Отпуск с подругой жены

ПРОЛОГ
За окном была только середина июня, но уже стояла дикая жара. По графику отпусков и согласованию с непосредственным начальником Серёгой, я мог рассчитывать на две недели отдыха во второй половине июля.

Мы с женой Кирой погасили ипотечный кредит года три назад, и даже недавно рассчитались с банком за автомобиль, так что за последнее время у нас поднакопился небольшой финансовый «жирок». Поэтому, после нескольких лет «паузы» в заграничных поездках, мы на семейном совете решили «шикануть» и в этом году отдохнуть на море за рубежом.

Заграничные паспорта мы заблаговременно сделали на себя и отдельно на сына Сашку ещё зимой, но темой виз не озаботились, рассчитывая провести всё лето на съёмной даче. Но наши планы сорвались, а до поездки оставался месяц. Интернет пестрил красочными отзывами тех, кто не успел получить шенгенскую визу за аналогичный срок, и Кира была категорически против моего предложения подать документы в посольство через агентство, где вопрос вклейки в паспорт вожделенного зелёного прямоугольника, вроде как, решался за оставшееся у нас время. Была середина «нулевых» годов и хотя вопрос получения «шенгена» тогда уже значительно упростился, но риск «пролететь», безусловно имелся.

На горизонте отчётливо стало вырисовываться турецкое направление, против которого я ничего не имел, и супруга углубилась в изучение отзывов о его курортах и отелях на просторах интернета. Ежедневно после работы за ужином я слушал её своеобразные «отчёты» про «пятёрки» Кемера, Белека, Сидэ…

Дня два-три мне удавалось «переваривать» поступающие потоки информации, затем я стал путать: где песчаный, а где галечный пляжи; где воздух морской, а где он «смешан с целебным хвойным»; чем «ультра всё включено» отличается от «экстра всё включено» и так далее. Ещё через день-два мой мозг сдался и перестал запоминать услышанное про бассейны с морской водой, кровати «кинг-сайз», водяные горки, наличие свободных топчанов на пляже и периодичность смены постельного белья. Я действительно не мог ответить на Кирин вопрос, что по-моему лучше: какой-то там «бич резорт» или что-то там «палас отель», о котором мы говорили позавчера.

Мне, на самом деле, было всё равно: за две недели чистым воздухом лёгкие не очистить, море подальше от берега итак будет чистое, двух горячих блюд на выбор во время ужина мне хватит, а пиво разбавляют (по слухам!) там везде.

Дабы процесс отбора не стал бесконечным, ну или, как минимум, не перевалил за дату начала моего отпуска, надо было переходить к финалу этого кастинга, о чём я и сказал супруге. Она согласилась и мы решили, что к вечеру следующего дня Кира выберет три (ну, максимум — пять!) лучших по её мнению варианта и мы завтра за ужином вместе решим, какой отель победил.

На том и порешили.
ГЛАВА 1
«Отпуск — это право работника, его надежда на отдых. Но только его начальник знает, устал он или нет». Так любил говорить генеральный директор компании, в которой я тогда работал. Тем не менее, несмотря на грозную поговорку, с его стороны не было ни одного случая, чтобы кому-нибудь из сотрудников отменили плановый отпуск и тому пришлось бы сдавать путёвки и билеты. Во всяком случае мне такие факты были не известны.

Главное для шефа было то, чтобы отпуск был «по графику»: «Порядок — превыше всего!» Ежегодно в декабре ему приносили на подпись приказ с приложением сводной таблицы, он его подписывал и отдавал в «кадры». Всё, шеф был спокоен. А «кадрам» главное было то, чтобы у них заявление от сотрудника с резолюцией генерального директора имелось. Им эта таблица была «до фонаря». Но все предпочитали об этом молчать.

Поэтому, отдавая через секретаря бумажку на подпись, мы говорили ей магическую фразу «по графику», она делала какую-то отметку и шеф ставил свой размашистый автограф.

То есть с этой стороны моему отпуску ничего не угрожало и, спокойно отработав день, вечером я направился домой, предвкушая окончание затянувшегося процесса по выбору отеля на турецкой земле. На дорогах было относительно свободно, в том числе благодаря сезону отпусков, и я довольно быстро добрался домой.

Открыв дверь своим ключом, я увидел её и моё беспечное настроение улетучилось в один момент. Интуиция подала самый красный сигнал тревоги. Это даже была не интуиция, а животный инстинкт самосохранения. Напряглись все ресурсы организма. Адреналин вырабатывался вёдрами.

В коридоре, собираясь уходить, стояла она! Подружка жены — Марина! «Непутёвая»! Мы не разминулись буквально из-за пары минут.

— Привет, Лёш, — сказала она.

— Привет олигархам! — ответил я. — Когда наши акции вырастут?

— Ну, ладно, Кир. Я пошла. Всем — пока, — Марина быстро попрощалась и прошмыгнув между мной и стеной коридора выпорхнула за дверь.

— Что на этот раз у неё случилось? — спросил я супругу, на всякий случай, не торопясь снимать уличную обувь: вдруг куда-то надо срочно ехать или лететь, ну бежать, наконец!

— Всё нормально. Иди руки мой и будем ужинать, — улыбаясь ответила она. — Зря ты на неё так реагируешь.

Я ничего на это не ответил, переобулся в тапочки, помыл руки и сел за стол.

— Жарко сегодня, да? Я тебе пива купила, — сказала Кира и достала из холодильника запотевшую бутылку.

Чувство опасности достигло пика, но жена молчала уже секунд пять и я сам спросил:

— Вы с Маринкой проиграли нашу квартиру в казино? Или купили земельные участки на Луне?

— Нет, ну что ты! Мы что, дуры что ли?!

Я дипломатично промолчал.

Кто такая Марина? Это — подруга (30+) моей жены ещё со времени их совместного обучения в институте. С интервалом в два года они обе вышли замуж и с разницей в один год стали матерями. Учились девчонки на вечернем отделении, днём — работали. Кира — бухгалтером в крупном холдинге, Марина — финансистом в известной нефтяной компании. После декретного отпуска подружка моей жены перешла на работу в одну из крупнейших аудиторских компаний с мировым именем, где и продолжала трудиться, очень неплохо продвинувшись по карьерной лестнице.

В личной жизни у Марины было два похода замуж и дочь после первого из них. Внешне она была среднего роста и утверждала, что чуть-чуть не дотягивает до стандарта «90-60-90». Я считал, что она не «не дотягивает», а «утягивает» до стандарта свои первые «90», второй цифрой ошибочно указывает свой вес, неправильно округляя его в меньшую сторону, а на последние «90» у неё слишком много приключений.

Но был ещё один прикол Матушки-Природы: она одарила Марину тёмным цветом волос. Та, считая это вопиющей несправедливостью, тратила кучу времени, средств и энергии, устраняя эту ошибку и упорно красила волосы в белый цвет. Что, с моей точки зрения, делало её внешне более соответствующей распространённому мнению о зависимости уровня интеллекта от цвета волос.

Только это — ещё не всё! У Марины была какая-то мега-активность, не проходящая вместе с годами и поразительная способность притягивать неприятности. Она быстро увлекалась новыми начинаниями, но набивала на них столько шишек, что из сюжетов её жизни нужно делать сценарий для ремейка кинофильма «Невезучие».

Так, несколько лет назад, когда вся страна зачехляла теннисные ракетки и покупала кимоно с горными лыжами, она, желая быть в тренде, записалась на очень недешёвые трёхдневные курсы на одном подмосковном курорте. Там её чему-то научили, но главное — ей внушили, будто теперь она умеет кататься и может это делать на любых склонах.

Сказано — сделано! Об окончании курсов Марине выдали красивый сертификат, она накупила в фирменных магазинах не менее красивую горнолыжную экипировку, выяснила, что все «звёзды» катаются на лыжах в Альпах и приобрела недельный тур на французский курорт Шамони (мягко говоря, не самый дешёвый вариант из возможных).

Цель у неё была благая: найти второго мужа, так как первый к тому моменту от неё уже ушёл. Не претендуя на абсолютную точность своей догадки, Марина предположила, что обеспеченные европейцы, в том числе холостяки, бродят толпами на подобных курортах и просто обязаны будут обратить на неё внимание. Для концентрации заинтересованных мужских взглядов именно на ней, обычно используемый купальник в данном случае не подходил и она приобрела всю одежду очень ярких (как ещё говорят — кислотных) цветов.

Со всем этим барахлом Марина прямо из магазинов, естественно, притащилась к нам домой, для демонстрации обновок Кире. Наш однокомнатный «фамильный замок», в котором мы тогда жили, не позволял мне своими размерами и планировкой удалиться с сигарой и бокалом коньяка в свой кабинет или в библиотеку, чтобы не мешать дамам. Поэтому я сидел на кухне и смотрел телевизор. Вернее: пытался смотреть. Потому что периодически из комнаты доносился взрыв смеха и на пороге кухни возникала Марина в чём-то из обновок, а за её спиной мелькала Кира с вопросом: «Ну, как тебе?».

Не первый раз попадая в подобную ситуацию, я отвечал односложными «нормально», «ничего» и «хорошо» по беспроигрышной формуле «2-2-1»: два «нормально», затем два «ничего» и на пятый раз — «хорошо». Действует безотказно, создаёт иллюзию активного участия в процессе и приносит славу человека, разбирающегося в вещах.

На каком-то этапе этого дефиле меня заинтересовал один маленький нюанс и я спросил, когда они вновь появились на кухне:

— А где лыжи и палки? Или в Шамони это — не главное?

— Лёш, ну ты что? Их же напрокат берут, — ответили они почти хором.

— А это всё там нельзя было напрокат взять? Ну, ботинки то уж точно! Они же тяжеленые!

— Ботинки должны быть свои, их каждому персонально под ноги подбирают. И вообще, это — вопрос гигиены. А экипировку я такую там не найду и буду ходить «как все»? Одинаковая? — эмоциональность Марины была на высоте.

— Ну тогда всё ясно. В этом наборе тебя со спутника видно будет.

— Вот именно!

— Что же за ноги у тебя такие, что тебе лыжные ботинки надо специально подбирать? — буркнул я.

— Мужлан! — фыркнула Марина своё любимое оскорбление (как она считала), повернулась и ушла в комнату.

— Лёш, ну зачем ты так? — сказала мне Кира.

— Да бред всё это! Надо новости включить, послушать про то, как на курортах в Альпах в прокатных конторах экипировка закончилась, остались только одинаковые армейские лыжные костюмы 60-го размера.

— Я всё слышу, — донеслось из комнаты.

— Отвезёшь Маринку на следующей неделе в аэропорт? — приобняв меня за плечи спросила жена.

— Куда я денусь? Отвезу. Но прицепа у меня нет! — громко сказал я последнюю фразу.

Спустя несколько дней рано утром я вёз в Шереметьево Марину и два тяжеленых чемодана, поддерживая, в меру сил, светскую беседу:

— Ну, ладно, допустим, в одном — ботинки, но в другом-то что? Ты купила вторую пару, чтобы не ходить в одном и том же целую неделю?

— Отстань!

— Или потому, что ты боишься сносить пару ботинок до дыр и не найти там ничего на свои нестандартные ноги?

— Отстань, говорю!

— А, я понял: ты всё-таки бежишь из нашей страны. На ПМЖ? Я подозревал, что твоя тяга к языкам неспроста.

— Отстань!!!

Языки она действительно знала. Английский, немецкий и немного (по её меркам) испанский. Но основным иностранным языком для неё был французский, она даже школу заканчивала специализированную.

В аэропорту я докатил чемоданы до стоек регистрации, которая ещё не началась и встал в очередь, которая уже была.

— Всё, Лёш, спасибо! Дальше я сама, — сказала мне Марина.

— Как сама? Ты чемодан на ленту не закинешь! Нет уж! Я тебя зарегистрирую на рейс и только потом рвану на работу. Меня Кира убьёт, если узнает, что ты не улетела, потому что тебя в аэропорту придавило твоим же чемоданом.

— Если что, то мы поможем девушке, — повернулся к нам парень из весёлой компании стоявшей впереди нас в очереди.

— Девушка, а вы куда кататься едете? — продолжил он, обращаясь уже к Марине.

— Всё! Езжай давай! — зашипела она на меня.

Я понял, что дальше она справится сама (с чемоданами), пожелал ей хорошего отдыха и оставил её с весёлой компанией, с которой она уже активно общалась.
ГЛАВА 2
Долетела до Женевы Марина без происшествий, добралась до французского курорта и заселилась тоже без проблем. Она даже успела в тот же день взять в прокате лыжи и спустилась несколько раз с одного из относительно пологих склонов. Всё это Кира узнала от неё по Скайпу, как и то, что на следующий день Марина собиралась на более крутые горки. По её логике, на пологих склонах катаются дети, а брутальные холостяки толпятся на почти отвесных спусках.

На следующий день, где-то в районе обеденного перерыва, мне позвонила супруга и с плачем сообщила, что Марина в больнице. Из разговора я понял, что она сломала ногу, но умудрилась это сделать каким-то особо сложным образом и ей требуется операция. Причём, чем раньше — тем лучше, иначе у неё может развиться и потом остаться навсегда хромота.

Судя по всему, для французской стороны это была типовая ситуация. Курорт связался с госпиталем, тот её принял и готов был проводить операцию. У Марины попросили копию страховки и недоумевали, почему страховщик не шлёт гарантийное письмо об оплате. Надо сказать, что несмотря на свою «блондинистость» (а может быть, именно благодаря ей) она купила самый расширенный вариант страховки в довольно известной компании. В её крови не обнаружили следов алкоголя и причин для отказа в выплате не было никаких. Но время шло, а письма всё не было.

И тогда, рыдая от перспектив стать «хромоножкой», Марина позвонила на работу, почему-то уверенная в том, что за этот проступок её теперь уволят. Но она решила, что лучше быть безработной, но с нормальной походкой.

То, что произошло дальше, ничего кроме уважения к её работодателю, у меня не вызывает. А нет! Ещё зависть!

Её непосредственный начальник, получив информацию о произошедшем, сообщил об этом, согласно внутренней инструкции, в службу по работе с персоналом. Те уточнили, было ли катание в разрешённом месте, в положенное время и в трезвом ли состоянии, а затем потёрли руки и подключили юристов. Те, в свою очередь, спросили, каталась Марина до этого на лыжах или нет и когда узнали про наличие у неё того самого разноцветного сертификата, уверенно приступили к работе.

Они сделали и отправили три письма: в страховую компанию с требованием немедленно подтвердить госпиталю оплату расходов на лечение особо ценного для компании сотрудника; на курорт — о сожалении по факту травмоопасности его склонов для отдыхающих, прошедших необходимое обучение и имеющих соответствующий документ об этом и в госпиталь — о том, что его расходы в любом случае будут компенсированы.

Копии этих писем были пересланы (согласно внутренних регламентов) в головной офис аудиторской компании. Там ситуация вполне укладывалась в шаблон: ценный сотрудник в свой отпуск поехал кататься на лыжах на курорт среднего (по меркам штаб-квартиры) ценового уровня. Предварительно сотрудник прошёл обучение горнолыжному делу, не употреблял алкоголь и тем не менее получил травму. Имея страховку на этот случай, он не получает врачебной помощи. Да это же беспредел! «Наших бьют!», как говорят в России. И головной офис (должны же они что-то сделать, получив служебную записку из представительства) направляет письмо в Агентство по развитию туризма во Франции (очень серьёзная структура) с просьбой подключиться к решению вопроса с оказанием медицинской помощи сотруднику международной компании…

Кто в итоге оплатил госпиталю его расходы Марина так и не узнала, операция прошла успешно, и её с ногой в гипсе через неделю отправили домой, выделив для неё в самолёте два кресла рядом.

Комичность ситуации придаёт тот факт, что в багаже она везла не вторую пару ботинок, а водку, матрёшек и красную икру. На сувениры, как позже выяснилось. Почему Марина решила одаривать французов именно такими товарами, она потом внятно ответить так и не смогла.

После поднятой вокруг её персоны шумихи, руководители курорта мечтали только об одном: чтобы к ним вернулись прежняя тишина и публика, которая за эту спокойную атмосферу платит вполне достойные деньги. И дабы Агентство по туризму снова не беспокоилось по поводу уважаемой гостьи, они, рассыпаясь в извинениях перед Мариной, официально запросили у неё разрешение отправить её багаж и личные вещи из номера по адресу указанному ей при регистрации в отеле. Конечно, за счёт курорта! Ей, только недавно перенёсшей операцию, явно было не до шмоток и уж тем более — не до стратегических запасов «сувениров» и она, бегло прочитав бумагу, подписала её.

Французы в Шамони оказались аккуратистами. Они упаковали два Маринкиных чемодана в плотную целлофановую пленку и нацепили на нее пломбы, исключающие незаметное несанкционированное вскрытие. Вещи из номера (вплоть до початого тюбика зубной пасты в ванной) они сложили в новую спортивную сумку с логотипом отеля, добавили туда бутылку местного вина (в качестве комплимента) и потом также упаковали и опломбировали. Из Франции багаж вылетел без проблем, а вот в России у таможенников возникли вопросы насчёт коммерческого использования десяти банок икры, семи бутылок водки и неисчислимого количества матрёшек. Но настоящий «вывих мозга» у них вызвало направление движения груза…

Французы, желая полностью избавить «мадемуазель Марину» от хлопот (а себя — от Марины), указали в почтовых документах плательщиками таможенных платежей себя, разумно предполагая их отсутствие вообще. Поэтому они были несказанно удивлены полученным счётом для оплаты, а особенно — перечнем облагаемых пошлинами товаров. «Мадемуазель» резко подняла свой рейтинг в их глазах.

Накануне выписки из госпиталя сотрудник отеля привёз Марине запечатанный конверт, в котором были: её паспорт, кредитные карты и наличные деньги из сейфа. В день вылета (и выписки) из госпиталя Марине выдали костыли и её личные вещи, среди которых были: куртка, комбинезон, шапочка, перчатки, лыжные ботинки и сами лыжи с палками!

— Это — не моё, это из проката, — объясняла она персоналу госпиталя.

— Это привезли вместе с мадемуазель, — отвечал ей сотрудник, сверяясь со своим списком.

Он был, корректно говоря, афро-европейцем и дорожил своим рабочим местом. В его обязанности не входило принятие решений по вопросу приёма обратно на хранение вещей пациентов. У него был список и пронумерованная ячейка в камере хранения, все вещи из которой он должен выдать «мадемуазель», получив от неё подпись в журнале. Дело было ранним утром, его начальство ещё не приехало и он, протянув Марине авторучку, предложил ей расписаться, а сам обещал позвать дежурного врача, как самого главного. Та поставила в журнале свой автограф и крепко задумалась.

На ней была её футболка, а также халат и один белый тапок из гардероба госпиталя. Ну и гипс, конечно. Надеть комбинезон на травмированную ногу было нереально. В это время ей в палату принесли завтрак и «нянечка» попросила Марину не затягивать время, так как скоро к ней придёт врач, выдаст документы, скажет рекомендации по лечению и затем её будет ждать автомобиль госпиталя, чтобы отвезти в аэропорт Женевы.

— Мадемуазель может не волноваться, всё будет организованно в лучшем варианте, — улыбаясь сказала работница госпиталя.

Но Марина почему-то волновалась. Она, благо проблем с языком не было, обрисовала и показала свой гардероб и для большей наглядности выставила вперёд загипсованную ногу. «Нянечка» на секунду задумалась, смотря на гипс, а потом заулыбалась и сказала:

— Мадемуазель может не волноваться, её повезут прямо до самолёта на кресле, и мы дадим ей плед, чтобы укрыть ноги. Этот плед и кресло надо будет вернуть, но это — не проблема: в самолёте ей дадут другой плед. Мы обязательно уведомим об этом авиакомпанию.

— В Москву я прилечу голая и на костылях … — на русском пробубнила «мадемуазель».

— Что, простите?

— Мне нужен острый нож и скотч! Очень срочно, пожалуйста!

Надо отдать должное медперсоналу госпиталя, но и то, и другое они довольно быстро принесли. На глазах у изумлённой «нянечки» Марина распорола брючину комбинезона примерно до уровня колена, просунула туда ногу в гипсе и обмотала снаружи скотчем. Француженка с восхищением смотрела на представительницу России. Та обула здоровую ногу в лыжный ботинок и спросила, нет ли случайно у них какого-нибудь рюкзачка, чтобы в него положить второй. Медработница кивнула и за пару минут принесла потрёпанный армейский вещмешок НАТОвского образца. Он конечно резко контрастировал с «кислотными» цветами всей остальной её одежды, но выбора у Марины не было.

В это время пришёл дежурный врач и с порога сообщил, что всё хорошо: автомобиль её уже ждёт и с ней поедет сотрудник госпиталя, который будет её сопровождать до посадки в самолёт. Он с неподдельным интересом посмотрел на примотанную скотчем к гипсу брючину комбинезона, но никак увиденное не стал комментировать, а перешёл к делу. Доктор вручил «мадемуазель» папку с бумагами о её лечении, кипу рентгеновских снимков и подробно рассказал о назначениях, прокомментировав каждый выписанный рецепт. Всё, он выполнил свою миссию и с удовлетворением выслушал ответные слова благодарности пациентки. Но у неё был ещё вопрос. Про лыжи с палками.

Врач был профессионал. Если бы его спросили, как оперировать какой-нибудь сложный вид перелома, он бы подробно всё рассказал, а административные вопросы были явно не самой сильной его стороной.

— Я вижу, что Вам вернули Ваши лыжи. Так?

— Это не мои лыжи, они из проката. Мне надо их туда вернуть.

— Так позвоните им! Вам нужен телефонный аппарат?

— Нет. Я не знаю их номер телефона. Квитанция осталась в отеле.

(На самом деле, квитанция к тому моменту уже была бережно упакована в сумку и направлялась вместе с чемоданами в Москву).

— Хорошо. Давайте мы посмотрим по телефонному справочнику. Как называется фирма?

Естественно, Марина не помнила ни название, ни адрес прокатной конторы. Время поджимало. Врач уже не первый раз посмотрел на часы.

— Мы не можем больше ждать, вы должны ехать в аэропорт. К сожалению, мы не можем оставить у себя ваши вещи и вам придётся взять их с собой. Но вы не волнуйтесь, пока вы будете ехать, мы свяжемся с отелем, где вы останавливались, может быть они смогут помочь. Тогда наш сотрудник на обратном пути заедет в прокатную фирму и отдаст им лыжи.

Марина вспомнила, что заполняя бланк на аренду экипировки, указывала название отеля и успокоилась, предполагая, что так как срок проката истёк, то из фирмы уже наверняка звонили, чтобы её найти.

Её на кресле закатили в карету «скорой помощи», погрузили злополучные лыжи и машина направилась в сторону виртуальной швейцарской границы к ближайшему от Шамони аэропорту Женевы.

Рассуждения Марины про то, что её ищут в прокатной конторе были логичны. Но не для фирм, работающих на курортах во французских Альпах. Защищённые от невозврата инвентаря гарантийным депозитом, в фирме даже мысли не допускали о том, чтобы беспокоить состоятельную (а других там нет) клиентку по поводу просрочки возврата не самых дорогих (зато самых ярких!) лыж на каких-то несколько дней. Поэтому, прибыв в аэропорт никакой новой информации сотрудник госпиталя не получил и, выкатив кресло с пациенткой, взял с собой её вещи и повёз к стойкам регистрации.

В воздушной гавани Женевы видели не один десяток (сотню, а может и тысячу) травмированных горнолыжников, поэтому ситуация с таким пассажиром была для её персонала типовой. Марину пересадили в кресло-каталку с логотипом аэропорта и отпустили молодого человека из госпиталя на все четыре стороны, подписав у него какую-то бумагу. Он сунул лыжи принимающей стороне, пожелал пациентке из далёкой России хорошего полёта и мигом улетучился, катя перед собой кресло из госпиталя.

Та, не успела и слова ему сказать, как включился и заработал чёткий (швейцарский!) механизм работы персонала аэропорта с малоподвижными пассажирами. Проезжая мимо магазина с сувенирами, каталку остановили и Марине сказали, что «ворохом» лыжи и палки перевозить нельзя, нужен чехол, который можно купить здесь. Сотрудник аэропорта сам сходил в магазин, узнал цену, привёл продавца с мобильным терминалом для оплаты банковскими картами и упаковал инвентарь.

Затем — регистрация на стойке для пассажиров бизнес-класса, паспортный контроль и предполётный досмотр без ожидания в очередях. Всё прошло чётко и быстро. До начала посадки оставались считанные минуты и Марина обратилась к своему сопровождающему с просьбой отвезти её в какой-нибудь магазин, чтобы купить хоть что-то в подарок друзьям и родственникам. Но тот отказал, потому что первой на борт должны были пропустить её, а только потом — пассажиров бизнес-класса и далее всех остальных.

«Мадемуазель» уже почти успела расстроиться, как её цепкий взгляд увидел всего в нескольких метрах от неё на витрине маленького магазинчика головку сыра, диаметром примерно, как небольшая пицца… Сопровождающий её сотрудник сдался от Марининого красноречия про любовь к этому продукту через пару минут, а ещё через пару — сыр в красивой подарочной упаковке уже был у неё.

