Хирург Леуткин

Хирург Леуткин

Мы познакомились с ним на сборах выпускников военных училищ в Кяхте. Это маленький городок на границе с Монголией, а в переводе с бурятского означает «пырей». В прошлом здесь располагалась ставка, но в конце 90-х почти стратегические части отвели подальше.

- Лёша! – сказал он, улыбаясь всем лицом, и протянул мне загорелую руку, - по пивку?

- Слава! – ответил я, -  чё-т не хочется… - соврал ему. Вторую неделю, как служу в Бурятии, а в кармане лишь мелочь. Командировочные обещали заплатить по возвращении, питерские запасы растаяли в дороге, - давай просто прогуляемся!

- Где служишь?

- Должен был в Кяхте. Но попал в Сосняк, в 24-ую бригаду спецназ. А ты?

- А я начмедом мотострелкового полка в Гусиннозёрске. Тебе повезло! Кяхта – это жопа… Тут либо военные, либо бывшие зэки, либо наркоманы. Вокруг конопля растет, части да зоны разбросаны… А чё в повседневке-то приехал? Завтра обещали, что будем окопы рыть, да из гранатомета стрелять.

- Мой контейнер еще в пути. На складе сказали, что полёвка с берцами не положены по моему вещевому аттестату.

- Врёт ваш начвещ! Зажал или пропил. Как молодому офицеру должен был выдать…Ты, что закончил, Слав?

- Питерскую. А ты?

- А я факультет в Самаре. Знаешь, в этом захолустье особенно нечего делать. Две улицы, да и те без тротуаров. Но здесь есть классный краеведческий музей. Я вчера там на экскурсии побывал. Ай да туда? Расскажу, что запомнил.

- С удовольствием! – ответил я ему, и подумал про себя, что это удача – найти родственную душу среди полутора сотен новобранцев. Правда, медички в петлицах были только у нас двоих.

Мы шли по кривым улочкам районного центра с неказистыми некрашеными домами, с редкими деревьями и мелкими мохнатыми коровками, а мой новый друг с упоением рассказывал его историю, перемежая байки и сплетни. На сборах он вторую неделю, а в части второй месяц, и его информация сыпалась на меня сплошным потоком. Про Бурятию, Кяхту, Забайкалье, про то, что именитого озёра нам здесь не видать, и повезёт, если солдатик из санчасти подарит когда-нибудь копченого омуля за вылеченный панариций.

- Знаешь, как расшифровывается ЗабВО? – остановившись у колонки с водой, спросил он.

- Ну конечно, Лёш! Забайкальский военный округ!

- Забудь вернуться обратно!

- Это как? Через три года мне обещали предоставить возможность поступить в клиническую ординатуру.

- Десять лет, Слава! Никто тебя отсюда раньше не отпустит. Редкий врач доезжает в ЗабВО после окончания Альма Матер. Сколько твоих питерских сюда распределилось?

- С нашего факультета человек десять-двенадцать должно.

- Ну и где они?

На деревянных дверях краеведческого болтался ржавый амбарный замок, и висело объявление «санитарный день».

- Пойдём, возьмем баклажку китайского пива с сухариками и посидим на природе! Ты, небось, ещё не пробовал такого?! Я угощаю! Мне, как семейному подъемные выдали. Скоро пополнение, второго ждём!

- Я тоже, но первого!

Мне нравился этот парень. Удивляла его простота и одновременно глубина, внимательность к мелочам и бесшабашность. Он также, как и я любил Ногу Свело, а годы учебы бывал на концертах Хоя и Коррозии металла, также зачитывался Ремарком, Драйзером и Мопассаном, а в детстве Беляевым и Жуль Верном.

- А ты кем хочешь стать после Бурятии? – спросил он, когда баклажка подходила к концу.

- Если всё сложится, - психиатром!

- А я хирургом! Давай, Слав, выпьем за то, чтобы наши мечты сбылись!

Через три дня наши сборы закончились. Лучшим из лучших Президент Бурятии подарил именные командирские. Нас не было среди них, но мы не тужили. Обменялись адресами. Через три месяца Алексей написал, что у него родилась дочь, еще через год, что уехал в чеченскую командировку.

- Вы помните меня, док? – спросил невысокий загоревший капитан с подрыва и с легким ранением в голень, когда я записывал его данные в карточку формы 100 и заводил историю болезни.

- Нет! – ответил я, перебирая в голове всех, кого знал с общевойсковыми эмблемами.

- Мы с вами курсы молодых офицеров проходили в Кяхте…четыре года назад. Я из гусиннозёрского полка. Вы ещё с нашим доктором подружились. Алексей Леуткин.

- И как он? Писем давно от него не получал. Помню, что хотел хирургом стать… Небось, давно оперирует в своей медроте или медбате?

- Нет. Погиб он в девяносто девятом…

- Как?

- При штурме высотки в Итум-Кале.  Комбат отправил его вытаскивать раненого бойца. Одного снайпера мы сняли, а второго никто не заметил...

- Светлая ему память…