С севера на юг вдоль берегов России. Часть 13

                Остров Карагинский

                День двенадцатый, 15 сентября. Берингово море. Остров Карагинский               
                (58°40,5' Северной широты, 163°52,5' Восточной долготы)
               
                Величава, сурова Камчатка —               
                Край сокровищ земных необъятна.               
                Сквозь рассветный туман               
                Вновь курится вулкан,               
                И зовёт рыбаков океан.               
                (Гимн Камчатского края)

     В начале первого ночи судно подошло к острову Карагинский в том месте, где предварительно планировалась экскурсия, однако, когда рассвело, оказалось, что большой накат волны и близко расположенные скалы делают подход "Зодиаков" и нашу высадку на берег достаточно опасным мероприятием, поэтому руководство круизом приняло решение немного передислоцироваться к южному краю острова.

      Пока мы завтракали, Нэтан успел сгонять на "Зодиаке" в сторону берега и нашёл оптимальный путь подхода к нему лодок. Около восьми утра мы уже сидели на "Зодиаках" и держали курс к чёрному берегу, покрытому вулканическим песком.

     Ну, а пока мы добираемся до берега, неплохо было бы познакомиться и с самим островом.

     Карагинский — остров в Карагинском заливе в Беринговом море у восточного берега полуострова Камчатки, отделён от материка проливом Литке. Остров небольшой, его длина составляет 101 км, при наибольшей ширине 27 км. Площадь острова — 2404 км;.

     Посередине острова тянется горный хребет с высшей точкой 920 м, гора Высокая. На юго-восточной стороне горы подходят к берегу и образуют здесь высокие и крутые мысы. Вдоль берега много бухт, но они недалеко вдаются в остров и совершенно открыты.

     На острове три реки, общей протяжённостью более 20 км. К западному берегу примыкает коса, длиной 13 км, заканчивающаяся мысом Семёнова. Коса образует бухту, которую Литке назвал губой Ложных вестей.

     К сожалению, солнышко, которое с раннего утра появилось из-за острова, к началу нашей экскурсии скрылось за плотной облачностью, мало того, пошёл противный мелкий дождик, который мешал делать качественные снимки. Что же нам удастся сегодня увидеть на этом незнакомом берегу, с чем придётся познакомиться — дух познания неведомого всё больше и больше захватывал нас, особенно это относилось к Саше. Для ребёнка любая высадка давала возможность побегать, попрыгать, поиграть, что было достаточно затруднительно делать в условиях тесной каюты, да ещё при непрерывной, хотя иногда и малочувствительной, качке.

     Мы стремительно приближались к скалам, торчащим из воды в сотне метров от берега, почти приблизившись к ним, лодка резко сбавила ход и очень спокойно, преодолев последние метры, уткнулась носом в песок.

     Десятки тюленей высунули из воды свои головы, любопытство просто распирало их — что будут делать эти странные существа, проплывшие над их головами? Казалось, лодка налетит сейчас на них, но в последнее мгновение они успевали исчезнуть под водой.

      На небольшом расстоянии от берега начинался резкий подъем на достаточно высокие сопки, а сама береговая полоса была покрыта вулканическим песком.

     Справедливости ради надо сказать, что песчаная полоса была шириной максимум с пару десятков метров, что, конечно, обусловлено мощным скальным щитом, находящимся в море, и как бы специально воздвигнутым природой для защиты этого берега от разрушительного действия морских волн.

     "Зодиаки" причалили к узкой полосе песка, и мы выбрались на берег. Всё хорошо, но в песке вязнут ноги, надо выбираться наверх, там травка растёт. Ну вот, резкий подъём наверх преодолён, и мы очутились на большом лугу, на котором, на хорошей вулканической почве, что только не растёт. Кедровый или ольховый стланик, ростом, конечно, не удался, зато ягодные кустарники просто поражают обилием голубики, брусники или шикши.