До самого борта самолёта она была доставлена на коляске. Рейс выполняла самая известная авиакомпания России. Стюардессы помогли Марине разместиться согласно данных в посадочном талоне на первом ряду кресел салона эконом-класса, но сразу после того, как все пассажиры вошли на борт и был задраен люк, шепнули ей на ушко, что она может пересесть в салон бизнес-класса. Ту не пришлось уговаривать дважды.

Несмотря на предупреждение о том, что питание и напитки ей положены согласно купленного билета, стюардессы как-то прониклись к девушке в гипсе и предложили выпить. «Уж если пить, то коньяк», — решила та. После пары рюмок, выпитых натощак, Марина захмелела и пыталась угостить немногочисленных пассажиров салона бизнес-класса купленным в аэропорту сыром. Но те, почему-то не хотели есть и она, угомонившись, уснула.

По прибытию в Москву сначала из самолёта выпустили всех пассажиров. Потом её усадили на коляску и с очередным сопровождающим она прошла паспортный контроль, получила с ленты выдачи багажа зачехлённые лыжи и покатила к выходу, где её ждали мы с Кирой.
ГЛАВА 3
Вся эта история очередной раз прокрутилась у меня в голове, пока я наливал себе пиво в бокал. Супруга поставила на стол одну тарелку с ужином и села напротив меня.

— Не понял: ты что есть не будешь? — спросил я.

— Я с сегодняшнего дня на экспресс-диете. Ты видел, как Маринка к лету похудела?

— Нет, не видел. Давай, хоть пивом поделюсь.

— Какое пиво? Исключено.

— Чего она хотела? — я уводил разговор с опасной темы про лишний вес (с чего бы он не начинался и как бы не продолжался, но заканчивался всегда одинаково: Кириным испорченным настроением и умозаключением, что ей надо худеть).

— Да так, потрещали немного о разном. Ничего особенного.

— Тогда давай ставить точку в конкурсе отелей Турции, и выберем достойного того, чтобы мы в нём остановились. Сколько финалистов ты в итоге отобрала? — спросил я, залпом осушив полстакана пива: было действительно душновато.

К моему удивлению, эта фраза не вызвала у Киры прежнего энтузиазма, она не достала кучу листочков со своими записями, а долила мне из бутылки в бокал остатки пенного напитка и сказала:

— Лёш, а может поедем не в Турцию? Мы там уже были, да и делать там особо нечего, будем тупо валяться на пляже, ты же первый «опухнешь» от такого отдыха.

Такого поворота событий я не ожидал. Тут невооружённым взглядом были видны следы Марининой обработки. Как в тот раз с акциями.

Дело было примерно полтора года назад. Приехав как-то раз домой с работы, я застал их обеих на кухне за ноутбуком. К нему из комнаты тянулся сетевой кабель. «Значит они сидят в интернете», — подумал я и пошёл мыть руки. Судя по долетающим репликам, дамы были явно чем-то возбуждены. Когда я вошёл на кухню, Кира затараторила: «Лёш, тут Маринке такое предложили! Это был наш шанс! Вот послушай!».

Далее последовал короткий рассказ супруги, суть которого была в следующем: у Марины есть знакомый (то ли трейдер, то ли брокер) который (естественно — под чарами её красоты) предложил ей купить акции неких (неважно каких) металлургических компаний, приносящих доход до 30 процентов в месяц.

— Вот смотри: это график их стоимости в реальном времени! — ко мне повернули ноутбук. — Марина говорит, что сейчас все олигархи живут на доход от акций.

Подружка жены сидела, вальяжно положив руку на спинку соседнего стула и периодически кивала высокоподнятой головой во время этого рассказа. Тут я заметил на столе папку с документами и Кирин паспорт… Предчувствие нехорошего росло.

— А почему ты сказала «был» про наш шанс?

— Решение надо было принимать быстро: сам понимаешь, такие предложения разлетаются мгновенно и брокер не мог долго ждать.

— Ты уже их купила?!

— Да, две штуки. Маринка десять взяла.

Я посмотрел документы в папке. Они сделали взнос учредителя (как бы купили паи) в ОФБУ некоего среднего по российским меркам банка. Фонд, согласно данным сайта самого банка, декларировал высоко рискованную политику инвестирования, обещая не маленькую доходность: тридцать процентов! Только не в месяц, а за год. Сдать эти «паи» обратно до оговорённого срока, даже с небольшой потерей в деньгах, было затруднительно. А до окончания срока было ещё более трёх лет.

— Марин, ты можешь позвонить своему «брокеру»? — спросил я.

— Я уже звонила, но он почему-то не отвечает. А что случилось? — встрепенулась она.

— Надеюсь, что ошибусь, но похоже, что кто-то «выскочил» из фонда с вашей помощью.

На следующий день стоимость «взноса учредителя» снизилась на треть.
ГЛАВА 4
— А куда мы поедем? — спросил я. — Виз у нас нет, а в Египет я в июле не хочу: жарковато там в это время.

— Есть же ещё безвизовые страны, а не только Египет. Таиланд, например, — ответила Кира. — Море там тёплое, полно фруктов и морепродуктов. И мы там ни разу не были, значит нам будет, что посмотреть. Цены я уже глянула, примерно тоже самое выходит. Поехали туда, Лёш, а?

— Насколько я знаю, там есть сезон дождей. Он, случайно, не в июле?

— Ерунда! Маринка говорит, что разделение на сезоны там условное…

— Стоп! Причём здесь Маринка? Ты, кстати, узнай у неё, где она будет в дни нашего отпуска. Затем мы возьмём у Сашки глобус и мысленно как бы проткнём его насквозь из этой точки. Вот то место, где будет выходное отверстие и есть место для нашего спокойного отдыха.

— Так ты не против Таиланда? Значит летим на Пхукет. Здорово!

— Кир, подожди. Что там с дождями в это время? Надо почитать. А то будем сидеть в номере и вместе с комарами ждать: когда же лить перестанет.

— Хорошо. Как тебе этот отель? — супруга поставила на стол ноутбук, на котором уже была загружена красиво сделанная фотография. — Полистай сам «вправо-влево»: там ещё есть.

— Красиво. Делал профессионал. Что я могу сказать?

— Тебе тоже понравился? Вот и здорово. Смотри, я тут уже выписала цены на наши даты. Почти, как за Турцию. Помнишь, мы с тобой говорили?

— Он там один? Я имею ввиду отель. А как же неделя жёсткого отбора, выбор финалистов?

— Лёш, в нём Маринка уже была. Говорит, что там просто отлично. Я его уже посмотрела, почитала отзывы. Действительно всё хорошо. Пора выкупать путёвки, времени остаётся немного, а сейчас ещё и скидку дают за бронирование до конца недели.

Интуиция подавала сигнал тревоги и я спросил:

— А она сама туда не собирается в это время?

— Ну и что? Веселее будет. Да и с Сашкой побудет, если мы куда-нибудь вдвоём захотим сходить. Она же не с нами в номере жить будет!

— Кир, нам не надо «веселее», нам надо «спокойно». Просто отдохнуть. А с ней этого не получится. Если она летит в Таиланд, то мы должны лететь на Кубу. Кстати, ураганы там обычно осенью, может цены посмотрим?

Мы ещё немного поспорили, в итоге — супруга «надулась» и ушла в комнату. Я вышел на балкон покурить. Ситуацию «разрешила» тёща — Тамара Борисовна (за глаза — «царица Тамара» или просто «царица»). Её угораздило позвонить дочке именно в тот момент. Обсудив ситуацию, «её высочество» захотело переговорить со мной и Кира позвала меня к телефону, громко шепча:

— Я не знаю, что она хочет тебе сказать. Я ей просто про Таиланд сказала.

— Сдала мужа властям, эх ты, — сказал я и взял трубку.

Кира, скрестив руки на груди, стояла рядом, явно собираясь слушать весь разговор.

— Да, Тамара Борисовна. Слушаю Вас.

— Алексей, я что хотела вам с Кирой сказать, но всё забывала как-то. Мы с Витей в августе собираемся на юг. В Крым, если точнее. И хотим взять с собой Сашеньку, чтобы он покупался, загорел, поел фруктов. Короче, чтобы перед школой набрался сил. Недели на две-три. Вы же не будете против?

(Не уверен, но мне показалось всё-таки мизерное наличие вопросительной интонации в последней фразе. А Витя — это тесть).

— Мне ваши планы были не известны, мы с Кирой поговорим об этом. Лично я думаю, что это было бы здорово.

Супруга рядом яростно кивала головой.

— Вот и хорошо. Тогда сделайте согласие на выезд ребёнка за границу. У нотариуса, разумеется. Крым — это теперь заграница, если ты не знал.

— Конечно не знал, новости я ведь не смотрю.

Кира сложила ладони в позе молящегося человека.

— Опять сарказм. Ну ладно, тогда сразу к сути. В Таиланд, в эту столицу разврата и антисанитарии везти Сашку нельзя, он там точно что-нибудь подцепит…

Супруга зажмурившись трясла перед моим лицом сложенными ладонями и шепотом приговаривала:

— Молчи, Лёша. Молчи, молчи…

— … а вы езжайте: дело молодое…

— Лёша, не надо. Молчи.

— … Сашеньку на эти две недели привозите к нам. Договорились?

И здесь микроскопический элемент вопросительной интонации всё-таки был. Жена кивала головой.

— Да. Кстати, не знал, что Вы бывали в Таиланде, раз так хорошо его знаете. До свидания.

Кира взвыла и обхватила руками голову. В трубке что-то скрипнуло и связь прервалась.

— Теперь я просто обязан с тобой туда съездить, — улыбаясь, сказал я супруге. — Кстати, то, что ты там тоже можешь что-нибудь подцепить — её, похоже, не особо волновало. Про себя я вообще молчу.

— Так ты согласен?

— Поехали. Мы с тобой давно вдвоём никуда не ездили, а тут — Таиланд. И Сашка нормально две недели у твоих на даче проведёт, а потом ещё две — в Крыму. Только давай в другой отель: Маринке ведь теперь не с кем сидеть, если мы куда-нибудь «намылимся».

— Ну, Лёш! Давай в этот. Я тебе обещаю, что она не будет жить в соседнем номере.

— Ловлю на слове! Вообще-то она и так нас может «достать» в пределах всего острова. Только мы её ещё из нашего отеля в свой выпроваживать будем каждый день. Всё! Решено. Выкупай путёвки.

Оставшиеся до отпуска дни пролетели незаметно. Марина периодически наведывалась к нам, но это происходило в то время, когда я был на работе и поэтому мы с ней не пересекались. Кира удивлялась, как я определяю дни её визитов, на что я отвечал, что ощущаю аромат её духов. Наконец, в один прекрасный день меня «прищучили»: я снова определил, что подружка жены у нас днём была и спросил супругу:

— Сегодня опять наша попутчица приходила, что-то случилось?

— Лёш, как ты это вычисляешь? Она не пользовалась парфюмом два дня (я попросила), и ты не мог уловить остатки его запаха с одежды. Скажи, как? У меня скоро паранойя будет: я начинаю думать, что ты где-то камеру установил.

На самом деле всё было просто. Меня с Мариной объединяла вредная привычка: мы оба курили. Только я — классические сигареты, а она — тоненькие. По пеплу в пепельнице на балконе определить дни её визитов было не сложно. Дабы жена не оказалась в «психушке», пришлось раскрыть ей секрет моего «ясновидения».ГЛАВА 5
Накануне дня вылета Кира с Мариной прошли электронную регистрацию на рейс, так что нам оставалось в аэропорту только сдать багаж. Тем не менее, скорее по привычке, в Шереметьево мы с супругой приехали заранее. Вылет был примерно в 22 часа, в полёте предстояло провести всю ночь и утром следующего дня мы должны были приземлиться в аэропорту Пхукета.

Спустя некоторое время, приехала Марина. В этот раз с одним чемоданом. Водка с икрой тайцам, похоже, не светила. Сдав багаж и пройдя паспортный контроль с предполётным досмотром, мы с женой направились в зону ожидания, но были остановлены нашей попутчицей:

— Вы куда? У меня же «золотая» карта есть! Пошли в бизнес-зал.

— У нас то такой карты нет.

— Ерунда, я проведу.

Оказалось, что, не редко мотаясь в командировки по рабочим делам, подружка жены получила в авиакомпании статус «часто летающего пассажира» и соответствующую карточку золотистого цвета, дающую право на некоторые приятные привилегии.

Мы нашли бизнес-зал и подошли к стойке, за которой в униформе сидела представительница авиакомпании. Марина поздоровалась и протянула ей свою волшебную карточку с посадочным талоном.

— Здравствуйте! Вы втроём? — спросила девушка за стойкой.

— Да.

— Летите эконом-классом?

— Да.

— Мне нужны все три посадочных талона и ещё хотя бы одна такая карта.

— Зачем ещё карта?

— Пассажир элитного уровня может пригласить с собой только одного гостя. Каждый следующий гость может посетить бизнес-зал платно. Вот тарифы.

Я заглянул через плечо «элитного пассажира», увидел цифру 50 долларов и сказал:

— Предлагаю идти мне с Кирой. Ты, Марин, тут уже сто раз была.

— Нет, — девушка в униформе была лишена чувства юмора. — Карточка элитного уровня не может быть передана другому пассажиру.

— Тогда идите вы, девчонки, а я тут постою немного. Вдруг прибьюсь к одинокой канадской пенсионерке, которая меня с собой возьмёт. Или не к канадской, или не к пенсионерке. Как там, по-французски будет «я не ел шесть дней»? «Мадам, же не манг пас сикс журс»?

Представительница авиакомпании явно не читала произведение Ильфа и Петрова под названием «12 стульев», но, похоже, что знала французский. Она недоумённо смотрела на меня, вероятно успев мысленно представить себе эту картину в тихой атмосфере подконтрольного ей «бизнес царства», и наконец произнесла:

— Нет, гражданин. Вы будете должны уйти. По правилам нашей авиакомпании…, запрещено приставать к другим пассажирам… В общем я тогда охрану вызову.

Мы ушли все вместе. Жене тоже не понравилась моя идея с приставанием к одиноким женщинам.

Оставшееся до начала посадки время мы неплохо провели в полупустом баре. Исключительно для снятия стресса и в рамках борьбы с боязнью высоты нами было выпито по пятьдесят граммов коньяку. А потом ещё по-столько же… Надо признать, что попытка уложиться в 50 сэкономленных долларов с треском провалилась: цены на еду и напитки там были совсем не гуманные. Впрочем, как и во всём аэропорту.

В этот раз коньяк подействовал на Марину угнетающе: она сидела за столиком и смотрела через стекло на «припаркованные» у телетрапов самолёты.

— А вы не задумывались, почему в наших аэропортах нет точек типа McDonalds? — неожиданно спросила подруга жены.

Я перестал жевать свой бутерброд и посмотрел на неё. Похоже, что она неслабо захмелела. Но не могла же она так «поплыть» с двух рюмок?

— Может быть — патриотизм? — предположила Кира.

— Нет. Мы же сейчас сидим, типа, в итальянском кафе, а не в блинной. Вон там, якобы, американский паб, а не пельменная. Какой же это патриотизм? Тут причина другая, — Марина ухмыльнулась с видом человека познавшего всю бренность бытия. — Сейчас я вам расскажу, чьи интересы могут пострадать. А давайте, ещё выпьем? Официант! Можно вас?

Супруга перевела на меня вопросительный взгляд. Я почесал горло.

— Марин, можно тебя на минуточку, — Кира встала и, наклонившись к подруге, что-то прошептала ей на ухо.

— Да. Лёш, мы на пару минут, — засуетилась та. — Вернёмся я такое вам расскажу! Закажи мне пока ещё один коньяк и «американо»: чёрный и два сахара. Хорошо?

В этот момент подошёл официант.

— Молодой человек, ещё три коньяка и «американо». На мой счёт, — сказала ему Марина и ушла с Кирой.

— Вас по отдельности считать? Хорошо, — уточнил тот, что-то быстро написал в блокнотике и спросил меня. — Вы, что-то будете?

— Значит так, — ответил я. — Три кофе. Коньяк отменить! Счёт общий, плачу я. «Чаевые» — тоже я.

— Понятно.

У меня сложилось ощущение, что я не один из числа посетителей кафе ждал возвращения девчонок: разговаривала Марина громко и интригу анонсом создала не слабую. Вернулась же она какая-то молчаливая. Я уж не знаю, что они там вместе с Кирой делали, но хмель из неё вышел капитально.

Супруга наклонилась ко мне и прошептала:

— Она сегодня полдня на работе была, дела перед отпуском подчищала. А потом с тремя такими же «трудоголиками» пошла в кафе отметить его начало. Там они бутылку виски и «приговорили»

— Была «трудоголиком», а стала «алкоголиком», — тихо сказал я.

И уже громче спросил Марину:

— Слушай, ну ладно мы в ЮВА — у нас виз нет, но у тебя-то шенгенская точно есть. Или всё-таки те французы, у которых ты лыжи «подрезала», на тебя заявили? Ты теперь тоже без «шенгена»?

— Лёш, отстань, пожалуйста. Я уже говорила, что все вопросы с ними закрыла.

Завершение Марининой эпопеи с «покатушками» во французских Альпах было будничным. Население курортного городка Шамони составляет менее 10 тысяч человек. Большинство жителей работает в сфере туризма и знает друг друга. Переломы отдыхающими конечностей безусловно на курорте бывают, но это событие не будничное. Происходит оно не ежедневно. Тем более, с туристами из экзотической для них России. Так что Маринино падение на спуске стало своеобразным новостным фоном городка на несколько дней.

В местных теленовостях показали фрагменты записи с камер наружного наблюдения, установленных вдоль всей трассы и сканированное с паспорта в отеле лицо «мадемуазель». В прокатной конторе поняли, что это их клиентка, но зная, что она в госпитале, не стали её беспокоить. Зато когда до них дошли слухи о том, что русская туристка выписана из госпиталя и уехала домой, а лыжи никто им так и не вернул, то они сами позвонили ей на мобильный телефон.

Марина рассыпалась в извинениях и сказала, что готова оплатить все нанесённые ей убытки. Французы тоже извинились и сказали, что из заблокированной на её карте суммы спишут порядка ста пятидесяти евро за лыжи, палки и шлем (!).

Да! Был ещё шлем! На записях с камер наблюдения отчётливо было видно, что перед началом спуска «мадемуазель» одела его на голову, затем она едет по склону, потом — падение. И сразу после остановки — эмоционально срывает шлем с головы и выкидывает его за ограждение трассы… Французы не поняли, что это была не экспрессия и даже не действия горнолыжницы под влиянием болевого шока. Нет! Шлем, оказывается, был чёрного цвета и совершенно не гармонировал с остальной её экипировкой…
ГЛАВА 6
По стилю поведения на борту воздушного судна я для себя делю всех пассажиров на четыре группы:

Первая группа — «бывалые». Члены этой группы уже «бывали» в том городе (стране, курорте, континенте), в который выполняется рейс. Обычно, то что было раньше и с их участием — лучше, чем будет тоже самое, сейчас и с их собеседником. Они громко разговаривают между собой или с другими пассажирами, обсуждая, «как было в прошлый раз» и обязательно скажут, куда направятся после этой поездки. «Бывалые» откидывают спинку сиденья до набора воздушным судном высоты и не пристёгиваются ремнём безопасности: их цель получить замечание стюардессы и оказаться в центре внимания. Обычно они имеют все возможные дисконтные, накопительные и прочие карты постоянных участников различных клубов, альянсов, авиакомпаний и т. д. Но все эти карточки у них начальных уровней. Своими повадками «бывалые» мне напоминают тушканчиков: они суетливы, любят стоять в проходе между кресел и постоянно вращают головой по сторонам. Таким образом «сканируя» всё вокруг, им хочется знать, где и что происходит, чтобы оказаться первыми в нужном месте.

Но они всегда вторые. Потому, что первые — «матёрые» (вторая группа по этой классификации). Вот их, обычно «не слышно и не видно». Но именно они получат первыми талоны на питание, если рейс задержат и они же окажутся одними из первых в очереди на паспортном контроле по прилёту в чужую страну. «Матёрый» пассажир не суетлив и не болтлив. Он пристёгивается ремнём безопасности сразу, как только садится в своё кресло и любит читать книги в «бумажном» виде. У него обычно имеется карта пассажира элитного уровня и это он переобувается во взятые с собой тапочки на рейсах продолжительностью даже два-три часа. «Матёрый» не будет стоять в проходе, чтобы размять ноги. Он прогуляется до туалета, причём именно в тот момент, когда этому не будут мешать тележки с раздаваемым питанием.

Третья группа — «новички». Это те, для кого полёт первый или второй (максимум — третий). Они стараются выглядеть, как «бывалые», являясь для них благодарной аудиторией слушателей. Как и во всех других делах, новички неуклюжи, из-за чего переживают и краснеют. Это они запихивают под впереди стоящее кресло свою большую сумку, потому что не было свободного места на багажной полке именно над их рядом сидений. В результате, не имея возможности вытянуть ноги, они весь полёт ёрзают в своём кресле. Это они стесняются попросить у стюардессы второй стакан воды. В результате, впихивая в себя сухомятку. И так далее.

Четвёртая группа — просто «попутчики». То есть все те, кто не попал в первые три группы. Их — больше всего.

В целом, наш перелёт прошёл штатно (для рейсов этого направления). Пассажиры (многие), несмотря на запрет, сначала втихаря, а потом открыто, распивали алкогольные напитки, купленные в Шереметьево. Стюардессы вяло этому препятствовали. До того, как я уснул, мне удалось:

— понаблюдать одну потасовку (дракой это не назовёшь) с участием двух «бывалых» пассажиров;

— прослушать одно хоровое исполнение подвыпившей группы «попутчиков» некогда популярной песни;

— съесть фирменное «курица или рыба»;

— посмотреть на мониторе в спинке впередистоящего кресла полтора фильма.

При рассадке по нашим трём местам девчонки отказались меня пустить «к окошку» и усадили у прохода. Поэтому утром я был разбужен Кирой, которой нужно было «попудрить носик», а не растолкав меня, вылезти из кресла она не могла. Большинство пассажиров ещё спало. Только где-то в начале салона несколько граждан приглушёнными (как они считали) не совсем трезвыми голосами продолжали какой-то спор глобальной важности. Чувствуя, что и мне не помешает что-нибудь попудрить, я тоже направился к туалетным комнатам.

Вскоре в салоне началось движение. Загромыхали тележки, стюардессы начали раздавать завтрак. От звуков и запахов стали просыпаться пассажиры. Мы с Кирой получили три комплекта питания и разбудили нашу попутчицу. Первое, что она сделала — посмотрела на себя в зеркальце. Поставив увиденному диагноз («кошмар!»), Марина, вытянув шею, стала рассматривать очереди в туалетные комнаты. Они были уже не маленькие.

До расчётного времени прибытия в аэропорт Пхукета оставалось чуть более часа. Проглотив свой завтрак, я нацепил наушники и стал досматривать фильм. Стюардессы собирали стаканчики, волоча между рядов тележки. Спустя какое-то время, меня ткнула в бок Кира и попросила встать, чтобы выпустить Марину. Та выбралась в проход между сидений и уверенно направилась в хвостовую часть самолёта.

Спустя ещё какое-то время началась непонятная суета: сначала необычно быстрым шагом в том же направлении, куда ушла наша попутчица, прошла старшая бортпроводница и единственный мужчина-стюард. Потом по громкой связи напомнили, что курение в туалетных комнатах запрещено и что там установлены специальные датчики дыма. И затем, буквально через пару минут, командир воздушного судна объявил о начале снижения, попросил всех занять свои места и сообщил, что в аэропорту Пхукета тепло (+28 градусов) и облачность.

Стюардессы быстро прошлись по салону, проверяя наклон спинки кресла и пристёгнутые ремни безопасности у пассажиров, одновременно раздавая миграционные карточки для заполнения.

Тут со стороны хвостовой части самолёта послышался возбуждённый Маринкин голос на фоне тихого и монотонного стюардессы:

— Безобразие! Я буду писать вашему руководству!

— Займите своё место, пожалуйста.

— У вас предвзятое ко мне отношение!

— Самолёт уже начал снижение. Займите своё место, пожалуйста.

По проходу между сидений «вели» нашу попутчицу. Мы с Кирой пропустили её к иллюминатору, в который она демонстративно уставилась, всё ещё «бурля».

— Ты курила в туалете? — шепотом спросила её супруга.

— Я что, дура?! — возмутилась Марина. — Это был парень из очереди передо мной.

— Тогда из-за чего весь шум? Тебя вообще «под конвоем» привели.

Как оказалось, со стюардессой подружка жены повздорила ещё по пути «туда», когда пыталась протиснуться в проходе с тележкой. А когда сработали датчики дыма и примчалась старшая среди бортпроводников с помощником, то её попросили остаться, как свидетеля факта задымлённости туалетной комнаты и наличия запаха дыма от молодого человека.

«Запах к делу не „пришьешь“. От хулигана чем только не пахло! И вообще, я в отпуск лечу, а тут будут звонить, уточнять. Зачем мне это надо?» — подумала Марина. И она отказалась, одновременно с объявлением КВС о начале снижения.

— Тогда пройдите на свое место, пожалуйста. Мы уже снижаемся, — сказала старшая.

— Мне вообще-то туда надо. Ненадолго.

— Вы слышали, что командир сказал? Займите своё место, будьте добры.

Нашей попутчице ничего не оставалось, кроме того, как выполнить требование экипажа. А проконтролировать исполнение старшая отправила ту самую стюардессу с тележкой.

