Просто история для старинной читательницы

                Машеньке Шараповой
      - Не перьбырь подтаёжных услонов,
      Не комарный разгон в сапогах усачей,
      Не легенды о ДОТах и малых заслонах
      Прозвучат перед ликом конунга ...
      - Налей, - шепнул Хатшепсут заслушавшийся скальда Рёриг, собравший малых и сильных, богатых и безвестных, но - вольных славного града Айдольбьорга, чествуя немало повидавшего молодца, ушкуйно сплавившегося по безымянным речушкам Русского Севера, пока не выпало ему встретить караван ютландского ярла, самосплавом идущего от Города Стекольной благодати третий год, если, как норманы, считать годы от и до, и второй день, ежели исходить от привычной русичам рукосуйности, позволяющей существовать на равных минимум пяти календарным системам каноника Коперника, уманенного - таки россказнями Снорри, завистливо отмечающего каждую каденцию удачливого приблуда, раскосым лицом и темно - желтой, словно прокалённый песок, кожей намекающего на никем не высчитанные лиги, что лежат за Айдольбьоргом, казалось бы, конечным и последним из киммерийских городов, не видевших солнца в бескрайне туманном пространстве этой стылой земли.
     - На - ко сь - ста, - примахнула третьей косой Хатшепсут, пока керль нёс поставец малый Кучуг - рагу, прервавшему для величальной складное повествование, - отжуй зелена винца да и продолжай песнь свою, о, младший из Игов.
     Рёриг заскрипел зубами, вновь наткнувшись на это древнее имя. И ведь третий уже раз за день, вот что наполняло ужасом и ожиданием непонятной беды всю ватажку ярла до последнего Скалагримма, овечьи ползающего по сходням, обетно исполняя условие проигравшему. Всё утро рубались в тафлы, выводя проигрывающих за борт, благо ледяная вода Вины скоро приводила в разум коротающих полярную жырь бродяг, отсчитывающих уконечность астрономических явлений по резаным на кости рунам центрального алфавита норманов. Иг ! Из тех самых Науров, что, по слухам, семь тысяч лет назад, когда откатился последний ледник и показались среди пустошей мегалитические руины Центроболта и Присутствия Вцик, выходили на Съезд, осупешно решая конструктивность надвигающейся волны переселения народов, географическим открытием закрытой двери в Шеол знаменуя непонятность.
    - И всё - то ведь в непонятность, - бросил вкривь Рёриг, единственно желая зреть промашку Хатшепсут, но не столь проста поместница, еще самим Оскарупом Заячьей Мандой ставленная на Биармию до Югры и Салехарда, - поёт азият непонятно, а гожа, ты хвостом приемлешь как встарь, а Снорри, смотри - ка, уже тащит пергамины и свитки, чует, шельма, что завтра гойди возгласит лето.
    - Ну да, - пожал плечами седобородый Снурлссон, сваливая пергамины и свитки на стол. Повел бородой и вытолкали скальда к средней дружинке, сломал бровь и Хатшепсут, усмехнувшись, проводила женщин к молодой ватаге, гудливо пробующей ломкие голоса в тереме поместницы, примыкающем с торца к вытащенному на зиму драккару норманов, за малостью конопаченности недурно управлявшемуся неким протодомом первым из Меровеев, ещё и не обретшим родовое имя " Хлодвиг ", что воспоследует на ближайшую радоницу по воле Диты фон Тиз.
     - Знаю, - даже не дав ему заговорить, начал Рёриг, отодвигая чаши локтями, позволяя некоторым упасть на заплёванный камыш палубы, - тысячи раз уже обсудили, ни к чему и никуда не придя. Мы, Снорри, не торговцы рыбьим зубом, не разорители радхонитов - рахамонов и, теми паче, не нанятые местными ушкуйники или буслаевцы какие.
     - Воры и брродяги, - прорычал проснувшийся Бирмят - Мичеть, заслышав ненавистное имя, - мы, ярл, кощунники и богохульцы. Привести фегеллянтов ! - заорал он, выливая себе на голову выдохшееся пиво, уловив перемену настроения Рёрига. - Дать им кухонный вертел да сосны кусочек, пусть бьются насмерть.
     - Глупость, - фыркнула Хатшепсут, как обычно уставая среди буйных норманов. - Зачти, - учтиво склонила тщательно проведённый рабынями пробор к Снорри, - нам из Торира - собаки, дабы никому не впасть в прискорбие кажущейся простоты.
      Оставшиеся в парадной зале ярл, сама Хатшепсут, Стурлссон и кашляющий спросонь Бирмят - Мичеть воровато - заговорщицки переглянулись и сдвинули скамьи ближе, протягивая враз ослабевшие ноги к шумящему дубовым бревном очагу, яростно пожирающему дар гойди, незаметно приладившегося испитым телом к резному седалищу Оскарупа Заячьей Манды, пустующему, как и полагается, на исходе полярной ночи.
      " И шли мы на вёслах без малого неделю, - зачитывал больше по памяти, нежели сверяясь с прописанными алым рунами на смятом куске пергамина Снорри, - оставив пологий берег по правую руку бэровских песчаных барханов, пока не возвидели на косе, именуемой здесь Шар, некоторое строение, без ума и какого - то смысла выстроенное прижившимися свеями за зиму. Сошли на берег, оставив Гольгорда Сакнуссема за старшего, не позволяя гойди снять голову дракона. Соединившись локтями, как принято на Северном берегу, имея слева Таффни, а справа Слейфа, я поколдовал немного, видя закрытым глазом некую женщину, пахнувшую рыбой и салом, что будучи брюхатой от заведомого корбефинна Ягвальта, и приведет нас к храму ... "
      - Не появилось ли письмен за ночь ? - заржал Бирмят - Мичеть, вызвав неудовольствие гойди, проткнувшего оберегом прокислый воздух парадной залы, что назавтра уже примет привычный облик мелкого трюма драккара, будто просыпающегося посреди холодной безмолвной пустыни Биармийского берега. - Не обнаружится ли какой Иг на обороте пергамина ?
     Рёриг вполголоса выругался, подозрительно всматриваясь в широкую переносицу Бирмят - Мичетя.  " И этот туда же, - думал ярл, нащупывая за спиной сакс. - Но почему Иги ? "
     - Ладно, - решила Хатшепсут, подзывая гойди, - спать пойду. Надеюсь, что после нас пергамин будет испещрён рунами, выписанными не гаже Торира - собаки.