     Давно уже мне хотелось рассказать тем, кто с ней не знаком, о шикше, да всё руки не доходили, вот сейчас, наконец то, собрался. Так что же это за ягода такая диковинная? Ну, прежде всего шикша — удивительный ягодник. И это не мои слова, а так её называют местные жители, охотники и рыболовы. И не зря, поскольку шаманы, знахари и народные целители, владеющие древними секретами своих предков, с помощью целебного растения могут поставить на ноги даже безнадежного больного.
Шикшу называют кудесной травой или хранительницей души, чёрной и дорогой травой, а ещё у неё десятки различных наименований, в зависимости от места, где она произрастает, да народа, который там проживает. Вот часть из этих названий: болотница, ариска, багрянка, голубень, ерник, толкуша, глуханя и шиптун-трава.

    - Ну и где произрастает шикша? — спросите вы, - а во влажных еловых сибирских лесах, на болотах, в сосновых борах, а также на севере в тундровой зоне во мхах и лишайниках. Растение это любит холод, и, как правило, растёт вдали от жилых мест. Этот вечнозелёный кустарник достигает высоты 25 см, с тёмно-бурыми стеблями и с густой листвой, стелется в длину до 1 м. Цветёт розовым или тёмно-красным цветом в июне—июле. Плод созревает в августе—сентябре в виде черной шаровидной ягоды до 10 мм в диаметре, внутри которого 6–9 косточек.

     В качестве лекарственного растения шикшу заготавливают во время цветения. Её издавна применяют для лечения головной боли, бессонницы, гипертонии, судорог и параличей, колита, диареи и хронического гастрита. Отвар травы употребляют при усталости, переутомлении, при нарушении обмена веществ, затруднённом мочеиспускании и ещё при многих болезнях и недомоганиях. Уникальное воздействие шикша оказывает на больных эпилепсией, шизофренией и другими нервно-психическими заболеваниями.

     Вот такое удивительное это растение. Ну, а ягоды шикши ничего интересного собой не представляют, сильно водянистые, не зря относятся к семейству водяниковых, почти безвкусные, но могут при необходимости прекрасно утолить жажду, именно с этой целью мы её и употребляли.

     Карликовая рябина вообще меня покорила, росточку всего с полметра, а уж по урожайности нашим среднерусским гигантам до местных лилипутиков иногда тянуться и тянуться приходится.

     Оказалось, в этой бухточке в океан впадает хоть и небольшая, но нерестовая речушка. Основной поток рыбы уже прошёл, в реке осталось несколько рыбин, которые по какой-то причине никак не могли подняться вверх, их всё время сносило не сильное, в общем то, течение. Такая полудохлая рыба даже нас не могла заинтересовать, а вот остатки пиршества медведей на берегу очень даже впечатлили.

     Особый интерес вызвал небольшой островок посередке реки, там у медведей была, скорее всего, привилегированная столовая, целые рыбины с выеденным только брюхом валялись на песке, лисам, которые водятся там, в немалых количествах, до островка не добраться, на берегу-то они всё подъели, а тут ноги коротки.

     Нагулявшись по тундровой лужайке, мы спустились на пляж, и пошли в сторону ближайших скал, сбегающих в море. Там полоса песка резко расширялась, но весь он был замусорен, выброшенным прибоем "плавником", то есть брёвнами, ветками, сучьями и прочими остатками деревьев, принесёнными сюда океаном из неведомых краёв.

     Оказалось, что обойти скалы, издали казавшиеся непроходимыми, не представило никакой сложности, за ними простирался аналогичный пляж, заканчивающийся такими же скалами.

     Ребёнок у нас с восторгом полазил по камням и повзбирался на крутые травянистые склоны, хорошо размялся, а тут подошло время возвращаться на корабль, завтра Командоры, идти до них далеко, приходилось поторапливаться. На берегу стояли практически настоящие футбольные ворота, кто их здесь поставил и с какой целью не ясно, но то, что не в футбол играть, очевидно. Может, сети сушить?

     Так вот через эти ворота мы увидели наш кораблик, и каким же он нам маленьким показался.