Всё это Марина рассказала Кире позже, по прилёту. А тогда, увидев бланки миграционных карт, она оживилась, достала паспорт и стала заполнять свой экземпляр, попутно подсказывая моей супруге, где и что надо писать. Та, в свою очередь, транслировала эту информацию мне.

По прилёту пассажиры, едва ли не бегом, устремились по телетрапу в здание аэропорта. В общем потоке поскакали и мы. Марина, сказав, что догонит нас на паспортном контроле, свернула в сторону по указателям, однозначно понимаемыми жителями всех стран, независимо от их родного языка.

Мы с Кирой сбавили темп и тут же выпали из общего потока, обгоняемые попутчиками. Впереди уже были видны «хвосты» очередей. Встав в одну из них них, мы настолько быстро в ней двигались, что получили синие штампы в паспорт быстрее, чем к нам присоединилась Марина.

Оставив супругу ждать нашу попутчицу, я пошёл «ловить чемоданы», договорившись, что затем мы встречаемся у ленты выдачи багажа. К тому моменту, когда я влился в массу таких же страждущих воссоединения со своими пожитками, выгрузить успели только багаж с бирками «PRIORITY» и как раз начали вываливаться чемоданы обычных пассажиров.

Периодически оглядываясь, я смотрел на ленту и постепенно «отловил» два наших чемодана и один, вроде как, Маринин. «Ерунда, сейчас по номеру на бирке посмотрит», — думал я, поочерёдно выкатив три единицы груза к изгибу багажной ленты возле «тропы» с паспортного контроля. Девчонок видно не было.

Количество пассажиров с нашего рейса уменьшалось, как говорится, на глазах. Минут через десять я начал подозревать что-то нехорошее, но, будучи ограничен в мобильности тремя чемоданами и всего двумя руками, решил продлить ожидание ещё на десять минут в том месте, в котором договаривались.

От нечего делать, я смотрел по сторонам, периодически скользя взглядом по ленте с багажом. Когда по ней очередной раз проехал чемодан подозрительно похожий на Маринин, я посмотрел на тот, который стоял рядом с двумя нашими. Сходство было очень сильным. «Сейчас придёт и пусть сама разбирается», — подумал я. Но уверенности в том, что всё будет так просто, у меня у самого было немного.

— Вот он! — крик раздался рядом со мной.

Девушка, лет двадцати пяти показывала пальцем то ли на меня, то ли на чемодан, снятый мной с ленты и идентифицированный, как Маринин. К крикнувшей россиянке подошёл какой-то амбал и они вместе направились ко мне.

— Это он! Точно он, — девушка, присев на корточки, рассматривала бумажные бирки на ручке чемодана. — Вот и номер совпадает!

— Нехорошо, братан, — сказал мне качок.

— Извините, перепутал, — ответил я. — Значит тот — наш.

Проследив взглядом направление, которое я показал пальцем на чемодан на ленте, у «крепыша» в мозгу что-то сложилось и он сказал своей спутнице:

— Смотри, там ещё такой же катается. Какой наш? Точно этот?

— Точно! Я номер проверила!

— Вот, братан. Надо номер проверять, а не хватать чужие чемоданы. Понял? — сказал он мне.

— Ладно. Учту, — не стал что-то ему объяснять или спорить я.

Мой новый «родственник» смерил меня уничтожающим (как он считал) взглядом. Затем он хотел презрительно сплюнуть, но, видимо вспомнив, что он сейчас не у себя «на районе», стушевался на секунду, и тут же взял себя в руки: развернул плечи и повернувшись пошёл к выходу, бросив через плечо:

— Пошли, Анжела. Решили твою проблему.

Девушка с найденным багажом посеменила за ним, а я пошёл за едва ли не единственным оставшимся на ленте чемоданом. «Могли бы позвонить», — пронеслось у меня в голове. И тут я вспомнил, что сам-то выключил свой телефон после соответствующего напоминания стюардессы ещё перед взлётом в Москве, а здесь, в Таиланде, его ещё не активировал.

На включенный аппарат тут же посыпались сообщения, среди которых было о нескольких пропущенных звонках от жены. Видимо, ей пришло уведомление о том, что «абонент снова в сети», поскольку у меня тут же раздался сигнал вызова.

— Лёш, так получилось, мы уже на улице! Не сердись. Нас обратно не пускают! Мы сразу за дверьми! Лёш, как-то так получилось… — Кира была многословна.

— Стойте там. Я иду.

Сказать было проще, чем сделать. Оказывается, катить три чемодана двумя руками не так просто. При толкании перед собой, их колёсики постоянно разъезжаются в разные стороны, а тащить за собой не получается, поскольку две ручки в одну руку с пальцами длиной меньше двадцати сантиметров взять не реально. На ум пришёл только один вариант: перемещать багаж челночным методом. То есть, сначала перекатить два, потом вернуться за третьим. И так постепенно к выходу.

И тут ко мне пошёл сотрудник аэропорта в униформе и со словами: «плиз, мистер», подкатил багажную тележку… Таким идиотом я не чувствовал себя давно!

Закинув три чемодана на средство для их транспортировки, мне оставалось только выкатить их через «зелёный коридор» на улицу. Но, вероятно, формула: «один турист и три сумки» не относилась у таможенной службы Таиланда к типовым. Поэтому, не дойдя до заветных раздвижных дверей, за которыми меня ждали девчонки, буквально несколько метров, я был остановлен таможенником.

— Это всё ваш багаж? — спросил он меня на английском.

— Да, — ответил я.

— Что в сумках?

— Только вещи для личного использования.

— Во всех трёх?

Дело «пахло» досмотром багажа. Конечно в Таиланде этим никого не удивишь, но я представлял себе лица досматривающих при вскрытии Марининого чемодана. А если там ещё и икра с матрёшками в стратегическом количестве, то будет ещё веселее. Кстати, код на замке я естественно не знал, что по идее, даст им ещё больше поводов для вопросов.

В это время на выход прошёл очередной турист. Сработавший датчик открыл перед ним двери и перекрывая весь остальной шум аэропорта до нас с таможенником долетели женские крики на русском и английском языках:

— Это он!

— Я про него вам говорила!

— Мы с ним!

— Он с нами!

— Мы вместе!

Это из толпы встречающих туристов тайцев кричали Кира с Мариной. Таможенник поморщился, как от зубной боли (очевидно, он с ними уже общался) и спросил меня:

— Вы их знаете?

— Да, — ответил я. — Это мои женщины.

Поясню. Английский я знаю не очень. Поэтому стараюсь говорить на нём максимально короткими предложениями. Но даже у меня самого последняя фраза вызвала прилив гордости.

Таможенник окинул беглым взглядом чемоданы. Формула в его голове изменилась на «три туриста и три сумки», а она вполне укладывалась в шаблон и он приглашающе показал рукой в сторону раздвижных дверей:

— Добро пожаловать.

Я выкатил тележку во влажный тёплый воздух.
ГЛАВА 7
— Лёш, давай мы тебе поможем тележку катить, — сказала мне Кира.

— Лёш, а ты покурить не хочешь? — спросила Марина.

— Как? Нет, скажите мне, как можно, не заметив этого, выйти из аэропорта и как можно было не увидеть ленты выдачи багажа?!

— Мы разговорились.

— Ну, конечно! Ведь давно не виделись — новостей накопилась куча.

— Лёш, ладно, не злись. С меня — литр местного пива, — сказала подружка жены.

— Два!

— Хорошо, два.

— А с тобой мы потом поговорим, — якобы, строго сказал я супруге.

— Хорошо, — ответила она, якобы, смутившись.

Чтобы «не терять время в аэропорту», «не ждать нерадивых попутчиков» и «не кататься по всему побережью на большом автобусе, развозя других туристов по их отелям» — мы (с подачи Марины) заказали ещё из Москвы индивидуальный трансфер на троих из аэропорта в гостиницу.

Можно было этого не делать, потому что, к тому времени, когда мы вышли на улицу, знакомых лиц с нашего рейса там уже видно не было. Также не была замечена нами обещанная табличка с нашими фамилиями у встречающих за раздвижными дверьми. Отойдя в сторону, мы с Мариной курили, а Кира неподалёку сидела на лавочке рядом с нашими чемоданами.

— Смотри: на «Икарусах» никого не встречают, — сказал я, глядя на рассаживание туристов в микроавтобусы для доставки в отели.

— Вижу. Надо деньги поменять — здесь курс лучше, чем в отеле будет, — предложила Марина. — А потом позвоним насчёт машины. Мы с Кирой сходим в «обменник»?

— Только не заболтайтесь опять, а то незаметно куда-нибудь в Австралию улетите.

— Лёш, не начинай.

Но поменять валюту нам не удалось: как только мы докурили, с лавочки неподалёку встал молодой парень, взял в руки лежавшую рядом с ним картонку с нашими фамилиями и подойдя к нам, спросил на неплохом русском, готовы ли мы ехать.

Оказывается, мы прошли мимо него в аэропорту, не обратив на табличку никакого внимания. А он, понимая по-русски, из наших разговоров понял, что мы — его пассажиры. Увидев, что мы закурили, таец вежливо нас подождал.

Минут через сорок езды в отделанном светлой кожей просторном салоне японского внедорожника мы были уже в отеле. Я шёпотом напомнил Кире её обещание, что наша спутница не будет храпеть у нас за стеной, на что она мне кивнула в ответ.

За стойками регистрации стайкой кружились несколько сотрудниц отеля, доведёнными до автоматизма действиями не давая скопиться очереди. Время было для них «пиковое»: близился полдень — массовый «чек аут».

Вручив нам по стаканчику «велком дринька» и влажные полотенца, нас усадили в кресла и выдали анкеты для заполнения. Марина, перейдя с английского на французский, о чём-то тараторила с тайкой в униформе отеля, Кира заполняла бланки, я озирался по сторонам. И на секунду мне показалось, что по галерее второго этажа промелькнул знакомый силуэт. Но, как я не всматривался, больше мне его увидеть не удалось и оставалось удобно списать всё на усталость и акклиматизацию.

Наконец в беседе Марины с девушкой из персонала отеля послышались «сильвупле» и «мерси боку», что говорило о скором завершении процедуры нашей регистрации. Так и оказалось. Снова перейдя на английский, жительница Таиланда быстро рассказала нам про завтрак в отеле, рестораны, SPA, пляжные полотенца, минибар, сейф и какую-то ещё информацию, которая всё равно полностью не запоминается. В завершение она вручила нам ключи от номера, карточки на полотенца, карту отеля, кипу какой-то рекламы и показав на улыбающегося паренька в форме отеля, сказала, что он нас проводит до нашего номера.

Я уже хотел начать прощаться с Мариной на эти десять дней и даже успел сказать: «Дай я обниму тебя, старушка», как вдруг заподозрил неладное. Почему ей не назначили своего сопровождающего? А тут ещё «наш» таец взял не только два наших чемодана, а один наш, другой — Маринин.

— Велком, — улыбался он и кивал головой в сторону правого «крыла» главного корпуса.

— Велком, так велком, — сказал я и с тревогой спросил нашу попутчицу. — А тебе тоже в ту сторону?

— Да, нам по пути. Пошли, — ответила она и направилась за пареньком с чемоданами.

— Кира, мы попали, — сказал я супруге, взял третий чемодан и двинулся за ними.

Марина не обманула: её номер оказался не за стенкой от нашего и даже не строго напротив, а по диагонали в блоке на четыре номера.

— Ваш — с видом на море, — сказала она и зашла в свою комнату, вслед за пареньком с чемоданом.

— Она же не будет у нас на балконе пить коктейль и смотреть на закат каждый вечер? — спросил я жену.

— Лёш, ну не сердись. Я сама не знала. Она меня спросила: «что если я буду в номере не рядом, а неподалёку»? Ну я и согласилась.

Было слышно, как парнишка быстро показал Марине расположение балкона, ванной, минибара и сейфа, как включаются свет и кондиционер. Затем он выскочил из её номера, аккуратно закрыл в него дверь и прошёл в наше временное жилище, прихватив оба чемодана.

Также бегло проведя инструктаж у нас, он принял от меня пару долларов «на чай» и удалился, пожелав нам приятного отдыха.
ГЛАВА 8
Кира, раздёрнув шторы, открыла дверь на балкон и влажный тёплый воздух ворвался к нам в номер. В это же самое время кто-то (я знал, кто это может быть) пытался ворваться к нам через дверь: сначала подёргав ручку, а после фиаско — побарабанив в перегородку.

— Какая красотища! Ты только посмотри, Лёш, — потягиваясь на балконе, сказала супруга.

Она явно не слышала стука в дверь. Я уже хотел присоединиться по её зову к ней, тоже «не услышав» попыток нарушить идиллию, как стук прекратился и из-за двери послышалось «пиканье» нажимаемых кнопок на телефоне. Кирин телефон валялся на кровати, где и затрезвонил, издавая гораздо больше шума, чем предшествующая ему попытка достучаться.

— Точно! Надо же маме позвонить, я её обещала из отеля набрать, — сказала супруга, перешагивая через порожек балкона обратно в комнату. — Кто там трезвонит-то?

Судя по всему, звукоизоляция номера была не на высоте, поскольку сигнал вызова после её слов прекратился и в дверь снова постучали.

— Стучит кто-то, откроешь? — спросила она меня.

— Конечно, — сказал я. — Интересно, кто же это может быть?

Едва открыв дверь, мной в номер была запущена Марина. Она уселась в единственное мягкое кресло нашего небольшого временного жилища и спросила:

— Какие у нас планы? Идём на море?

— Сейчас — пик солнечной активности. У нас нет местных денег. Я уже начинаю хотеть есть. И кто-то должен мне пива, — перечислил я. — Думаю, что нам нужно быстро в душ, одеть что-то лёгкое и тенёчком через обмен валюты — в кафе. Пока там посидим — жара немного спадёт, переоденем купальники и на море.

— Надо чемоданы разобрать, а то всё мятое будет, — сказала Кира.

— Всё уже мятое, — поправила Марина. — Всё равно гладить.

— Если возражений нет, то вперёд! Построение в коридоре через полчаса, — скомандовал я.

— Может через час? — спросила подружка жены. — Пока помоешься, пока голову высушишь…

— Нечего там намывать! Сбор — через полчаса!

— Мужлан.

Естественно, в условленное время Марина не вышла из номера. Мы ждали её минут десять, пару раз постучав ей в дверь, а потом вернулись к себе в номер и в одежде плюхнулись на кровать. Дверь оставили приоткрытой. Она появилась ещё минут через десять в очень эффектном наряде: процентов на девяносто он состоял из верёвочек, сеточек и прозрачной ткани.

— Не слишком? — спросила Кира.

— В самый раз! Я читала, что успешные неженатые англичане, устав там у себя дома от феминизма, массово стали ездить в Таиланд (сами знаете за чем). Но, по опросам своих же статистических агентств, они всё больше разочаровываются, получив здесь желаемое. А знаете, почему?

— Боюсь предположить, — сказал я, едва не смеясь.

— Потому, что тайские женщины, по их же словам, безлики!

— Они, вроде, не за их лицами сюда… — начал я, но получил болезненный тычок в бок от Киры.

— Вот! Они нуждаются в европейском типе лица, находясь вдали от родины.

— Так одень кокошник! А ты голая на улицу собралась… — ещё один тычок от Киры, уже сильнее.

Но я уже ржал.

— Увидев тебя такую на улице, лицо будет не первая часть тела, на которую… — ещё два подряд тычка от супруги.

— Мужлан! Кир, ну ты ему скажи!

Я посмотрел на жену, она сама с трудом сдерживала смех.

— А сеть рыбацкую ты надела, чтобы англичан ловить в прямом смысле слова? — вырвалось у меня.

Кира звонко рассмеялась.

— Прости, Марин. Лёш, прекрати! — подавляя эмоции, сказала она.

— Что бы ты в этом понимал? Знаешь, чья это вещь? — спросила «охотница на англичан».

— Не твоя? Из проката или «подрезала» у кого?

— Мужлан! Настоящий мужлан! Так мы идём или нет?

Первым пунктом нашей программы был обмен валюты. Марина, ранее уже отдыхавшая в этом отеле, утверждала, что в «обменнике» при нём очень невыгодный курс и мы вышли за территорию.

Если перед приземлением командир самолёта назвал погоду облачной, а мне она показалась солнечной, то к началу нашей прогулки всё кардинально изменилось: подул ветер, небо стало затягиваться тучами.

— «Обменник» здесь близко, — сказала Марина и уверенно зашагала по улице.

Мы с Кирой послушно двинулись за ней. Идти пришлось метров сто, не больше. Среди магазинчиков и кафешек затесалась какая-то будка (типа телефонной), возле которой стояла на земле фанерка с указанием курсов обмена на местные баты для, более чем двадцати различных валют. Рубль в этом перечне незаслуженно отсутствовал.

Перед самым «обменником» Марина замешкалась, что-то выискивая в своей пляжной сумке, и пропустила вперёд меня. Я быстро поменял двести долларов на расходы в ближайшие дни и повернувшись от окошка увидел, что «охотница на англичан» продолжает что-то искать у себя в сумке.

— Паспорт не нужен, только деньги, — у меня почему-то мелькнула мысль, что она ищет именно его.

— Да я знаю, — прошипела та. — Опять сбилась. Ладно, сейчас пару сотен поменяю, а потом с тобой, Лёш, ещё раз сходим сюда?

В это время к окну обмена валют подвалила группа англоговорящей (точнее –«англогомонящей») молодёжи. Они, гогоча и пихая друг друга, облепили всю будку. Понять, сколько человек из них будет менять деньги, а сколько пришло просто «за компанию», было нереально. Ветер как-то внезапно стих, с непривычки было очень душно и вообще парило, как перед дождём. Короче, ждать совсем не хотелось, зато очень хотелось перекусить и выпить бокальчик (и не один) холодненького пива, и я сказал:

— Пошли в кафе, потом поменяешь. Накормим тебя, непутёвую, в долг, так и быть. Кстати, ты не забыла про два литра пива?

— Не забыла. Сходим сюда потом, да?

Мы расположились за столиком в кафе неподалёку. Место было нами выбрано в «курящей зоне», и наш столик оказался не под навесом. Меню принесли «туристическое международное» (с фотографиями блюд), поэтому в тот раз помощь Марины в качестве переводчика нам с Кирой не понадобилась.

Сделав свою часть заказа (потыкав пальцем в картинки), я откинулся на спинку стула и закурил, разглядывая магазинчики и кафешки на улице. Кира, «оттыкав» свой выбор блюд, достала из нашей сумки какой-то рекламный проспект и стала обмахиваться им, ибо духотища была жуткая. Марина «отстрелялась» тоже быстро и официантка, прихватив меню, ушла. С моего места мне было видно, как она передала наш заказ на кухню и подошла к бару, где ей налили пиво.

Пока я наблюдал за процессом наполнения трёх кружек пенным напитком, Кира осматривала окрестности. С её места был виден обменный пункт, в котором мы недавно были и она, приглядевшись, сказала Марине:

— В «обменнике» сейчас никого нет. Хочешь, сходим с тобой? Всё равно сидим, ждём.

— Нет. Я потом с Лёшей схожу.

— Не поняла?!

— У меня с собой много наличных, — сказала Марина шёпотом, наклонившись над столом.

— Зачем ты с собой их таскаешь?

— Потому, что я не успела с сейфом разобраться! Вы меня торопили! Вот я все деньги (и паспорт!) с собой и взяла.

Официантка принесла пиво и Марина замолчала. Поставив по кружке с долгожданным напитком напротив каждого из нас, тайка скользнула взглядом по нашим лицам и что-то громко сказала бармену. Тот встрепенулся и принёс напольный вентилятор. Когда он его включил, я аж замер с кружкой в руке и прикрыл глаза — настолько это было здорово.

Но сквозь негу до меня долетел вопрос Киры к Марине:

— Вернемся в отель и Лёша поможет тебе — у нас он всё в него сложил и запер без проблем. А сейчас-то чего ты боишься? Чай не десять тысяч баксов ты с собой взяла?

Ответа «нет» всё не было и не было, и тогда я открыл глаза. Марина, опустив голову, внимательно смотрела на полоску пены в своей кружке и молчала.

— Двенадцать, — наконец ответила она.
ГЛАВА 9
Деньги её любили. Настолько, что «липли» к ней. Она же относилась к ним абсолютно ровно: есть — хорошо, есть много — очень хорошо, нет — плохо, потому что придётся занимать (и этот процесс ей сильно не нравился).

А ещё у неё была какая-то фантастическая вера в порядочность людей и в силу подписанных документов. То ли воспитание такое было, то ли работа в западной компании сказалась.

В своё время, Марина сильно переживала первый развод. Настолько, что решила вычеркнуть из своего окружения всё, что могло бы напоминать ей о бывшем муже. И начала она со смены квартиры: продала старую и купила другую в новостройке. Без ремонта, как у нас принято.

Естественно встал вопрос о найме бригады строителей. Решив, что справится с этой задачей сама, Марина по объявлению в одной бесплатной газете нашла каких-то граждан из ближнего зарубежья и пригласила их на объект, чтобы они могли на месте оценить масштаб работ. Те приехали вдвоем, походили по квартире, о чём-то поговорили на своём (таджикском или узбекском) языке и попросили аванс.

У Марины с собой было две тысячи долларов США (!), которые она взяла на случай экстренной поездки на строительный рынок за материалами и вся эта сумма перекочевала им в руки.

Больше она этих «строителей», как и своих денег, не видела. Их телефон стал недоступен уже на следующий день. Дверь они даже не заперли, а ключ оставили на подоконнике.

Марина сильно расстроилась, но ремонт делать всё равно было нужно. Поэтому она, проанализировав свои ошибки, строго потребовала от бригадира следующей приглашённой команды иметь с собой паспорт и его копию.

Дабы не наступить на те же грабли (как она считала), подруга жены приготовила договор о выполнении строительных работ (при помощи знакомого юриста с работы). Обсудив сроки и стоимость, она забрала у бригадира копию паспорта, подписала с ним договор и взяла у него расписку о получении трёх тысяч долларов: одну половину — для закупки материалов, другую — в качестве аванса за работу.

Взяв ключ от входной двери, строитель ушёл. Насовсем. Больше его Марина не видела. Располагая в этот раз документами, она обратилась в милицию. Там посмотрели на копию молдавского паспорта девятнадцатилетнего (!) молодого человека и спросили, что именно хочет гражданка от правоохранительных органов, сама нарушающая закон: в РФ расчёты в иностранной валюте запрещены.

Марина посмотрела на фотографию, убедилась в том, что ей подсунули копию документа совершенно другого человека и даже не стала писать заявление, считая это бесперспективным мероприятием.

В сказках даже золотую рыбку с третьего раза ловят. Но это — в сказках! Хозяйка квартиры (с так и не начатым ремонтом) ещё раз проанализировала свои действия в двух предыдущих попытках нанять строительную бригаду (уже стоившие ей пять тысяч американских долларов) и пришла к выводу, что причина всему — отсутствие рядом с ней мужчины.

Не в глобальном смысле (хотя, лучше бы — именно в нём), а в частном. Рядом с ней должен быть брутальный мужик, одним своим видом пресекающий все попытки обмана. Так думала Марина. А ещё она думала, где бы ей его взять, хотя бы на время.

И тогда её осенило — Стас! Он работал с ней в одной компании, но в другом подразделении. Она пару — тройку раз пересекалась с ним по работе, а один раз, незадолго до своей женитьбы, он на корпоративной вечеринке даже делал вялые попытки оказывать ей знаки внимания. Справедливости ради, надо сказать, что Стас тогда был не совсем трезв и оказывал внимание многим. «Но это сути не меняет, — думала Марина. — Мне он в помощи отказать не должен».

Станислав был обладателем среднего роста и почти такого же уровня умственных способностей. При этом у него были очень широкие плечи и полностью отсутствовало чувство юмора. На той самой вечеринке он рассказывал Марине, что занимался различными видами единоборств и имеет целую кучу разноцветных поясов (она точно не запомнила, каких именно и в каком виде). А ещё для «поддержания формы» Стас уже не первый год посещал один модный фитнес-клуб, где «ворочал железо».

Зная, что с ним лучше общаться прямолинейно, Марина пришла к нему на рабочее место и поставила на стол бутылку двенадцатилетнего виски.

— Мне нужна твоя помощь. Пошли кофе выпьем?

После двух чашек «капучино» Стас понял, что разводиться с женой ему не надо, бить никого не придётся, а бутылка виски остаётся у него при любом «раскладе». И он согласился изобразить «грозного мужа» во время очередной «смотрины» строительной бригады.

«Косячить» он начал сразу: опоздал. Да и дальше было «не очень». Зато бригада, похоже, приехала вся — их было восемь человек. Они, неконтролируемо расползлись по всей квартире, громко разговаривая между собой.

Среди них выделялся старший, который представился Мишей. С ним Марина и обсуждала итоговую стоимость работы и сроки. Стас молчал.

Когда хозяйка квартиры предложила оформить договором их взаимоотношения, Миша «оскорбился» и сказал:

— Вам ремонт надо делать или бумаги писать? У меня нет с собой паспорта!

Стас продолжал молчать.

— Завтра за материалом поедем. Штукатурка нужна, шпаклевка. Нужны деньги, — сказал Миша.

«Жена» посмотрела на «мужа». Тот замотал головой и сказал:

— Мы так не договаривались. Я сейчас на дачу еду и вернусь завтра уже поздно вечером, когда «пробок» уже нет.

