Мальчик, в жилах которого течет тоска

Был на свете один мальчик. Жил себе, не тужил. Но была у него одна особенность: вместо крови ,в его жилах текла тоска.
Он был красавец. Пепельные волосы, четко очерченные губы, и гигантские глаза – почти на все лицо. Пожалуй…лишь одно могло смутить любого прохожего в его обличье – полное отсутствие любви в выражении лица. Приличия ради, должен заметить -это очень редкий дар (и слава Богу!). В его большущих очах попросту отсутствовало тепло. Преимущественно, мы смотрим на мир без призмы улыбки, наши глаза часто выражают серьезность, и даже угрюмость; злобу, или отвращение, но не отсутствие тепла. В глазах серьезных мы не видим любви, но подсознательно чувствуем, что где-то глубоко человек, который вот – стоит перед вами и злиться на вас, может чувствовать любовь, проявлять заботу. А этот человек- нет. И это отвергало, это заставляя вылазить ленивых мурашек и постепенно съедать вашу кожу, обдавая её холодом. Вся красота его, была не в силах перебороть это отторжение. И весь этот спектр чувств вызывали его глаза-бездны. 
Еще мальчиком он осознал эту свою особенность. Жизнь становилась невыносимей день ото дня. Ему не доверяли в школе, но и не трогали, ведь… боялись. Ему отказывали в работе, даже уличные проститутки не хотели с ним спать, несмотря, на его красоту и деньги в руках. Торговцы-евреи не хотели его брать в ученики. Всем людям в мире, он казался сущим дьяволом во плоти. Дьяволом, которого все мы вспоминаем иногда. Кто знает, чего боялись эти люди? Возможно, и не его, а своих желаний или поступков? Самые добрые люди и отъявленные звери, падшие ангелы, люди с личной трагедией, примерные семьянины, кассиры, шахтёры, суицидники, душевнобольные -все – без исключения боялись его. И в конечном счете, мальчику это надоело. Он был один- родители отказались от него еще в детстве, ведь эти глаза – эти, словно неживые светло-голубые, как лёд глаза были у него с рождения. Пройдя через столько кругов ада, не веря уже ничему в таком раннем возрасте он ушел. Забрав с собой только плюшевого зайца, которого нашел на мусорнике: с оторванным глазом, и без одного уха, грязно-белого, уже почти серого цвета.  Никто больше не видел его в родных краях, никто и не вспоминал.
Он долго бродил по бесконечным лугам, минуя заброшенные фабрики, и оживленные центры города. Он бывал на многих вокзалах, прошел невероятное количество километров. Порой спотыкался, падал, и вновь вставал. Он переплыл через множество рек, которые, в разное время были наполнены то нечистотами, то самой кристальной водой. Бывал он и в море. Заносило его и в города-призраки.
Словом, одиночество многому ему научило. Все люди по-прежнему боялись и сторонились его. Поэтому, он предпочитал идти самыми витиеватыми тропинками, что порой сильно усложняли его путь. Но лучше так -думал мальчик– лучше так, чем снова видеть это выражение на их лицах. Он шел, не имея тогда телефона, шел один, в тишине, неизменно сжимая в своей правой руке такого же как он, одинокого зайца. У него не было направление, или точного адреса, на что полагался этот совсем молодой мальчик, идя по неизвестному направлению? Куда он шел? – нет, он не шел. Он бежал. Бежал не от себя – как это модно говорить в современном мире, бежал от людей, от слухов, от взглядов, это того вечного выражение страха. Страх -вот что объединяло всех людей мира против него. Все выражения, все облики, все внешности, пусть даже и самые притягательные или отвратительные – все были для него на одно лицо.
Порою...блуждая по высокому полю зелёной травы, и купаясь в первых, еще таких несмелых лучах просыпающегося солнца он думал – может просто изрезать свое лицо? Он находил ближайшую калюжу (если рядом не было речки) и смотрелся в неё. И в сотый, тысячный раз убеждался, что дело в глазах. Ослепить себя? Но тогда выдает рот. Может стоит изрезать все лицо и ослепить себя? – Тогда выдают повадки тела. Мой облик -неисправим – вот к чему дошел этот парень в свои семнадцать лет.
Иногда он думал утопиться, сжечь себя заживо. Он редко улыбался. Но была, как и у любого человека,  у него одна странная привязанность – он любил ромашки. Любил просто до потери сознания. И розы. Летом, на его кудрявой голове неизменно покоился удивительный по своей красоте букет из роз и ромашек. Кровь, что падает на белизну пространства – вот чем для него были эти цветы. Он обожал их. И своего зайца.
Временами, он любил колоть свои пальцы в дым, без передышки вертя в них красивые шипы роз.
Наконец, после трех лет бесцельных скитаний, он смог найти подходящее для себя место. Это был город-призрак, затерянный в дремучих сосновых лесах, и распятый небольшим озером, прямо в центре. Городок был небольшим- всего лишь восемь домов. Он сразу нашел себе подходящий - тот находился немного вдали от основной части леса. Одноэтажное построение с соломенной крышей было затеряно среди штор ив и прекрасных луговых цветов. Тут он и поселился.
Шло время. Мальчик стал парнем. Из парня он превратился в мужчину, который умел готовить, вязать и отлично плавать. Питался он тем, что мог найти в лесу, иногда он там даже спал, да и в доме обнаружилась некоторые запасы еды (которой естественно хватило ненадолго). Он не стал заводить себе какого-то животного, он так же не стал приручать кого-то из леса. Отчасти потому, что ненавидел убивать, отчасти потому – что боялся. Ведь его самым сильным страхом, почти одержимостью стало – созерцание страха на лицах окружающих.
В доме оказались книги. И заброшенные фотографии старой семьи. Пару раз оглядев их, он выкинул их куда-то. Было ли ему одиноко? – Наверное. Однако не меньше одиноко ему было бы и среди людей. Когда слишком долго находишься в одиночестве – не хочешь возвращаться в людское общество, хотя бы потому что боишься. Он часто смотрел на небо. Посадил цветы (в доме были книги по садоводству) и жил себе не тужил. Так прошел первый десяток лет.
Вдруг скрипнула калитка, уже довольно ветхая. Было шесть утра, над озером стоял туман. Как и над всеми лугами, сплошь и рядом усеянными чудесными цветами стоял утренний дымок. Небо было теплого, светло-малинового цвета.
Я встал из-за шума. Он доносился от куда-то извне.  Может лисица иль заяц перепрыгнули через калитку? – Наверняка это они. И все же стоит проверить.