     Мы сели в "зодиаки", а когда подошли к последней гряде скал, защищающих берег от губительных штормов, "Профессор Хромов" вдруг оказался совсем близко...

     Вечером, когда солнце уже стремительно опускалось за горизонт, а на том самом горизонте виднелся только маленький какой-то островок, на небе разыгралась настоящая световая мистерия в красных тонах. "Наверное, завтра день ожидается солнечный и ясный", - подумалось мне.

     Вот и заканчивался этот день, завтра мы должны прибыть на Командорские острова. Неужели моя юношеская мечта ступить когда-нибудь на землю этих, затерянных в океане островов, свершится? Не могу сейчас найти разумное объяснение тому, что я так увлёкся, давно уже, более пятидесяти лет назад, историей освоения окраинных земель, лежащих на востоке России, а в особенности его Тихоокеанских просторов и Арктических морей.

     Но ведь я до дыр зачитал массу книг о географических открытиях российских первопроходцев, и пусть многие из них носили далеко не православные имена, я гордился, что именно они — Витус Беринг и Федор Литке, Фридольф Гек и Георг Стеллер и множество других таких же подвижников, променявших тепло и уют городов на неисчислимые страдания и невзгоды и зачастую погибших во славу своей новой Родины, оставили свои имена и в истории человечества, и на географических картах открытых или изученных ими, неведомых до той поры цивилизованным народам приполярных и заполярных земель. Именно они смогли пройти там, куда ещё не ступала нога современного человека. И вот мне, наконец то, удастся побывать там. Я долго не мог заснуть в ту ночь и вспоминал всё, что знал об этих удивительных островах.

     Итак, Командорские острова — один из самых восточных архипелагов в мире, состоит из четырёх островов: Беринга, Медного, Топорков и Ария Камня, ну и, конечно, множества скал, высовывающихся из воды. Фактически Командоры продолжают Алеутскую гряду и только по счастливой случайности не являются сейчас территорией США. Дело в том, что как гласит легенда, не легенда, но что-то вроде того, Александр II очерчивая на карте продаваемую им территорию, по ошибке забыл включить несколько алеутских остров в её состав. Вот именно таким образом Командоры и остались в России.

     Ну, а теперь немного окунёмся в историю. Представьте себе, как ранним утром 4 июня 1741 года из камчатской гавани к неведомым берегам Америки выходят два утлых парусных суденышка "Святой Петр" и "Святой Павел", гордо именуемых пакетботами, и на носу одного из них высится фигура командора. Так получилось, что корабли разбросала буря, и дальнейший путь они продолжали порознь, и уже осенью, когда флагманский корабль направлялся назад, он потерпел крушение на одном из неведомых островов, где Беринг 8 декабря и умер.

     Только весной, когда выжившие члены экспедиции поняли, что они находятся на безлесном, необитаемом острове, они решили из остатков пакетбота построить небольшое судно, чтобы на нём добраться до Камчатки. Что можно построить из остатков потерпевшего кораблекрушение небольшого суденышка? Правильно, совсем маленькое. Вот на таком одномачтовом кораблике, названным так же, как и тот, первоначальный, "Святым Петром", оставшиеся в живых 46 человек (из 77 вышедших в плавание) 14 августа 1742 г. и покинули остров, дав ему на века имя своего командора — остров Беринга.

     Остатки экспедиции благополучно прибыли в Петропавловск-Камчатский и все узнали, что тут совсем неподалеку имеются ранее неизвестные острова, на которых столько живет пушного зверя и в море, и на земле, и столько там для прокорма охотничьих ватаг зверья всякого водится, что даже не верится. Эти рассказы привлекли к себе такое внимание камчатских промышленников и китоловов, да и просто людей с авантюрной жилкой, что уже через год к Командорам один за другим потянулись корабли.

     Команды многих судов стали останавливаться на зимовки, постоянного населения на островах в первые годы после их открытия не было. В основном охотники занимались промыслом каланов, голубых песцов, которые живут только на острове Медный, и котиков. Для питания охотники добывали морскую корову, птицу, рыбу. Но в основном это был грабительский промысел.

