Душевная мерзость

В молодости Оля мечтала о высоком и красивом парне. Наверно, как все наивные девчонки. После пяти лет семейной жизни каждый день приносил понимание неправильности юношеских представлений. А через десять – точно знала, что у мужа важны не рост и не внешность.
 
Идут они на базар или в магазин, чтобы купить мужу носки, нижнее бельё или рубашку. Есть любые носки, только не на ногу сорок шестого размера, к тому же не просто длинную, но и невероятно широкую. О туфлях вообще лучше не говорить. Оля поднимала к небу глаза и говорила со слезами на глазах:
- Шьют на людей. Одевать слонов не нужно. Александр, ты же - слон, вот на тебя и не шьют.

Остальные женщины за пять-десять минут покупали всё для мужей и спокойные отправлялись домой. Оле же нужно было обойти много раз прилавки, перемерить десятки носков, туфлей, рубашек, стараться поддерживать дух мужа на уровне «не брюзжать», и эти усилия совсем не означали, что нужный размер найдётся. Оба красные, распаренные, усталые выползали на улицу.

Женщина думала:
- Был бы муж, как у всех, с ногами сорок третьего размера, с диаметром шеи сорок сантиметров, сколько нервов я бы сохранила, а значит, и здоровья.

Но на деле любила мужа и гордилась им.
На ней лежали горы дел. Трое детей всегда чистые, красиво одетые, полные шкафы детских книг ждали её каждый вечер, чтобы читать своим малышам, большой огород посажен и полит, в доме порядок, еда наварена. И всё это после полного дня работы на государство. А уж мужу отдавалось немеряно внимания и заботы, чтобы был самым красивым, самым ухоженным. В юности она бы не поверила, что способна тянуть эту огромную телегу ежеминутно, ежечасно, постоянно.

Как-то летом, когда два старших сына были в пионерском лагере, взяли они пятилетнюю дочь и отправились гулять по городу с надеждой напасть хоть на какую-нибудь одежду большого размера. Шли по широкой центральной улице среди толпы народа. Глава семьи впереди, а жена чуть поодаль, поправляя то бант дочери, то юбочку. Разогнулась в очередной раз, нашла глазами мужа и вдруг увидела картину, от которой потеряла дар речи.

В стороне около парикмахерской разговаривали две женщины, одна – мастер салона, а другая, видимо, её знакомая или подруга. Вторая была высокого роста, нехрупкой комплекции и не сводящей с ума внешности. Неожиданно эта крупная женщина просияла каждой клеткой своего существа и с улыбкой на тонких губах шагнула в сторону Александра. Подошла почти вплотную, подняла руки и приготовилась обнять за шею. По глазам читалось: «Любимый, ты как тут оказался? Вот так счастье!».
 
Мужчина взял запястья женщины и с решимостью отстранил от себя. «Мы не знакомы», - услышала Оля. Большая женщина спала с лица, уголки губ опустились, выражение полного непонимания застыло во всём теле. Она как бы говорила: «Что это с ним?». Так и стояла с приподнятыми руками, наклонившись корпусом в сторону уходящего Александра и приоткрыв рот от изумления.

Оля видела всю сцену, прочитала эмоции женщины, которая не могла ошибиться. Бывают мужчины со схожими чертами, примерно одного роста, цвета волос. Александр же ни на кого не был похож. Спутать его было невозможно ни с кем. А-а-а, да, его лицо. Оля видела, что он побледнел. Никак не ожидал незапланированной встречи да на глазах жены. «Вот чёрт! – наверняка костерил высокую женщину. – И надо было тебе именно тут оказаться».

Когда Оля с ребёнком прошла мимо, незнакомка так и стояла, как громом поражённая. Явно не могла понять, почему ей отказал тот, который до этого случая был внимателен.

Александр быстро шёл подальше от того места. Он знал, что жена идёт следом и потому хотел привести в норму лицо, стучащее сердце и придать себе беззаботный вид.
Оля чувствовала себя ещё хуже высокой женщины. В ней надломилось что-то живое, важное, главное. Хотелось сползти на асфальт, свернуться клубочком, закрыться руками от всего и от всех. Страх? Нет, такого не было. Обида? И даже не обида. Потрясение изменой мужа, такой явной и неоспоримой? Да, так. Но самое главное, буквально разрывала душевная мерзость. Точнее не скажешь.
 