Мужчина быстро встал и надел на себя первую попавшуюся одежду. Им оказался связанный им кардиганчик. Он вышел на свежий воздух. В тот же миг, едва он пересек порог своего домика, в его ноздри залетела птица свежести. Глаза отдыхали. Он закрыл их на минуту ,и неспеша вдохнул в свои легкие побольше воздуха. Ему вдруг вспомнились размытые очертания матери. Она была брюнеткой, с холодными большущими, как у него очами, фиолетового оттенка. – очень редкий цвет. Отца он не помнил и вовсе. Лишь одно тактильное ощущение- удар – вот, что он запомнил. Пощечина – и только. Он забыл, что стоит на воздухе, ветер игрался с его кудрявыми волосами. Обычно, он не любил вспоминать свое прошлое. Зачем вспоминать то, что тебя постоянно ранит? Однако, воспоминания постепенно увлекали его – и он не сопротивлялся, впервые за очень долгое время. Он вспомнил, как впервые обнаружил свою способность. Когда порезался. Первый раз был в семь. Он порезался шипом красивейшей розы – и увидел на пальце какую-то белую дымку, вместо крови. Когда он еще был в своем родном городе, он сильно и не нарочно порезал свою правую руку – в области вены. Посмотрев своими глазами, в коих отсутствовало тепло он удивился- его вена была полностью в белом дыме. Протянув дрожащие пальцы левой руки и слегка надавив на правую вену – он с еще большим удивлением заметил, что никакой красной крови в ней и не было. Только белые капли, слегка похожие на сперму. Они испарялись слишком быстро, как дым. При этом, ему так же было больно. тогда, к примеру, его свалил с ног сильнейший спазм – он растекался по всему телу. И у него, маленького, впервые появилась надежда на то, что он неизлечимо болен. Ему уже мерещился маленький гробик где-то на полянке, и его бездыханное тело, закрытые глаза. Тогда он не будет чувствовать этого страха, этой боли, больше никто не сможет на него посмотреть. Его закопают или сожгут, и плевать, что все буду креститься, он станет невидимым для остальных – что может быть лучше?
Мужчина открыл глаза из-за повторившегося шума. Развернул голову и…увидел маленькую девочку с ободранными коленями и светлыми, непослушными спутавшимися волосами. Едва увидел её в поле своего зрения, он закрыл лицо рукой, и поспешно развернул свое тело в другую сторону - в какую-то вечную сторону холода, где ему предстояло умереть в одиночестве, вдали от всех. Мужчина заторопился домой.
- Дядя! Дядя, подожди! – он остановился. Его уши порезал резвый голос девочки. Девочка оказалась, совсем близко от него. быстро же ходят эти создания. Она взяла его за ногу.
- Дядя, подожди! Я потерялась…помоги мне.  -он со всей силы сжал желваки на своем лице и потупил взор. Его глаза смотрели куда-то вдаль. Может лучше их закрыть? – Он немного тряхнул ногой, словно пытаясь отвязаться от этой назойливой девчонки. Лучше иди, дитя, неужели ты так сильно хочешь увидеть дьявола? Когда все повторяют день ото дня, на протяжении лет, что ты – дьявол, даже не являясь им на самом деле, ты начинаешь задумываться…а может я действительно тот, за которого они все меня держат? Опыт ведь не чернила, не отмоешь. Девочка не отставала. Наконец, мужчина не выдержал. Склонившись над ней, он посмотрел ей прямо в доверчивые и заплаканные глаза - лицо девочки осталось неподвижным.
Его брови поползли куда-то на высокий лоб.
- ТЫ не видишь меня?
- Вижу, дядя.
- И что ... – он сглотнул, задыхаясь от волнения, так и не сумев докончив фразы
- А ты дядя…видишь меня? – спросила девочка недоверчивым тоном.
- Я? Да. А что?
- Твои глаза…они кажутся…прозрачными..?  - это прозвучало ,как недоделанный вопрос.  Он повис в воздухе. Что за чертовщина? -подумал мужчина. Он все еще не мог поверить.
- Ты хорошо меня видишь? Присмотрись…ты  –мужчина облизнул губы, вдохнул, выдохнул, перевел дыхание, закрыл глаза…ты не боишься меня?  - девочка накопырила губки.
- С чего мне бояться тебя? ТЫ странный. Отведи меня домой – да, точно,. Он наконец-то смог совладать с собой. Как она вообще оказалась здесь? Ближайшие дома в десяти-двадцати километрах отсюда.
- Как ты здесь оказалась?
- Я заблудилась
- В лесу? – она кивнула.
- Твоя семья живет за лесом?
- Нет, она живет воооон там – маленькой, еще пухловатой ручкой она словно кинула невидимый мяч куда-то за горизонт.
 -Ты долго…ходишь здесь? Сколько по времени?
- Я заблудилась вчера.
- Ты была в лесу одна? Тебе не было страшно?
- Нет -она замотала головой – Дядя, а как тебя зовут?
- А как ты хочешь, чтобы меня звали?
- Ты что волшебник?  - изумленно спросила девочка.
- Называй меня так, как ты хочешь. Я не знаю своего имени.
- Не знаешь своего имени? – девочка приоткрыла свой маленький ротик с молочными зубами в знак удивления. И нахмурила бровки -они стали домиком.  – Она слишком много хмуриться, надо бы ей об этом сказать…
- Нет, не знаю. Придумай мне -теперь она сложила свои губки в трубочку. Почесала головку, слегка надула щечки. И с внимательным, таким серьезным и как это часто бывает забавным взглядом оглядела его с головы до ног.
- Я могу придумать тебе любое имя, верно? – я кивнул.
- Ива. Ты будешь Ивой.
- Но это женское имя – возразил я. К своему ужасу, я понял, что с каждым проведенным вместе с ней мгновением, она нравится мне все больше.
- Ну и что?
- И как же ты меня будешь называть?
- Дядя Ива – мужчина усмехнулся.
- Что ж, пусть будет так – её нахмуренное личико просияло. Мне…впервые не хотелось расставаться с человеком. Я опустил глаза и посмотрел куда-то вдаль. Мои руки все еще покоились на её несформированных плечиках. Смотря на малиновый окрас неба, я чувствовал как она пилит меня взглядом. Наконец, видимо, не выдержав она спросила:
- Дядя Ива, ты не спросишь, как меня зовут?
- Ну и как же тебя зовут? – мужчина повернул к ней голову.
- А ты угадай! – Дядя Ива сделался задумчивым.
- Диана – лицо девочки переменилось в ту же секунду, как только я произнес это имя. Ротик открылся, глаза вылупились, бровки полезли на маленький лобик.
- Да ты точно волшебник! Откуда ты знаешь?
- Что знаю?
 — Это мое настоящее имя!  - крикнула девочка (как выяснилось -Диана). Я опешил. Поскольку, я десять лет не слышал людского разговора, отличного от моего, и тем более – лет семнадцать – человеческого крика, то еще и ко всему удивлению упал на пол из своей неудобной позы. Диана перепугалась.
- Дядя Ива что с тобой?! Дядя ива! – я смотрел как она кричит и дергает своими пальчиками мой вязаный кардиган, а сама, видать, что-то вспоминает. Я сам, пройдя через все это, не понаслышке знал какого это быть в аффекте. Что же могло случиться с таким удивительным ребенком, как она?