— Хорошо. Тогда завтра с вами поеду я, — сказала Марина Мише.

На следующий день они встретились на рынке. Как и большинство представительниц прекрасного пола, Марина не очень хорошо разбиралась в нюансах строительных работ и материалов. И это трудно было не заметить. После оплаты ей ста мешков шпаклёвки, сопоставимого количества грунтовки и ещё чего-то необходимого, Миша взял у неё чеки, чтобы по ним принять материалы. Также он при ней договорился о доставке груза и взял у Марины деньги, чтобы оплатить её на месте. Ещё какую-то сумму бригадир взял на оплату разгрузки и подъёма купленного в квартиру.

У хозяйки уже начинало рябить в глазах от обилия товаров непонятного ей назначения, когда Миша её спросил:

— Может сразу инструмент посмотрим?

— Ну, если надо, то пошли, — ответила она.

Ей даже в голову не пришло, что у бригады должен быть свой инструмент. В магазине она оплатила выбранные Мишей коробки с шуруповёртом, перфоратором, шлифовальной машиной и что-то ещё. А потом у неё банально закончились взятые с собой деньги. Чеки бригадир взял себе, чтобы «не беспокоить хозяйку квартиры, если потребуется ремонт по гарантии».

По его звонку быстро прибежал молодой человек, которому Миша передал коробки с инструментом, а сам проводил хозяйку до её машины. По пути он сказал, что сегодня же бригада приступит к работе. Марина в ответ пообещала заехать вечером в понедельник после своей работы, твёрдо решив в этот раз максимально держать всё под контролем.

На том и расстались.

Следующий день был для неё «днём открытий». Поговорив на работе со случайно встреченным сотрудником ХОЗУ, во-первых, она узнала, что у всех нормальных бригад есть свой инструмент. Во-вторых, тем количеством сухих строительных смесей, которое она купила, можно выровнять стены не в одной квартире.

С нехорошим предчувствием она набрала Мишин номер телефона. Он не ответил… Вечером, взяв с собой Стаса, она приехала в квартиру. Дверь была прикрыта, но не закрыта на ключ. Ни бригады, ни инструмента, ни материала в квартире не было.

Марина расплакалась. И тут, как это ни странно, но помог ей Стас. Он был из того большинства мужчин, которое не переносит женские слёзы. Вероятно поэтому, его мозг активизировался и он спросил:

— А ты у наших «хозушников» не спрашивала? Они ремонтом постоянно занимаются и может быть кого-то тебе посоветуют.

На следующий день утром Марина уже была в кабинете начальника ОКС, который дал ей контакты проверенной не один раз фирмы. Вышло подороже и не в оговоренный срок, но главное: ремонт ей сделали.
ГЛАВА 10
Сидя в кафе на Пхукете, мы с Кирой были «несколько удивлены», услышанной от Марины суммой. На ум приходил только один вопрос: «Зачем ей здесь такая куча наличных денег?». Но, как говорится: «Не считай чужие — своих не будет». Поэтому я только уточнил:

— Мы же сейчас не всю сумму сразу менять будем?

— Нет, — ответила она. — Только две тысячи.

— Давай сейчас быстро сходим, пока дождя нет. Кир, подождёшь нас здесь?

— Конечно, — ответила супруга.

— Пошли, Скрудж Макдак!

Мы быстро подошли к будке, Марина протянула туда стопку американских денег, ей что-то сказали, она, утвердительно кивая, что-то ответила.

— Всё нормально? — спросил я.

— Да, — улыбаясь ответила Марина.

Сидящий внутри таец снова что-то спросил у неё, она и в этот раз ответила утвердительно, но уже менее уверенно.

— Что он говорит? — поинтересовался я.

— Что крупных купюр у него осталось мало и часть денег он нам выдаст мелкими, если мы не против.

В это время нам стали выдавать заветные тайские баты. Крупных купюр было действительно мало — их было две по тысяче и две по пятьсот бат. Основная же масса была красных банкнот по сто бат — несколько пачек и синих «полтинников» — пара пачек. Сверху таец (как соль в борщ) посыпал эту кучу денег монетками.

— Пересчитывать будем? — пробубнил я, отойдя от лёгкого шока.

Марина перекидала пачки денег себе в сумку, отчего та стала похожа на арбуз и, почему-то раскрасневшаяся, развернулась и пошла обратно в кафе.

Первые капли дождя упали, когда мы ещё ждали деньги, а теперь начался настоящий тропический дождь. Прыгая через лужи, я догнал Марину и, не в силах сдержать распирающий меня смех, сказал ей:

— Девушкам надо помогать носить тяжести. Давай, я понесу!

Лило, как из ведра. Обходить лужи уже не имело смысла. Шлёпая по ним напрямки, мы вернулись в кафе насквозь мокрые.

Продвигаясь к нашему столику (над которым появилась крыша) я заметил, что Кира подаёт Марине какие-то сигналы. Мы плюхнулись (в буквальном смысле) в кресла напротив друг друга и мне стало понятно, что именно пыталась донести моя супруга своей подруге.

Дело в том, что если в сухом состоянии часть её гардероба всё-таки была полупрозрачной, то в мокром она избавлялась от приставки «полу»…
— Значит одобрительный свист из кафе относился не к моему удачному прыжку через большую лужу, — сказал я. — Да, наверное, мне не стоило им в ответ рукой махать…

— Лёша! А пересядь, пожалуйста, рядом с Мариной. Не завязывать же мне тебе глаза! — сказала Кира.

— Да запросто! — я послушно переместился под бок красной, как варёный рак, подружки жены и потянулся за забытой кружкой пива.

— Может быть, вам чего-нибудь покрепче выпить, чтобы не заболели, — супруга, теперь сидящая напротив меня, мне подмигнула.

— Да запросто! Только пить будем втроём.

Я позвал официантку и попросил принести полулитровую бутылку виски с «шагающим человеком» на этикетке красного цвета. Тайка записала мой небольшой заказ себе в блокнот, посмотрела сначала на сползшую до подбородка под стол Марину, потом — ещё раз на меня, что-то крикнула бармену и, выключив вентилятор, ушла.

— Зачем ты целую бутылку заказал? — спросила Кира.

— А зачем себя обманывать? Смотри сама: мы ещё не поели, а раз идёт дождь, то куда нам спешить? На море? Там — сыро. В номер? Там — скучно. Давай пока здесь посидим, а там, может быть, тучи и разгонит.

В это время к нам подошёл бармен с тремя пледами. Марина в свой сразу укуталась, я накинул свой на плечи после уговоров жены.

Примерно через полчаса (и полбутылки виски) подружка жены перестала молчать и поделилась с нами своим планом накатать жалобу в таиландский центробанк (или как он там называется?) на то, что несчастным туристам в обменных пунктах деньги выдают едва ли не монетами. Кира искренне удивилась и чтобы показать ей наглядно «беспредел» со стороны тайца, Марина продемонстрировала ей свою пляжную сумку, приподняв её с пола.

На месте, где только что была «ручная кладь» осталось мокрое пятно. Меня начал интересовать один вопрос:

— У тебя там внутри ничего не намокло?

— Нет, я надеюсь…

Марина запустила внутрь сумки руку и по изменившемуся размеру её глаз я понял, что в кафе расплачиваться придётся всё же мне.

Дождь перестал лить также резко, как и начался. Выглянуло солнце. По улице снова стали бродить туристы, в кафе и магазинах убирали выдвижные крыши и козырьки. Влажность в воздухе зашкаливала, казалось, что её можно пощупать. Одежда на мне стала мятой, но не высохла. Меня это не беспокоило, а, похоже, аналогичная ситуация у Марины — вызывала у неё волнение.

Захмелевшая женская часть нашей компании, что-то обсудила. Затем Кира достала из нашей сумки «сухие» деньги и со словами «мы ненадолго» они меня оставили в кафе, наказав не спускать глаз с Марининой поклажи, для надёжности поставив её на полу у меня между ног.

Интуитивно оценив это «ненадолго» минут в тридцать, я заказал себе пиво. Щурясь от солнца и потягивая пенный напиток, моя персона наслаждалась окружающей атмосферой, как в эту идиллию вторгся знакомый персонаж.

Это был тот «качок» из аэропорта со своей спутницей Анжелой. «Крепыш» вышагивал походкой Терминатора из одноимённого кинофильма, явно стараясь показать всем свою накачанную фигуру (что у него было, то было — признаю). Он был одет в футболку-сеточку, ярко красные шорты, бейсболку козырьком назад и тёмные очки от солнца. Его подруга «бледной тенью» пыталась идти рядом, но, уступая дорогу встречным пешеходам на узком тротуаре, постоянно оказывалась позади него.

Они двигались мимо нашего кафе и не заметить меня не могли. Я предвкушал встречу, попивая прохладное пиво. Наконец его взгляд сфокусировался на мне. Секундная пауза, работа мозга и (бинго!) моя идентификация.

— О! Это — ты? Больше чужие чемоданы не таскаешь? — пробасил он и оглянулся на Анжелу, приглашая её посмеяться над его шуткой.

— Знаешь, что, — начал я, наклоняясь над столиком в его сторону.

— Что? — он тоже чуть подался ко мне.

— Иди сюда, я тебе нос сломаю, — сказал я шёпотом.

Он отпрянул. Пару секунд смотрел на меня и сказал:

— После поговорим.

— Ну, после, так — после, — согласился я.

«Терминатор» зашагал дальше по улице.

Девчонки вернулись счастливо-возбуждённые. Они обе первым делом посмотрели под стол, убедились что сумка Марины на месте, а затем похвастались купленными пляжными полотенцами. Подружка жены уже накинула своё вместо выданного ей пледа, а второе Кира отдала мне.

— Такими темпами за полчаса всё высушит, может на море сходим, окунёмся? — спросила супруга.

— Да запросто, — сказал я.

Марина промолчала и принялась за уничтожение остававшихся в её тарелке морепродуктов. Ровно через полчаса дождь снова лил, как из ведра…

Мы закончили с трапезой и с «шагающим человеком», и я попросил счёт. Итоговая сумма в нём, развеивая миф о фантастической дешевизне всего в этой экзотической стране, грозила нанести серьёзный урон нашим запасам наличных (сухих!) денег, а в ближайшем «обменнике» проводить конвертацию мне, по понятным причинам, не хотелось. Поэтому я поинтересовался у официантки, можно ли оплатить счёт картой. Она кивнула и пошла за переносным устройством для приёма этого вида платежей.

Марина, рискуя получить вывих шейных позвонков, повернула в мою сторону голову и смотрела на меня, как на фокусника, доставшего зайца из шляпы.

— Блин! Так карта и у меня есть! Я не подумала, — сказала она.

— Ладно, непутёвая, ты в следующий раз заплатишь, — успокоил я её.

Мы рассчитались, поблагодарили за пледы и, используя выдавшуюся паузу в выпадении осадков, устремились в отель. Нести Маринину мокрую сумку поручили мне. Проходя около одного из магазинчиков с «пляжным ассортиментом товаров», подружка жены «зависла», что-то в нём увидев.

— Ребята, я вас в отеле догоню. Дайте мне немного сухих денег, пожалуйста, а то вдруг здесь «пластик» не принимают, — сказала она и полезла в свою сумку, висевшую на моём плече, за карточкой от своего номера и кредиткой.

Кира отсчитала ей наличные и мы на время расстались, продолжив путь в отель.

Спустя примерно час, закончив разбор вещей из чемоданов, мы с супругой сидели на балконе и «продолжали наслаждаться» чистым морским воздухом во время очередного ливня снаружи. Кира изучала рекламные буклеты, в обилии присутствовавшие в номере, я курил, потягивая пиво из банки, обнаруженной в мини-баре.

Марина постучалась к нам до того, как мы стали волноваться по поводу её длительного отсутствия. Когда я открыл дверь, она, насквозь мокрая, но довольная, стояла на пороге завёрнутая в своё пляжное полотенце. Её номер был уже открыт.

— Я — за сумкой, — сказала она и добавила: — У меня для вас есть сюрприз, но чуть позже.

Взяв у меня свою поклажу, Марина исчезла за дверью своего номера.

— Это была твоя подруга, она же — наша головная боль. Нас ждёт сюрприз, — сказал я Кире, выходя на балкон.

— Я всё слышала. Ты к ней, всё-таки, очень предвзято относишься, — ответила мне жена.

— Кстати, о предвзятости. Что там она говорила про условность сезона дождей? Надо у неё уточнить, будет здесь ещё солнечно или нет. Не «условно солнечно», а просто — «солнечно». Ну, это когда на небе — солнце и без туч.

Кира улыбалась и ничего мне не ответила.

Марина снова постучала к нам где-то через полчаса. Я заметил, что она оделась более целомудренно, чем днём и вполне могла обходиться без оборачивания пледом или полотенцем. В руках у неё был пакет, который был тут же мне вручён.

— Это — мой сюрприз. Там всё мытое, — сказала она и проскользнула в номер, заняв моё место в плетёном кресле на балконе.

Внутри пакета оказалась куча местных экзотических фруктов, какие-то сухарики, чипсы, орешки и… бутылка виски. С этим «набором» мы и засиделись до позднего вечера. Стемнело рано, периодически шёл дождь, куда-то идти совсем не хотелось. Но мы твёрдо решили, что на следующий день будем купаться в море, независимо от погоды, и вообще — проводим отдых активно.

Так прошёл наш первый день в Таиланде.ГЛАВА 11
Картин с названием «Хмурое утро» существует несколько. Не один художник творил свое произведение вдохновлённый увиденным. И если бы я умел рисовать, то точно бы присоединился к ним, положив на холст то, что было за окном нашего номера утром следующего дня.

Я не знаю, какое было состояние у тех художников, но мне бы точно удалось передать всю «хмурость» этой части суток, поскольку таким же было моё общее состояние после выпитого накануне виски и пива.

Киры в номере не было, зато была записка о том, что она отправилась занимать три топчана на пляже и просит дождаться её в номере, чтобы вместе идти на завтрак. Послание было заботливо придавлено баночкой пива.

Супруга вернулась довольно быстро и мы, не теряя времени, пошли на завтрак. Я стал сразу спускаться вниз, а Кира забежала к Марине и вскоре догнала меня.

— Жалко, что ты этого не видел! — смеялась супруга.

— Чего?

— Она разложила деньги сохнуть по покрывалу на кровати…

— Правильно, быстрее высохнут.

— … а когда открыла мне дверь, то получился сквозняк: балкон у неё тоже был не закрыт. Деньги разлетаются, Маринка их ловит и верещит.

— То есть на завтрак она не идёт?

— Идёт. Встречаемся в ресторане.

Я его увидел первым. Он вышагивал в проходе между столами с разнообразной пищей с большой тарелкой, на которой внушительной пирамидой лежали различные свежие овощи. Это был тот самый «качок», всё в тех же красных шортах (у него они одни, что ли?) и в белой обтягивающей футболке. Он двигался, как айсберг, который обтекают маленькие льдины (другие отдыхающие), мне навстречу.

Изобразив свою самую приветливую улыбку я, держа в руках пустую тарелку, решил его дождаться. Когда он, очередной раз скользнул взглядом перед собой, в его сектор сканирования попало и моё «радостное» лицо. Но надо отдать ему должное — он не сбился с «терминаторского» ритма движения и никак не проявил свои эмоции внешне. Я продолжал стоять на месте, которое пересекала траектория его дальнейшего перемещения, понимая, что кто-то из нас будет должен сделать хотя бы один шаг в сторону.

Он приблизился, посмотрел на мою пустую тарелку и сказал, не поднимая глаз:

— Здорово, братан!

— Здорово! — ответил я.

— Там это… В конце этого ряда есть неплохие помидоры. Уж я, поверь, в них разбираюсь.

Сказав это, он обошёл меня и двинулся в своём ритме дальше.

— Спасибо, братан! — сказал я ему вдогонку.

— Не проблема! — небрежно бросил через плечо «специалист по помидорам».

Мы с Кирой уже заканчивали завтрак, когда примчалась Марина. Ей нужно было что-то настолько срочно обсудить с моей женой, что даже времени на завтрак не было. Единственный вариант расшифровки этого «намёка» у меня был: «Иди, Лёша, погуляй». И, похоже, я угадал, поскольку едва встал из-за стола, как девчонки склонившись друг к другу, стали что-то обсуждать.

Чтобы не шататься без толку, мной была остановлена и направлена к нашему столику официантка с термосом кофе. А я положил в тарелку пару «плюшек» и принёс их Марине. За это и получил упрёк от жены: «Мне ты круассаны по утрам не носишь!».

Блин! Как так можно уметь формулировать: вроде и правда, но звучит, как-то с подтекстом. Твёрдо решив: больше вообще не давать никому никакой еды, я присел на скамейку и закурил. Только долго высидеть на выглянувшем солнце мне не удалось, так как припекать начало не слабо. Я уже стал искать взглядом скамейку в тени, но к этому моменту женская часть нашей команды закончила свой консилиум и мы вместе отправились в свои номера.

Кира явно «надулась» на меня и всю дорогу сердито молчала. Перед тем, как разойтись по своим комнатам, я предложил встретиться здесь же, у входа в наши номера, минут через тридцать, но «не угадал».

— Нет, Лёш, — сказала Марина. — Вы меня не ждите. Мне тут кое-что надо сделать. Встретимся на пляже.

— Хорошо, — ответил я и открыл дверь в номер.

Сбор на море прошёл в напряжённой атмосфере. Супруга сердито сопела, кидая в сумку разные причиндалы, делающие времяпровождение у кромки воды более комфортным. Я же нацепил свои пляжные шорты, бейсболку и очки от солнца и, чтобы не мешаться под ногами, вышел на балкон покурить.

— Ты готов? — строго спросила меня жена.

— Как пионер, — ответил я, затушив недокуренную сигарету.

— Тогда пошли.

Я подхватил висевшую на спинке стула футболку, взял пляжную сумку и, вынув карточку-ключ из специального гнезда при входе, вышел из номера. Кира в очках от солнца и с панамкой в руке молча проследовала мимо.

Пляж был близко. Мы вышли к морю и по дорожке, в тени каких-то хвойных, пошли направо мимо лотошниц, торгующих напитками, фруктами и ещё какой-то мелочёвкой. Прямо на песке у моря сидела вчерашняя группа английской молодёжи, что-то вяло обсуждая. По берегу водили слонёнка, за фотографию с которым надо было заплатить несколько бат. Светило солнце, шумело небольшими волнами море. Мы подошли к трём топчанам под зонтиком из сухих пальмовых листьев, на которых лежали два отельных пляжных полотенца и наше, купленное накануне.

— Пришли, — сказала Кира.

— Скоро вернусь, — предупредил я, поставил сумку на топчан и пошёл к ближайшей лотошнице.

Она располагалась близко.

— Кокос, пожалуйста, — моя лаконичность на английском была стандартной.

— С ромом? — также немногословно спросила меня продавщица.

— Да, — не раздумывая, ответил я и взял две трубочки из стаканчика.

Она выбрала из кучи орех, мачете прорубила его по кругу, налила внутрь немного рома и, воткнув в мякоть декоративный зонтик, протянула мне. Получилось быстро и красиво. Я рассчитался и вернулся к топчанам.

Кира стояла под зонтиком, скрестив руки на груди. Она явно слышала наш разговор.

— Алкоголь? С утра пораньше? — сказала она.

— А это — не мне, а тебе. Дорогая, давай закопаем «топор войны». А это — вместо «трубки мира». Ты же не куришь, — ответил я.

Её взгляд потеплел и она, спустя пару секунд, взяла кокос. Я воткнул в него трубочки и она с наслаждением отхлебнула экзотический напиток.

— Теперь давай ты, Чингачгук — вождь краснокожих. Кстати, надо кремом намазаться, а то мы оба скоро будем с красной кожей.

Кира достала тюбики и мы сначала нанесли защиту от солнца каждый сам на себя, а потом друг другу на спину. Когда я втирал крем супруге, из неё выходили остатки обиды:

— Хоть посмотришь на жену, пока крем мажешь. А то вчера в кафе он пялится на неё, а сегодня уже круассаны ей на блюдечке носит!

Я благоразумно молчал, хотя не до конца понимал, почему второе моё прегрешение намного хуже первого.

Вода в море была тёплой. Мы с Кирой поочерёдно искупались и лежали на топчанах. Она продолжала изучать рекламные буклеты, я дремал под шум прибоя. Внезапно к звукам прибавился ещё один, звуковая волна как бы приближалась к нам. Вот она достигла и английских мальчишек, которые одобрительно заулюлюкали и пару-тройку раз присвистнули.

— Никак подруга твоя идёт, — сказал я. — Слышишь?

— Слышу, но надеюсь, что это — не она, — ответила супруга, сев на топчане лицом, как в мою сторону, так и в сторону звуков.

В это время слонёнок на пляже, тоже глядя в том направлении, присел. Я понимал, что он это сделал по команде своего хозяина, но получилось забавно.

— Точно — она! Вон, у слонов ноги подкашиваются!

— О, Боже! — сказала Кира, прижав к лицу ладони.

Я повернул голову в сторону её взгляда. Там была она! По дорожке шла Марина!

Чтобы описать её наряд, надо представить государственный флаг Швейцарии: белый крест на красном фоне. На ней были (в порядке убывания затраченного на их изготовление материала):

— красная шляпа с широченными полями, достойными быть на каком-нибудь сомбреро;

— белый прозрачный балахон (пляжная туника, как потом мне пояснила супруга);

— красная тряпочная сумка с белым крестом и надписью SWITZERLAND;

— солнцезащитные очки;

— красный купальник с двумя белыми крестами на верхней его части.

Хотя, нет. С учётом верёвочек, наверное, сначала — купальник, а потом уже — очки. Чтобы примерно передать его размеры, надо взять две обычных игральных карты и разрезать их по диагонали. Всё! Две половинки — будут «верхом» и две половинки — «низом».

— Ты-то, хоть рот прикрой, Чингачгук, — незлобно успела сказать мне жена до прихода своей подружки.

— Привет, ещё раз! Как водичка? — спросила Марина, поставила сумку на свободный топчан и повернулась к морю.

Мой взгляд (непроизвольно!) скользнул по её купальнику со стороны спины и я «заржал». Сзади на плавках было написано «SUISSE». На русском или английском там бы просто не хватило места!

— Пойду, окунусь. Жарковато что-то, — сказал я и пошёл к морю, думая, сколько иероглифов в слове «Швейцария» на китайском или на японском языках.

Кира обогнала меня у самой кромки воды, слегка хлопнув ладошкой по плечу.

— Без меня решил купаться? — настроение у неё было приподнятое. — Догоняй!

— Угу, — буркнул я ей вслед.

Дело это было бесперспективное: плавала она отлично. В детском возрасте её пытались пристроить в соответствующую спортивную секцию и она даже успешно выполнила тестовые заплывы. Но потом услышала от кого-то из одноклассниц в школе, что у пловчих некрасивые фигуры и полностью бойкотировала занятия. Родители пытались надавить, но полторы недели детских слёз и они сдались.

Вдоволь наплававшись, я вышел на берег и оглянулся. Кирина голова была видна далековато от берега, но пока оставалась в территориальных водах Таиланда. Марина в нескольких метрах с другой стороны сидела в своей шляпе на топчане и «сканировала» пляж. Для полной идиллии не хватало только прохладного пива и я уже собрался идти к лотошнице, как услышал, уже ставший знакомым, голос:

— Как отдыхается, братан?

Это снова был он — «накачанный» обладатель красных шорт. В этот раз с ним опять была Анжела.

— Нормально. А вам? — спросил я, имея ввиду их обоих.

— Братан, давай на «ты»? Меня, это, Славик зовут. Это — Энджела. Ну, Анжела, если по-нашему, — доверительно сообщил он мне.

— Я — Лёша, там (я показал в море) моя жена Кира, здесь (моя другая рука показывала противоположное направление) её подруга Марина.

— Здорово! — непонятно чему восхитился Славик.

Он посмотрел на свою спутницу и сказал ей:

— Энджела, пройдись пока. Нам поговорить надо.

Она послушно отошла, и мой новый знакомый спросил:

— Познакомишь нас со своими?

— Зачем тебе?

— Понимаешь, Лёха, моя «морковка» здесь скучает…

Я аж отпрянул от него, так как сразу не понял, о чём (вернее, о ком) идёт речь. А Славик продолжал:

— … у меня ежедневный комплекс на полтора часа. С разминкой и душем, считай — два. Энджеле всё это время приходится меня ждать. Вот, чтобы не одной, я и подумал…

Ситуация с «морковкой» прояснилась, но в целом картина выглядела странно. Я читал, что в Таиланде (впрочем, как и везде) попадаются мошенники, но пока не мог понять, на чём нас хотят «развести» (если это они). Интуиция молчала. Зато здравый смысл говорил, что новые знакомые — это хорошо, а ещё они отвлекут Киру от выискивания поводов для ревности (хотя бы на время).

— Да запросто, — сказал я. — А, что, она сама с людьми не умеет контакт налаживать?

— Всё она умеет. Только она у меня скромная.

— Это — точно… Ну, пошли.

Кира ещё плавала и мы направились к топчанам. Ещё во время разговора со Славиком я боковым зрением фиксировал там признаки суетливости со стороны «дамы в шляпе», но как только мы направились туда, Марина прекратила ёрзать и улеглась в эффектной позе.

— Лёша, ну что ты так долго? Я тут уже вся расплавилась, — жеманно спросила она меня.

