Жизнь, похожая на мою. Отрочество. Друзья

Я жил у бабушки, и лето шло, и каждый следующий день был похож на предыдущий.
Но вот 17 июля, ровно за неделю до моего дня рождения, мама родила мне брата.
Еще через неделю папа повез меня домой на нашу квартиру, вернее комнату в коммунальной квартире, посмотреть на брата и маму.
Он был маленький комочек, постоянно кричащий, а мама была такая сияющая в легком сарафане и с распущенными кудрявыми черными волосами, такими толстыми и густыми как лошадиная грива или хвост. Поверх сарафана на ней был фартук, и она стирала белье в корыте на кухне. Она терла белье об стиральную доску и улыбалась так, что были видны все её белые ровные зубы.
Она смахивала волосы со лба и разговаривала с тетей Полей Печенкиной, соседкой, готовившей обед для сына и снохи на кухне.
Мама обняла меня и поцеловала в макушку, и мы пошли смотреть на братика. На меня он не произвел впечатления, но было приятно, что он у меня есть.
Папа и мама начали обниматься и целоваться в комнате, братец смотрел на это и сморщился, и стал орать благим матом.
Мама села на стул рядом с окном и стала кормить его грудью.
Я пошел на улицу. Старшие ребята из нашего дома сделали луки и стрелы и стреляли в столб, на который повесили круг для гнета от бочки с соленой помидорой.
Мне тоже захотелось стрельнуть из лука в круг от бочки. Мне дали попробовать, но лук был большой и тяжелый и стрелы длинные, выточенные ножом из планок от ящиков для овощей или из оконного штапика. Магазин с ящиками был неподалеку, и дом новый 5-ти этажный строился рядом.
Стрелы были с наконечниками из жести, от крышек для банок или из тонких гвоздей без шляпок, а стабилизаторы из птичьих перьев. Стабилизаторы и наконечники были накрепко примотаны суровой ниткой и пропитаны клеем БФ для крепости стрелы.
Хороший был парень Филиппов из пятого класса, лет на шесть старше меня, сказал: «Хочешь лук и стрелы? Давай я разбросаю их вокруг себя и на счет три будем их собирать, что поднимешь раньше меня, то твое».
Так и сделали. Он считал себя быстрым как ветер и то, что я по молодости буду долго соображать, как это все добро собирать: колчан, лук, стрелы. Но пока он побежал за луком и колчаном, которые бросил подальше, я успел собрать 4 стрелы из 10.
Филиппов сказал: «Зачем тебе стрелы без лука?» А я ответил: «Пусть будут».
Его уже звали стрелять дальше, а стрел не хватало.
Филиппов предложил: «Ты мне стрелы сейчас отдаешь, а я тебе попозже сделаю стрелы и лук поменьше». Сделка состоялась.
После обеда ближе к вечеру Филиппов срезал ножом ветку акации, у нас посадки начинались прямо за домом тогда и шли до аэропорта, и несколько молодых побегов. Ветку он согнул и натянул тетиву из толстой лески, а из побегов сделал стрелы без наконечников, но с оперением. Все было сделано быстро и хорошо и самое главное на глазах у меня.
Лук был легким, стрелял далеко, хотя стрелы не втыкались. Позже, став старше, я сделал десятки луков и друзей научил, и даже охотился на птиц, но когда надо было стрелять, и уже в голове ясно себе представлял, как стрела пронзит птицу, стрелял мимо. Не любил и не люблю убивать живое существо.
В зрелом возрасте у меня была возможность охотится, и друзья подарили мне ружье и всякое снаряжение, от охотничьего билета, до сейфа для ружья, и постоянно были приглашения на охоту в лесные угодья, съездил пару раз попил водки, пострелял по бутылкам и этим ограничился.
Зачем ломать себя через не хочу?
История с луком имела продолжение лет 30 спустя. Старшему сыну было 8 лет, я сделал ему лук и стрелы. На даче родителей в селе Пристанное, в сарае он нашел старую картину маслом написанную на картоне «Полдень в восточном городе» и определил ее мишенью для стрельбы. Случайно его мама была рядом и увидела мишень. Очистив ее от пыли прочитала, что эта картина является предметом розыгрыша первой художественной лотереи, и написал её академик то ли Налбандян, то ли Сарьян. Этикетка с обратной стороны была надорвана.
Позже я отдал её в местный союз художников на реставрацию. Отмытая и восстановленная картина с тех пор украшает наш дом.
История появления картины такова: молодая сноха тети Поли Печенкиной работала на ГПЗ, и им по разнарядке распространили лотерейные билеты. Она выиграла ценный приз - картину.
Вскоре мы переезжали на новую квартиру, а она с мужем заняла нашу комнату и на радостях подарила картину родителям.
Картина у нас в доме места тоже не нашла и через 10 лет переехала с нами на новую квартиру в центр и тоже в новую кладовку, а оттуда прямиком в сарай на дачу в Пристанное.