- Диана!  А ну проснись! –  одной рукой обхватив обе её ручки, я оторвал их от моей одежды, и снова взял за плечи, слегка тряся, и боясь сделать больно. Её глаза стали стеклянными, из них медленно и ровно катились слезы, словно по расписанию. Рот был плотно замкнут. Он стояло неподвижно. Я тряс её сильнее, с каждым новой секундой, пролетавшей так быстро.
- А ну немедленно проснись!
- Мама…только и сказала она. Понятно…
- Как же тебя доставить домой? – Диана вновь резвилась и смеялась. Аффект прошел так же незаметно, как и пришел. Никогда, не видел подобного ранее.
- А что у тебя там? – её любознательная головка, уже стремилась в мой дом. Я остановил её одним движением, и наконец смог отпустить детские и такие прекрасные плечики. Она странно посмотрела на меня. А потом растопырив руки, выставила на показ свои ободранные коленки- мол на, смотри! Достаточный предлог? – лицо её было настолько смешным, что я в порыве счастья, а может из-за волшебной атмосферы природы рассмеялся. Она улыбнулась мне своей детской непринужденностью. 
- У тебя найдётся бинт? – игриво спросила Диана. Я закатил глаза.
- Пошли – только и успел сказать я. Диана была уже на пороге моего дома.
Зайдя с ней в переднюю, я внимательно посмотрел на себя в зеркало- что это означает? Мои глаза были такими же, я ведь не стал слепым, но и она не казалась незрячей. Так в чем же дело? От этих размышлений меня отвлек шум разбитого стекла. Я ринулся вглубь дома.
Она стояла в какой-то странной позе, вновь с этими неподвижными глазами, из которых томно капала соленая вода. Рядом с ней лежала черная земля, и разбитая невзрачная ваза, которая, несмотря на свое состояние, была мне очень дорога. Вдох-выдох. Спокойствие – вот что может меня сейчас спасти.  Я наклонился к ней, сел над одно колено, и вытер её слезы. Она ожила. Закрутив головою, будто забыв, где находится, она остановилась в итоге на мне. И вновь просияла как маленькое солнышко, как загадочная и грустная луна. Так, смотря этими лучезарными глазами на меня какое-то время, её руки обвили мою шею, а тело – такое теплое, живое, человеческое плотно прижалось к моей груди.  Эти детские объятия имели какой-то сказочный эффект. Что-то внутри меня как бы сломалось. В жизни каждого человека наступает такой момент. Ломается что-то дряхлое, и вместе с тем важное- представление о жизни, которое из настоящего медленно или очень стремительно перекочевывает в прошлое.
Мне стало так тепло. Это тепло, напомнило мне о холоде, всегда ассоциировавшимся у меня с душой. Откуда теплу взяться в холоде? Даже глаза мужчины были похожи на две большие льдины, айсберга. Тогда от холода он был готов умереть, теперь тоже самое повторялось с теплом. Человек холодный – к нему не привык, оно ему совсем не идет. Тепло заставляло таять многолетние льдины в душе, оно заставляло плакать, быт чувствительным, а значит и более открытым. За многовековую историю человечество достаточное количество раз обожглось на совей надежде и вере в исключительно добрых людей, чтобы теперь бояться проявления своих искренних и чувств, и доверия.
Это тепло пугало меня. Поэтому я и отстранился. Посадив её на безопасное расстояние от себя, я спросил её, как ветер спрашивает у ив:
- И часто это с тобой происходит?
- Что именно?
 - Эти… (а если она не знает о них? Что же мне делать, отступать уже слишком поздно!) припадки.
- А – Диана облегченно вздохнула, узнав корень проблемы. Да из неё отличный руководитель получится! Надо не забыть сказать ей об этом… - это…бывает по-разному. Иногда несколько припадков в сутки может случиться, а иногда – и целый месяц все спокойно.
- Когда началось? – Дядя Ива сказал это как можно непринужденной. Как всегда, говорят люди, для которых подлинная тема- важнее всего. Он взял валявшуюся на полу сочную, молодую травинку, что видимо, залетала ветром в его постройку-призрака, и теперь без остановки крутил её в руках.
- Когда мамы не стало. Здесь…многое напоминает о ней -только и сказала Диана. Затем её ротик открылся, и она как можно элегантней закрыла его ручкой – зевнула.
- Хочу спать – уже засыпающим голоском пробормотала девчонка. О нет, нет, нет. Только не это!
- Ты чего, а ну давай просыпайся! Я ведь тебе колени еще не обработал!
- Обработаешь потом, когда я проснусь. И подползя ко мне, она в последний раз посмотрела на меня, слегка улыбнувшись. Положила головку ему на колени.  Её пухленькие губки сладко чмокнули. Раздался тихий храп.
В душе потеплело еще сильнее, и я впервые подумал о том, что никогда не замерзну, если в душе будет вот так тепло. Никогда. 
 Так и сидел, Мужчина, в жилах которого текла тоска, не шевелясь и смотрел глазами, в коих не было любви, стеклянными глазами на спящую Диану – девочку, которая одна на всем белом свете не боялась его.
Глава вторая…
Он боялся её разбудить, поэтому так и сидел - не шевелясь. И смотря куда-то вдаль…туман постепенно начал рассеиваться, а романтическое облачко, что летало над озерцом в конечном счете поплыло куда-то вдаль. Солнце восходило на свой извечный трон. Он всматривался в её черты и терзался в своих мыслях. Это всегда беспокоит – когда не можешь найти решение проблемы. Ведь для него это была проблема. Когда он закрывал глаза и проваливался в глубокий сон, ему всегда снилась пустыня. Пустыня холода. Дворец льда. Он бродил, в одной рубашке и коротких штанах по снегу. Его пальцы на ногах обжигал холод. Его руки окоченели, и он не знал своего имени. Он бесцельно бродил по пустыне, и не мог оттуда выбраться. Это было его наказанием. А за что? Почему он должен быть наказан? Почему он всегда нес наказание за грехи, которых не совершал? Он даже не знал почему живет. Зачем он это делает, кому это нужно? Но и способов убить себя он не находил. Обычно, он просыпался с влажными глазами, которые, однако, за все десять лет жизни в одиночестве, так и не смогли выдавить из себя соленую воду. 
Что с ней делать?  Он перечитал много книг, и узнал несколько довольно важных уроков. Один из них гласил – никогда никого даже самых близких людей, не посвящай в свои сокровенные тайны. Ему не повезло. Его тайна была снаружи- хранилась в его внешности, так что скрыть было тяжело. Но это девочка, казалось другой. Меня впервые осенила мысль о том, чтобы показаться людям. Может быть, все прошло? А что, если нет?  Подол платья надежды всегда несут сомнения. Всегда.
