О вреде курения и не только

Меня зовут Валя. Можете себе представить? Что особенного? А то, что я мужчина, между прочим… Всё ещё… Как будто бы…
Я вообще не могу представить, что должно быть в головах у родителей, когда они называют сыновей женскими именами…
Хотя, если брать конкретно моих, то догадываюсь что: закон Ома, средняя кинетическая энергия молекулы и какая-нибудь постоянная Больцмана. Как вы догадываетесь, наверное, моими родителями были молодые учёные-физики.
Они были настолько преданы своей науке, что у их родителей появились вовсе не беспочвенные сомнения в том, что новоиспечённого младенца, каковым на тот момент являлся ваш покорный слуга, оставлять без присмотра хотя бы одного разумного, не свихнувшегося на почве термодинамики человека, это хорошая идея.
Поэтому решено было, что первые несколько лет я буду жить у бабушки и дедушки, пока не подрасту и не стану более-менее самостоятельным. Или пока таковые качества характера не приобретут мои родители. Забегая немного вперёд, спешу уведомить вас, что этого, к счастью или нет, так никогда и не случилось.
А тогда, мать с отцом, оторвавшись на несколько секунд от микроскопа и справочника по физике, с благосклонным пониманием отнеслись к этой идее. Только моя юная маман, сняв очки и рассеянно потирая переносицу, робко высказала их общее с моим папашей пожелание о том, чтобы назвать меня Валентином. Надо ли говорить, что просьба сия была в самом ближайшем времени удовлетворена, не вызвав и тени смущения или неприятия со стороны более старших, но как оказалось, не таких уж и мудрых родственников.
Вот так и получилось, что благодаря затуманенному формулами взору моих родителей и не лёгкой, но легкомысленной руки бабки с дедом, меня нарекли Валей. И с тех самых пор, я просто уверен в этом, судьба моя издала слабый, но вполне ощутимый вздох сожаления и начала своё поступательное, год от года набирающее силу движение вниз.
Во-первых, как вы яхту назовёте, если помните, так, значит, она и поплывёт. Это уж, как водится. Даже не сомневайтесь, так как проверено, что называется, на себе. Куда, как вы думаете, может приплыть "судно", названное «Валя»? Не знаете? А я знаю - никуда! Да и кому придёт в голову так назвать даже утлую лодчонку? Как видите, нашлись гении…
… Даже в раннем детстве моё имя, в лучшем случае вызывало улыбку при попытке завязать знакомство с детьми на детской площадке или с новенькой девочкой в саду. В худшем же… Но об этом, я умолчу. Каждый сам вполне может представить себе все эти презрительные усмешки и передразнивание.
- Валя? - обязательно переспрашивали меня, - А почему у тебя девчачье имя? Эх, много каких предположений я бы мог высказать на сей счёт… Но к сожалению, почти все они либо с употреблением ненормативной лексики, либо имеют прямую отсылку к психиатрии и клиническому диагнозу.
Итак, меня звали Валя… Ну а как ещё, в самом деле? Валька? Так это длинноногая, конопатая девчонка. Кстати, к стыду моему и ужасу, в деревне, что возле нашей дачи, именно такая Валька и проживала.
Валечка, Валюша? Ну не смешите меня, в самом деле, это что-то полненькое, уютно-блондинистое и непременно хозяйственное… Валёк? Валик? Сразу представляется допотопная тахта, стоявшая у нас на даче, на которой днём любил вздремнуть дедушка. По бокам у неё имелись как раз два внушительных, залоснившихся валика. Так что только Валя. Не величать же сопливого шкета Валентином. Много чести…
Впрочем, лет до семи, жизнь моя катилась довольно ровно. Мучения начались, когда я пошёл в школу. Я ненавидел её с самого первого дня. Сможете угадать, как звали мою первую учительницу? Правильно, Валентина… Семёновна. Которая довольно часто называла меня ехидно-насмешливо «тёзка».
