Мой друг Лёшка. ч. 4 Суслик и розы

Не люблю праздники. В эти дни особенно ощущается одиночество. Конечно, дочка звонит, поздравляет бодрым голосом, но, Боже, как она далеко. Приехать раз в год и то не всегда у нее получается. Прошли те времена, когда в любой конец советского союза можно было махнуть, не боясь потерять работу и не заглядывать в карман. Я бы поменяла все праздники на один один день, чтоб дочь была рядом. Но...

Восьмое марта вообще не воспринимаю как праздник. Почему чествовать женщин, дарить цветы и говорить им, как они прекрасны, нужно один раз в году? И подарки. Зачем подарки на 8 марта? Это же не день рождения - личный праздник и не новый год с чудесами исполнения желаний. По мне, ветка хризантемы - уже чудесно. Люблю кустовые хризантемы,  они трогательно похожи на букетики ромашек. И этот день - всего лишь повод для цветов, улыбок и слов восхищения.

Алешина Настя считала так же как и я. Поэтому никогда не требовала подарков в этот день. Да и цветы хоть и любила, но как-то больше предпочитала видеть их на клумбах или в саду. Лёша все время огорчался, что не может отличиться чем-то в этом плане. Ведь Настя работала флористом в цветочном магазине, и Лёша вечно вопрошал: какие цветы дарить тому, кто в них разбирается как никто. Но все же одна слабость у жены была. Желтые розы с красно-оранжевой каемкой. Они долго могли простоять в вазе с водой безо всяких ухищрений. И это был тот сорт, что не вянет в бутонах, а раскрывает постепенно всю свою красоту, чуть ли не выворачиваясь наизнанку.

В тот праздничный день я выползла на скамейку у подъезда. Редко это делаю, но тут тоска просто выперла меня из дома, ибо день был солнечным, а в воздухе уже пахло весной.

- Тетя Шура, с праздником, - вышел из подъезда Лёша.

- Спасибо, Леша. Настя на работе?

- Конечно. Самый рыбный день для торговцев цветами. До позднего вечера будет работать.

- А ты куда собрался один-то? - опасливо поинтересовалась я.

- Не поверишь, в цветочный магазин, вон в тот, что через дорогу, - махнул рукой Алеша.

- Изменишь жене с чужими цветами? - улыбнулась я.

- Ага, - прищурился на солнышко Лёша и прикурил сигарету. - Ты еще посидишь тут?

- Наверно.

- Не уходи, теть Шур, дождись меня, - попросил сосед.

- Как скажешь. Я не тороплюсь.

Минут через десять Леша уже шел назад, загадочно улыбаясь.

- Тетя Шура, это тебе. С праздником, - протянул сосед букет из белых кустовых хризантем с зеленоватыми середками.

Он знал, что я люблю именно такие. Чем-то они похожи на простые ромашки. Напоминают мне молодость с заросшими цветами лугами.

- Да что ты, Лешенька. Спасибо тебе.

Я вдохнула запах зелени.

- Только не надо было тратиться, не велика пенсия у тебя.

- Тетя Шура, перестань. Разве деньги тут при чем? Вон и Настя отругает меня.

В руках у мужчины были три желто-оранжевых розы. Настин сорт.

- Ну не могу я в такой день без цветов дам оставить, тем более любимых, - Лёша присел рядом со мной на лавочку.

- А это для какой дамы? - спросила я, заметив короткие кустики розовых гвоздик в его руках.

- Не знаю, - улыбнулся Лёша. -Вот давай погадаем, теть Шур. Кто из женщин выйдет первой из нашего подъезда, той и подарю.

- Ох, Леша, чудак ты.

- Ну и пусть.

Тут запикал сигнал домофона, дверь открылась и на улицу вышла Тамара, старшая по подъезду. Дама, надо сказать, не очень приятная, первая сплетница и скандалистка, но грамотная и пробивная, за что и удосужилась маленькой власти.

- Тамара Ивановна, с праздником вас, - окликнул ее Леша.

- Спасибо, - поджала губы Тамара без тени улыбки на лице, будто принимала заслуженную премию.

- Это вам, - протянул Леша ей веточку кустовой гвоздики.

- Спасибо, - поползли брови вверх. - Но я, Алексей, на тебя обижена.

- Вот как?

- Да, третьего дня прошел мимо и не поздоровался, а я ведь окликнула тебя.

В глазах Леши мелькнуло удивление, но он спорить и оправдываться не стал.

- Тамара Ивановна, я тоже обижен ведь, - без тени улыбки парировал сосед.

- Да? И за что?

- А зачем вы мне голая приснились? Просил: уходите, а вы своё.