Наконец, Диана проснулась. Был уже вечер. Солнце мирно село за горизонт, так же, как и встало. А небо было украшено несколькими тучами, что тянули на произведение искусства. Что там, они была даже лучше. Четкие ох очертания словно резали мякоть неба -от этого наслаждался глаз. Темные тучи продолжали прорезать свой путь, залетали птицы, напуганные внезапной грозой. Солнце, в последний раз, окрасило своего друга в мандариновый цвет и скрылось за тучами. Они расплылись, как дамы после сорока. Диана встала и посмотрела на меня.
- Дядя Ива, ты красивый – она сказала это, влюбленно смотря на меня-  я буду иногда навещать тебя. Тебе здесь не одиноко? У тебя есть жена? А дети? Дети есть? Может быть внуки?
- Я так старо выгляжу? – я почти обиделся на её слова.
- Нет. Сколько тебе лет?
- Почему ты обращается ко мне на «ты?
- А что нельзя? – её детская непосредственность была настолько прекрасной, что пугала. (Ведь не зря мужчины бояться красивых женщин). Я засмотрелся в её голубые глазки-васильки.
- Пойдем, я отведу тебя домой.
- Что, уже? Но ведь уже поздно!  -запротестовала. Ух, характер!
- Да, ты права- она снова стала походить на солнышко – сначала я обработаю тебе колени – Диана скорчила мене гримаску и высунула язык в знак протеста.
- Ты только посмотри, ведь дождь будет! – я посмотрел на маленькое окно. Да, погода действительно была на её стороне
- Жди здесь -сказал я как можно суровей.
Через некоторое время, дядя Ива вернулся с бинтом и засаленной аптечкой. Я смотрела на него…и он был единственным, кто не пугал меня. Он казался мне…слепым. Но он видел и это было странно. И он сам, сам вообще был странным. Нормальные так себя не ведут, даже папа с мачехой ведут себя по-другому.
- Ай, больно! – девчушка зашипела на мужчину, плотно вцепившись в его вязаный кардиган. Только тут она его и рассмотрела толком… И залилась смехом.
— Это что вообще такое? – проговорила Диана, и откинулась на пол, держась за живот. Из-за неё Дядя Ива неровно наклеил пластырь. Порывисто фыркнув, он вновь закатил глаза.
- А что в этом такого? – нет, на этот раз я не стану ей ничего прощать. Я забрал аптечку, порывисто встал, и ушел.
- Эй, дядя Ива! Дядя Ива! Ну ты что, обиделся? –быстро, своими маленькими и прозорливыми ногами она исколесила весь его дом. Наконец, найдя его в странной, беспорядочной, и захламленной комнате, в который стоял холодильник и один стул. Из этого, можно было предположить, что находятся они на кухне, которая кроме этих двух атрибутов, больше ничем кухню-то и не напоминала. Он стоял у «плиты» и смотрел на маленькое, как и все в доме, грязное окошко.
- Дядя Ива, ты что действительно обиделся? – она обняла его за ногу. Снова. Меня начинали сковывать слезы. Мне было так обидно! Я закусил губу, - в различных романах было сказано, что МУЖЧИНЫ НЕ ПЛАЧУТ. НИКОГДА. Теперь, я пытался последовать их примеру. Это оказалось сложнее, чем я думал. Но ведь я плакал всего три раза в моей жизни! Что за мистика такая? Почему?
Кажется, она слушала всхлипывания Мужчины.
- Дядя- вымолвила Диана, сама уже задыхаясь от слез. Дети ведь – зеркала – дядя Ива, ты что…плачешь. Он отвернулся. Хотел порывисто уйти. Все его сознание о мире, все его одинокие и такие несчастные мечты, все его одиночество в целом с молниеносной скоростью летели и разбивались об вот эту странную реальность, что обнимала его за ногу.
Хотел порывисто уйти…однако вместе этого взял и перецепился через неё, умудрившись при этом, зацепить что-то острое и колючее- скорее всего шип его любимой розы. Диана упала вместе Мужчиной. Теперь оба плакали навзрыд. Из его руки сочился дивный туман. – Девочка перестала плакать. Теперь рыдал только он. Как всегда, один. Не замечая странного дыма. И белых, таких привычных капель. Ребенок быстро встал на ноги, и взял его руку. Именно она была источником этого странного дыма. Он тоже перестал плакать, сильно-сильно зажав губу так, что впервые почувствовал вкус этого дыма.
- Что это? Почему у тебя…нет крови?
— Это моя кровь -всхлипнул Мужчина.
- Я не понимаю.
- У меня было такое с рождение. Это моя особенность – сказал он, и выдохнув продолжил – и моя тайна – она заглянула ему в лицо., он одернул руку.   В этот момент, вблизи ударила гроза. Полил сильный дождь.  Тако они и сидели в молчании - девочка и мужчина- оба на полу, оба на коленях, оба в тишине и одиночестве, под мерный звук капель, что безудержно просили о помощи у холодного стекла. Стекло словно пронзало его, вонзалось так далеко, что казалось он задохнется. Но с каждым новым вздохом, он убеждался в обратном и прятал глаза.
Глава третья……………………………..
Обида потонули в молчании.
Как только дождь закончился, Мужчина спешно встал, и направился к двери. Диана наблюдала. Она видела, как он открыл её, чувствовал, как свежий ветер залетает в это странное обиталище, в котором сочеталось чудовищное с волшебным. Он стоял в дверях- ждал её.
Полно, хватит мне чувств. Если все это сон, скоро я должен проснутся. Это…не для меня.
Я все еще ждал её. Впервые за всю жизнь, я ждал кого-то.
Девочка непреклонно сидела на полу. Наконец, вздохнув, и увидев удивительную непоколебимость этого сверхчувствительного и странного человека поднялась с колен. Ей не хотелось отсюда уходить.
- Давно ты тут живешь? – спросила она.
- Десять лет – проворчал он.
- Ты живешь здесь всю мою жизнь и еще три года - он все еще смотрел на меня. Такой высокий, и большой. Кажется, он застилал тучи. Но при всей своей серьёзности, удивительной странности я…просто не могла бояться этого дяди. Что же со мной не так? Может я влюбилась?
К слову, они уже выходили на природу. Дул сильный ветер. А травы все еще были покрыты росой. В воздухе чувствовалась эта странная, ни на что непохожая свежесть. Словно новая, только что прибывшая, кровь леса. Только сейчас, я увидел клумбы ромашек и роз.
- Почему ты выбрал эти цветы? – мужчина небрежно посмотрела сначала на неё, потом - на клумбы.
- Расскажу по дороге.
Мы начали свой путь.
- Я не хочу возвращаться домой- девчонка ныла постоянно. Мы миновали лес, я еле оттащил её от озера. Кто знает, что у неё в голове?
- Сколько еще мы будем идти? Я хочу есть! – я дал ей несколько ягод. Совсем чуть-чуть, чтобы её не стошнило, как меня в своей время от передозировки.
