Хочешь цуда? Будет цудо

Клаус, прихрамывая на правую ногу, тяжелой походкой направлялся в зал.
Получил, выслушав часовую тираду, штандартенфюрер от совета задание :

— Ягер, отыщи чертого Ивушкина, тогда возможно ты сможешь вернуться к своим обязанностям. Чем быстрее выполнишь, тем лучше тебе! — проговорил мальчик лет восемнадцати, что на чин его старше. «Вот ему только восемнадцать, а мне тридцать, я до этого только дослужился»

— Я туда только неделю лететь буду, — заметил резонно немец, улыбаясь. Он придерживался тактики, что улыбайся, не кричи, так от тебя нельзя будет чего-то очевидного ожидать.

— А кто вам сказал, что вы лететь будете? Своим ходом давайте, — сказал новоприбывший командир, усмехаясь.

— Но… Понимаете ли, — попытался возразить Ягер.

— Все, что случится в пути — ваши трудности, пошли-пошли! — всплеснул руками уважаемый командир, прошедший революцию, весь увешанный медалями. Что-то подсказывает, что шоколадными.

Ариец кивнул и удалился, думая, что это будет сложно, но вспоминая русского танкиста, как-то даже заинтересовался. Плюс конечно личные счёты. Он на него не злится, нет, зла не держит, но искренне обижается.

****

Дали Клаусу какую-то странную карту, больше похожую на мировую. Озера, болота, горы, а Полтавы не видать. Почти все пространство России проткнуто штыком и закрашено красным, будем надеяться это кровь, вот и как этот объект искать?! Сказали где-то в Малороссии, это как Россия, но только поменьше? Ну, поехал. Доехал до Читы и понял, что что-то не так и как-то резко холодает последнее время, вот к чему, а к зимам русским нельзя привыкнуть, особенно, когда вместо маршруток танки, а пассажиром к тебе подсаживается бурый мишка. Развернулся. Приехал — Новосибирск... Та же песня. Едет дальше — Архангельск, да что ж это за чертов Бермудский треугольник! Куда не поедешь — везде горы, да холодрыга, хорошо хоть белых медведей с балалайками и в шапках-ушанках пока не встретил!

— Полтава… Полтава, — тыкает на карту немец, пытаясь объяснить, куда ему надо.

— Пошёл нах, Фриц, — плюнул, как любил говорить Клаус «Русский Ваня» и махнул вперёд, а учитывая, что «Нах» это направление движения, это было понято и принято.

— Ладно, прямо, так прямо… — вздохнул Ягер, понимая, что ещё неделю прокатается такими темпами.

— Чертов фашист! Держись у меня! — о, это слово Клаус выучил, и чуть ли без акцента говорил, прямо, как : «Гадина», «Паскуда», «Морда собачья», «Отродье адское».

— Русиш швайне. А все говорят, что русские — народ гостеприимный. Врут, — сделал вывод штандартенфюрер.

Ну, приехал все-таки в конечном итоге в Полтаву как-то так, таким же образом и доехал до Диканьки. Методом тыка или наугад, как угодно будет. Глаза боятся, а руки-то все равно из задницы. Из машины он буквально вывалился, весь в грязи и прочих прелестях чернозёмного края.

— Фу, как тут противно, куда-то опять наверно не туда приехал… Передо мной какой-то свинарник. Обещали провинцию, это какой-то посёлок деревенского типа. Где тут костёл, свечку за здравие начальства поставлю. «А лучше за упокой. Мне упокойней будет»

«Надо местность осмотреть». Отошёл Ягер вроде за поворот, возвратился, а машины нет, только какой-то мужчина. Но поворот был один… Неужто он потерялся? — Какие глупости! Угнали наверно! Русские всегда что-то замышляют.

«Куда я попал?!», а сам мысленно даёт себе ответ на этот вопрос : «Не важно куда ты попал. Важно, куда ты попадёшь»

— Ну и куда я попаду? — уже вслух спросил ариец.

— А я-то откуда знаю, я лично с тобой никуда идти не собираюсь, — блякнул тихо тот мужчина — О, Ты кто такой?! какие люди! Я земляков за версту чую, немец? Что ж спрашиваю — немец, сразу по глазам видно. Какими судьбами пожаловали, дорогой человек? Пойдёмте, вы у нас обычно не задерживаетесь! — мужчина отчеканил это скороговоркой. Немец! Клаус обрадовался, уже легче будет. Будет с кем бутылку элитного коньяка разделить.

