Зазеркалье, гл. 15. Он был один...

          Покинув территорию Центра, Андрей выехал на трассу, но вместо того, чтобы ехать на встречу с приятелем-«комитетчиком», доехав до знакомой грунтовки, свернул в лес.

– Зачем торопиться навстречу плохим вестям? От этого они лучше не станут. Увяз коготок в «Миротворце», так что, теперь всей птичке пропасть? – продираясь напрямик сквозь кусты, усмехнулся он. – Э, нет! Не на того напали, господа революционеры! Мы пойдем другим путем, как говорил товарищ Ленин, и будем разгребать проблемы по мере их поступления. 
       
Дойдя до поляны, он уселся под сосной, где когда-то сидели они вдвоем с Петром и, прикрыв глаза, на несколько минут погрузился в умиротворяющие звуки лесной жизни.

Нужно было бы позвонить в госпиталь, узнать, чем закончился визит правоохранителей, но он все тянул, ему не хотелось разрушать этот редкий и блаженный миг единения с природой.
Не то чтобы он страшился возможных неприятностей, нет, все лишнее было вывезено и спрятано, все следы пребывания опасных пациентов скрыты, но...   
               
– Но откуда-то же они узнали, – стряхнул он наконец с себя благостную расслабленность и стал перебирать в памяти всех коллег причастных к спасению так называемых «сепаров». – Может быть, я напрасно грешу на них и протечка совсем в другом месте? Но в каком? – И он снова и снова перетасовывал имена людей, с которыми работал бок о бок не один год.

Наконец ему наскучило это занятие –  «не может быть предателем кто-то из них»,– решил он. Достав телефон, заблокированный на это время во избежание нежелательных  звонков, он включил его. Но только лишь собрался набрать номер своего зама, в кармане звякнул второй мобильный, предназначенный исключительно для личных звонков. Андрей взглянул и недовольно поморщился. Вот с кем бы ему сейчас совсем не хотелось говорить, так это с Валерией.

– Надо же было так сглупить, – рассердился он на себя, – ведь зарекался никому личный номер не давать кроме близких друзей. Любовная горячка видите ли старого болвана одолела! – добавил он к «болвану» несколько крепких ругательств.
Будучи не в духе, он бывало не жалел для себя и более грубых словечек. В эту минуту он был очень сильно не в духе. «Ладно, раз так, то у нее и узнаю, чем завершился визит блюстителей».

– У телефона, – сухо отозвался он.

– Здравствуй, Андрюша, вчера «эти» ушли ни с чем. 

– Вот как! «Андрюша»! – с раздражением отметил он и, вспомнив с какой интонацией произносила так его имя Анна, неожиданно почувствовал острый укол раскаяния. 
 
– Интересовались, почему меня нет? – неожиданно неприятным скрипучим голосом спросил он и чтобы как-то оправдать это,  откашлялся.

– Твой зам сообщил следователю, что ты заходил только для того, чтобы уточнить кое-какие текущие вопросы. Но сразу же и уехал, так как у тебя выходной день.

– И как всё прошло?

– Следователь оказался милым, довольно молодым человеком лет сорока. Вежливым таким, обходительным, и к тому же...

– Да не нужна мне его характеристика! Валерия, давай по делу, я тороплюсь.

Лера обиженно выдержала паузу и продолжила уже другим, вкрадчивым тоном: «Андрюша, а что ты так сух со мной? Мы ведь уже отошли от официоза... – слышно было, что она улыбается, –расстроился?»   
 
– Не время сейчас выяснять подобные вопросы. Валерия, говори по существу, – раздраженно процедил Андрей. Он намеренно избегал называть ее Лерой.

– Не время так не время, изволь, – в тон ему ответила собеседница. Ей мгновенно передалось его раздражение. Она злилась и уже очень сожалела, что позвонила ему – «Вот же солдафон! Однако не стоит портить с ним отношения, мало ли что», – взяв себя в руки, она продолжила:

– Следователь предъявил постановление о производстве обыска, был очень недоволен, что тебя нет, и все пытался тебе дозвониться. – «Хорошо, что у меня два мобильных, –  усмехнулся про себя Андрей, – как оказалось, совсем не лишняя предусмотрительность».

– Потом он предложил Михаилу Петровичу добровольно выдать «подлежащие изъятию документы», и сказал, что в этом случае можно обойтись без обыска. Как вы и договорились, твой заместитель отдал им всю затребованную документацию.

– И всё?

– Еще он коротенько, думаю больше для проформы, побеседовал со всеми, кто был в отделении. А были все кроме тебя. С каждым в отдельности.

– И с тобой?

– Как со всеми.

Валерия предпочла утаить от Андрея подробности разговора со следователем. С нею он явно говорил совсем не так, как с остальными. Для начала осыпав ее комплиментами, он принялся задавать казалось бы естественные для сложившейся ситуации вопросы: дружный ли у них коллектив, не слишком ли строг заведующий, большая ли у нее нагрузка.

– Гляжу я на вас, Валерия Александровна – глядя ей в глаза и улыбаясь, говорил он, – не место такой красивой женщине в военном госпитале.

– А где же ей место, этой красивой женщине? – не смогла удержаться от легкого кокетства Лера. 
 