Мы миновали луга. Это наполнило мне о моем долгом путешествии. Мне было интересно. Мы мало говорили, ведь я на неё обиделся. Я все еще не видел никаких ближайших домов, сколько же шла эта девчонка? 
- Дядя Ива, ну ответь! Ты на меня обиделся? – Мужчина остановился.
- Да.
- Почему?
- Потому что я сделал это своими руками. А ты, даже не зная, как это было тяжело, начала смеяться надо мной.
- Но ведь это выглядит смешно! – возразила Диана.
- Тогда попробуй сделать что-то в том же духе! Я посмотрю на твои старания! – почти крикнул Ива, и направился дальше. Сейчас они были в поле. Диана, все еще смотрела на его удаляющуюся фигуру, с широко открытыми глазами, видимо до сих пор не понимая причину. Затем, вздохнув, она крикнула:
- Подожди, дядя Ива! – он даже не стал оборачиваться, просто замер на месте. Диана подбежала к нему, задевая свое платьице мокрыми колосьями.
- Прости. Я не хотела – какой-то странной манипуляцией она посмотрела на него словно не своим лицом. Глаза расширилась, губки стали маленькими и пухленькими, бровки немного приподнялись, она стала похожей на красивую куклу. Но главным было не это, дядя Ива чувствовал её искренность, красота – к черту её, в конечном счете она ничего не определяет.
Я не мог оторваться…от её глаз. Я начал бояться её еще сильнее.
Она снова обняла мою правую ногу. ДА что же она так ноги мои любит!
-Возьми меня на руки и скажи, что простил.
- Я могу просто ответить тебе.
- Нет, я хочу, чтобы ты поднял меня на руки! – затопала ногами о хрустящую землю девочка – когда я сюда бежала, я взобралась на вон-то дерево -оттуда открывался удивительный вид. Я хочу увидеть это снова!
Он поднял её молодое тельце, без всяких прикрас и округлостей, которое еще не отошло от той детской пухлости и красоты больших щек. Её глаза хотели поглотить весь мир. В них так и светилось любопытство к каждой бабочке, мурашке или жучку.
Девочка заерзала у него на плече.
- Скажи, что ты простил меня- она взяла его лицо в свои руки, смотря прямо в проклятые глаза, - что сейчас выражали тревогу.
- Я простил тебя.
- Ну вот и отлично, и я простила тебя! А теперь поцелуй меня! – я опешил.
Его лицо залил румянец.
- Я никогда никого не целовал раньше.
 Она засмеялась на всю громкость молчаливой округи, выставляя напоказ свои заячьи передние зубы. Её сдобные губки цвета спелой смородины впервые поцеловали Мужчину., который раньше был Парнем, который еще раньше был Мальчиком. Слой за слоем. Воспоминания открыли перед ним его детство, невольно картинки, картинки, слишком много картинок… заяц на свалке, порванная вена, белый дым, страх, страх на каждом из лиц, которых он встречал. Пот, удар, крик отца, документ т -об отказе на ребенка. Слезы, страх, белая кровь, что течет в жилах вечно одинокого мальчика…
Но мальчик давно уже стал парнем, что со временем превратился в мужчину.
Он ответил на этот поцелуй со всей соей неумелостью. Чем больше человек испытает эмоций, тем сильнее он хочет убежать от вскрытия их.
Девочка испуганно отпрянула. Её лицо долго не могло избавиться от маски удивления. Она быстро захлопала кулачками по его плечам. Он опустил её.
Они продолжили путь, но уже в молчании. Через двадцать с небольшим минут, до их ушей донеслись первые крики и гавканье собак, - такое ощутимое и громкое.
Это были её родители со спасателями и собаками.
Диана, вдруг вцеплялась в руку мужчины, он – ответил ей тем же.
Одни были уже в нескольких метрах от других. Наконец, он смог увидеть людей- впервые за последние двенадцать лет своего отшельничества.
Разочарование – первая эмоция.
Страх - вторая.
Страх, ужасный по своему размаху, всепоглощающий страх перед этими глазами. Страх, будто ты увидел дьявола во плоти. Красота ушла на второй план, забрав все собой; все объедки и остатки эмоций. 
Так значит ничего не изменилось, его очи – холодные как айсберг и красивые как шип розы наполнились прозрачными, как стеклянный шарик слезами. Шарик, которому вскоре придется разлететься вдребезги. Всепоглощающий плед, что закутывал его уже двенадцать лет, и не давал спокойно жить, дышать. Его очи, наполненные слезами, обратились к Диане, что ковыряла носком землю и крепко держала его ладонь -не отпускала. Тем ни менее…
При виде свои родителей, она выпустила его пальцы, разбежалась и ударилась в объятия своих родителей. Мачеха, отец, искатели и собаки, что беспрестанно лаяли на этого странного человека – он не знал, не мог оценить, а может уже и не помнил, как они выглядят. Все люди для него были одинаковыми, все…кроме неё.
Поначалу, они смеялись с трудом, однако так продолжалось, к счастью всех каких-то, несколько секунд. Все поскорее хотели забыть это страшное видение недодьявола.  Когда эти злосчастные секунды прошли, всю округу залил не только детский, перестав тем самым, быть одиноким, но и родительский смех, слезы радости  после долгой разлуки. Эта была трогательная сцена. Смеялись спасатели, угомонились собаки, и только странный мужчина остался прежним.
- Скажи, Диана, этот мужчина похитил тебя? – не оборачиваясь на него, сидя на корточках спросил папаша Дианы. Она дико замотала головой, в знак протеса.
- Он нашел меня, обработал мои колени, и даже… -она покраснела, но быстро сообразив продолжила – и даже отвел меня к вам. Вам стоит его поблагодарить -родители переглянулись, и натянуто улыбнулись.
- Ну же! – Диана уже тянула папу за рукав.
Постепенно, все начало плыть перед глазами. Я посмотрел на свою руку и вспомнил, что она, совсем недавно была в белом дыму, - в моей крови. Нет, не сейчас продержись еще немного…
Отец не дал себя увлечь.
- Диана, тот человек- плохой. Больше никогда с ним не общайся- грозно крикнул он, и уже взял девчушку за руку, мачеха помогала ему, сделав то же самое с другой рукой. Они уходили. Диана брыкалась, но родители были сильнее. На секунду в её глазах, я увидел беспомощный страх – когда ты еще не понимаешь, что происходит. Через несколько мгновений, она упрямо повернула свою головку в мою сторону и закричала своим персиковым голосом:
-Я к тебе еще приду!  - а потом, уже не проговаривая слова вслух, добавила – обещаю! Спасатели – все без исключения пряча глаза, и удерживая своих вновь разозлившихся собак покидали это место.
Воздух на природе стал душным. Тучи вновь нагромождались - одна на одну. Уже было темно. Ночь. Звезды только начинали выходить из своих дневных будуаров. Он порывисто развернул свой корпус и побежал, что было мочи. Бежал ли он от воспоминаний прошлых или от сегодняшнего дня? В конечном счете, он был просто одиноким мальчиком.