— У меня и рюмочка есть. Мне… Ивунугшкин, нужен, я за ним месяц по пятам хожу, говорят остановился где-то в Полтаве, — сказал невнятно штандартенфюрер, понимая, что пока ехал по великим русским дорогам, насидел себе пяток синяков, не говоря сколько належал и настоял.

— У нас стаканами меряют гранёными, что спирт, что коньяк. Хм, у нас их штук пятнадцать товарищей, телеграммы выслать? — поинтересовался новый знакомый, и тут наш Клаус понял, что перед ним не простая штучка, а очень даже…

— Лично долги раздавать буду, — сказал приехавший, улыбаясь уголками губ.

— Ну, это правильно, друг мой, как вас величать, почтенный? — спросил собеседник, по плечу похлопывая.

— Клаус Штандартенфюрер Ягер.

— Александр Христофорович Бинх, глава местной полиции, как приятно слышать родные короткие фамилии… Вы как добрались? — поинтересовался Бинх, руку пожимая, и думая : «У нас дорог-то нет, у нас — направления, на бричке не проедешь, на ходулях не пройдёшь, если только вплавь» и на немецком сказал как-то обреченно — Где пехота не пройдет, где танк ни один не промчится, там русский на пузе по минам проползет и ничего с ним не случится.

— Я не могу по полю пройти, чтоб в кучу не вляпаться, а они ползком. По полю. По минному. Беда нам, если они по полю ползают и с ними ничего не случается. Если удасться победить русских, то англосаксы нам нипочём будут! Я… приехал на «Мерседесе», у вас тут танковая колея, неудобно конечно, — «Вы что пешком шли?!» — Вообще немцы бегут из Германии, не в силах защитить себя от бесчинств русских.

— Коля такой танк соорудит, что пол России проедешь и не заметишь, а на машине и трёх метров не проехать. Пойдёмте, что мы на улице-то разговариваем, остановитесь у меня. Отдохнете, дела завершите, — «Тут немцы, там немцы, везде немцы… Эх… Надо уехать из этой Германии»

Обещали провинцию. Наверно по мнению совета, где есть Бинх — там и провинция, остальное — село, деревня!

****

— Вы чаек/коньяк или чай с коньячком? Как вам местный колорит? Если нравится, то могу предложить начать со шнапса, он у нас тут не котируется. Николай Васильевич, идите сюда, — позвал Александр Гоголя. Все культурные люди открывают бутылки о край стола, но не Бинх, который её перевернул и пробка вылетела после хлопка по дну.

— Да, — вспомнил ариец, как в плену русский генерал саблей горлышко бутылки срубил, чтоб с пробкой не возиться. Так могут только гусары… — Это он! — проговорил тихо Ягер, на Колю кивая, он все ещё жалел о той бутылочке коньячка — Этот гад мне жизнь испоганил!

— И впрямь что ли Николай Васильевич? — недоумевал полицмейстер.

— Николай! — закивал головой Клаус — Посмотрите на меня! Посмотрите на моё лицо! — Неизвестно кому это адресовалось — Он лишил меня семи танков и пары рёбер, он меня чуть в реке не утопил, скинув с моста вместе с танком, да я полз за ним целый месяц. Секретное задание! Чертов Ивушкин… Чтоб ты провалился в помойную яму!

— Александр Христофорович, мне не по себе, это он меня сейчас хвалит или ругает? — «Спрашивает, Гоголь» ответил Бинх — Как-как говорите, «Ивушкин»? Этот Николай к счастью своему Гоголь-Яновский. Что ж вы заладили-то «Иванушкин-Иванушкин» сейчас приведём, он у нас один на колхоз. Танкостроитель… Товарищ у нас месяц назад поселился, сейчас вызовем, — и Бинх поклялся бы на не сущетвующем кресту, что тот даже огорчился.