Со старшими ребятами из нашего дома мы ходили в посадки, разводили костер, пекли картошку, расплавляли свинец и отливали биты для игры в деньги, в пристенку, ловили жуков и собирали с деревьев какие-то семена, листья и почки, которые можно было есть.
Теперь я уже забыл, что и где, а может и деревьев таких уже нет.
А ещё за нашим домом неподалеку был ледник, огромный, размером с фундамент 4-х подъездного дома и высотой метра три.
Сверкающий прозрачный лёд, засыпанный опилками, его зимой заготавливали, а летом развозили по магазинам. В опилках прятались огромные жуки носороги и жуки олени. Это была ценная находка, и жуков можно было выгодно поменять или продать.
Мы кололи лед и сосали его в жару, в перерывах между игр в войну или в мяч.
У меня были друзья и товарищи. Я до сих пор затрудняюсь определить, что главнее и важнее. Были и просто знакомые ребята. Вероятно, с возрастом приоритеты меняются.
В детстве товарищ, и ты ходишь с ним в обнимку, делишься секретами, куришь сигареты и фантазируешь о девочках. Всему свое время.
Из некоторых товарищей получаются друзья, но не те, с кем ты можешь гламурно проводить время - это скорее знакомые или родственники, а настоящие друзья, которые стояли вместе с тобой в драке и просто поддерживали тебя, а ты их в сложных обстоятельствах, когда заведомо не известен результат и кто победит.
С настоящим другом ты можешь не видеться по несколько лет и только пару раз в год говорить по телефону, но ты 100 % в нем уверен, что он тебя поймет и поддержит, а ты его.
Жизнь научила нас рассчитывать только на себя, и мы понимаем, что нельзя друга втягивать в свои разборки, и мы этого не делаем, но ощущение, что тебя поймут и поддержат, если ты обратишься в самом крайнем случае, укрепляет твой дух. И самый высший класс - никого не беспокоить.
Хорошо иметь родственников, товарищей, друзей и знакомых и ещё лучше если они знают друг друга. Настоящий друг один или два.
Товарищей три или четыре, родственников, с которыми ты испытываешь кровные узы, по нынешним временам до десяти человек (впрочем, у всех по-разному).
Знакомых может быть много, но те, кто был тебе знаком с детства, уходят один за другим.
Мой дедушка по папе, Виктор Дмитриевич, всегда говорил: «Сережа, ты дружи с ребятами, делись с ними, чем есть, быть одному плохо, кто тебе поможет. Выбирай хороших ребят, надежных».
Дедушка часто ходил со мной гулять в детский парк и всегда мы брали с собой моего друга Андрея. В парке был прокат самокатов на резиновых, надувных шинах, дедушка брал нам два самоката, и мы носились на них по тропинкам парка, того еще не вырубленного, в конце 60-х.
Сумрачные аллеи, запах цветущих кустов сирени или акаций, или жасмина. Пряный запах листьев клена и дуба, большие деревья тутовника с черной и розовой ягодой.
Какая скорость и экспрессия, сколько ощущений и фантазий.
В конце 90-х и вплоть до 2007-го года мы с женой и детьми отдыхали за границей, часто в Испании и Италии, и я несколько раз брал напрокат за достаточно большие деньги спорткары на день, прокатить свою жену по дороге вдоль Средиземного моря.
Я чувствовал, что она хотела другой жизни, шикарной, с яхтами и казино, и была на меня внутренне обижена, что я малоамбициозный человек с низкой самооценкой. Она считала, что с моими возможностями и головой, и внешними данными самый раз нам жить в Ницце или в Сорренто, а я ленюсь и не хочу рисковать.
Мы ездили на машине вдвоем без детей, обедали в ресторанчиках и пили из горла шампанское Крисстэл за $400, хотя в любом магазине был местный брют ничуть не хуже за $3. Иногда съезжали с дороги в безлюдном месте и под настроение занимались в машине любовью.
К 2007-му году мы были женаты уже 30 лет, старшему сыну было 29, а дочери 11 лет.
Все было, а легкости и восторга от самоката в детском парке было больше, чем от Феррари на скоростной трассе вдоль моря.
Дедушка мне рассказывал редко о своей жизни, но вспоминая лагерь, он говорил: «Елизавета Назаровна без меня очень тяжело жила с детьми и стариками, но собирала и посылала мне посылочки с кокурками, табаком, чаем и сахаром и с теплыми вещами. А некоторым ничего не присылали.
Принесут посылочку, а я говорю товарищам: открывайте, угощайтесь, делите на всех, а мне письмецо дайте.
Они возьмут посылочку, часть разделят, а большую часть мне принесут, да скажут: благодарим тебя Виктор Дмитрич, ты уж не серчай, что мы часть взяли, а где им взять? Делись Сергей с товарищами. Люди добра не забывают».