Тамара - дама в почтенном возрасте, сначала открыла рот и вытаращила глаза, затем густо покраснела.

Я не выдержала и по-старчески закряхтела, что означало у меня смех. Лешка тоже широко заулыбался.

Надо отдать должное Тамаре - она быстро пришла в себя и неожиданного громко рассмеялась. Чувство юмора у нее еще было.

- Да ну тебя, Леша, - отмахнулась женщина гвоздикой и гордо удалилась.

- Ой, Леша, насмешил, - тряслась от смеха я.

- А что? Пошло пошутил? - лукаво смотрел Лёшка. - А ты посмотри, тетя Шура, как она оживилась. Пусть так, но ей оказали внимание как женщине. Довольная, что еще  может снится кому-то в лукавых снах.

-Кхе, кхе, кхе.

За полчаса Лёша раздал все гвоздики. Он скупил дешево в магазине неликвид с короткими стебельками и осчастливил не одну даму: двух старушек из соседнего подъезда, дворничиху, девчушку пяти лет от роду, что проходила с папой мимо, и продавщицу из маленького магазинчика рядом.

- Лёша, не попадет от Насти за такое расточительство? - обеспокоенно спросила я.

- Не, теть Шур, она всегда говорит, что деньги, потраченные с удовольствием даже на ерунду, никогда не потрачены зря. А я испытал удовольствие. Во-первых, продавцы в цветочном рады были избавиться от брака. Им сегодня не до мелочей. Я избавил их от необходимости придумывать, куда приспособить обломанные кустики. Да и мне они задешево достались. Во-вторых, мне приятно тебя поздравить. В-третьих, мне нравится смотреть на лица, как они преображаются от неожиданного внимания. В-четвертых, Настя будет рада любимым розам, этот сорт редко где продается. А я ведь заранее заказал их.

Лешка снова закурил.

Я поймала себя на том, что сижу с широкой улыбкой на лице. Мне было хорошо рядом с другом.

- О, соседи! Привет! - раздался голос рядом.

-Здравствуй, Толя, - ответила я соседу из подъезда рядом.

С Лешиного едкого иногда языка все звали молодого тридцатилетнего мужчину за глаза Сусликом. Было в нем внешне что-то от этого животного: худой, длинный, с мелкими чертами лица, узкой костью, тонким носом и одутловатыми щеками. И повадками тоже очень походил: встанет у подъезда столбиком недвижным и выжидает. Вдруг кто знакомый пройдет, можно стопроцентно сигарету выпросить или денег стрельнуть на пиво.

- Привет, - немного нехотя буркнул Лешка. Я знала, что он недолюбливает Толика.
Тот был уже под небольшим градусом, и душа требовала продолжения праздника.

- Леха, не будет стольника в долг?

- Для тебя нет, - честно ответил Лешка.

- Да ладно, че ты? Я всегда отдаю долги, - скуксился Толик.

- Да? Интересно, кому ты мои долги отдал? Лично я еще от тебя ничего не получил.

- А я и не брал, - осклабился Толик. - Баба Шура, дай стольник?

Не успела я рот открыть, как Леша взвинтился.

- Нашел, у кого спросить? У пенсионерки-инвалида? У женщины в восьмое марта. Ни словом не поздравил, а клянчишь. Иди и заработай.

- Да, а ты тоже не заработал, инвалид, - заметил Толик.

Лешка медленно встал, сжав кулаки. Его трясло. Я предостерегающе коснулась его руки.

- Знаешь что, Суслик.  Я-то как раз и заработал. Своим здоровьем, - четко разделяя слова произнес он. - Да, инвалид, и не могу сейчас работать. А вот ты, здоровый, на шее у жены сидишь. Да стольники с сигаретами клянчишь на улице. Даже на это себе заработать не можешь.

- Думаешь, что я нищий? - дернулся Суслик. - Да есть у меня деньги. Вот, смотри.

С этими словами Толик достал из кармана две мятые пятисотки. Мы с Лешей уставились на них.

- Толя, а чего ж ты просишь тогда? - спросила удивленно я.

 - Заначка это, тетя Шура. Понимаешь? Заначка. На черный день, - чуть ли не завизжал Суслик.

- Это не заначка, это привычка, тетя Шура, - повернулся ко мне Лёша, успокаиваясь, и снова сел рядом.

- Деньги есть, а клянчишь, - с укоризной сказала я и покачала головой. - Не стыдно, Толя?

- А че? Я, может, жене и дочке на подарки запас? Сегодня же праздник. На себя жалею денег, а для них нет.

- Да? - оживился Леша. - Я вот тоже жене не жалею. Смотри, какие розы ей купил. Сортовые, крупные, долго в вазе стоят.