— Повесть, утопите, что хотите сделайте, но убейте его! — с улыбочкой убалтывал полицмейстера штандартенфюрер. А Гоголь сросся с дверным косяком, думая, как лучше обойти уважаемого, чтобы он на него ненароком не наткнулся... Ну, и не наорал, это да. «Да не орал он на тебя, Господи, припадочный!» утверждает раздраженно Бинх, тут же сменяя гнев на милость, вручая ключи от домашней библиотеки. «На, иди, вот-вот упадёшь ведь, скажешь прислуге, что за бумагами. Только Оливера Твиста не читайте пока»

— У вас есть доказательства? Этих бесчинств? — поинтересовался ариец.

— Вам меня, как свидетеля мало?! — реплика была мало похожа на возмущение, скорее… Да черт его знает, на что она была похожа, — Моё лицо!

— Это задокументированно где-нибудь? — спросил Бинх. Полицмейстер везде им остаётся — Не факт, что именно он нанёс вам такие увечья. Это Россия, на все есть закон, — вздохнул Александр Христофорович.

— Гат, я вам докажу, — Штандартенфюрер развернулся, напоследок сверкнув льдистыми глазами, и ушёл за пределы помещения. Глаза, как звезды, так и звездится ему кому-нибудь прикладом по горбу треснуть. Голову свернуть можно.

— Сам ты гад, — сказал Солнышко-Николай Васильевич тихо, за что получил неодобрительный взгляд полицмейстера.

— Гоголь, не лезьте! Это немецкий, и означает «Хорошо» на языке и слово «глюк» в Германии — счастье, — покачал головой Бинх, все у них не слава богу! Немцы — бюрократы. Без официального документа ты ничего не сможешь доказать, да и с ним мало на самом деле, признаться честно.

****

«Фу, на этого Бинха! Аж глаза режет этим своим важным видом! Падла русская! Падла немецкая! Не разберёшь его… Чую единственным железным зубом. То подай, сё подай…»

— Здравствуйте, вы нездешний? Какие-то проблемы? — спросил учтиво немолодой мужчина, с глазами винно-красными.

— Чертов Ивушкин! Все он! — Пробубнил про себя Клаус, но тут услышав знакомую речь, ответил дружелюбной улыбкой — нет проблем, ищу Ивушкина Николая.

— Это тот, что детали для своего самодельного танка ворует? Тракторы разбирает, комбайны, этот? — спросил Яков Петрович чисто на немецком.

 И думается Клаусу, что безрассуднее : 1. Самодельный танк; 2. Бомбочки для ванны.

Состоятельный немец — Клаус Ягер лежит в ванне. Ему ужасно скучно, хоть носки на Русскую суровую зиму вяжи. Делает он от безделия селитрово-марганцевые бомбочки, размером с ноготок, подбрасывает вверх, они взрываются — весело же! «Ну, мало как-то… Маловато селитры, сейчас ещё чуть-чуть добавлю марганца…» Смастерил бомбочку, в половину яблока, говорили ему «Яблоки-Яблоки, кидай — ничего не будет!» И, когда Ягер вместе с ванной оказался в кабинете своего адьютанта, этажом ниже, Называется «Быстрая доставка», понял, что все-таки было многовато… «Ну я вам припомню, как ничего не будет. Особенно, когда спать ляжете. Посмотрим, кто будет смеяться последним, и дыру кто залатает в потолке»

— Да? — «Так вот куда делась моя машина», но немец тут же просиял — А это и впрямь? Это бесчинство где-нибудь зафиксировано? Я даже табличку приготовил : «Русиш партизанен»

— Простите? Наверняка в архиве есть дело о тракторе, задавившем человека по неисправности, дело за малым, надо лишь доказать, что это был он, а вам зачем? — спросил наигранно удивленно Гуро, он ведь зачем-то рассказал. Черт этих русских поймёт, и то не факт, что это ему удасться.

— Покажите пожалуйста, под вашим присмотром я посмотрю? Мне для рапорта надо, — улыбнулся шире Ягер. Он мог злиться, но как-то странно это делал, может и вовсе не умел. По крайней мере слюной не брызжет и вряд ли когда голос повышает, этакая неприступная дама. Истинный Ариец.

— Не могу, по крайней мере незнакомцам, — склонил голову на бок собеседник.

— Клаус Ягер, давний друг Бинха, — он протянул руку для рукопожатия — он часто бывал у нас в имении, когда я был совсем юнцом.

