуй – верования, от которых мы уже переходим к пониманию предметов как таковых и к образу солнца, сначала опосредованно, а потом непосредственно, - это все фазы диалектики с различными ступенями, последняя из которых – чистое созерцание, интуитивное умопостижение.
В – третьих, мы здесь обнаруживаем также аспекты: аскетический, мистический и теологический. Жизнь, протекающая под знаком чувства и только чувства, - это пещерная жизнь. Жизнь в духе – это жизнь в чистом свете правды. Путь восхождения от чувственного к интеллигибельному есть «освобождение от оков», то есть преображение; наконец, высшее познание Солнца = Блага – это созерцание божественного.
В – четвертых, у этого мифа есть и политический аспект. Ведь Платон говорит о возможном возвращении в пещеру того, кто уже однажды был освобожден. Вернуться с целью освободить и вывести к свету и свободе тех, с которыми провел долгие годы рабства. Несомненно, здесь подразумевается возвращение философа – политика, единственное желание которого – созерцание истины, преодолевающего себя в поисках других, нуждающихся в его помощи и спасении. Ведь, по Платону, истинный политик – не тот, кто любит власть и все с ней связанное, а тот, кто, используя власть как инструмент, занят лишь воплощением Блага. Но здесь возникает вопрос: а что же ждет спустившегося вновь из царства света в царство теней?! Он не увидит ничего, пока вновь не привыкнет к темноте. Его не поймут, пока он не адаптируется к старым привычкам. Более того, этот смельчак рискует навлечь на себя гнев рабов, так полюбивших свои цепи, так сросшихся с ними, так полюбивших свое блаженное неведение, свое рабство, которое они и считают единственно возможной жизнью, что попытка этого чудака указать им, что есть иной мир и иная жизнь может закончиться для него весьма трагично: он рискует быть убитым, как Сократ. Но человек, который знает Благо, несмотря ни на что может и должен спуститься в пещеру, ибо только до конца исполненный долг придает смысл его существованию.
Итак, теперь резюмируем все нами сказанное по социально – политическим аспектам философского творчества Платона. Да Платон не решил и не мог решить многих проблем, но уже было сказано, что величие философа заключается не только в том, какие проблемы и вопросы он решает, но и в том, какие проблемы и вопросы он ставит. Так вот именно Платон (и в том числе в этом его непреходящее значение) действительно одним из первых поставил важнейшие по своей значимости проблемы и пытался предложить их решение. И проблемы это были следующие:
-----соотношение идеала и действительности (степень их возможного совпадения);
-----соотношение частных (индивидуальных) и общественных интересов и пути их возможной гармонизации;
-----проблема справедливости (одна из центральных) – ее содержание, пути осуществления;
----проблема социальной демагогии и ее последствий;
-----проблема обеспечения социальной стабильности;
-----проблема устойчивости власти;
-----проблема социального неравенства и пути его преодоления;
-----возможные техники управления и манипуляции сознанием людей;
----проблема социальной значимости и ответственности искусства, роль художника в обществе;
----проблема социальной значимости и ответственности воспитания;
-----проблема правотворчества и законов, их критериев;
-----проблема путей формирования, взращивания достойной управленческой элиты.
И это – далеко не полный перечень вопросов, над которыми билась пытливая мысль нашего философа. Еще раз повторим: Платон их все не решил и не мог решить, но он их поставил, привлек к ним внимание, и уже тем обнаружил свое величие.