     Морскую корову Стеллера истребили за каких-то 27 лет после того как она стала известна науке. Каждое животное этого вида весило до 3,5 тонн, питаясь при этом одной лишь морской капустой. Стеллер в собственном дневнике так описывал это странное создание: "Относительно её массивного туловища, голова у неё была на диво очень маленькой, с очень подвижными губами, верхняя губа покрыта заметным слоем белой щетины, которую по густоте можно сравнить с оперением цыплят. Она, поедая морскую капусту, двигалась по мелководью с помощью двух конечностей, похожих на лапы и расположенных в передней части её туловища; но в глубокой воде это животное проталкивало себя вперед вертикальными ударами о воду большим раздвоенным хвостом". Погубили морскую корову жажда наживы промысловиков, очень вкусное мясо, доверчивость и полная беззащитность. Последняя морская корова была убита в 1768 году. Миллионы лет природа создавала этот шедевр среди животного мира Земли, а человек поставил на нём крест всего за каких-то 27 лет.

     Помимо уничтожения морской коровы, было подорвано командорское стадо котиков и каланов. Всё это послужило причиной снижения интереса к Командорам, и в последнее десятилетие 18 века острова редко посещались русскими судами и оказались практически заброшены.

     Только в 1820 годах появились первые постоянные поселения на Командорах, одним из которых стало село Никольское на острове Беринга. Этому способствовало создание Российско-Американской компании, которая взяла в своё управление острова и начала, помимо промыслов пушного зверя, пытаться восстановить их популяцию. Из рабочих, которых компания завозила на острова с соседнего Алеутского архипелага, сложилось постоянное население, состоящее практически из одних алеутов. Отсутствие снабжения заставляло промышленников активно использовать местные пищевые ресурсы: мясо сивучей и котиков, рыбу, птицу, растительные и морские продукты; шить одежду и делать байдары из шкур добытых животных.

     Весь период жизни и деятельности жителей Командор с первой половины XIX века до 1932 года можно охарактеризовать как планомерное, с редкими затишьями, уничтожение уникальных эндемических пушных зверей. В качестве примера сложившейся ситуации можно привести то, что промысел каланов упал с 150–200 до нескольких десятков голов в год. В 1932 году была принята новая система природопользования, ориентированная на промысел командорского песца с помощью специальных ловушек (до 1,5–2 тыс. голов в год) при устойчиво растущей добыче котиков. Промысел каланов был полностью запрещён и начаты меры по полувольному разведению зверя. Население островов начало медленно расти, правда, в основном за счет притока приезжих. В 1952 г. в Никольском была открыта звероферма, где начали разводить голубого песца. Но в целом освоение ресурсов островов сохраняет традиционный и сбалансированный характер.

     Население островов к концу семидесятых годов прошлого столетия превысило 1000 человек, в основном за счет миграции. Доля алеутов уменьшилась до трети от общей численности населения. Параллельно с развитием села Никольское происходит упадок села Преображенское на острове Медный. Ну, подробнее о ситуации на острове Медный мы поговорим, когда туда прибудем, то есть на следующий день. На звероферме песца заменяют клеточной норкой, и ограничивают промысел островного песца, это происходит в связи с временным подъемом добычи котиков. Превращение села Никольского в крупный населенный пункт способствует последующему усложнению его административной и экономической структуры. Но за этим всплеском в экономике Командор последовал практически крах, который достиг своего минимума к началу XXI века, что, конечно же, связано с общей экономической ситуацией в стране.

     Сейчас на островах отсутствуют крупные предприятия. Население занимается в основном сельскохозяйственной деятельностью, ловом рыбы, промыслом котиков, оленеводством. Попытки акклиматизации северного оленя предпринимались неоднократно, начиная с 1882 года, нынешняя популяция насчитывает 1200–1500 голов.

    Вот такой информацией я и располагал поздним вечером накануне прихода на Командоры, ну, а цифры я добавил позднее. Завтра посмотрим своими глазами, что делается там сейчас.

     Продолжение следует