Анжела смотрела на неё, «как солдат на вошь», а Славик с трудом отлепил взгляд и зачем-то шёпотом сказал мне:

— Ну, давай!

Я назвал имя каждого, показывая рукой на его обладателя.

— И меня! — раздался у меня за спиной голос приближающейся супруги.

— А это — моя жена Кира, — завершил я ритуал знакомства.

— Здрасьте, — сказал Славик.

Неловкая пауза начала затягиваться и тогда моя супруга сказала, обращаясь поочерёдно, то — ко всем, то — ко мне:

— Жарко сегодня. Лёш, а ты не купишь ещё такой же кокос, как утром? Здесь такие вкусные кокосы! Никто больше не хочет?

Всё. Как прорвало плотину — говорить стали все. Напряжение было снято.

— Лёша, купи и мне, пожалуйста, — сказала мне Марина в общем хоре голосов.

Я замялся, вспомнив про утренние круассаны, а Кира с самым серьёзным лицом спросила:

— Что, тебе трудно принести мне с Мариной по кокосу?

— Пошли сходим, братан, — пробасил Славик.

Мысленно сплюнув, я достал из сумки немного денег и с «родственником» пошёл к лотошнице. Идти было совсем недалеко и едва мы прошли несколько метров, Славик меня спросил, кем нам приходится «девушка в костюме медсестры».
ГЛАВА 12
Под разговоры «ни о чём» мы пили сок ореха с ромом (кроме нового знакомого — он взял кокос без алкоголя) и постепенно сами начинали «течь»: становилось всё жарче.

— Пойду в море. Кто со мной? — сняв шляпу, спросила Марина.

— Я тоже, — сказала Кира. — Пошли втроём, Анжела! А ребята пока с вещами посидят.

Спутница Славика согласилась и они вместе пошли к линии прибоя. Мы уселись поудобнее и стали наблюдать. Как они шли! Это надо было видеть! На всё тех же «Икарусах» раньше сзади писали: «Занос 1 метр» и рисовали стрелочки вправо-влево. Наши девчонки, зная, что мы на них смотрим, шли настолько эффектно, что были достойны аналогичных предупреждающих обозначений.

Где-то на половине пути они о чём-то переговорили, оглянулись и, рассмеявшись, побежали к воде. Там они разделились: Кира снова уплыла в сторону государственной границы, Анжела не спеша бороздила воду метрах в двадцати от берега, а Марина плескалась на мелководье, зайдя в воду «по-шейку» — как оказалось, она совершенно не умела плавать.

Пока девчонки купались, Славик немного рассказал о себе. Они с Анжелой были из крупного райцентра одного из субъектов федерации в ЮФО. Его отец — большой по местным меркам предприниматель, её — руководитель районного подразделения одной из силовых структур. Ему — чуть «за», а ей — «под» тридцать лет. Оба уже были в браке и планировали осенью связать себя узами Гименея ещё раз. Славик со старшим братом владел долями в бизнесе по производству томатного сока, что давало ему право говорить о том, что он разбирается в помидорах. А Энджела, ни много ни мало, а носила погоны аж старшего лейтенанта силовой структуры. Естественно, что не той, которой на районном уровне руководил её папа, а другой (которой руководил его друг). Но это Славик попросил держать в секрете.

Выходили из моря наши дамы уже по-одной. Первой была Марина. Она не «шла», а «несла себя» (по её собственной классификации). Двигаясь походкой манекенщицы, поправляя руками распущенные волосы, блондинка в «смелом» купальнике собрала на себе взгляды значительной части отдыхающих на пляже.

Видимо, решение подружки жены прекратить купание, как-то повлияло на мнение Анжелы о продолжительности её собственных водных процедур, поскольку она вышла на берег почти сразу за Мариной.

Тут снова возникла неловкая ситуация: у одной из них был свой топчан (на котором она сразу улеглась, надев шляпу), а у второй — нет. Я предложил Анжеле разместиться на моём «лежаке», но она отказалась:

— Спасибо, мы со Славой сейчас пойдём.

— Вы где обедаете сегодня? — спросил тот. — Давайте вместе, а?

— Я — «за», — сказала Марина. — Мы вчера такие вкусные морепродукты ели, тут неподалёку.

— Это, где ты вчера пиво пил? — спросил Славик.

— Да.

— Договорились. С часу до половины второго мы туда придём. Нормально?

— Да.

— Всё, решили проблему. Не прощаемся.

Едва Слава с Анжелой скрылись из вида, Марина засуетилась. Сначала она сама себя разглядывала, изгибаясь, как змея, а потом попросила меня посмотреть её спину на предмет покраснения от солнца.

Кира вернулась именно тогда, когда её подружка повернулась ко мне «филейной частью» и спросила «ну как?».

— Нормально. Но пару килограммов сбросить не помешает, — сказала неожиданно подошедшая супруга. — Да, Лёш?

— Блин, Кир, ты чего? Я его спину попросила посмотреть: красная она или нет? — попыталась объяснить ситуацию Марина.

— Ну, да. Я так и поняла.

— Послушай … — начал я.

— А что тут слушать? Чингачгук … — перебила меня жена, надевая поверх мокрого купальника футболку и шорты.

Затем она достала из сумки карточку от номера и, не сказав больше ни слова, решительно направилась к нашему корпусу. Сперва закурил я, а следом за мной — Марина.

— Лёш, прости. Я не хотела, — сказала мне она.

— Да ладно. Проехали, — ответил я.

— Я даже не думала ничего такого!

— Это ты ей скажи. Только будет ли она слушать…

Я докурил и машинально теребил зажигалку, думая, что делать дальше. Зная Киру, в таком состоянии к ней лучше не приближаться хотя бы часа три, которые надо где-то «убить». На часах было двенадцать «с копейками», близилось время обеда со Славиком и Анжелой. И это было очень кстати.

— Лёша! Я «сгорела», мне в номер надо, — прервал мои мысли жалобный голос Марины.

— Ты что, непутёвая, кремом не мазалась?

— А когда? Я только его достала, как ты этого красавца привёл.

— Марина, выдохни: он — с невестой.

— Невеста — не жена!

Спорить было бесполезно и я стал складывать полотенца. На этом процедура «сбора» как-то сама собой закончилась и по моей команде мы начали движение.

— Стой. Дальше нельзя, — сказал я, спустя некоторое время.

— Что нельзя? Почему? — спросила Марина.

— Дальше вся территория просматривается с нашего балкона, а мне кажется, что не стоит нервировать Киру нашим совместным дефиле по отелю. Так?

— Так.

— Тогда слушай боевую задачу. Часов до трёх не попадайся ей на глаза. В три я к тебе зайду, узнать обстановку. Понятно?

— Понятно. Скажи, а почему ты Чингачгук?

— Всё, Марин. Потом. Пока.

Я обменял два полотенца на карточки и пошёл в кафе.
ГЛАВА 13
Славик уже был там. Он сидел на том месте, на котором в прошлый раз был я. Анжелы с ним не было. Едва я присел за столик, официантка поставила передо мной кружку пива.

— Думаю, что ты не против, — сказал Славик.

— Я — только «за». Спасибо!

— Не проблема.

Слава любил это слово. Любую ситуацию он мог охарактеризовать двумя фразами: «не проблема» или «понятна твоя проблема». После этого Славик «решал проблему», о чём обязательно говорил. Так им как бы подводилась черта (ставилась точка, делалась зарубка) и он шёл дальше. Кажется смешным? Только первое время. Потом очень привыкаешь и без Славиного «решили твою проблему» уже чего-то не хватает.

Он пил свежевыжатый сок, я — пиво. Мы оба молчали, каждый думал о своём.

— А твоя чего не пришла? — нарушил тишину я.

— Приболела, — ответил он.

— Понятно.

— Твои тоже?

— Ну, да.

— Обе?

— Обе.

— Ну, да…

Вдруг Славик встрепенулся:

— Один день пропущу — я в отпуске! Давай «накатим»?

Он пропускал ежедневную тренировку, а у меня получался второй день, причём подряд, но отказаться я не мог. Мы заказали разных морепродуктов и бутылку виски. Котлеты из мяса креветок под кисло-сладким соусом были вкусными, не хуже оказалось и мясо запечённого краба. Креветки жареные с чесноком я ел накануне, но и сегодня они были просто супер! Короче говоря, где-то через час мы заказали вторую бутылку…

Я вкратце рассказал Славику про нелепую ситуацию на пляже, он мне — про «прочистку мозгов» в номере и мы (примерно ещё через час) договорились «решить проблему» друг друга. В кафе я заплатил картой, мой новый знакомый вернул мне ровно половину от суммы чека наличными и оставил «чаевые».

Мы вышли из кафе с чётким планом действий. Для начала нам были нужны цветы.

— Твоя какие любит? — спросил я Славика.

— Розы. А твоя? — покачиваясь, сказал он.

— Ромашки.

— Не проблема.

Мы зашли в магазинчик, где торговали фруктами (почему-то решив, что у них должны быть цветы) и тут выяснилось, что английский Слава знает ещё хуже, чем я. Зато он активно использовал язык мимики и жестов, чем значительно компенсировал свой провал в лингвистике.

Кое-как объяснив продавщице, что нам нужны розы, Слава стал показывать ей ромашку — как называется она на английском мы не знали. Нам казалось очевидным, что если из цветка выдёргивать лепестки, то этот цветок называется ромашка. Для большей наглядности Славик взял с витрины ананас и на его листьях стал показывать будто он их вырывает, а я при этом говорил: «лав, ноу лав». Вид очень крупного мужчины (тем более, по тайским меркам), выдирающего листву из ананаса, сделал глаза продавщицы более круглыми. А моё причитание про «лав» вообще вогнало её в ступор. Но только на какое-то время. Потом она сопоставила двух мужчин со словом «любовь», ананас отнесла к нашим причудам и, куда-то показав рукой, сказала:

— Патонг. Бангла-роад. Такси.

— Говорит, что нам в другой город надо. На какую-то дорогу. На тачке, — перевёл я.

— Поехали, — сказал Славик.

Продавщица, мысленно желая чтобы мы наконец-то ушли, «поймала» нам машину и назвала какой-то адрес водителю. Тот кивнул, тайка пожелала нам удачи и мы поехали.

Там, куда нас привезли (где-то через час), было что угодно, но только не магазины с цветами. На улице было очень душно и мы зашли в бар выпить пива. Официантка принесла нам прохладный напиток, но тоже не знала, где у них тут продают «ромашки» в Славином исполнении. Зато она поняла слово «розы» и показала рукой на аптеку. Мы удивились и, предчувствуя очередной тупик в общении, уговорили её сходить туда с нами.

Залпом выпив пиво и рассчитавшись, я повесил наше третье полотенце с яркой надписью PHUKET на шею, взял сумку и мы втроём пошли в аптеку. Там официантка сразу подошла к нужной витрине и, тыкая пальчиком, показала на баночку какого-то крема с нарисованной на упаковке розой.

Мы со Славиком переглянулись и, чтобы не расстраивать девушку, купили по баночке этого косметического средства. Расплатился я снова картой. В это время на мой телефон в номере отеля пришло очередное СМС о списании средств.

Ещё до этого к Кире в номер пришла Марина и девчонки, выговорившись, сняли все барьеры в общении. Я про это не знал. Затем на мой телефон пришло первое СМС об оплате счёта в кафе. Кира тогда нашла мой «пропиликавший» телефон и, зная от подруги, что я пошёл туда, ожидала моё появление в номере с минуты на минуту. Но время шло и вместо меня пришло СМС из аптеки в Патонге…

Выйдя на улицу, я закурил. Мимо проходили люди, было много туристов, а мы стояли и не знали, куда нам идти. Славик выругался. И тут же из общего людского потока отделились и к нам обратились двое русских туристов:

— Что, мужики, проблемы?

— Да типа того.

Мы изложили землякам суть вопроса и те направили нас в магазин неподалёку, в котором «точно были какие-то цветы». Ни роз, ни ромашек там в продаже не оказалось. Зато были орхидеи.

— Я слышал, что они быстро вянут, — сказал я Славику.

— Не проблема. Берём в горшках, — ответил он.

Чтобы потом было проще рассчитаться между собой, мы решили, что оплачиваю покупки я, а Слава потом отдаёт мне половину. Поэтому третью СМС Кира читала об оплате мной счёта в магазине цветов.
ГЛАВА 14
В это же время проявлять признаки беспокойства начала Анжела. Время ежедневной тренировки её жениха уже наступило, а он так и не вернулся из кафе за сумкой со спортивной формой. Его телефон тоже был в номере. Она сходила в спортзал, не нашла его там и, не зная что ещё делать, пошла к стойкам регистрации отеля. Ей повезло: в этот день там работала русскоговорящая девушка. Та выслушала Анжелу, по-женски прониклась ситуацией и, нарушив пару инструкций, назвала ей номера наших комнат. Невеста Славика постучала в дверь моего с Кирой номера, когда та пыталась найти ответ на вопросы: что я делаю в Патонге, где это и зачем мне там цветы?

Девушки быстро сплотились на фоне общей проблемы и даже позвали Марину, рассудив, что две головы — хорошо, а три — лучше. Та, едва дослушав информацию про странную ситуацию с СМС, сказала:

— Знаю я про Патонг. Это — около часа отсюда на машине. Нужно срочно заблокировать карту! Её украли! Звони в банк!

Кира знала, что я брал в поездку две карты, выпущенные одним банком и одна из них могла быть в сейфе. Ей повезло — она была там, а на ней был номер телефона банка. Звонить поручили Марине.

Та набрала номер с моего аппарата, представилась моей женой и сообщила, что у меня украли карту. Сотрудник банка, действуя по инструкции, запросил кодовое слово. В ответ Марина спросила его фамилию и потребовала к телефону начальника. Когда её соединили, она в качестве доказательств назвала точные суммы и время последних транзакций и продиктовала номер моей второй карты.

Таиланд имеет не самую лучшую репутацию по количеству случаев мошенничества с банковскими картами, с другой стороны — не была соблюдена полностью процедура идентификации клиента. И начальник, отключив Марину, даёт команду подчинённому связаться с владельцем карты ещё раз. Что тот и сделал, позвонив на мой мобильный номер. Ответила ему Марина, естественно подтвердив факт кражи.

Когда подчинённый доложил начальнику, что по контактному номеру телефона всё подтвердили, тот принял решение… заблокировать все карты клиента. Сообщение об этом, к радости девчонок, пришло на мой телефон.

Купив по одному цветку в горшке, мы выпили ещё пива, а затем «поймали» на улице такси и поехали в отель. По дороге обратно я, зачем-то поведал Славику, как мирился утром с Кирой при помощи кокоса. Он оживился и сказал мне:

— И ты молчал? Отличная идея! Едем к той тайке, которая ромашек не знает — у неё фрукты есть, а значит и кокосы.

Я не стал умничать, что кокос — это орех и спросил:

— А ты сколько будешь брать?

— Надо много… Ну, десяток.

— Чётное число! Должно быть нечётное.

— Тогда — одиннадцать. А ты?

— И я одиннадцать.

Такси мы остановили прямо у входа в магазин. Увидев нас, продавщица удивилась тому, что мы так быстро вернулись из того места, куда она нас отправила. Но настоящий ребус возник в её голове, когда она увидела у нас орхидеи в горшочках. Она не могла понять, как эти цветы связаны с «любовь/нет любви» и ощипыванием ананаса. Когда мы со Славиком (не очень ровной походкой) подошли к ней, у неё ещё брезжила надежда разгадать этот ребус, услышав наш новый заказ, но «двадцать два кокоса с ромом» превратили для неё задачу в нерешаемую.

К нашему удивлению, такого количества орехов в магазине не оказалось. Девушка-продавец куда-то тщетно несколько раз позвонила, но ей не ответили. Тогда Слава вытащил из кармана купюру в пятьсот бат и сказал:

— Пускай дальше звонит. Это — задаток. Мы обязательно вернёмся. Переводи, Лёха, побыстрее — мне по нужде приспичило.

Я, как смог, перевёл и мы «сайгаками поскакали» в сторону отеля. Но, увидев по пути вывеску какого-то бара, Славик резко в него свернул со словами «до базы не дотяну». Через несколько минут мы уже сидели за столиком этого кафе, снова попивая пиво.
ГЛАВА 15
Всё это время наши дамы не сидели сложа руки. Заблокировав карту, они перестали получать сообщения на телефон и теперь у них вообще не было никаких новых сведений. Долго в таком информационном вакууме они не могли находиться, им надо было что-то делать и они решили:

— Анжелу отправить ждать Славу (и, возможно, меня с ним) к себе в номер;

— Марину — на ресепшен (как самую англоговорящую), чтобы там, если нас увидят, то попросили зайти в свои номера;

— Киру — в кафе (как не обгоревшую на солнце и знающую, где оно находится).

Обмен информацией — по телефонам в номере, только экстренной (роуминг был дорогой) — через мобильные.

Свернув в кафе, мы разминулись с Кирой, которая быстрым шагом направлялась в место нашего первого приёма тайской пищи. Отель был в зоне видимости, поэтому мы со Славиком решили спросить там, есть ли у них двадцать два кокоса и направились на ресепшен. Перед этим был маленький казус — в кафе не прошла оплата по моей карте, но я списал это на сбой аппаратуры из-за влажности, а мой напарник подтвердил эту версию и расплатился наличными.

Марина справилась со своим заданием быстро. Попросив направить нас в номера при первом визуальном контакте (всё ту же русскоговорящую сотрудницу), она поспешила к себе в номер, чтобы, используя косметические средства, побороться с полученными солнечными ожогами. Короче говоря, с ней мы тоже разминулись.

На ресепшен мы, поставив горшки с орхидеями на стойку, были несказанно обрадованы тем, что наконец-то можно говорить по-русски. Девушка сказала нам, что нас ждут и выполнила таким образом свою работу. С точки зрения менеджмента отеля и преподавателя на курсах подготовки персонала для гостиниц, перед ней были «гости». От них (в смысле — от нас со Славиком) пахло алкоголем (так его они сами продают в барах и ресторанах отеля), но они (мы) были не агрессивные, не мешали другим гостям, а главное — они (мы) были в хорошем настроении. Испортить гостю отдых считалось грубейшей ошибкой персонала и она не собиралась её допускать.

— Я могу вам чем-то помочь? — вопрос был задан с улыбкой, как учили на курсах.

— Девушка, у вас рум-сервис есть?

— Конечно. Вам дать меню?

— Не надо. У вас кокосы в ядрах есть?

— ???

— Ну, целые такие, с трубочкой.

— Поняла. К сожалению, нет.

— Жалко.

— Но их продают на нашем пляже. Вы можете купить их там.

— Точно! Чего мы тупим столько времени… А вы их можете доставить в номер? Мы купим, сюда принесём, а вы на тележке прикатите в номер…

— Я не знаю…

— На руках просто долго носить придётся, — сказал Славик уже не ей, а мне.

Ситуацию с кокосами на курсах не проходили, а то, что в сложных ситуациях надо ставить в известность начальника — вдалбливали постоянно. И она позвонила по внутреннему телефону своему начальнику. Вкратце изложив суть вопроса, в конце девушка сказала на тайском:

— Гости всё равно их купят, но носить будут на руках. Они про это сейчас говорят.

— Дайте им двух официантов с тележками. Только не надо кокосы тащить на ресепшен! Пусть сразу с пляжа везут к себе в комнаты.

Она куда-то ещё позвонила и сказала нам, что две транспортных единицы ждут нас у выхода из главного корпуса в сторону моря. Мы со Славиком искренне поблагодарили девушку и поспешили к указанному месту.

За это время Кира успела дойти до вчерашнего кафе, никого из нас там, естественно, не обнаружила и вернулась в номер, не подходя к ресепшен, так как была уверена, что оттуда нас итак гарантированно отправят куда надо.

Мы со Славиком, к нескрываемой радости лотошниц, скупили у них почти все кокосы на пляже и, дав указание официантам после доставки груза зайти к нам с отчётом на ресепшен, с чувством выполненного долга вернулись на диванчики около стоек регистрации.

В радостном предвкушении благодарностей от девчонок за сделанный им сюрприз, мы заказали в баре отеля по порции виски с колой, твёрдо решив больше «не понижать градус». Потягивая шотландский напиток с американской шипучкой, я неожиданно вспомнил про задаток в магазине с фруктами за пределами отеля. Славик предлагал «забить» на него, но это было бы не правильно, и я решил сходить отменить заказ.

В это время один за одним вернулись официанты. Из их доклада мы поняли, что сюрприз удался. Наши дамы сначала не хотели принимать кокосы, но потом согласились. Только они были удивлены их количеством. Мы были довольны и отсчитали официантам хорошие «чаевые».

Оставалось сходить отменить заказ в магазине. Славик всё хуже стоял на ногах, но идти в свой номер отказывался. Я договорился на ресепшен о временном размещении у них наших горшков с орхидеями и мы с напарником устремились (ну, как могли) к цели. Начал накапывать дождик.

Неладное я заподозрил ещё на подходе: у входа в магазин в рядочки были выстроены вскрытые кокосы с трубочками. Много кокосов. Я даже не стал их пересчитывать, зная ответ заранее. Продавщица радостно улыбаясь, замахала мне рукой издалека. Славик уже практически висел у меня на плече, а ведь ещё идти обратно… И кокосы ещё…

Выручила продавщица. Получив от меня деньги, она что-то сказала местному пацанёнку и тут же откуда-то взялось ещё трое таких же. Они вчетвером распределили орехи между собой и понесли их за мной к отелю. Примерно на половине пути Слава «сдал» и окончательно повис на мне. С другой стороны у меня на плече была пляжная сумка, а на шее — полотенце. Дождь лил во всю силу. Как я дотащился до охранника на входе в отель — не знаю.

Страж отказался пускать на территорию ватагу пацанов, зато вызвал носильщика чемоданов. Тот, несмотря на своё щуплое телосложение, легко подхватил Славика и, спросив у меня номер комнаты, повёл того по адресу. Велев пацанам ждать меня у входа, я вернулся на ресепшен.

— Вы за цветами? — спросила меня та самая русскоговорящая девушка.

— Не только, — ответил я и попросил повторить процедуру доставки кокосов в те же самые номера.

Она на секунду «зависла», но тут же снова улыбнулась: у неё было разрешение на доставку орехов в номер гостя, но не было ограничений на количество раз.

— Конечно.

— Поровну, по одиннадцать.

— Будет сделано.

— Спасибо большое!

Она уже звонила по телефону. Я подхватил два горшка с цветами со стойки и устало побрёл в номер. По пути меня обогнал официант с тележкой, на которой стояли кокосы. До меня из-за поворота долетел звук стука в дверь и его слова:

— Сюрпрайс, мисс!

— Господи! Ещё кокосы! — голос Киры. — Куда их девать?

Я подошёл к открытой двери нашего номера. Официант выгружал орехи с тележки прямо на пол около кровати, но даже там свободного места оставалось уже немного.

— Привет, — сказал я супруге.

— О, Боже! Ты же весь мокрый!

— Это — тебе! — я протянул ей один из горшков. — Второй Славик Анжеле купил.

— Один?

— Что, «один»?

— Цветок — один? Или сейчас на тележке привезут остальные?

Официант умело прихватил у меня «чаевые» и исчез вместе с тележкой. Раздался звонок телефона, Кира сняла трубку:

— Да. Только пришёл. Нет, мой сам пришёл. Твой цветок у нас. Сегодня заберёшь? Ладно, звони — если что.
ГЛАВА 16
Утро вновь выдалось хмурым: на улице моросил дождь, болела голова, повсюду были кокосы. Кира (больше некому) расчистила от них «тропинку» от кровати до балкона, где и находилась, сидя в плетёном кресле с чашкой в руке.

Конец вчерашнего вечера я помнил смутно, поэтому присоединялся к супруге с опаской:

— Привет.

— О, привет, — очень бодро ответила Кира.

— Погода сегодня не очень, — продолжал я на максимально нейтральную тему.

— Да, спину сегодня ни у кого рассматривать не придётся.

— Блин, Кир…

— Ладно. Лёш, а как называется белка мужского рода? «Белк»? — голос у неё был какой-то странный.

— Вряд ли. Мне кажется, что просто — «самец белки». А зачем тебе?

— Да я хотела попросить тебя, самец белки, больше орехи в наше дупло (в смысле — в номер) не таскать! Или, если невмоготу будет, перейти на меньший размер: фундук, арахис, максимум — грецкий!

— Я хотел, чтобы ты на меня не обижалась…

— Да ты тут причём? Это Маринка тебя провоцировала. К тебе вопросов нет. А вот кокосами питаться на обед и на ужин, пока вы где-то со Славой развлекаетесь, мне совсем не понравилось. Почему ты меня в номере оставил? И кому ты крем для рук купил, аж две банки?

— Тёще. В подарок. Одну банку, вторую Славка кому-то взял.

Кира с недоверием смотрела на меня. Она, как будто, сомневалась, что вчера я мог вспомнить про её маму и купить той подарок.

Сначала на двери в наш номер дернулась ручка, а потом в неё постучали. Именно в такой последовательности. Я знал, кто находится снаружи.

— Дай мне хотя бы шорты надеть! — громко сказал я.

— Давайте по-быстрее: скоро завтрак закончится, — переживала за дверью Марина.