— Яков Петрович Гуро. Пойдёмте, а что он сам вам не дал разрешение?

— Он сказал обратится к вам, я вот вас и искал, — вот, что не мог делать ариец хорошо, так это врать, а если б он ещё сказал, что он обрусевший немец, приехавший день назад… Впрочем Гуро и не обратил внимание. Ага… Следователь и не обратил. Это что-то из разряда фантастики.

Идут значит, и видит Клаус свой «Мерседес» без трёх колёс в кустах, разлито масло, мазут, валяются гайки… И в двигатели его кто-то копошится. Сомнений не оставалось, когда начал мирно опускаться импровизированный домкрат, и послышались сдавленные русские маты.

— Николай сейчас у меня за все получит! — Клаус тут же двинулся… Ну, как это назвать… В наступление?

Привели Ивушкина с трудом, так он трижды упал, уронил на себя банку с неизвестным мутно-зелёным содержимым, упирался и не признал товарища и постоянно отмахивался, мол, бесхозная была машина. А Ивушкин-то… Без портянок, зато в шляпе.

— Да как так! Сорок первый год! Село! Нифедовка! Один танк против пяти! Бабах! Посмотри на моё лицо! Ты меня скинул с моста! — Клаус активно жестикулировал, пока Гуро пытался переводить, но из-за того, что фразы лились одна за другой беспрерывным и неконтролируемым потоком, половину он сам был понять не в состоянии, поэтому остался на уровне : «Я пытался, душа моя»

— Уважаемый, успокойся, все равно нихера же не понятно. Не ферштейн я, не размахивай руками так, неровен час кому-нибудь в лоб прилетит, — проговорил грубо Николай, спотыкаясь.

— Почему он меня не узнает?! Пусть сядет и вспоминает! Ай да мы! Вот так я! — пытался объяснить ему что-то Клаус, но из-за того, что он нехорошо ухмылялся, у Коли в черепную коробку закрались явно столько же нехорошие мысли и он перешёл в стадию «Отступление».

— Биттэ, шриттэ… Я не понял, чего ты от меня хочешь, Клаус, — попался, все-таки помнит, но он отмахнулся, чуть не упав в лужу, а про имя, мол в процессе разговора услышал.

— Ивушкин… А ты какими вообще-то судьбами здесь, в Диканьке? — спросил Бинх, который искал достопочтенного, как его медали, гостя.

— Отстал от своей части, — «Ага, от Клауса он убегал, а глаза его красные, как нос у пьяницы, ему по ночам снились и так и говорили, что, убью, попадись только, Колька!»

— А где твоя часть? — Гуро деловито оперся на трость.

— На кладбище… Что меня ждёт? — спросил на прямую Ивушкин, припоминая, что много «Хорошего» за столь короткое время ему вспомнить могут.

— Два квадратных метра земли… — Бинх решил в другом месте разобраться, что произошло, пока немец сбивчиво рассказывал про свою машину.

— Что этот любитель пива и колбасок тараторит-то так?! Какие-то слова непонятные! Я при всем желание, на самом деле нет, не могу его понять, пусть перестанет, голова уже трещит! — поморщился Коля, на тезку глядя, что уже не просто улыбался, эта была ухмылка чертового маньяка.

—… А после поражения вылез, да ещё товарищу помогать стал! — продолжал говорить Клаус и у Коли возникла мысль ударить его чем-нибудь тяжелым. Ну, вот как заставить его замолчать?!

— Клаус, давай так : ты замолкаешь на ближайшее время, а я вот сделаю все, что захочешь, идёт? В рамках разумного. Переведите ему. Вот придут наши… из Западного Берлина! Немцы нам ещё за Севастополь ответят, гады! Научу Родину Советскую любить! Это не переводите, — кивнул Бинху Николай, ну, что для русского «Гат» для немца — смерть голимая.

— Я немного боюсь, когда русские и немцы о чем-то договариваются, в последний раз после этого не стало Польши… — скромно проговорил Гуро, улыбаясь уголками губ секундно — Это так, к слову.

На самом деле Ивушкин и не верил, что штандертенфюрер согласился, но мысли у него были одного плана : «А ручки-то — вот они! Не причастен я! Я ничего такого не говорил, ему послышалось»

— За твоё здоровье, свинья Русская, — проговорил Клаус.