Силы прокинули его на пол дороги. Он споткнулся об торчащий камень и пролетел несколько метров. Белые царапины и легкий дымок покрыли большинство участков его тела. Глаза закрылись, проливая удивительно соленую воду. Слишком много…слишком много воспоминаний за один день…я задыхаюсь.
Тогда г-н Ива заснул крепким сном. И ему впервые за все это время подумалось, что кровь его похожа на звездную пыльцу…
Глава четвертая……………………………
Диана сдержала свое слово. Однажды ночью, снова под рассвет она проникла к нему в дом. Это было через два месяца после их первой встречи.
Сначала он встретил её сурово. Но она продолжала улыбаться и радоваться встрече так, что он растаял. Как ледник. Как айсберг, и возможно…Как человек. Она выросла за эти два месяца. Постепенно он начал посвящать её в свои тайны. Читал книги, научил нескольким рецептам, и рассказал почему же так сильно влюблен именно в эти два цветка.
 - По-моему в них вся Вселенная. В них и жизнь, и смерть. А как насчет тебя? Есть уже мечта? Кем хочешь стать?
- Я хочу стать судьей, как мой отец. Хочу помогать людям и наказывать преступников.
- А преступники, по-твоему, не люди? – этот вопрос тогда сильно её озадачил.
- Папа, говорит, что -нет. Он говорит, что люди совершившие преступления -звери.
- Меня с рождения считали преступником – сказала дядя Ива краснея.
- Почему? За что?!
- За то, что я родился – спокойно ответил г-н Ива, нарезая морковку – так что скажешь, меня можно считать за монстра? – Диана была сильно поражена и ничего не ответила. На дворе стоял август-месяц. Деревья медленно и томно начинали окрашиваться в самые теплые тона – от мандаринового до золотого.
Она была так не постоянна. Казалось, что в одно ухо у неё влетает- а в другое вылетает. И Диана была невероятно любознательной, неусидчивой, и жизнерадостной девочкой. Интересно сохранит ли она эту жажду жизни с годами? Дядя Ива думал, что нет. 99 процентов людей утрачивали её.
Они вместе сделали пугало (неизвестно зачем), и даже посадили несколько цветов. Диана назвали их особенными именами – Ави и Анаид. Она много смеялась, терпеливо слушала уроки, все время крутилась на месте.  Когда он говорил ей одну вещь, она спрашивала уже о другой... Часто спрашивала его о жизни. Почему он так живет? Почему у него нет жены и детей? Они...умерли., или с ними что-то случилось? Обычно, в такие моменты дядя Ива предлагал пострелять раков. Это была забава- понятная только им.
Родители невзлюбили этого странного господина. Они не спрашивали его имя, но Диана рассказывала о нём день и ночь,  болтала  без умолку. Однако, вскоре сильно за это поплатилась. Поскольку она продолжала убегать к нему, непрестанно возвращаясь в определенное время через несколько дней родители решили запереть её дома. Так, она впервые в возрасте семи с половиной лет лишилась свободы из-за кого-то. Это заставило её задуматься…о том, как лучше сбежать. Запирая её, родители не могли взять в толк что настраивают свою дочь против их же самих. Но любой ребенок уже человек. Почему взрослые думают, что это не так? – Сами же были детьми. Почему они думают, что мы ничего не чувствуем, ничего не знаем. – Девочка просто этого не понимала.
Наконец-то. Решение! Связав из своих девичьих тряпок плотную «нить», и убедившись в её прочности, девочка скинула её в вниз– подобно Рапунцель. Родители к тому времени были еще на работе, а в двухэтажном уютном домике, где всегда было полно предзакатного света и радости тихо спала овдовевшая бабушка, да гувернантка работает на кухне, окна которой выходили в другую сторону. Итак –, прием, прием все чисто! Она аккуратно (как тогда ей думалось) спустилась по этой лесенке вниз и вновь убежала. Бежала долго, очень долго- так, что колени уже трусились и грудь раскалывалась от громких покатов вдохов и выдохов. В конце концов – добежала. Было тринадцатое августа. Дом, как всегда, казался заброшенным - от него повеяло одиночеством. Да так сильно, что Диана аж содрогнулась. И все же вошла -родители учили её – ничего не бойся, мы всегда будем рядом. Если даже не на яву, так в сердце. Борись во чтобы то не стало. Добивайся всегда поставленной уели и…бла-бла. Она знала, что в папиных словах есть смысл, но намного больше здравого смыла, ей нравился этот странный и очень красивый человек, который всякий раз отправлял домой её с маленьким томиком какого-то зарубежного классика. Прокашляв то ли для приличия, то ли от волнений, то ли выполняя какой-то священный ритуал, её маленькая ручка прислонилась к закрытой, слегка облупившейся двери темно-бирюзового, облезлого цвета. Он открыл ей. Улыбнулся.
Она стала больше навещать его, особенно в последние дни августа. Затем – началась школа, и это было более затруднительно, чем раньше. Г-н Ива просил свою маленькую принцессу поберечь здоровье, и приезжать только на каникулы. Девочка восприняла это как оскорбление, и перестала пачкать свою форму и брюки только для того, чтобы пробежать несколько километров и постучать в заветную дверь.
Наступила осень.
Начались обычные дни. Поплыли. Он жил, как прежде. Сам себе готовил, чинил в доме – если что-то ломалось, много читал и наблюдал как нежно вянут его детки – алые розы и белоснежные ромашки. И все же…без неё было скучно. Мужчина забоялся этого чувства. Он стал говорит еще меньше, но за то его кошмары иногда были прерваны тем самым романтичным и таким неловким первым их воспоминанием…
В конечном счете, гуляя средь леса, мужчина, или г- Ива впервые за долгое время услышал знакомый стук ног об черную землю. Это была она.
Он пригласил её в дом. Сделал ей любимого чаю, бросив туда пару лепестков роз. Она была тронута. Он смотрел на неё из-за чашки чая, и вновь заметил, как она подросла. Порою, ему казалось, что она растёт не по дням, а по часам. Её волосы стали длиннее, и ухоженней. Постепенно детская дикость, маленькими шажочками покидала её. В тот же день, к ним пришли люди. Но не осмелились даже войти в дом. Они пришли с битами, с собаками, и злыми физиономиями, но как только завидели его – страх сковал их. Все что они могли сделать, это забрать Диану – но девочка брыкалась, и упрямо не хотела покидать Мужчину. Пришлось и её оставить - ушли ни с чем. Напоследок, Диана крикнула, что пробудет здесь три дня – не меньше.
-Вы обещали! – в ответ она услышала лишь вой собак да угрюмое молчание взрослых. После этого визита, дядя Ива заметно побледнел. Диана спросила, что с ним, он устало ей улыбался и предложил почитать. Так они проводил большую часть времени -вместе. Три дня растянулись на целую неделю, «визиты» родителей повторялись все с тем же реквизитом, как-то раз они пришли даже с религиозными фанатиками и экзорцистами - но и те, ничего не смогли сделать. И каждый раз, Диана выталкивала их самыми разными колкостями, каждый раз бледнел и Мужчина, в жилах которого текла тоска.