Нацепив на себя минимум одежды, я открыл дверь. Буркнув «привет», мимо меня, сразу на балкон прошмыгнула подружка жены. Мне нужно было умыться, но удалось успеть только нанести зубную пасту на щётку, как раздался голос Марины:

— Лёша, иди сюда!

— Ну, что там у тебя опять, непутёвая? Иду!

— Не у меня, — она кивнула в сторону Киры, едва я вышел на балкон.

Моя супруга была, как говорится, «во хмелю». Она с трудом встала с кресла и сказала, покачиваясь:

— Что-то меня «укокосило» немного.

Собственная шутка ей, видимо, понравилась и она, хмыкнув, повторила:

— Укокосило!

— Пошли, — я взял её под руку и повёл на кровать.

— О! Самец белки! Добытчик! Скажи, где ты орехи берёшь?

Идти было недалеко и я быстро усадил Киру на наш мебельный «кинг сайз».

— А если ты — самец белки, то я — белка! И тоже должна в дупло что-то носить. Правильно? — не унималась моя благоверная.

— Ложись, — я уложил её и накрыл одеялом.

— А что ещё едят белки? Правильно! Грибы! Где тут у них грибы растут? Мне нужно всего пару тележек!

— Спи! — я уже еле сдерживал смех.

Она относительно быстро засопела и мы с Мариной поспешили на завтрак. Когда мы пришли, официанты уже убирали со столов скатерти и чистые приборы. Немногочисленные отдыхающие не спеша заканчивали приём пищи. До конца установленного времени на утреннюю трапезу оставалось минут пять-семь.

За одним из столиков, лицом ко входу, сидела Анжела. Она пила кофе, явно кого-то ожидая. У нас с Мариной времени на реверансы не было и мы, сказав «привет», устремились к «шведскому» столу.

Я первый наложил себе в тарелку еду, очередной раз отметив, что почему-то дома мне даже мысль не приходит, столько много есть на завтрак. Затем, видя, что никто меня выгонять не собирается, налил в стаканчик сок и направился к ближайшему столику.

— Доброе утро, Алексей! — услышал я, едва расположившись.

Это была Анжела.

— Привет! А что так официально?

— Мы могли бы поговорить, так сказать, тет-а-тет?

— Да запросто! Что-то случилось?

— Тогда я буду ждать у ресепшен на диванчиках.

— Что случилось-то?

— Там и поговорим. Приятного аппетита!

Невеста Славика резко развернулась и пошла в сторону ресепшен. А спустя пару минут ко мне присоединилась Марина.

— Еле уговорила их сделать мне омлет! Ты представляешь? А что от тебя эта мымра хотела?

— Да я сам не понял.

— Ну-ну, — она сверлила меня своим взглядом, как будто пытаясь, что-то рассмотреть на моём лице. — Я примерно представляю, что она могла, например, об мне сказать.

— О тебе мы вообще не говорили.

— Ну-ну. Ладно, проехали. Переходим к другой теме. Ты вообще собираешься меня за свои карточки благодарить? Я, между прочим, ваши деньги спасла.

Далее последовал рассказ Марины, суть которого сводилась к тому, что нам с Кирой теперь можно забыть о сувенирах и экскурсиях, а также существенно сократить наш рацион питания в оставшиеся дни пребывания на Пхукете.

— Так что, теперь не я тебе два литра пива должна, а ты мне, — завершила свой монолог подруга жены, с довольным видом откинувшись на спинку стула.

Я сделал глубокий вдох-выдох, чтобы уменьшить переполнившие меня эмоции и вкратце объяснил Марине, что этого делать не надо было и впредь не стоит, в завершение сказав:

— Так что, теперь, если карточки мне не разблокируют, то ты будешь занимать мне столько денег, сколько я попрошу. Отдам, естественно, по приезду домой. Ну, а с пивом… Сама понимаешь.

— Лёш, я не хотела сделать хуже. Займу — без вопросов. Но кто мог подумать, что это ты делаешь покупки в известном своей улицей Бангла-роад городке, причём в аптеке и в магазине цветов?

Я не стал ей говорить, что именно на эту улицу привезло нас со Славиком накануне такси, а сказал, вставая из-за стола:

— Ладно. Мне на ресепшен надо зайти. Приятного аппетита.

— Спасибо. Привет ей от меня передавай.

— Кому?

— Анжеле, конечно! — улыбнулась Марина.
ГЛАВА 17
Она сидела, закинув ногу на ногу и просматривала рекламные буклеты. Я плюхнулся на соседний диван и ещё раз спросил:

— Что случилось?

— Это ты мне расскажи, что случилось? Где вы вчера были? Зачем ты его напоил? — с каждой фразой Анжела говорила всё громче.

Я не очень люблю, когда со мной так общаются, поэтому прервал её:

— Стоп! Или ты перестанешь орать, или я ухожу.

Она замолчала на пару секунд, глядя на меня уничтожающим взглядом, а потом (уже тише) сказала:

— Ты должен мне всё рассказать! Что тебе вообще от нас надо?

— Я тебе ничего не должен и мне от тебя ничего не надо. Кстати, это не я к вам на пляже подошёл, а вы ко мне. И с чего ты решила, что я вообще буду отвечать на твои вопросы? Я могу прямо сейчас встать и уйти.

В ответ Анжела применила «женское оружие» — пустила слезу и всхлипывая произнесла:

— Славик практически не пьёт, а вчера его никакого принесли! Сегодня он со мной почти не разговаривает. Утром молча отправился на пробежку, на завтрак со мной не пошёл, сейчас в спортзале «железо ворочает», хотя обычно часа в три у него тренировка. Что с ним? Ещё эта крашенная «медсестра» с вами…

— Это не «медсестра», а швейцарский флаг. Там же обратная расцветка, — машинально поправил её я и зачем-то добавил: — Тебе, кстати, от неё привет.

Анжела подняла на меня лицо, посмотрела каким-то встревоженным взглядом и сказала:

— Ты ей тоже, при встрече, от меня передавай.

— Хорошо, передам, — пообещал я. — Ну, что? Надо идти поздороваться с «крепышом». Пошли? Показывай дорогу.

Из спортзала доносился лязг металла. Когда мы подошли к его стеклянным дверям, стало видно, что Славик там занимается один. Он был весь раскрасневшийся, его мышцы «бугрились», пот тёк по лицу.

— Красавчик мой, — всхлипнула Анжела рядом.

Славик нас увидел, посмотрел на часы, показал пальцем на скамейку за нашими спинами и растопыренную пятерню.

— Через пять минут на вон той лавочке, — «перевела» мне его жесты невеста.

— Правда? — прикалывался я.

— Ну, что я, своего Славика не знаю? — гордо ответила она.

— Ну, да, — согласился я. — Здорово ты его знаки расшифровываешь!

— А то!

Он появился, как и обещал, минут через пять. Всё в тех же красных шортах, с футболкой через плечо, в бейсболке и со спортивной сумкой в руке.

— Здорово, Лёха!

— Здорово!

— Как сам? Есть проблемы? — он обвёл взглядом меня и Анжелу.

— Переговорить бы надо, — сказал я.

— Энджела, мы отойдём, — пробасил Славик.

Мы прошли с ним метров пять по дорожке и только я хотел рассказать ему про волнения его невесты, как он, оглянувшись, прошептал мне в самое ухо:

— Братан, у меня проблема! Я ничего не помню, что было вчера вечером!

Я рассмеялся.

— Всё нормально, не переживай.

— Фу! Точно? Последнее, что помню — как в такси с цветком в горшке садился. Дальше — занавес. Боюсь Энджеле в глаза смотреть — вдруг «накосячил» чего. Утром проснулся — кругом кокосы! Я шорты одел и на пробежку. Бегал-бегал, на завтрак с ней не пошёл, в «качалке» уединился. Смотрю — вы идёте вдвоём, у меня чуть сердце не выпрыгнуло. Точно всё нормально вчера было?

Я быстро рассказал Славику про наши с ним перемещения накануне и уже закончил повествование тем, как его (уже спящего) увели в номер, как вспомнил:

— Да, чуть не забыл: твой цветок и крем у меня в номере.

Он расправил свои плечи ещё шире и с облегчением выдохнул.

— Решили твою проблему? — процитировал я его.

— Да. Спасибо, братан! — он не понял моего юмора и громко позвал свою невесту: — Энджела, догоняй!

Когда она к нам присоединилась, Славик приобнял её за плечи и сказал:

— Пошли в кафе перекусим что-нибудь. Я есть хочу, как слон!

Он предложил и мне с ними позавтракать, но я сказал, что сыт и отказался. Анжела, светясь от счастья, незаметно от жениха шепнула мне «спасибо», и мы пошли, каждый в свою сторону.
ГЛАВА 18
На дверной ручке нашего номера красной стороной наружу висела бирка с надписью «пожалуйста, не беспокойте». Кира с Мариной сидели на балконе. У каждой было по кокосу, из которого они ложками с длинными ручками выковыривали белую мякоть. Обе были сосредоточены и молчали.

— Зачем вы бирку снаружи повесили? Не спит ведь никто, — сказал я.

— Чтобы горничная до твоего прихода больше не заглядывала. Что нам с ними делать? — Кира похлопала по кокосу.

Она не плохо «проспалась» и, похоже, сейчас у неё было «хмурое утро» и соответствующее настроение.

— Ничего. Будем по-немного есть.

— Где мы их оставим? Горничной не убраться в номере. Она их выкинет! А есть кокосы я больше не могу. Я уже сутки только ими и питаюсь!

— Так давай ей записку оставим. Марин, ты же запросто напишешь пару строк на английском?

Девчонки переглянулись.

— Блин, — сказала супруга.

— Так просто, — продолжила её подруга.

— Тебе, кстати, «привет» от Анжелы, — сказал я Марине.

Всё утро дождь, то начинался, то прекращался. Когда я вышел к девчонкам на балкон, стартовал очередной ливень. Со всеми этими моими похождениями уже близился полдень, и дальше сидеть в номере совершенно не хотелось. Я вспомнил, что у нас на тумбе с телевизором валялась целая кипа рекламы (и что Кира уже даже её листала) и предложил выбрать какую-нибудь экскурсию.

— Сначала накорми жену: я есть хочу, — сказала моя супруга.

— Да запросто. Пошли. Рекламу с собой возьмём.

Марина с нами идти не захотела, предпочтя провести очередной раунд борьбы с последствиями избыточных солнечных ванн. Написав записку с просьбой не выкидывать кокосы, она ушла к себе в номер. А мы с Кирой, взяв из шкафа зонт с логотипом отеля, направились в то кафе, где накануне Славик делал вынужденную остановку.

У меня не было причин не верить ему, когда он говорил, что не помнит значительную часть вчерашнего вечера. Поэтому я вполне искренне был удивлён, когда увидел за одним из столиков именно этого кафе Славу и Анжелу. Но самое забавное было то, что они, параллельно с приёмом пищи, изучали такие же рекламные буклеты, как и те, что мы взяли из номера.

— Проходите сюда, — пробасил «крепыш», жестом (или пальцем?) показывая на свободный столик рядом с ними.

— Недолго мы побыли с тобой вдвоём, — негромко сказала Кира.

Мы уселись, сделали заказ и стали рассматривать яркие листочки.

Опытные путешественники планируют свою культурно-развлекательную программу на отдых заранее. Они изучают информацию в интернете, читают отзывы, сравнивают цены… У них всё спланировано, а их знания о предмете экскурсии (ещё до её начала) даже бывают более обширные, чем у гида. Это они, во время групповых приобщений туристов к прекрасному, проявляют свою эрудированность, дополняя сказанное экскурсоводом тем, что прочитали накануне. Мы были «неопытными» и в этом находили своё очарование. Сам процесс выбора культурного досуга на месте — для нас являлся составной частью отдыха. Неким ритуалом, что ли.

Поэтому процесс выбора у нас, как обычно, затянулся по времени. Посетителей в кафе было совсем мало и кто-то из персонала (по собственной инициативе) сбегал в расположенное рядом туристическое бюро и принёс оттуда ещё целый ворох рекламной продукции.

По итогам отбора мы решили посетить:

— катание («сафари») на слонах (символ Таиланда и всё такое);

— какое-нибудь вечернее шоу (когда ещё без отпрыска удастся вырваться?);

— остров в стиле рекламы «Баунти» (надо же красивые фото из отпуска привести);

— если останется время, то ещё — панорамную площадку с видом на Пхукет-таун и бродячими обезьянками (в первую очередь — из-за низкой стоимости).

Благодаря «бдительности» женской части нашей команды, заблокировавшей мои банковские карты, оплатить ничего мы прямо в тот момент не могли. А звонить по этому вопросу я собирался в банк, когда в Москве начнётся рабочий день — чтобы, при необходимости, иметь возможность переговорить с каким-нибудь руководителем. Поэтому, отложив все ненужные нам буклеты, мы оставили четыре и я попросил у официантки счёт.

— Вы уже закончили? — спросил нас Славик.

— Да, — ответил я.

— Лёха, ты ведь знаешь, что здесь путёвки в агентствах не надо покупать, чтобы не переплачивать?

— А как? На «сафари» со своим слоном приходить?

И тут выяснилось, что Славик — «бывалый». Он уже был в Таиланде, но в Паттайе. И там ему подсказали, что дешевле всего покупать туры, даже не на месте их проведения, а у таксистов — им, якобы, те же самые туры продают со значительной скидкой.

— Зачем тебе гид, для того же «сафари»? Он с тобой на слоне не поедет! Ты сам на такси приехал, по купону со скидкой прошёл и вперёд — на слона!

— Хорошо, — согласился я. — А, например, на остров, как попасть?

— Также. Таксист в нужное время тебя в отеле заберёт, к лодке привезёт, ну и дальше — уже со всеми.

Мы с Кирой переглянулись, она пожала плечами.

— Ладно, спасибо, Славик!

— Не проблема!

Погода наладилась, когда мы уже были в номере. Надо отдать должное трудолюбию уборщицы: все кокосы она расставила максимально компактно по прикроватным тумбочкам, вокруг телевизора, на журнальном столике и на подставке для чемодана (убрав его в шкаф). Я пересчитал остатки наших «стратегических запасов» (их было пятнадцать) и рекомендовал Кире активнее кормить тропическими плодами Марину.

Звонок в банк прошёл без проблем: зная кодовое слово и имея в руках мобильный телефон владельца карты, как оказалось, процедура её разблокировки представляет собой не сложное мероприятие. Особенно, если пообещать устроить скандал по факту блокировки банком карты по звонку «не пойми кого» и без кодового слова.

Марины в номере не было (во всяком случае, дверь она на стук не открыла) и мы пошли купаться в море вдвоём. Проходя мимо лотков, я был встречен приветствиями отдельных продавщиц, которые с улыбкой предлагали мне кокосовые орехи. Услышав слово «дисконт», меня заинтересовала (исключительно в информационных целях!) их текущая стоимость. Оказалось, что цена выросла! И «только для меня» сохранялась возможность приобрести этот тропическое лакомство за те же деньги.

Кира неправильно интерпретировала моё любопытство к «биржевым котировкам» на кокосы. Она вцепилась мне в руку и всеми своими силами стала оттаскивать меня от лотка со словами: «Даже не вздумай!».

Чтобы её ещё немного взбодрить, я сказал:

— Может возьмём парочку свеженьких?

За что и получил тычок в рёбра:

— Сначала те, что в номере съешь!

Со стороны, наша возня около лотка, преимущественно заставленного алкогольными напитками, наверное выглядела двояко, поскольку я встретил неодобрительные взгляды «возрастной» семейной пары иностранцев, отдыхающих на топчанах неподалёку.

И что-то в них, едва уловимо, выдавало жителей туманного Альбиона: то ли аристократические профили, то ли наклон головы, то ли два пляжных полотенца с рисунком герба футбольного «Манчестер Юнайтед»…

Лично у меня отношение к Англии и её жителям, скорее, нейтральное. Но слегка с уклоном в сторону негативного. И даже не «с уклоном», а просто: «слегка негативное». Хотя, чего там скрывать: раздражают они меня! Бесят своей надменностью! Нет, не просто, а сильно бесят! Короче говоря, негативное у меня к ним отношение и без всякого «слегка»…

Как-то, несколько лет назад, я пытался «разобраться в себе», понять: в чём причина такого моего отношения к людям, которых я вижу впервые в жизни. Сначала мне пришла в голову мысль, что это моя школьная учительница английского языка «переборщила» с вдалбливанием в неокрепший детский организм информации: «Лондон из зе кэпитал оф Грейт Британ». Но, протрезвев и покопавшись в себе ещё раз (чтобы исключить ошибку), я, наверное, задел какие-то «особенно тонкие струны собственной души» и меня осенило: дело — в английских футбольных фанатах!

Говоря серьёзно, ещё каких-то десять лет назад, я сам был довольно активным болельщиком одного из московских футбольных клубов и, не редко, принимал участие в «потасовках» с почитателями других команд. Так вот, английские «фэны» были действительно «отмороженные», и одна из встреч с ними в парке Лужников лично для меня надолго отложилась в памяти, напоминая о себе тремя шрамами от швов на голове.

Дабы развеять миф о россиянах, как о самой неприветливой нации, я хотел просто сказать этим двум отдыхающим на топчанах: «Хэллоу», но не успел. В это время глава семейства, не отводя от меня взгляда, слегка повернул голову в сторону своей супруги и что-то сказал ей, сделав выражение лица крайне брезгливым.

Почему-то мне это не понравилось. Я согнул руку в приветственном жесте и громко сказал: «Но пасаран. „Манчестер Сити“ — чемпион!». Он аж подпрыгнул на своём топчане, но мне ничего не ответил, а уселся лицом к своей жене и стал что-то ей тихо говорить.

Мы с Кирой вдоволь накупались и (нанеся крем!) позагорали. Остаток дня прошёл у нас спокойно. Проснувшийся аппетит мы утолили в небольшом кафе прямо на пляже и ближе к вечеру вернулись в номер. Приняв душ, я в халате сидел с кокосом в руке на балконе и ждал, когда Кира ко мне присоединится, закончив свои водные процедуры. Атмосфера была расслабляюще-спокойная. Добавленный в напиток ром, не успел выветриться и вносил свою лепту в восприятии мной общей картины.

На следующий день мы запланировали «сафари» на слонах. Единственное, что перед этим мне следовало сделать, так это поменять деньги. Ручка на входной двери дёрнулась в тот момент, когда я прикидывал, какую сумму мне надо будет завтра взять с собой.

Запустив в номер Марину, я, как истинный джентльмен, предложил ей аперитив — кокос с ромом. Она, окинула меня недоверчивым взглядом, но, к моему удивлению, согласилась. Вскоре к нам на балкон пришла Кира.

— И где тебя полдня носило? — спросила она свою подругу.

— Я всё разузнала! — гордо ответила та.

Как оказалось, Марина посетила какой-то SPA-салон, в котором, не стеснённая языковым барьером, разговорилась с некой дамой из Англии и та ей посоветовала несколько мест для шопинга. В качестве трофея она продемонстрировала нам бумажку с какими-то записями.

— Мы завтра на слонов собирались съездить, — не очень уверенно сказала Кира.

— Какие слоны?! Поехали на шопинг! — воодушевлённо ответила её подруга.

Они обе замолчали и посмотрели на меня. Я понял, что решение — за мной. Хотя, в оба места всё равно придётся ехать.

— Значит, так! — сказал я. — Завтра утром идём на завтрак. Если будет дождь, то едем за барахлом; если не будет — едем на слонов.

Кира подбежала ко мне и поцеловала в щеку:

— Как скажешь, дорогой!

Марина вглядывалась в небо, вероятно, пытаясь понять, какая погода будет завтра утром. Причём, как мне показалось, она искала тучи.
ГЛАВА 19
На следующий день я проснулся от звука раздёргиваемых штор и яркого солнца проникшего в наш номер.

— Привет, соня. Пора на завтрак, — сказала мне Кира, выходя на балкон.

— Ну, слоны — так слоны, — подытожил я очевидное и пошёл умываться.

Выйдя на площадку перед номерами, супруга постучала в дверь Марининой комнаты. Та вышла с трагическим выражением лица и мы втроём направились на завтрак. По пути подруга жены сделала вялую попытку убедить нас в высокой вероятности дождя, но не нашла на небе не только туч, а даже облаков. Потерпев таким образом фиаско, она покорно смирилась с планом наших действий на текущий день.

На завтраке мы не встретились со Славиком и Анжелой, зато за одним из столиков мной была замечена вчерашняя пара англичан. Они тоже меня узнали и синхронно отвернули головы в сторону, отчего напомнили мне плакат времён СССР с профилями Маркса и Энгельса. Не предвидя ухудшение погоды, мы быстро перекусили, вернувшись в номер, собрали сумку и, немного подождав Марину (как же без этого?), двинулись на встречу с символом Таиланда.

На выходе из отеля нам не пришлось долго искать такси: там таксисты уже ждали таких же, как мы. Как оказалось, каждый из них готов был доставить нас до места дислокации слонов, дождаться окончания заезда и привести обратно за вполне адекватные деньги.

Кстати, о деньгах. Мне нужен был обмен валют и я хотел быстро сбегать в известный мне ларёк, но Марина остановила меня, сказав, что у неё с собой «куча денег», в прямом смысле этого слова, и она готова открыть нам «кредитную линию». Поэтому — не стоит терять время, а нужно стремительно двигаться на встречу с экзотическими животными.

Такси оказалось японским внедорожником с тонированными окнами, салоном из светлой кожи и вставками из натурального дерева. Марина села спереди, а мы с Кирой сзади. Дорога до места проведения «сафари» мне понравилась больше, чем само катание на слонах потом…

В кассе мы купили билеты, которые включали в себя: тридцатиминутную поездку верхом на слоне и шоу этих немаленьких животных. Рассаживали по-двое и я хотел уступить своё место, чтобы девчонки прокатились вместе, пока я подожду их, в очень удачно расположенном у самого старта, баре. Но Кира так убедительно посмотрела на меня, что я предпочёл временно забыть про него.

Нам достался флегматичный слон, который без приключений за двадцать минут «домчал» нас до бассейна с водой, влез в него по колено и обдал меня и Киру водой из хобота. Жидкость он брал, естественно, у себя из-под ног, и у меня были очень большие сомнения в отношении её стерильности. После «водных процедур» туристов ссаживали со слона и предлагали покормить его кусочками банана, которые продавались там же. За это время организаторы распечатывали фотографии, сделанные «до» и «во время» купания и также предлагали их купить.

Тайских денег у меня было мало, но на кусочки банана хватило. Пока мы, вместе с другими туристами скармливали фрукты животным, появился слон, на котором ехала Марина. Всем своим видом она выражала недовольство чем-то. Её попутчицей была довольно крупная дама, источавшая прямо противоположные эмоции: она улыбалась, что-то болтала на непонятном мне языке и постоянно фотографировала всё вокруг.

Когда слон обрызгал обеих водой, то я думал, что от Марины пойдёт пар, как от раскалённого утюга. Зато вторая пассажирка аж визжала от удовольствия. Покупать пакетик с фруктами, чтобы покормить животное, подружка жены не стала, решительно направившись к нам, как только оказалась на земле.

В это время на стенде стали размещать новую партию фотографий и ожидавшие их туристы ломанулись искать снимки со своим изображением. Сомневаясь в том, что кто-нибудь случайно купит наши, мы с Кирой стояли и ждали приближающуюся Марину.

— Наглость! Ну, наглость! — сказала та, едва подойдя к нам.

— Что случилось? — спросила её супруга.

— Тебе не дали порулить слоном? — уточнил я.

Марина фыркнула в мою сторону и продолжила, повернувшись к Кире:

— Вы только отчалили, я смотрю — через несколько человек в очереди за мной стоит мужчина. Европеец. Довольно симпатичный такой.

— Ну! — приободрила её супруга.

— Я стала пропускать людей между нами, как будто кого-то жду. Понимаешь?

— Да. И что?

— Когда подошла его очередь, я сделала вид, будто не дождалась никого, сказала: «Нужно ехать» и полезла на слона.

— А он?

— Он пропустил перед собой эту толстую итальянку! Она его, видите ли, попросила, потому что с места второго пассажира — лучше виды для фотографий! Она, типа, специально второй раз за сегодня едет, чтобы сделать снимки с обоих мест.

— Вот зараза! — прониклась ситуацией Кира.

— Она и залезла ко мне на слона! Так ехала бы молча! Фотограф, блин… Нет! Она всю дорогу болтала и фотографировала всё подряд.

Я расхохотался под укоризненными взглядами двух пар глаз.

Мы купили одну из наших фотографий, посетили получасовое шоу слонов и на ожидавшем нас такси с комфортом направились в отель. На обратном пути водитель дал нам прайс-лист на экскурсии, свою визитную карточку и выразил готовность возить нас по всему острову. Более того, на мой вопрос о скидках, он сразу согласился на дисконт в размере десяти процентов от цен в прайс-листе.

Тем временем стрелка на часах перевалила за полдень и приближалась к часу дня. Был самый солнцепёк. Предсказанного Мариной дождя не наблюдалось. В номере сидеть не хотелось, но и на таком ярком солнце находиться было опасно.

— Поехали на шопинг? — предложила подружка жены. — В один день — два пункта программы сделаем!

Это было слишком заманчиво: «отстреляться» за один раз и провести в магазинах не целый день, а половину (вечером при закрытии нас же из них, по-любому, выгонят). Я вопросительно посмотрел на Киру.

— А ты деньги взял? — спросила она.

— У меня есть, если что, — сказала Марина и потрясла своим рюкзачком.