—Чтоб у тебя печень лопнула! — Ивушкин процедил сквозь зубы и выпил бокальчик в рамках приличия.

****

— Танк хочу, Николай, — фриц объявился на следующее же утро со своим желанием.

— Ну, хоти дальше, потом когда-нибудь напомнишь, — отмахнулся Коля.

— Ты обещал, — проговорил тезка, все также щербисто улыбаясь, но уже с ноткой злобы.

— Ну и что? Обещанного три года ждут, за три года ты может помрешь, а где гарантии, что мне танк не придётся за «Спасибо» делать? Ну, за все в этой жизни платить надо, — он похлопал Ягера по плечу, принимаясь за работа дальше.

— А все твердили про русскую честность, — а у немцев… Сказал, да забыл, коли тебя не касается, а ведь Клаус столько слышал про русское «Человек слова» и столько же, что с русскими лучше не связываться. «Всё как-то не по-русски» думал Ягер, разворачиваясь на каблуках.

— Мыкола, это не до хорошего, говорят, если фрица обманешь, то живьём тебя закопает, по уши, а для твоей семьи — Холокост организует… — проговорил Степан, глядя, как тень Клауса уходит вдаль — Не гневи бога!

— Пф, он что запросит поддержку с воздуха… Или экстрасенсов?! Ордена носить тяжелее не будет, — насколько Коля будет прав…

— Это уже будет скоро видно, думаешь за зря ММЭРГО там трудится?! Брось, а-то уронишь! — кивнул Василёнок на ключ, что тут же уронил Ивушкин вслед за импровизированной отверткой.

— Ладно, я хотел по-хорошему, но видно так не получится… Свиньи Русские. Придётся действовать по плану Б : шантаж и вымогательство.

****

По плану, обговорённому ранее, адъютант, который к слову неплохо знал русский язык, ну, угораздило влюбиться в русскую бабу, что его язык учить не хотела… Так вот, Хайн должен был скинуть нейтроновую бомбу недалеко от свалки, на которой обитал Ивушкин, низко лавируя меж деревьев, сказано — сделано. Взрыв образовал не маленькую, а такую внушительную воронку, что заставило Николая испугаться и даже поднапрячься. «Черт, я же пошутил про поддержку с воздуха! Какой неугомонный!»

— Волчок, неси мою дежурную рогатку, сбивать тварь фашистскую будем! — прокричал капитан, не замечая фрица, что стоял неподалёку, — Не хрен раскидывать где-попало, особенно на моей территории — Снаряд попал в цель и вертолёт стал стремительно снижаться, пока не столкнулся с землёй и не всполыхнул — Ух, что-то жарковато стало! Видал, как я её!

— Ивушкин, — фриц показался меж стволов, минуя языковой барьер — вы чуть не убили моего адъютанта, это же подсудное дело!

— Что?! Да здесь пахнёт международным терроризмом! Он скинул на меня бомбу! Вот воронка! — указал на углубление Ивушкин триумфально, но взглянув в глаза Клауса понял, что все… Все. Жизни ему спокойной не будет, ну и на кой-черт он зажал тот проклятый, недоведенный до ума, танк?! «Не хочу я ему танк отсылать, он ж стрелять может, а БТР будет безопасней, там хоть пулемёт снять можно, а здесь как ты пушку снимешь?»

— Тилике, ты это сделал? — тот замотал головой — Мои верный товарищ никогда мне не врет. Это вы небось тут что-то испытывали, — Ягер запечатлел это на пленку.

— Я сбил ворону, а она попала в двигатель вашего летательного аппарата! — проговорил жалостливо Николай, думая про себя : «Ну, что, Карлсон, долетался?! Как же теперь…»

— Ну-ну, — процедил сквозь улыбочку Ягер. Чёртова улыбка, чертова щербинка между зубами, Чертов Ягер!

— А давайте обломки соберём и узнаем, чей этот летатетельный аппарат?! — начал возмущаться Ивушкин.