– Позволите ли называть вас просто Валерия?

Она пожала плечами.

– Валерия, раненых поступает много? А были среди них какие-нибудь особенные? – с нажимом на слове «особенные» испытующе уставил он на нее карие, почти черные глаза.

– Раненые, как раненые... Я не знаю, последнее время ничего такого особенного. Я ведь поступила сюда совсем недавно.
– А вы спросите у коллег. Ко мне они все вон как настороженно отнеслись, а вы такая милая. У Андрея Владимировича спросите, мне ведь с ним не повезло увидеться.

– У заведующего? Я? Его подчиненная? Как вы это себе представляете?

– Нет, вам Валерия определенно здесь не место. Такому бриллианту нужна соответствующая оправа.

– Грубо льстите, – усмехнулась она.

– Ну да, ну да... – неопределенно покачал он головой, не отводя от нее взгляда. Я слыхал, что в Горздраве скоро отличное местечко освободится. Послушайте, а что если нам обсудить это на днях в хорошем ресторане? Соглашайтесь!
Даже привыкшая к постоянному вниманию мужчин, Валерия от таких скоростей на минуту утратила дар речи. Пока она собиралась с мыслями, резвый следователь вскочил и, бросив на ходу: «Я позвоню вам. Скоро!» направился к двери, но сразу же быстро возвратился и, запечатлев на ее руке насильственный поцелуй, исчез.

– Это он что? Вербовал меня? Думает, наверное, что слабое звено в коллективе нашел. Ну-ну!  Хотя... Если он не соврал про Горздрав... Посмотрим еще, кто кого переиграет. Лера уже решила, что если шустрый следователь позвонит, она не откажется от похода с ним в ресторан. Так, на всякий случай.
Ну и как могла она рассказать о подобной беседе Андрею? Да никак.

– Чем же закончился визит следователя и компании? – Андрею хотелось скорее завершить разговор.
 
– Как он выразился на своем птичьем казенном языке – «по результатам рассмотрения документов», вызовет тебя не беседу. Так и сказал – «на беседу». Не на допрос. Ну и еще... – она замялась и замолчала.

– Что – «еще»? – Андрей уже начал терять терпение.

– После разговоров с персоналом следователь беседовал еще и с начальником госпиталя, – она снова замолчала.

– И?..

– И настоятельно порекомендовал ему снять тебя с должности заведующего отделением. Так что ты наверное больше не...

     – Баба с возу*, – Андрей не дослушав, и не попрощавшись, нажал отбой. – Пусть она лучше считает меня хамом и мужланом, чем надеется продолжить то, что продолжать не следует, – пробормотал он, пытаясь заглушить в душе неприятное чувство досады на себя. Подобная грубость всегда давалась ему с трудом и неизбежно влекла за собой раскаяние, но Андрей давно понял, что иногда требуется представить себя людям в этом качестве для пользы дела. – Да, для пользы дела, а сейчас для чего? Для пользы себя? Вот так одна ошибка, один необдуманный поступок совершенный под влиянием эмоций и влечет за собой целый ворох других. А все почему? Из трусости сказать правду, из опасения обидеть? Так вот обидел же! А за что? За то, что сам как юный дурак поддался влечению плоти? Валерия-то причем? Она женщина. Молодая. А я старый стреляный волк. Эх...

Встав, он отряхнул с одежды прилипшую к ней сухую хвою, пару любопытных муравьев, вздохнул и огляделся вокруг.
Давно знакомая поляна и та сегодня казалась ему тусклой и неприветливой, хотя как и прежде, по ней там и сям были разбросаны кустики каких-то фиолетовых цветочков, а между ними жизнерадостно алели шляпки мухоморов. Две сороки громко стрекоча выясняли отношения у дальних кустов, муравьи, выстроившись в колонну, тащили к своему жилищу мертвого жука. Сейчас все это наводило на него тоску. Он был один.

«Давно ходил босиком?» – вспомнилось ему счастливое лицо Петра. Вспомнилось, как шли они вдвоем по этой тропинке, и теплая слежавшаяся хвоя пружинила под их босыми ногами.   

– Как же не хватает мне тебя, дружище... – чувство невосполнимой потери раскаленным прутом пронзило его сердце. Он поднял голову и увидел, как в просвете между качающимися вершинами сосен мелькнул кусочек неба. И в это мгновение будто взглянули на него с высоты глаза его утраченного навсегда друга.

Не в силах больше находиться там, где все напоминало краткие минуты такого редкого в его жизни счастья, Андрей стремительно пошел к автомобилю и, выехав на трассу, утопил педаль газа в пол. Больше профессии примиряла его с жизнью только скорость.
______________
Продолжение http://proza.ru/2021/07/04/674
Предыдущая глава  http://proza.ru/2021/07/03/865
* Баба с возу - кобыле легче. На подъеме или по бездорожью идти лошади с повозкой было тяжело, и тогда муж, который управлял транспортным средством, просил свою жену спрыгнуть с воза, чтобы уменьшить тяжесть.
Постепенно выражение обрело переносное значение: человеку становится проще жить, если хотя бы одной заботой у него становится меньше.