Услышав слово «шопинг», водитель сбросил скорость и явно ожидал, чем закончится наш разговор.

— Ну, поехали, — согласился я, не уточняя, какую сумму денег в этот раз таскает с собой подружка жены.

Девчонки радостно взвизгнули и Марина, достав бумажку со своими записями, стала объяснять таксисту новую точку нашего маршрута. Тот понял сразу и начал перестраиваться для разворота.
ГЛАВА 20
Мы приехали в крупный комплекс одноэтажных магазинов, торгующих товарами известных марок (в основном — спортивной и джинсовой одежды), напрямую с фабрик по их производству. Во всяком случае, именно так охарактеризовала англичанка из SPA эти торговые точки Марине.

Перекурив «перед боем», я «хвостиком» устремился за девчонками, постепенно обрастая пакетами с покупками. Совмещая функции главного критика и носильщика, мне удалось продержаться часа полтора, а потом мной был устроен бунт, с требованиями еды и пива.

И то, и другое было в наличии в точке по продаже фаст-фуда, где мы и сделали привал. Кира с Мариной были возбуждены и эмоционально обсуждали какие-то предметы одежды, постоянно сравнивая стоимость на них здесь и в Москве. Набив живот пищей, я потягивал пиво, откинувшись в кресле. В какой-то момент они обе замолчали и посмотрели на меня.

— Всё, всё. Уже допиваю, сейчас идём, — сказал я.

— Блин, точно! Тебе же ничего не купили, — проговорила Кира. — Надо вернуться в тот магазин, где мы тебе, Марин, кучу всего подобрали. Помнишь? Там большой мужской отдел был.

— А мужских кроссовок полно было там, где мы тебе обувь брали, — вторила ей подружка.

Мои аргументы, что у меня всё есть, были отвергнуты. Они были настроены на возврат в сторону стартовой позиции, не дойдя до финиша. Что означало перенос сроков окончания шопинга на неопределённое время. Но только я хотел взбунтоваться по этому поводу, как они применили запрещённый приём:

— Лёш, мы идём назад только в два магазина…

— Мимо остальных?

— Да. Покупаем тебе вещи и потом оставляем тебя с пакетами ждать нас в этом баре. Мы даже пиво тебе купим. А сами пройдёмся по тем магазинам, где ты нам не нужен.

Такой вид шопинга меня устраивал. Да и у девчонок сил, как оказалось, оставалось немного: наверное, на слонах много оставили. Поэтому в баре до их возвращения я просидел недолго.

До ожидавшего нас такси они шли, едва ли не приволакивая ноги. Зато, какое преображение с ними было по приезду: на пути от входа в отель до дверей в наши номера! Нагрузив на меня самые невзрачные пакеты, Кира и Марина взяли штуки по три самых презентабельных и пошли! Как они шли! Спина прямая, голова чуть наклонена, на лице улыбка, походка манекенщицы (хотя и в шлёпанцах). Они зачем-то сделали «петлю», пройдя через ресепшен, пока я тащился за ними сзади с пакетами на растопыренных, как щупальца у осьминога, пальцах.

Всё барахло свалили на кровать в нашем номере, чтобы потом рассортировать (где, чьё) и провести с Мариной расчёт по чекам, которые оплачивала она.

Время приближалось к шести вечера, до заката оставалось где-то полчаса. Я предложил быстро одеть купальники и сбегать к морю «смыть усталость», но женская часть команды развалилась в креслах на балконе и никуда идти не хотела.

— Сил вообще нет, — сказала Кира. — Может один сходишь?

— Не обидишься?

— Абсолютно.

Я быстро переодел шорты, взял пляжное полотенце, сигареты и карточку от номера и со словами: «Я не надолго», спешно направился к морю. Темнело резко, поэтому поплавать мне удалось минут десять. Но этого оказалось достаточно, чтобы взбодриться и сбросить усталость.

Подавляющее большинство топчанов на пляже уже были свободными. Я присел на один из них, накинув полотенце на плечи и закурил, глядя на море. Вдруг моё боковое зрение уловило движение в сгущающихся сумерках. По пляжу, параллельно линии прибоя двигалась фигура большого человека с чем-то круглым в согнутой руке.

У меня было два варианта, кто бы это мог быть: либо Горацио с черепом «бедного Йорика», либо Славик с кокосом. Так как вечерние прогулки по территории отеля с эксгумированными частями человеческого скелета, вряд ли являются на Пхукете обыденным мероприятием, то я склонялся ко второму варианту.

Так и оказалось. Когда незнакомец вошёл в полосу света от уличного фонаря, он был мной однозначно идентифицирован, как «Славик». Если точнее, то — «пьяный Славик».

— Привет, мой друг! — окликнул я его.

— О, братан, это — ты! Здорово! — он изменил курс, взяв направление на меня.

— Что отмечаешь?

— Да так, ничего. Энджела достала «пилить» на тему: куда кокосы девать. Из-за них, типа, не номер, а подсобка магазина «Овощи-фрукты». Ну, я и сказал, что десяток сегодня съем, а остальные — завтра.

— Понятно. А этот у тебя уже какой?

— Седьмой. Я уже то, что внутри не ем, а только жидкость пью. А остатки по разным урнам рассовываю, чтобы не «спалиться».

— Кто тебя «спалит»? — рассмеялся я. — Анжела твоя будет урны проверять?

Славик задумался и через некоторое время сказал:

— Нет, не будет.

— А хочешь за сегодня от всех кокосов в номере избавиться, если ты мякоть всё равно не ешь?

— Хочу!

И я поделился с ним идеей, которая пришла мне в голову насчёт наших кокосов, пока я сидел с пакетами в баре и ждал девчонок с финальной части сегодняшнего шопинга.

— Гениально, братан! — пробасил Славик. — Ну, спасибо! Я побежал. Увидимся!

— Не проблема, — сказал я вдогонку удаляющемуся нетвёрдой походкой «крепышу».

Совершенно не претендуя на гениальность, суть идеи была проста: слить кокосовый сок с ромом в какую-нибудь тару с крышкой, чтобы туда не наползли всякие муравьи. Самый простой и доступный вариант — пластиковая бутылка.

Вокруг капитально стемнело и я пошёл обратно в номер. Марина уже ушла, количество пакетов на кровати очень значительно сократилось.

— Ты чего так долго? Уже такая темень, я волноваться начала, — Кира была в халате и с мокрыми волосами.

— Славика встретил. Нам ещё кокосы не нужны? Могу с ним договориться, — ответил я. — А ты чего на ужин не собираешься? Весь день толком не ели, надо подкрепиться.

— Лёш, давай в номер что-нибудь закажем. Так не хочется никуда идти.

Поглощая на балконе клаб-сэндвичи и запивая их кокосовым соком с ромом из стаканов, мы с Кирой (в одинаковых халатах) обсуждали, на какое вечернее шоу нам стоит поехать. Оказалось, что без трубочки экзотический напиток пьётся лучше и у меня стали закрадываться сомнения в необходимости переливать его в промежуточную тару.

Когда в дверь постучали, супруга сама решила открыть дверь. Это, ожидаемо, была Марина. Девчонки о чём-то перешепнулись между собой и входная дверь снова хлопнула.

— Что она хотела? — спросил я Киру.

— За парой кокосов заходила, — улыбнулась она.

С учётом этой поправки, переливать в бутылки нам оставалось сок из трёх орехов. Смысла не было никакого. И, умотанные за день, мы легли спать пораньше.
ГЛАВА 21
Затем, на удивление, установилась относительно хорошая погода. Несмотря на сезон дождей, осадки были, хоть и ежедневные, но не продолжительные. Поэтому следующие несколько дней прошли у нас, как по шаблону: мы завтракали и шли на море, затем обедали в кафешках и прятались от самой жары в номере, потом снова шли на море до самого ужина, после которого сидели и болтали либо в баре отеля (под какое-нибудь шоу), либо на балконе в номере.

Ежедневно мы пересекались в отеле со Славиком и Анжелой, а также с той парой англичан (поклонников «Манчестер Юнайтед»). И если с первыми мы общались нормально (классифицируя всё подряд на «проблему» и «не проблему»), то вторых (от нечего делать) я решил подвергнуть «дрессировке».

Небольшое отступление. Проживая в квартире, мы не заводили никаких домашних животных (от коров, до хомячков). Но, когда Сашка был совсем маленький, он как-то выпросил у нас попугая. Мы тогда купили самого обычного — волнистого. И началось! Каждый из нас стал учить его разговаривать. Не обладая навыками известных братьев-дрессировщиков, мы действовали по старому принципу: «повторение — мать учения». То есть, каждый из нас, при каждом удобном случае, говорил попугаю свою фразу с надеждой услышать её в ответ. Соответственно, мы вдалбливали ему три разных варианта.

Спустя какое-то время, наша птица (вероятно, проклиная тот день, когда в зоомагазине мы выбрали именно её) стала издавать звуки, очень отдалённо напоминающие оригинальное звучание. Тем не менее, Кира объявила об удачном завершении первой стадии обучения и предложила переходить ко второй: новому набору фраз для повторения.

Тут попугай впал в прострацию: он (мне так кажется) не понял, почему от него перестали требовать то, что с таким трудом ему удалось прочирикать и, от греха подальше, заткнулся совсем. На наши попытки реанимировать его первый навык он не реагировал, а на нас смотрел молча, наклонив голову набок.

Кира изучила по этой теме несколько статей в интернете и, внимательно исследовав клюв (!) нашего попугая, вынесла неожиданный для меня вердикт: «Девочка!». Тут в прострацию впал я и, считая, что она не там смотрела, спросил, на что это влияет. Оказалось, что в мире попугаев всё наоборот: девочки там говорят реже, а пол птицы можно определить по цвету роговицы.

В результате опыта с англичанами мне хотелось услышать от них приветствие в ответ на моё. И я просто стал говорить им: «хэллоу», абсолютно при каждой нашей встрече. Их реакция на мои провокации уже прошла три стадии: удивление, раздражение, равнодушие. И тогда в процесс непроизвольно вмешался Славик.

Как-то мы одновременно пришли на завтрак и встретили его с Анжелой у входа в ресторан. Обменявшись приветствиями, я с «крепышом» пошёл в тот угол, где делали омлет и глазунью, а наши спутницы — к столам с нарезанными салатами.

Как обычно, за термически обработанными яйцами, была небольшая очередь. В самом её начале в тот раз стояли мои «подопечные». С максимально нейтральным видом я сказал им дежурное «хэллоу» и встал в конец очереди. Они стандартно не ответили и продолжали смотреть, как бы «сквозь» меня. И тут в наш ежедневный ритуал Славик добавил новизны. Он помахал у них перед носом своей пятернёй и, широко улыбаясь, басом сказал:

— Хэллоу, май френдс!

Затем Славик, довольный, что справился с такой длинной фразой, встал за мной в очередь. В отличие от его преподавателя иностранного языка, у англичан, явные лингвистические успехи моего знакомого, вызвали не восторг, а всплеск эмоций. Причём, похоже, не положительных. Перебросившись парой фраз, они демонстративно покинули очередь.

Мне показалось, что общественное мнение было на нашей, со Славой, стороне. А тот, поймав кураж на ниве иностранных языков, закрепил свои успехи. На недоумённые взгляды отдыхающих, стоявших в очереди перед нами, он громогласно сказал, скромно пожав плечами:

— Крэзи.

Очередь рассыпалась на смеющихся людей… Когда делал заказ Славик, повар у плиты, сдерживая улыбку, показал ему большой палец.

На этом всё не закончилось. После завтрака мы отдыхали вчетвером (Марина отправилась в SPA-салон) на пляже. Кира с Анжелой купались, я и Славик — дремали на топчанах под зонтиками.

Неожиданно кто-то покашлял рядом со мной. Я продолжал лежать на животе с закрытыми глазами, балансируя на грани сна и бодрствования. Кашель повторился.

— Лёха, это к нам, — раздался голос «крепыша».

Пришлось прервать дрёму. Это был «мой» англичанин. Он пришёл один, но с тремя пластиковыми стаканчиками (не пустыми), которые с трудом удерживал в руках.

— Привет. Могу я поставить их здесь? — так я перевёл сказанное им.

— Привет. Да.

— Меня зовут Джейкоб. Вам нравится виски? — он был предельно конкретен.

Я перешёл из лежачего в сидячее положение, представил ему себя и Славика, а также сообщил, что мы оба — любители этого напитка. Англичанин поставил стаканчики на край свободного топчана и со словами: «одну минуту», пошёл к ближайшей лотошнице.

— Что ему надо? — спросил меня «крепыш».

— Он пока не сказал, но, похоже, что ты сегодня пропустишь тренировку. Да, кстати, его зовут Джейкоб.

— Это я понял. Яков, значит. Яшка, по-нашему.

Я не стал разубеждать Славика в тождественности этих имён тому, как оно указано в паспорте англичанина, а просто посоветовал придерживаться оригинала. Ну, в крайнем случае, остановиться на «Якове».

Джейкоб вернулся с целлофановым пакетиком, наполненным нарезанным на кубики арбузом. Мы выпили за знакомство. Повисла неловкая пауза.

— Теперь с нас причитается, — сказал я по-русски Славику и пошёл к лотошнице.

«В разлив» виски она не продавала, поэтому пришлось покупать бутылку. Не зная английский аналог слова «алаверды», мы, тем не менее, выпили ещё. Джейкоб поморщился и сказал, что мне продали не шотландский виски, а что-то не настоящее. Тем не менее, от «третьей» он не отказался.

К этому моменту вернулись Кира и Анжела. Пить виски «с утра пораньше» они не захотели и «чтобы не мешать» (или «не позориться»? ) переместились под соседний зонтик.

Тяжело вздохнув, Джейкоб рассказал, что ему 54 года, он с женой Оливией уже восьмой год подряд приезжает в этот отель на отдых и с каждым годом здесь становится всё хуже и хуже.

— Как и молодые люди вокруг, — добавил он и повертел в руке свой пустой стаканчик.

— Что Вы хотите сказать? — спросил я и налил ещё виски всем троим.

Он «чокнулся» со мной и залпом выпил. Затем последовал его монолог, суть которого (из того, что я понял) была в неуважении молодым поколением более старого.

Пока я переводил Славику то, что смог разобрать сам, Джейкоб взял бутылку, стоявшую в песке около моих ног, налил себе и, уже не «чокаясь», залпом выпил.

— Где-то я такое видел, — пробубнил я.

— А Яшка-то — обычный «алконавт», — загоготал Славик. — А вон и «Оливье» его идёт! Сейчас что-то будет!

Пришедшая Оливия, совсем без английской чопорности, влепила Джейкобу подзатыльник и отняла у него бутылку, которую он схватил, надеясь успеть налить себе ещё. Критически обведя взглядом меня и Славика, держащих в руке стаканчики, она что-то сказала, что перевести я не смог, но догадаться было не сложно.

Ещё парочкой затрещин «леди» задала «джентльмену» направление движения, сунула мне нашу недопитую бутылку и они под наш гогот удалились. Больше я с ними не здоровался.
ГЛАВА 22
Наш отпуск незаметно перевалил свой «экватор» и стремительно двигался к завершению. Мы с Кирой посетили одно вечернее шоу, после которого возможности пластической хирургии нам стали казаться безграничными. А также вместе с Мариной «попали» с экскурсией на остров, названный в честь особо талантливого сотрудника английских спецслужб.

За три дня до вылета домой нашу «блондинистую» часть команды накрыла депрессия. Проявилось это в понедельник, а улетать мы были должны в четверг. То ли это была тоска по Родине, то ли грусть из-за отсутствия успехов в «ловле» английских женихов — не известно. Но фактом оставалось то, что Марина второй день подряд не хотела идти на море, а собиралась провести время в номере. Кира попыталась её «расшевелить», но безуспешно и от этого сама начинала хандрить.

Тогда я взял карту острова, чтобы проверить одну идею и даже хмыкнул от удивления, когда увидел, как всё «срастается».

— Посмотри, — сказал я супруге. — Мы — здесь, Обезьяний Холм — здесь, а здесь — тот самый аутлет, где мы шмотки покупали.

Три точки были практически на одной прямой. Поездка по маршруту: отель — аутлет — обезьяны, не требовала делать «крюк».

— И что? — спросила меня жена.

— Как, что?! Мы с тобой хотели обезьянок «на свободе» посмотреть? А Маринка хотела что-то купить, но забыла? Так?

— Так.

— Тогда завтра утром берём её с собой и высаживаем в магазинах. Сами едем на смотровую площадку, кормим приматов и на обратном пути подбираем «непутёвую». Здорово?

— Нет.

— Но почему?

— Потому, что одна на шопинг она и так могла бы уже сто раз съездить. Одной — это не то!

— Хорошо. Утром её высаживаем, а на обратном пути делаем в магазинах остановку на пару часов и ты к ней присоединяешься.

— Другое дело! Пойду предложу.

Марина оживилась, но выбрала третий вариант: сначала — с нами к обезьянам, затем — все вместе в магазины.

На следующий день утром мы, минут за десять до оговоренного времени, уже ждали у входа в отель «нашего» таксиста. Он, как всегда, приехал за две-три минуты и, уточнив маршрут, спросил, купили ли мы орехи для обезьян. Нам это даже в голову не пришло, а оказывается, на этом можно сэкономить.

Поэтому по пути у нас была остановка около рынка. Таксист не пошёл с нами, ограничившись инструктажем: орехи брать подслащённые, бананы — маленькие и только жёлтые.

Не желая перекормить предков человека, мы с Кирой купили маленький пакетик орешков и небольшую гроздь жёлтых бананов. Повернувшись в сторону Марины, я увидел её с нехилым пакетом орехов, весом под килограмм.

— Непутёвая, ты хочешь, чтобы обезьянку разорвало? — меня распирал смех.

— Это я не всё им купила, я сама буду есть. Знаете, какие они вкусные?! — ответила подружка жены и убрала пакет в висевшую на плече тряпочную сумку.

Мы вернулись к машине и продолжили путь. По дороге водитель дал нам несколько советов: снять всё блестящее (часы, кольца, цепочки и т.п.), не дразнить обезьян, не кричать на них и не улыбаться, обнажив зубы.

Затем была организационная информация: от подножия горы до смотровой площадки — около трёх километров. Обезьяны обычно появляются после первого. Что предложил таксист: он довозит нас до верха, а потом спускается на машине вниз. Мы делаем фото с видом на Пхукет-таун и кормим приматов наверху и потом тоже движемся к подножию. Почему пешком? Если вдруг, нам не удастся увидеть много обезьянок на смотровой площадке, то при спуске через лес мы точно с ними встретимся.

Всё выглядело логично и мы согласились.

Мы чётко соблюдали план и выполнили его почти весь: приехали, сделали красивые снимки, покормили «дальних родственников» и начали спуск. По пути нас окружила группа обезьян, но, не получив лакомств, они быстро утратили к нам интерес и стали разбредаться, ожидая более щедрых туристов.

И тут раздался умильный голос Марины: «Ой, смотрите! У неё детёныш!». Действительно, посреди дороги сидела обезьяна с малышом. Он цепко держался за шерсть на торсе «мамаши».

Подружка жены решила покормить эту парочку животных. Она поставила рядом с собой на землю сумку, развязала узел на пакете с орехами и, почерпнув ладошкой горсть лакомства, протянула руку обезьяне с детёнышем. Мы с Кирой наблюдали за этим с расстояния в пару-тройку шагов.

Дальнейшее происходило очень быстро. «Мамаша» за секунду перекидала орехи с руки себе в рот, а затем, судя по всему, проследив, откуда они были извлечены, подпрыгнула к сумке и стала вытаскивать из неё пакет.

В это время откуда-то сверху (с деревьев) прямо на сумку с криком свалилась ещё одна обезьяна и дёрнула целлофановую упаковку на себя. Пакет порвался, орехи просыпались, и внутрь сумки, и наружу. Завязалась драка «мамаши» с «парашютистом». На звук рассыпанных орехов на нас со всех сторон побежали обезьяны. Поднялся дикий гвалт. «Мамаша» победила и решила удрать вместе с сумкой. Марина закричала и попыталась удержать свою «котомку» за лямки. Я заорал: «Отпусти!». Кира рядом верещала, похоже, громче всех. Потом Марина громко вскрикнула и отпустила сумку. Обезьяну с добычей поймали свои же сородичи и начали выкидывать всё лишнее (по их мнению), чтобы добраться до орехов. Периодически кому-то из «хвостатых» удавалось единолично завладеть добычей, но тут же в неё вцеплялись когти и зубы других приматов и трофей с треском переходил к новому владельцу. Только не надолго, так как всё снова повторялось.

Клубок из обезьяньих тел, с тем, что раньше было сумкой, переместился в заросли у дороги и после очередного треска ткани рассыпался. Схватка приматов прекратилась также резко, как и началась. Они снова неспешно ходили по дороге на четырёх лапах, внимательно поглядывая по сторонам. Только теперь на некоторых из них были видны следы крови.

— Лёша, — раздался плаксивый голос Марины. — Она меня укусила.

Я посмотрел на сидящую на коленях блондинку. На ладони у неё была кровь. Кира ахнула и, почему-то шёпотом, спросила меня:

— Что теперь будет?

— Ну, как «что»? — ответил я, всматриваясь в кусты, где валялись разбросанные вещи из сумки. — Станет одной из них. Будет прыгать по деревьям, клянчить орешки у туристов.

Кира ткнула меня в бок.

— Прекрати, — сказала она.

У Марины глаза вылезли из орбит и мне показалось, что действительно надо сменить тему.

— Что ценное у тебя там было? — спросил я её.

— Кошелёк с деньгами, ключ от номера, очки от солнца… — хлюпая носом, ответила она.

Обезьяны, похоже, потеряли интерес к пожиткам нашей блондинки и можно было попробовать найти хоть что-то из перечисленного.

— Промойте руку водой из бутылки и оберните какой-нибудь чистой тряпкой, — сказал я девчонкам и, оглядываясь на «дальних родственников», медленно направился к кустам.

Марине сильно повезло: кошелёк с деньгами, кредитками и карточкой от номера обезьяны выкинули из сумки в числе первых неинтересных им вещей. Я поднял его и положил в карман шорт. «Хвостатые» насторожились и стали чаще бросать на меня взгляды.

— Непутёвая! Что у тебя ещё было, кроме кошелька, орехов и очков? Быстро!

— Крем от солнца, косметичка, вода, салфетки, сигареты…

— Ценное, я говорю!

— Наверное, ничего.

Впереди, шагах в трёх, в траве валялась разорванная пачка из под сигарет, чуть дальше — крем, а шагах в десяти на кустах висели остатки сумки. Судьба других вещей была окутана завесой тайны. И там, судя по всему, должна была остаться. Во всяком случае, я их искать не стал, а, всё также медленно, вернулся к девчонкам.

Марина обмотала руку кириной запасной футболкой (очень удачно взятой с собой) и стояла, прижимая её второй рукой к груди. Глаза у неё были «на мокром месте», при этом она постоянно хлюпала носом. Короче говоря, опять «зареветь» — могла в любой момент. Что самое интересное — у Киры тоже блестели глаза, а в руке она сжимала бумажную салфетку. Всегда поражаясь женской способности «поплакать за компанию», я взял «бразды правления в свои руки». Для начала, их обеих следовало взбодрить.

— Так, гарем, выходи строиться! — сказал я.

— Я тебе дам «гарем»! — прошипела мне в ухо Кира.

— «Береги руку, Сеня!» — я потрепал за плечо Марину и продолжал: — Значит, так! Следуем вниз, к машине. Не бегом! Эти твари могут напасть. Но и не вразвалочку.

— Наверное, к врачу надо? — спросила «укушенная».

— Все врачи внизу, здесь их нет. Пошли.

Мы спустились к подножью горы и на стоянке нашли таксиста. Марина ему рассказала историю с укусом обезьяны и даже показала руку. На что он однозначно сказал: «Надо в госпиталь».

Ехать, оказалось совсем недалеко: таксист высадил нас у входа в Phuket Provincial Hospital минут через пять. Внутри к нам сразу подошла тайская девушка в белой униформе и, узнав причину обращения, повела к окошку «регистратуры» (или, как она там у них называется?).

Пока мы шли, я наклонился к уху Марины и прошептал:

— Жалко, что ты не в том своём купальнике (типа, с флагом Швейцарии): здесь бы могла в нём за «свою» сойти.

— Отстань, — сказала она, прыснув от смеха.

В «регистратуре» нас приняли от сопровождающей и спросили паспорт и медицинскую страховку. Ни того, ни другого у Марины с собой не было. Возникла гнетущая пауза.

— А спроси их, за «наличку» (кэш) они тебя не примут? — предложил я.

— Кэш — окей, — не дождавшись перевода, сказала девушка из «регистратуры».

Она распечатала какие-то бланки, Марина очень бегло их прочитала и подписала. Затем подошла ещё одна девушка в униформе и повела пострадавшую внутрь госпиталя.

Визит к врачу закончился для укушенной подружки жены перебинтованной рукой, счётом на несколько тысяч тайских бат и восстановленным душевным спокойствием. Ей промыли и обработали рану, чем-то намазали и забинтовали кисть руки, вкололи два укола и выписали какую-то мазь и таблетки. Ещё её похвалили за то, что она быстро обратилась за медицинской помощью, так как первый укол от бешенства (!) крайне желательно сделать в первые сутки с момента укуса.