— А зачем нам это надо? Друг мой, Николай, пойдём шнапсу отведаем? Пообедаем, у меня ординарец сосиски на Шнапс поменял, пойдемте-пойдёмте, бабка Параська из бурака первак выгнала, так что… Шнапс изумительный, — поразительно, как немец ловко менял своё настроение, Александру Христофоровичу такое бы умение, а-то, если с утра настроение какой-нибудь Николай Васильевич испортит, то так и ходит до следующего утра. «Вредная немецкая булочка… С корицей»

— Вечно вот вы! Ордена получаете вы, а бьют меня за ваши подвиги! Делайте сами, что вы там хотите, отныне я в этом не участвую! — возмутился Тилике, получая перчаткой по носу. Вспоминается случай, когда оскорбленный немец кинул в оскорбителя перчатку нейлоновую, а тот в ответ железную…

— Ты ещё будешь указывать, что мне делать?! — процедил Клаус, хитро улыбаясь, тут же разворачиваясь к горе-строителю — Николай, а вам случаем помощник не нужен?

— Вы этого не сделаете, — замотал головой Хайн, умом понимая, что реплика это сделает только хуже.

— О, ошибаешься. Ещё как сделаю, — удовлетворенно сообщил Ягер.

— Опять за что-то взамен? — поинтересовался Николай, руку холодную пожимая.

— Да просто так, от чистого сердца, в знак примирения! — Клаус поднял руки в жесте «Сдаюсь», его ухмылка-улыбка действует на всех или у него врожденный дар убеждения?!

— Какой-то ты сегодня странный, ну, спасибо конечно. А вообще, давай замнём ситуацию с танком, я тебе БТР пригоню, я как раз его испытал уже, вашим пригодится, будете на охоту по мишкам, ну или по девкам ездить. А-то на танке тут неудобно, а-то партизаны могут пошалить, а я за тебя, как за друга беспокоюсь! — он похлопал немца по плечу, да и отвращение все же отошло — Ну, это… Фашистская морда, прости уж великодушно.

— Клаус, прекратите самодеятельностью заниматься! Попомните Бисмарка, что сказал, что на Россию лучше не налегать, плохо ведь закончится! Не сулит этот танкист вам ничего хорошего! Дружбы у вас не получится! Он таких, как мы ненавидит и убьёт при первой возможности! Я могу предсказать последствия — будет третья Мировая Война, и Германия распадётся не на две, а на пять неровных частей… Вас срочно вызывают к ГенШтабу! — пытался объясниться адъютант, но штандартенфюрер был непреклонен, улыбаясь демонстрируя, что глубоко обижен, даже не утруждался отвечать на реплики в свой адрес, отмахиваясь, как от назойливой мухи.

— На денёк задержусь, ничего! Война так и так уже не начнётся, потому что в самом разгаре. Да уйди ты, не мешай! Видишь, я контакт налаживаю?! — он кинул в подчиненного вторую перчатку — Ух, придётся инсценировкой заниматься… — они как раз пришли в шинок — Ивушкин, у моего визита была цель — определенное задание, заканчивающееся твоей гибелью, давай так : я скажу, что тебя убил, а ты мне БТР отошли тогда… А-то начали возникать вопросы.

— Ну, ты скажи куда — отошлю, — ответил Ивушкин, Станчик наливая.

— К тетушке Фрау Фон Бок. Но учти, если Гестапо докопается, кто прислал БТР семидесятилетней старушке, Да там дороги есть, зачем он там вообще-то нужен, или, если оно вообще не придёт, то мне тебя придётся убить тогда реально, — пригрозил шутливо Клаус, только шуткой это не показалось.

— Мотивирующе звучит, — они чокнулись бокалами.

К компании присоединились Бомгарт, Бинх, Гуро, Гоголь и Вакула, но, что происходило в тот вечер осталось за завесой тайны, история об этом умалчивает… Известно лишь то, что штндартенфюрер отчалил на следующее же утро.

****

— Убил, — Штандартенфюрер зашёл в кабинет совета, толкая дверь ногой.

— Молодец, оберфюрер, а где голова, на пики приколотая? — спросил серьезно один из главных шишек.

— Вы не говорили везти трофеев, с вашего позволения, я больше никогда в эту кошмарную деревню не вернусь, — кивнул головой счастливый Клаус — Я пойду.

— Вали-Вали, да только не в штаны, — процедил тихо бывший напарник Ягеру в спину.