Со временем, его рука затянулась, оставив лишь небольшой шрам на теле. Так происходить со всем. Так же, к концу обещанной недели Диана знала уже каждый уголок в домике, и по совместительству, обиталище дяди Ивы.
Спали они вместе. На одной кровати. Порою, когда еще было тепло он стелил ей на улице, и спал в обнимку. Тогда, они могли созерцать столь прекрасные звезды. Их точечное сияние, и белизну далеких плеч. Звезды всегда ассоциируются со свободой, работники что застряли в рутине – не видят их. Не замечают они так же, как пыльца с их далеких планет сыпется на наши головы. Лирика, уж простите…замечтался.
Так и продолжалась их жизнь. Уж не знаю, о чем они столько разговаривали -день и ночь. Она любила говорить, ему было приятно слушать. Он был неплохим, как человек. Когда они говорили и были вместе, стирались обидные прозвища, и вообще как-таковые названия в их жизнях, она больше не была Дианой, маленькой принцессой, или «грозой» как её прозвали в школе. А он - Мужчиной, в жилах которого течет тоска, вечно-одиноким мальчиком, воплощением всего человеческого зла в мире, дядей или хотя бы г-ном Ивой, он был просто им; а она была просто ею. Это стирание границ сильно сближало их. Но каникулы закончились. Самым ярким воспоминанием за всю осень стал предпоследний день её пребывания у него. Она тогда пошла домой – что-то взять, но родители застали дома и заперли. Сбежать было действительно трудно вэ тот раз, тогда Диана решила купить ему телефон. Так она, как всегда, с грязными коленями и руками бежала к своему любимому дяде Иве с большущей тыквой и крошечным кнопочным телефоном, что был в заднем кармане её джинс. Мужчина изумился при виде этой странной вещи, теперь казалось он действительно живет жизнью настоящего человека. Диана не стала спрашивать, что в его понимании «настоящий человек». Она была просто рада, что он рад. Вот и все.
Как мало нам нужно для счастья, порой это всего лишь песня, что насвистывается самим собою, а порой это смех и радость любимого, все, что угодно кроме дорогих подарков — это не счастье, это мимолетная радость, за которую нужно платить. А счастливый человек никогда не взимает плату.
Итак, осень кончилась. Наступила зима -она не приехала. Он старался не переживать. Позвонил. Покраснел. Выдохнул с облегчением- никто не взял трубку. Разочарование. Страх. Страх за кого-то -новое тревожное, и абсолютно неприятное чувство. Словно маленькие шипы как осколки стекла разрезали всего его. Из-за страха становилось постоянно душно – в результате чего, он часто спал с открытыми окнами при минусовой температуре. Что еще сказать? - Розы завяли. В том числе твой любимый Анаид с Ави. Я связал себе шарф. Я связал еще один…тоже себе. Ты не думай, только себе, кому же еще?
Что за чувство такое странное? Знаешь я думал: я кое-что знаю об этом мире, я много читаю и меня невзлюбило общество… Но оказывается я ничегошеньки не знаю, вот тебе пример – каждый раз беря в руки новую книгу чувствую себя полным идиотом. Кажется, что я многое знаю, но как только приходится открывать рот -куда-то испаряются все мои знания.
Я…хочу знать как у тебя дела. Не подумай. Просто…я не думаю, что любить тебя это хорошо с моей стороны.
                25декабря**года.
Г-н Ива взял шарф, надел обувь и пошел на озеро. Добравшись, сквозь ветки, усыпанные снегом, до своего места назначения, он ступил на хилую почву. Ему нравился этот холод - обжигал тело. Холод и тепло – две противоположности, что могут сливаться в одно целое во время кульминации. Разве не удивительно?
Он заложи руки за спину и продолжил в том же духе…
Она приехала на небольшом трамвайчике только, когда зацвела вишня. Она стала еще прекрасней. Еще краше. Постепенно, очень медленно шкодница начали превращаться в красавицу. Пухлость совсем отошла от рук юной леди. Она приехала с подарком. Ему было все равно. Ведь. Самый главный подарочек в его жизни это -она. (конечно, он трепетно отнесся к упаковке).
Когда Диана уехала, отбыв у него впервые за три месяца, мужчина вздохнул с некоторым облегчением. Он всю ночь не спал  - думал о том, кто же для него эта девочка. ТО, что любить её нельзя- он, конечно, знал. И то, что запрещений плод сладок – он тоже знал. Так кем же для него является эта девчонка? – ребенком, свояченицей, другом, любовницей, девушкой, женщиной, кем??? Он мучился в терзаниях. Вдруг сильная боль пронзила одну из его рук. Он с удивлением поднял её на свет. Шрам на левой руке начал пульсировать.
- Что это?
Ей минул восьмой год. Настало лето. У неё появилось больше друзей, и тем ни менее, она всегда предпочитала им – его компанию. Может потому, что он – опытней. Он дарил ей цветы, они ходили в лес – собирать ягоды и баловаться с водой. С ним у неё торжественно состоялась первая рыбалка. Вишневым оттенком отливали её щеки, когда она рассказывала о мальчике, что решил признаться ей в любви.
 Я почувствовал тогда что-то неровное, негладкое и очень больное в моей душе, я не знаю как-то объяснить.
                12.06 ***года
Постепенно тоска начала улетучиваться. А одинокий заяц самым естественным образом перекочевал в долгий ящик под кроватью.
В какой-то момент начал боятся, что потеряю тебя. Это случись примерно в июле. Тогда я понял, что кем бы ты для меня не была – ты ценна.   
                26.08***года               
Словом, вот так проходили совместные дни Дианы и господина Ивы.
Дни шли, их погоняли месяца, на которых кричали года. Диане стукнуло уже двенадцать, он нарисовал ей красивейший портрет. Её характер немного изменился за это время. Она стала более капризной, чем была раньше. И …более красивой. Я все еще пытался сохранять невозмутимость при виде неё, возможно только поэтому она и выбрала меня, думала ведь ,что мне – все равно.
                15.12***года
Я видел, как растёт её грудь, как округляется её тело, как её чудесные веки опускаются, и начинают смотреть на людей через призму своего опыта и мнения. Пускай еще малого, но уже насыщенного. Больше она не фильтрует людей, она попросту их не подпускает к себе. Теперь у неё действительно много друзей, и уже есть поклонники. Она все еще краснеет, когда говорит о них.         
Сегодня мы крупно поссорились. Это первая наша ссора. Она убежала. На что я мог рассчитывать? Неужели я действительно думал, что смогу…что достоин счастья? 