- Ну, что, тёзка, готов отвечать?
- Неси-ка, тёзка, дневник!
Не трудно представить, как это веселило моих одноклассников. Валентина Семёновна, очень полная, дородная, обладающая ростом гренадёра и голосом ефрейтора, которой было уже в то время хорошо за шестьдесят, и я, Валентин, представьте, тоже Семёнович, тощий, ушастый, вздрагивающий и вжимающий голову в плечи при каждом упоминании своего имени или этого идиотского «тёзка».
Моим двум бабушкам и одному деду, эта ситуация казалась скорее забавной и даже милой. Что думали по этому поводу мои дражайшие родители и думали ли вообще хоть что-нибудь, покрыто мраком и по сей день.
А вот что известно совершенно точно. К концу первого класса, я стал сильно заикаться. Настолько, что это мешало учёбе. Я совершенно не мог отвечать устно. Меня принялись усиленно лечить. Возили к бабкам, экстрасенсам, а также на сеансы гипноза. Поили заговорённой водой и применяли электростимуляцию. Почти безрезультатно. Заикания своего я стеснялся страшно, что, как вы понимаете, совсем не улучшало ситуацию. К тому же эта особенность стала сказываться и на моём характере. Я рос замкнутым, чрезвычайно стеснительным и угрюмым.
Именно поэтому, я начал курить в четырнадцать лет. Это придавало мне уверенности и, как я полагал, крутизны. Хотите верьте, хотите нет, но заикаться я стал действительно гораздо меньше. К окончанию школы, я уже был курильщиком со стажем, а в студенческие годы стал выкуривать пачку в день. От заикания на тот момент не осталось и следа.
Но спустя ещё несколько лет, я стал сильно кашлять. Решил бросить, но не тут-то было. Без табака своей жизни я уже не представлял. День начинался и заканчивался сигаретой. Смог завязать, только когда на приёме у врача услышал страшное слово «эмфизема лёгких». Оказалось, он меня всего лишь напугал, но курить, тем не менее, я бросил.
Кашель, так мучивший меня по утрам, а также во время смены температурного режима, постепенно пропал, зато появился аппетит. Бешеный. Волчий. Я ел часто и много. Полюбил сладкое. В автомобильном бардачке у меня всегда было полно шоколадных батончиков, чипсов, печенья, орешков. Всё это дело я запивал литрами колы или фанты. М-м-м… Как же это вкусно…
Иногда мне самому казалось, что мой рот не закрывается. Я ехал в машине и ел. Входил в свой кабинет и первым делом ставил чайник. Работал над новым проектом и жевал. Сидел на летучке у шефа и мечтал, как закажу сейчас мировую шаурму. Смотрел телевизор и перекусывал. Когда мой вес перевалил за сотню, я вдруг опомнился и решил худеть.
Было очень тяжело. От тянущих, «голодных» болей долго не мог уснуть. Чтобы «убить» чувство голода и нормально засыпать, стал понемногу выпивать. Неожиданно быстро втянулся. Двумя рюмками коньяка или стаканчиком виски дело уже не заканчивалось. Теперь вместо столь дорогих моему сердцу и желудку самсы, шоколада и пончиков, затаривался баночками и бутылками. Очень скоро запил конкретно. Проблемы с чувством голода и засыпанием исчезли. Появились совсем другие.
По пьяни снова закурил и по ночам стал опустошать холодильник.
Что вам сказать… Одним словом, теперь я стодцатикилограммовый алкоголик, выкуривающий по две пачки в день. Я не курю только тогда, когда ем. Ну, или сплю. Я говорил, что у меня исчезли проблемы со сном? Сейчас, скорее наоборот… Трудности иногда возникают с тем, чтобы проснуться. Боюсь, что однажды у меня это может просто не получиться.
Иногда, я думаю, блин, уж лучше бы я заикался… А вы ещё спрашиваете, при чём тут имя…