- А че желтые? Цвет измены, - заинтересованно поддержал разговор Суслик.

- Дурак ты, - ответил Лёшка. - Желтый цвет - солнце, здоровье, деньги. А красно-оранжевая кайма - любовь и уважение. Вот что эти цветы означают.

- Где покупал? Леха, скажи. Своей Ленке куплю. С присказкой твоей.

- Ох, не поможет, - засомневалась я. - Тебе лучше цветы без шипов покупать.

- Почему это?

- Да чтоб не сильно ими лицо расцарапало, когда Ленке тебе ими по физиономии хлестать будет, - пояснила я, удивляясь, откуда во мне столько сарказма.

Леша остановил мои колкости взглядом, а Толику сказал:

- Хочешь такие же купить?

- Да, и не три как ты, а пять, нет десять, - в глазах Суслика светилось превосходство.

- А пойдем- провожу, - вдруг миролюбиво предложил Леша.

- Сам найду, - отмахнулся Толик.

- Нет, пойдем. Я заказывал в том магазине. Тебе скидка будет, если я с тобой туда приду. Тетя Шура, не уйдешь еще? Подержи мои розы.

Толик нехотя согласился, и мужчины ушли.

Я осталась на скамейке, все еще не совсем понимая происходящее, но чувствовала, что Лёшка не просто так добрым стал с Сусликом.

Минут через двадцать они вернулись. Толик нес пять желто-оранжевых роз и маленький пакетик. Лешка что-то оживленно говорил, вводя в экскурс цветоводства Суслика, тот слушал в пол уха, кивал, но взгляд был грустным.

- Ну вот, Ленка будет довольна, Толян, - хитро улыбался Лешка.- Тетя Шура, смотри, какой шикарный букет Толик жене купил. Да Ленка всю ночь без передыху тебя любить будет.  А дочке малой травянчика купил.

- Что это? - не поняла я.

Лешка взял пакет из рук беззвольно стоявшего Толика и достал забавную яркую зверушку.

- Вот, тетя Шура, его поливают, а из него трава растет как шерсть. Забавно, не так ли? Ребенку интересно будет.

-Угу, прелестно. Молодец, Толик. Порадуешь подарками своих.

Но на лице Суслика что-то не было радости.

- Ладно, тетя Шура, я пойду, еще ужин готовить праздничный, - сказал Лёша, забирая розы у меня. - Настя поздно придет, но завтра выходной. А мы с тобой по жизни не торопимся. Приходи на ужин к нам. Я салатик мужицкий сделаю. Посидим, поболтаем.

- Если не усну раньше, - ответила я.

Мне было неловко за приглашение. У них же своя семья. Зачем им старуха?
Алеша будто прочитал мои мысли.

- Брось это, тетя Шура. Ты нам уже родной стала. Ладно, я постучусь вечерком.
Алеша ушел. Толик растерянно присел рядом.

- Баб Шур, дай сто рублей в долг.

Он смотрел на меня побитой собакой.

- Ох, Толя, - вздохнула я, зная, что не смогу отказать.

- Да понимаешь, Леха - гад такой. Хватило бы Ленке и одного цветка. Я всю заначку истратил на цветы жене и подарок дочке, даже на бутылку пива для себя не осталось.

- Ты же для семьи истратил, - ответила я. - Лёша тут при чем?

- Не при чем, - согласился Толик. - Сигаретки нет?

Ответом ему был мой офигевший взгляд...

Поздно вечером мы сидели втроем за искусно накрытым Лешей столом, попивали домашнюю наливку и хохотали во весь голос, вспоминая, как Лёша практически заставил Суслика купить жене розы.

- Тетя Шур, я поймал его на крючок. Он же сам похвастался деньгами и сказал, что на подарок. Я специально с ним в магазин пошел, чтоб никуда не свернул по дороге. А ему стыдно было отказаться от покупки в магазине. Он меня знает. Иначе бы я потом за мужика не считал бы его. Я в магазине за него говорил, рта не дал открыть. Хвастал он тут перед тобой, что десять роз купит, а сам мямлит: "пять... три". Я и припозорил перед продавцами, да пожалел, не стал на десяти настаивать. Пять роз и подарок дочке. Видела бы ты его лицо, будто сердце вытаскивали. Лучше уж пусть семью в кои веки порадует, чем пропьет деньги.

- Леша, не понимаю одного: деньги есть, а клянчит. Ведь я его сызмальства тут знаю, но не думала, что он такой, - призналась я, смолчав все-таки, что дала сотню Толику.

- Это уже натура такая, тетя Шура. Свое сберечь, а за чужой счет выпить. Поэтому и не уважаю таких. А долги они не любят отдавать. Ох, не любят.


(продолжение...)