                17.04***года
Диана уехала. Я не видел её больше шести месяцев, уж не переехала ли её семья. Пришлось проверить…
В городе, на меня смотрели как на зачумленного. Ужасное, отвратительное чувство. Чувство детства. Мои кошмары возобновились.
Не то, чтобы я без тебя жить не могу, просто...
                31.09***года
Ей стукнуло семнадцать. Она наконец-то полностью превратилась в лебедя- грациозного, но и претенциозного. Она не считается ни с кем...судя по её рассказам. Я подарил ей подарок -она расплакалась и разбила его. Я плакал вместе с нею, непонятно почему. Потом она вдруг обняла меня. Людям свойственно запоминать чувства. Будь ты слепым, глухим, бесчувственным, или наоборот- ты всегда запоминаешь моменты, где твои эмоции ярко проявляются.
В последнее время меня стал посещать другой, более страшный чем холодная пустыня кошмар – мне снилось, что ты уехала навсегда. 
                03.03***года
Мы вновь дружны. Ты по-прежнему любишь говорить. Продолжай- мне приятно слушать твой голос (хотя он и не мелодичен). Неужели я влюбляюсь? – Дурак, я давно уже в тебя влюблен, но все еще не знаю кто ты для меня... При всей своей холодности, дистанции, которая проявляется уже во всех твоих движениях ты все еще сохраняешь детскую живость так тебе присущую. Не будь холодной – людей всегда пугал холод. Кружись, веселись, смейся, наслаждайся жизнью, пока еще можешь! Знаю…звучит слишком банально, да? – Видимо из меня никудышный писатель.
Как-то раз, когда деревья снимали со своих величественных крон листья, они водили пальцами по воде -вместе, синхронно. Она смеялась, широко открывая рот и обнажая свои светленькие зубы – они не были идеальными – слишком много клыков. Он смеялся вместе с ней. Смотрел своими удивительными глазами на неё. Их смех впитывали деревья, что жили там, да духи леса. Приятно осознавать, что твою тайну сохранят. Внезапно, Диана перестала смеяться.
- Почему ты не спрашиваешь, что со мной случилось? Где я была? Почему отсутствовала  так долго и стала такой холодной?
- А я должен? – я всмотрелась эти глаза, в которые так боялась заглянуть. Уххх, до чертиков боялась.
- Да – поколебавшись ответила девушка – ты должен.
- Если тебе станет легче - рассказывай.
- Нет, так люди нормальные не говорят. Просто…знаешь все меня спрашивают: «что случилось», «что случилось»- задолбали уже!
- В таком случае: почему ты хочешь, чтобы я еще раз спросил тебя об этом? Разве ты не устала пояснять всем причину своего…поведения? – она молчала. Счев это за хороший знак, г-н Ива продолжил – знаешь, принцесса, о чем-то следует и помолчать. Иногда безумно хочешь, что-то узнать да разве можешь? Люди как по мене слишком наглые и глупые, ведь судят с первой попытки, с первого шанса – именно поэтому им не стоит доверять.
Мы помолчали. Я добавил:
- Никому не доверяй на все сто.
- Даже тебе?  - девушка незаметно пододвинулась немного ближе. Теперь их дыхание смешалось в одно маленькое  облачко – вроде бы большое, но такое ненадежное, как и мыльный пузырь. Они смотрели в глаза друг другу.
- Я так и не поняла, почему люди ненавидят тебя.
- А я так и не понял, почему ты не боишься меня.
- Скажите честно – кажется она придвинулась еще на несколько сантимов – господин Ива…как вы ко мне…относитесь - облачко расселялось.
Её губы приблизились и в конечном счете, прильнули к моим. Я был ошарашен. Та ночь, когда я держал её на руках, и этот день такой яркий, что готов меня разорвать.
Долго думать не пришлось. С горячностью. Ответил. Да разве он мог по-другому? Она была столь желанна, столь прекрасна, столь чиста. Не знаю, сколько они целовались. Это время…просто куда-то пропало.
Неужели ты для меня – любимая?
Закончив, я увидел, как красиво блестит её кожа, и через несколько секунд мне так же стала видна твоя слезинка, медленно доплывающая на своем одиноком кораблике вниз, до твоего подбородка.
- Кем я была для тебя?  -тихо спросила девушка. Я жалостно улыбнулся, просто не имея никаких шансов, никакой возможности отвести глаза.
- Ребенком, которого я всегда любил -это означало конец.
- А твое отношения поменялось…сейчас? – её голос уже дрожал. Мне было совестно делать тебе больно. Но ведь обрезать надежды лучше, чем подавать их безосновательно, не правда ли?
- Нет.
Тогда она порывисто встала. Ничего не сказав. Лишь следы её поведали мне, что она меня ненавидит. Больше я никогда в жизни её не видел. Я знал это. Еще сидя у этого живописного озерца, и чувствуя себя человеком я знал, что она уйдет. Это был конец. Конец нашей истории. Вы скажите – такое невозможно, что это за притча такая?! Однако люди рождаются, живут, растут, участья, ссориться, любят но рано или поздно уезжают. Так случилось и с нами. Она просто уехала и больше никогда не вернулась в родные края.
Это наш конец. Да?
                18.10.***года
 А он...он прожил еще один десяток лет дожив до пятидесяти со своим одиноким зайцем. Кошмары повторялись, книги зачитывались и перечитывались, еда готовилась, солнце светило, дождь иногда капал на крышу – он её латал. Так вот. А однажды вечером, идя к замерзшему озерцу, он зацепился пальцем за какую-то ветку. А может и что-то укусило. Как бы там ни было -из руки начал валить дым. Так много. Я даже испугался, но все же не стал поворачивать назад.
Тогда он, как всегда, встал на хилую почву замерзшего озера и стал плавно размахивать своими красивыми рукам в воздухе. Его кисти обдало жаром. Потом холодом, заем жгучим холодом, как огнём. Он Кружился один. В ночной тиши. На морозном воздухе. Вдыхая в свои легкие этот рак зимы, этот холод, что заполнял его душу. Его пальцы рассекали воздух, его корпус непринуждённо, и свободно кружился в черном лесу, его ноги были гибче шеи лебедя. Однажды он видел балеруна. Тот так высоко прыгнул -казалось до небес. Почему бы попробовать?
Он приземлился на тот же лёд. Он впервые лежал на нем. Приятное это чувство. Боялся ли он? Догадывался ли о чем-нибудь? Как бы там было, а до того,  как он понял – лед треснул. Господин Ива замерз в леденящей воде. И только звезды, со своей пыльцой, так похожей на белый дым были свидетелями этой смерти. Он умер при звездах. Разве это не чудесно?
Не жестоко ли?
                После жизни. 12.12.***года
Звезды продолжали грустно смотреть на клавиатуру всей планеты. Как жаль, что время идет так быстро. Скоро их не станет, они войдут в свои дневные будуары и пробудут там вплоть до следующей ночи. А затем они взойдут вновь – величественные, прекрасные, и невероятно грустные, они засияют снова.