- Что это было? – нагнав мужа, не могла удержаться от вопроса.
В голове стучали гаденькие молоточки, руки дрожали. Она собрала в кулак всё мужество, чтобы дочь не почувствовала изменения в матери.
- Ну обозналась дамочка, - пожал плечами Александр.
- Куда ты несёшься? Подальше от того места? Не бойся, она не гонится за тобой. Она просто ошарашена твоей реакцией.
- Ну что ты мелешь?  - нахмурился муж. – Давай прекратим говорить об этом дурацком случае.

Оля машинально переставляла ноги, понимала, что ничего нельзя сделать в центре города: ни закричать от потрясения, ни упасть, ни выбросить из головы каждую секунду того, что так жестоко вмешалось в её жизнь.

Автоматически, не зная, для чего, они зашли в какой-то магазин. Оля склонилась над витриной, а через секунду уже не нашла мужа. Его не было нигде, провалился сквозь землю. Мужчины умеют исчезать быстро и незаметно. Новая волна мерзости окатила, выворачивая, казалось, само сознание. «Он побежал туда, - жёстко сказала себе то, что поняла всем существом. – Объясниться, пока я тут занята товаром». Да что же это такое? А не послать ли его куда подальше? За что я должна терпеть удар за ударом?

Это придало сил. Измученная, почти обессиленная за несколько последних минут больше, чем за день беспрерывной работы, с горечью усмехнулась, погладила дочь, подтянула ей гольфы и пошла к автобусу. Минут через пять их нагнал Александр. Его большое сильное тело вызвало на этот раз омерзение, усиленное внимание было до того противным, что непроизвольная тошнота подступила к горлу. Если бы он коснулся её, такое презрение вырвалось бы наружу, что не дай бог никому испытать.

Дома на молчание жены Александр сначала отнекивался от той женщины, мол, знать её не знает. Потом потерял терпение и сказал: «Ну я же прихожу к тебе, к детям, домой. Если бы я не любил вас, я бы не приходил».
Третий раз мерзость залила всё вокруг.
 
Первоначальные эмоции кричали ей: "Едь в лагерь, забери сыновей, собери свои и детские вещи и уезжай к маме. Многие женщины не могут поступить так решительно, они зависят материально от мужа или им просто некуда уехать. У тебя же и зарплата достойная, и есть дом, где всегда примут и будут рады. Это дом мамы".

Разум же шептал: "У детей должен быть отец. Своим беззрассудным поступком ты навредишь детям. Да и тебе самой вряд ли будет лучше. Душа приросла к нему, всё-таки столько лет прожили вместе".

Но как только перед глазами вставали детали ужасного случая, которые, по большому счёту, и не покидали её ни днём, ни ночью, впечатались накрепко, навсегда, убийственная гадливость заполняла сердце и возвращала решимость и силы.

Постепенно боль унижения и оскорбления притуплялась. Раздумья изменили отношение к измене мужа. Оля находила всё больше причин для оправдания его действий. Она думала:

- Мужчины так созданы. Время от времени им нужно отвлечься от семьи, развеяться. И потом, мой муж действительно приходит всегда домой, играет с детьми, помогает по хозяйству. Мне завидуют и на службе, и соседи, и знакомые. Уходом, разрывом я дам им повод к злословию, расстрою маму, которая верит, что её дочь счастлива. Я и правда была счастлива до этой убийственной истории. Опять же дети... Они чем виноваты?

Александр ходил как воду опущенный. Явно страдал и ждал решения жены. Понимал, что такой замечательной женщины, как Оля, он никогда не найдёт. Мужчина проклинал свою мимолётную связь. Клялся себе, что больше никогда не наступит на грабли измены.

Оба страдали и мечтали о примирении. Общие заботы, дети стёрли наконец переживания и обиды. Супруги решили забыть о размолвке и жить в согласии и верности.

"Была - преданна, а стала - предана. Всего одна буква может сломать человека", - эти слова Оля вычитала в какой-то книге. Было обидно, что это относится к ней. Но, как поднимается побитый градом урожай, так и её душа оттаяла и смягчилась. Надо уметь прощать. Раньше не задумывалась над этими словами, но пришло время, и она поборола амбиции и простила.