Ей его вкололи, но всего инъекций нужно было сделать пять. И вторая из их числа выпадала на день нашего вылета домой. А так как рейс был утром, то в госпиталь пациентка не успевала. Доктор сказал, что, в принципе, можно график следующих уколов сместить на один день вперёд, но Марина рисковать, даже в мелочах, не хотела. И планировала купить лекарство здесь, а колоть его в Москве. У неё была какая-то «супер-расширенная» медицинская страховка (за счёт работодателя), поэтому она собиралась просто позвонить в страховую компанию и сказать: «Мне нужен укол такого-то числа». А так как, мобильные телефоны мы на экскурсию с обезьянами благоразумно не брали, то сделать это Марина хотела сразу по возвращению в отель.

Естественно, что никакого шопинга у нас в тот день не было. В аптеке при госпитале «укушенная» купила всё необходимое, и мы вернулись в гостиницу.
ГЛАВА 23
Врач рекомендовал Марине не мочить рану, чтобы та побыстрее зажила и минимизировать употребление алкоголя, из-за его плохой совместимости с препаратами (то ли в уколах, то ли в таблетках). Короче говоря: не пить и не купаться.
— Скажи, непутёвая, а ты все 28 дней мыться не будешь? — спросил я её, когда мы шли к номерам, имея ввиду дату последнего, пятого укола.
— Отстань, — вяло отмахнулась она.
Я хотел узнать у неё, как она проводит время в отпуске, если вдруг во время него (как обычно) не попадает в госпиталь, но посмотрел на её подавленный вид и решил пока не прикалываться.
На площадке перед номерами мы остановились.
— Мы, наверное, на море, — неуверенно сказала Кира и посмотрела на меня.
— Ну, да, — подтвердил я. — Ты с нами? Кстати, в нём водятся медузы, а от них можно получить ожог. Тебе в список приключений не надо? Где тут госпиталь мы теперь знаем…
Вопрос был адресован Марине. Она вздохнула и сказала:
— Ну, не сидеть же теперь два дня в номере! Хоть позагораю. Я с вами!
— Тогда на сборы — ровно тридцать минут. Время пошло.
Через полчаса мы вышли на море. Уже на берегу мы встретили проказника «Яшку» с «Оливье», которые шли из воды к топчанам. Он исподлобья посмотрел на меня, но теперь уже я демонстративно отвернулся.
На самом пляже, посреди всеобщей расслабленности и умиротворённости, был «очаг» активности и шума. Его эпицентром был (кто бы мог подумать?) Славик. Он вместе с пятью-шестью отдыхающими, встав в круг, играл в волейбол. С голым торсом и в неизменных красных шортах, «крепыш» издавал максимальное из всех играющих количество шума. Эффектно падая или показывая, как надо было отбивать мяч, он явно сам любовался собой. И, объективности ради, надо признать: было чему. Годы тренировок и приобретённый уже на Пхукете загар — делали его достойным быть на обложке какого-нибудь глянцевого издания о здоровом образе жизни.
Анжела в волейбол не играла. Она сидела на топчане под зонтиком в больших солнцезащитных очках с такими тёмными стёклами, что определить направление её взгляда было нереально.
Увидев нас, Славик оповестил прибрежную территорию в радиусе метров триста информацией:
— А мы тут в волейбол играем!
— Здорово, — ответил я намного тише и показал большой палец.
— А что у Марины с рукой? — обратил он внимание понимающих русский язык в том же радиусе распространения звуковых волн.
Я подумал, что, вероятно, не стоит на тех же частотах орать про обезьян, поэтому ответил нейтрально:
— Не проблема!
И, судя по облегчённому выдоху Марины, сделал правильно.
Славик лёгкой трусцой (достойной главных героев фильма «Спасатели Малибу») подбежал к нам и повторил свой вопрос:
— Случилось чего? Проблема?
— Всё нормально, — ответила наша блондинка. — Стакан в номере разбила, вот и порезалась.
Она выразительно глянула на меня. Я вспомнил, что мы не говорили нашим знакомым о планах посетить гору с обезьянами и добавил:
— Пришлось в госпиталь ехать, вот и «зависли» немного.
— Швы, наверное, накладывали. Уф-ф. Я вообще-то крови боюсь, даже сознание пару раз терял, когда на анализ брали, — поделился с нами подробностями Славик. — Теперь тебе руку мочить нельзя. Значит — не покупаешься.
Последние фразы он сказал Марине в тот момент, когда к нам подходила Анжела.
— Привет, всем, — сказала невеста «крепыша». — Почему руку нельзя мочить?
Славик взял на себя труд и рассказал про стакан, госпиталь и швы. На что его подружка изрекла, взяв жениха под руку, и обращаясь, как бы, к Марине:
— Ну, у берега поплескаться-то можно и с одной рукой. Ты же, всё равно, не плаваешь.
— Мы пойдём, — вклинилась в разговор Кира. — На солнце печёт сильно.
— Блин, а около нас все топчаны заняты, — сказал Славик.
— Ничего страшного, я думаю, — продолжила моя супруга. — Мы чуть подальше найдём.
— Я тоже так думаю, — улыбаясь, сказала Анжела. — Ничего страшного.
— Ладно, пошли уже, — подвёл черту я, предчувствуя недоброе.
Кира и Марина направились к свободным топчанам, находящимся метрах в тридцати от нас. И, то ли ветерок, то ли тихий шум прибоя, в этот момент так исказили звук, что от удаляющихся девчонок до меня долетело несколько слов, которые они точно не могли употребить в разговоре. Они же — девочки!
— Слушай, Слав, у меня к тебе есть один вопрос, — неуверенно начал я.
— Ладно, мальчики, не буду вам мешать, — сказала резко повеселевшая Анжела и эффектной походкой пошла в море.
Пауза в разговоре со Славиком затянулась до момента, когда она нырнула в воду.
— Есть проблема? — спросил он.
— Не проблема, а вопрос. Просто интересно. Как бы это сказать? Твои шорты, — мямлил я.
— Что, братан, тоже понравились? Вот и я в них, как влюбился. Купил одни, дома перед зеркалом одел — вау! Супер! Побежал в магазин и ещё купил.
— Так у тебя их двое? Одинаковых?
— Трое, братан. Я потом ещё одни купил. А, что за вопрос-то?
— Да, нет вопросов. Проехали, — сказал я, узнав то, что хотел.
Ночью мне, почему-то, плохо спалось. Под утро мой обострённый бессонницей слух зачем-то улавливал и идентифицировал вообще все шорохи. Звукоизоляция в нашем номере и так не была на высоте (скажем, незаметно провести репетицию цыганского хора за дверью, вряд ли бы удалось), а тогда мне показалось, будто я слышу, как Марина с кем-то перешёптывается. Потом эта иллюзия прекратилась, но тут же раздался хлопок двери на нашей площадке. Здесь галлюцинаций быть не могло: это была одна из трёх дверей (наша оставалась закрыта и находилась в зоне моей видимости) за перегородкой.
Очередной раз перевернувшись с боку на бок, я полежал несколько секунд, а затем психанул сам на себя и решил покурить. Мне удалось аккуратно встать и, не разбудив Киру, выйти на балкон. По тропинке, удаляясь от нашего «крыла» корпуса, шёл широкоплечий мужчина. Я бы сказал, что это был Славик, но на нём были не красные шорты и он курил. Да, нет — наверное, это был не он: «крепыш» не курил… Ох, уж мне эти галлюцинации!
ГЛАВА 24
На завтрак Кира меня еле разбудила, а Марина вообще на него отказалась идти по причине плохого самочувствия.

— Мутировать начала, — предположил я. — Завтра она станет зомби, начнёт кусаться. В Москву целый борт инфицированных прилетит.

— Пошли уже, Нострадамус! Опоздаем же, — торопила меня жена.

В ресторане за столиком у самого входа сидели «Яшка» и «Оливье». Одеты они были «по-дембельски»: он — в рубашке, брюках и ботинках; она — тоже не «по-пляжному варианту». Короче говоря, не признать в них отъезжающих, было сложно.

Когда мы с Кирой проходили мимо их столика, Джейкоб приподнял ладонь и негромко сказал: «Bye». Оливия тут же смерила его пренебрежительным взглядом и отвернулась в свою тарелку. Я ответил тем же лаконичным «bye» и пошёл дальше.

А дальше за другим столиком сидела Анжела с чашкой кофе. Одна, без Славика. Увидев нас, она хмыкнула и что-то пробубнила. Пока мы наполняли тарелки едой, Анжела, видимо, допила свой напиток и ушла. В общем, когда мы вышли в зал ресторана, её уже не было.

После завтрака мы с Кирой ушли на море. Погода, впервые за несколько дней, начала портиться и не дав нам вдоволь накупаться, прогнала с пляжа дождём.

Чтобы не терять время, мы прошли через ресепшен (где взяли большой зонт с символикой отеля) и направились в палатку с фруктами. Несмотря на то, что прошло уже немало дней с даты моей и Славы массовой закупки кокосов, продавщица меня узнала. Она взяла ананас и, смеясь, изобразила, якобы, выдёргивание из него листьев со словами «лав/ноу лав». После чего, продолжая хихикать, показала большой палец на руке со словами: «вери гуд».

— Что это она делает? — спросила меня Кира. — Причём здесь «любовь/не любовь» и ананас?

— Дикие люди. Твоя мама ведь предупреждала, что здесь — столица разврата и антисанитарии. Может быть она и имела ввиду, что-то, связанное с ананасом. Приедем домой — я у неё спрошу. У тебя, кстати, какие варианты есть? — ответил я, почему-то не захотев просто сказать ей, что это — ромашка.

— А почему она это именно тебе показала?

— Обозналась. Спутала с кем-то. Для них все европейцы — на одно лицо.

— Ну-ну…

Мы купили в этом магазине два пластиковых контейнера (один — Сашке, другой — тёще), специально сделанных для транспортировки фруктов и наполнили их тропическими лакомствами. После чего, под очередным дождём вернулись в отель.

Марина появилась у нас в номере примерно в полдень. Дверь ей открыла супруга. Блондинка была чем-то серьёзно озабочена.

— Кира, будь аккуратнее, — сказал я с балкона. — Я видел в кино: у них сначала появляется шерсть на ладонях и начинает расти копчик — будущий хвост. Мне не трудно проверить самому, но думаю, что ты одобришь только осмотр рук.

— Лёша, ну хватит! У меня — проблема, — сообщила подружка жены.

— Что случилось? Говори! — участливо спросила её Кира.

Оказалось, что в течение всего отдыха Марина понемногу (чтобы не привлекать к этой процедуре меня) меняла наличные доллары на баты, собираясь потратить деньги на шопинг. Но, обследовав все окрестности, поняла, что тратить такую большую сумму в нашей курортной зоне просто не на что, а спортивной одежды и джинсов она накупила (ещё в первую поездку в аутлет) уже предостаточно. Вспомнив, что место первого шопинга ей посоветовали в SPA-салоне, у неё (логично) возникла мысль повторить его (салона) посещение и ещё раз пообщаться в неформальной обстановке с нужной ей целевой аудиторией: «Те, кто тратят деньги на отдыхе в таких местах — тратят деньги и в магазинах».

Но два раза, как известно, в одну воронку снаряд не попадает: во время второго визита она была единственной посетительницей салона и поговорить ей было решительно не с кем. Марина ещё раз «прочесала» окрестности вокруг отеля, ничего достойного не обнаружила и задумалась (мы с Кирой это восприняли за депрессию), что бы такого ценного ей купить.

Только к тому моменту она уже «наменяла» предостаточно денег и являлась обладателем солидной суммы в тайских батах. Обратная конвертация сулила серьёзные потери и, не придумав ничего лучше, она решила купить, что-нибудь из ювелирных украшений.

Наше предложение (повторить визит в аутлет) Марина восприняла со сдержанным энтузиазмом, твёрдо решив «уболтать» нас поехать в столицу острова на следующий день. Потом был укус, госпиталь… Короче, не до магазинов. Так она про свой план нам и не сказала.

— То есть, поехать я хотела сегодня, — она выдохнула и замолчала.

— А проблема-то, в чём? — спросил я.

— У тебя все деньги были в той сумке, которую обезьяны утащили?! — предположила Кира.

— Нет, ведь мне в аутлете особо-то ничего и не надо было, и я переложила конверт с деньгами из сумки в сейф, ещё вчера утром, — ответила Марина.

— И? Что дальше? Ты купила бриллианты у наших лотошниц на пляже, а теперь стала сомневаться в их подлинности? — спросил я.

— Нет. Я ещё не купила. Лёша, ты мог бы со мной съездить в Пхукет-таун? Если ты не против, Кир!

Супруга, в целом, была не против, более того — она даже выразила готовность поехать с нами, чтобы посмотреть на предметы ювелирного искусства, а я проворчал (ехать ну совсем не хотелось):

— Чего ты тогда полдня спала сегодня?

— Так твой Славик только под утро от меня ушёл!

У Киры округлились глаза (у меня, наверное, тоже) и она попросила:

— С этого места по-подробнее, пожалуйста!

И Марина выступила рассказчиком второй раз.

Вечером того дня, когда после шопинга я один пошёл купаться и встретил Славика на пляже, девчонки быстро рассортировали пакеты с покупками и подружка жены ушла к себе в номер. Она успела принять душ и, одетая в халат, укладывала обновки в свой чемодан, когда раздался стук в дверь. Уверенная, что это пришла Кира, Марина распахнула дверь номера и увидела выпившего «крепыша».

— Я к тебе по делу, — сказал он и сделал шаг вперёд.

— Проходи, — ответила она ему в спину, едва успев отскочить в сторону.

Славик оказался настоящим бизнесменом. Узнав от меня, где работает Марина, он справедливо предположил наличие у неё широкого круга знакомых, через которых можно договориться о новых каналах сбыта его помидоров и сделанного из них томатного сока.

Но, будучи трезвым, он всё никак не мог подобрать момент для разговора. Да и Анжела, вряд ли бы приветствовала его длительные беседы с «этой крашенной». А в тот вечер алкоголь снял барьер робости и невеста была относительно далеко. В общем, он решился и после встречи со мной пляже, допил кокос и пошёл на ресепшен. Там его (по понятным причинам) узнали сразу и без лишних вопросов сказали номер комнаты, где живёт его друг (то есть — я). Ну, а то, что Марина поселилась «почти напротив», он понял из наших разговоров уже давно.

Славик «без лишних церемоний» сел на край кровати и изложил Марине суть своего делового предложения, пообещав ей «процент от стоимости каждой поставки по её каналу». То есть — «откат». Она сначала хотела красиво «оскорбиться» и выставить его за дверь, но, подумав, не нашла ничего зазорного в том, что познакомит между собой своих знакомых и решила попробовать.

«Крепыш» потёр руки и сказал, что сделку надо «обмыть» — так принято. Они достали из мини-бара шоколадку и две малюсенькие бутылочки с алкоголем и, переместившись на балкон, выпили. Но Славик сказал, что так такие сделки не обмывают и хотел бежать в бар за «добавкой». Марина, наоборот, устала и хотела, чтобы он побыстрее ушёл, поэтому постучала к нам в номер и попросила у открывшей дверь Киры пару кокосов. Эффект превзошёл её ожидания: увидев орехи, Славик сказал, что «обмыли», в принципе, нормально и быстро удалился.

Будучи ответственным человеком в деловых вопросах, она в тот же вечер позвонила нескольким своим знакомым по поводу помидоров и те взяли время подумать. Когда накануне (после госпиталя) Марина вернулась в номер, на её мобильном телефоне светилось уведомление о пропущенном вызове: один из её знакомых «клюнул» и был готов уточнить детали предложения.

На пляже, во время рассказа Славика про его боязнь крови, она умудрилась незаметно встретиться с ним взглядом и заговорщически кивнуть головой.

Он пришёл к ней в номер поздно вечером и превратил его в штаб переговоров: сначала — с Москвой, затем — со своим производством, потом — опять с Москвой… И так — по кругу. Факсы шли из столицы в его офис, оттуда ему звонили с докладом, а он говорил, что надо писать в ответ. Покупателю была нужна продукция в таре небольшого объёма для размещения сока в минибарах сети его гостиниц, а завод в ЮФО выпускал сок только в больших бутылках. Нужно было понять, можно ли быстро перенастроить оборудование и договориться с заводом стеклотары. Но для начала — согласовать и подписать договор с москвичами. И началось…

Разница во времени между Москвой и Пхукетом позволила Славику вести переговоры до разгара ночи (позднего вечера в столице), а потом он давал команды своему производству.

— Ушёл он только утром, — подвела итог Марина.

— Сигарету ты ему дала? — спросил я.

Тут уже у неё округлились глаза.

— Да. Он ещё прикурил прямо у дверей, а там на потолке датчики всякие висят.

Всё встало на свои места. Значит, моё время галлюцинаций ещё не пришло. Оставался интересным ответ на вопрос, что сказала Анжела Славику, когда он пришёл. «Но они — люди взрослые и разберутся сами» — подумал я.
ГЛАВА 25
Мы втроём съездили в торговый центр в городе, где Марина избавилась от нехилой суммы в тайских батах. Вернее: как бы, я избавился. Потому, что «непутёвая» не была бы собой, если бы даже в таком вопросе не устроила суету.

Когда мы на такси уже подъезжали к комплексу с магазинами, она протянула мне чёрный целлофановый пакет со словами:

— Лёша, а давай, ты на кассе заплатишь, как будто, ты — мой парень. Мне так приятно будет. Ну, пожалуйста!

Кира усмехнулась и никак это не прокомментировала.

— Ладно, давай, — отмахнулся я.

В ювелирном магазине Марина полчаса изводила своими капризами двух продавщиц и, наконец, выбрала себе кольцо. Спросив меня, куплю я ей его или нет, она прошла со мной на кассу, где повисла на моей руке, пока я отсчитывал нужную сумму.

Мы вышли из магазина. Светясь от счастья, блондинка сказала: «Я — на минутку», и исчезла в недрах другой торговой точки. Она появилась минут через пять с бутылкой виски в руке.

— Это — вам. Разопьёте сегодня вдвоём за отъезд. Без меня. Мне нельзя, да и вы отдохнёте немного.

Кира держала меня под руку и улыбалась, ничего не говоря. Я взял у Марины бутылку и сказал:

— Спасибо. Мы не будем отказываться.

Когда мы вернулись в отель, снова шёл дождь. Остаток дня у нас прошёл спокойно. Заказав в номер легкие закуски, мы открыли виски и наслаждались моментом, сидя в креслах на балконе.

Часа через два Кира «дрогнула»:

— Может быть, позовём её? Она же там одна сидит.

— Позови.

Супруга позвонила ей по телефону из номера, рассмеялась и, положив трубку, открыла входную дверь. Через минуту в номер решительно вторглась Марина с пакетом фруктов и бутылкой безалкогольного пива.

— Даже спорить не стали с тем, что устали от меня! — «бухтела» она.

— Мы просто не успели, — сказал я.

Раздался телефонный звонок и Кира взяла трубку:

— Да. Конечно. Номер знаете? Ну, конечно — ты же по нему звонишь.

— Кто там? — спросил я.

— Славик. Они с Анжелой сейчас «на минутку» забегут.

Примерно через два часа, плохо стоявшего на ногах «крепыша» я с его невестой отвёл в их номер. А затем, пожелав Анжеле дальнейшего хорошего отдыха, вернулся в нашу комнату. Ещё примерно через час, к себе ушла Марина.

Кира попросила меня «не путаться под ногами» и, меньше, чем за час, собрала наши вещи в чемоданы, оставив те, которые на следующий день мы одели в дорогу.

Утром мы с супругой быстро позавтракали, кинули в море по монетке (чтобы вернуться) и пошли в номер за чемоданами. Уже поднимаясь по лестнице на наш второй этаж, нам встретилась бегущая навстречу Марина.

— Я вас догоню, — сказала она и помчалась в сторону ресторана на завтрак.

— Именно эту фразу она сказала мне, когда я её звала перед нашим выходом, — сообщила Кира.

Мы забрали чемоданы и пошли на ресепшен «выписываться». Я оплатил долги по номеру за минибар и рум-сервис, получил распечатку расходов с чеками об оплате и пожелание: «Счастливого пути!». Время на часах приблизилось к назначенному для выезда из отеля. Марины не было…

— Я пошёл ей навстречу. Ты только отсюда никуда не уходи, — сказал я жене и быстрым шагом направился к номеру её подруги.

Дверь в него была открыта. Чемодан и какая-то спортивная сумка стояли в корридоре. Я вошёл внутрь. Марина с кем-то разговаривала по телефону.

— Непутёвая, ты обалдела? Сколько времени? Нас такси в аэропорт ждёт! Быстро пошли.

— Лёш, у меня сейф не открывается! В нём — паспорт, билет, деньги…

Я подошёл к шкафу. Сейф был такой же, как и у нас — с электронным замком на четыре цифры.

— Какой код?

— 1980. Год Олимпиады в Москве…

На нажатие кнопок он не реагировал: «сели» батарейки.

— Звони на ресепшен!

— Я только что позвонила. Сказали, что придут.

Я осмотрел электронный блок. Снизу была крышечка отсека для батареек. Я открыл его. Внутри — одна батарейка, типа: «пальчик».

— Дай пульт от телевизора! Быстро!

Протягивает. Вскрываю отсек для батареек. Внутри — два «мизинчика». Можно фольгой от пачки сигарет… Нет: долго и сработает только с новыми батарейками.

Смотрю — внутри шкафа, рядом с зонтом на полочке стоит фонарик. Повезёт или не повезёт? Вскрываю. Бинго! Внутри блок на четыре «пальчика». Вытаскиваю один, вставляю в сейф — экран оживает. Ввожу «1980». Пищит! Значит — ошибка. Получается, что он сбросил код до заводских установок. А что там обычно? Четыре «нуля». Ввожу «0000» — опять пищит. Было бы очень просто.

Значит, установлен «мастер-код» персоналом. Какой обычно устанавливают, когда лень что-то придумывать? «1234». Пробую. Пищит! Да, комбинаций много. Какую бы я установил? В жарком и влажном климате, где батарейки надо постоянно менять и такой, чтобы сам не забыл? Да, по номеру корпуса! Или по номеру этажа! Какой у нас корпус? Второй. А этаж? Тоже второй! Набираю код «2222»… Тинь-тилинь и дверца сейфа открылась!

— Давай, мухой! — говорю Марине.

А сам хватаю её чемодан и направляюсь к ресепшен. Отставание от графика было уже десять минут. Она догнала меня с сумкой в руках (оказалась её) и спросила:

— Лёша, а ты кем работаешь?

— Ассенизатором, — ответил я (это уже — совершенно другая история).

— Я так и подумала.

А я в тот момент подумал, что могу открыть все сейфы на этом этаже в этом корпусе, просто вынув и вставив обратно батарейку.

Дальше всё прошло «гладко»: таксист нас дождался, на рейс мы успели, я выпросил у девчонок место «у окошка» (где и проспал почти весь полёт), прилетели в Москву вовремя, незадекларированные кольцо и медицинские препараты у Марины не изъяли, укол ей без проблем сделали на дому, нас с Кирой встретило такси и благополучно доставило домой.
ГЛАВА 26
На следующий после нашего возвращения день, Марина за рулём своего ярко красного японского седана поехала в поликлинику. На одной (не самой широкой) улице с двухсторонним движением, ей надо было повернуть налево, во дворы. Навстречу ей по своей полосе двигался чёрный седан немецкого производства. Скорость каждой из машин не превышала сорока километров в час. Видимость была отличная, дорожное полотно — сухое.

Поворачивать Марина начала перед самым «носом» встречного автомобиля, экстренное торможение которого уже не могло помочь ему избежать удара в правую сторону её машины.

Диалог двух водителей был крайне эмоционален. Масла в огонь подливала позиция подруги моей жены, заключавшаяся в том, что хозяин «немца» мог притормозить и все бы разъехались, а он вместо этого увеличил (!) скорость, что и послужило причиной аварии.

За рулём баварского автомобиля был руководитель одного из подразделений крупного коммерческого банка. Его звали Роман и он сильно спешил. У него не было и тени сомнений в собственной невиновности в произошедшем (с точки зрения ПДД). И он искренне не мог понять, почему блондинка не признаёт этот очевидный факт.

Несмотря на сильные повреждения, автомобиль Романа оставался «на ходу» и его полностью устраивало решение всех вопросов на месте (наличными и без вызова ГАИ/ГИБДД). «Только, откуда у неё такие деньги?» — ошибочно подумал он и более внимательно посмотрел на не умолкавшую ни на секунду виновницу аварии. «А она — ничего: симпатичная, загорелая, прикольная…», — мысленно резюмировал Роман, развёдшийся с первой женой почти год назад.

Марина очень сильно испугалась. Когда на расстоянии вытянутой руки от неё, сминая, казалось бы, крепкий металл, остановился многотонный (по её мнению) огромный автомобиль, она была уверена, что осталась жива, лишь чудом. У неё был шок, и в качестве защитной меры её организм включил… речевую функцию — она начала говорить.

Из словесного потока Марины, в её интерпретации произошедшего, следовала однозначная вина в аварии водителя чёрной машины, который специально увеличил скорость, чтобы не дать ей завершить манёвр. Затем она начала рассматривать повреждения своего автомобиля, вслух перечисляя все обнаруженные вмятины и царапины.

Сначала, вышедший из машины водитель показался ей бандитом, но, незаметно присмотревшись повнимательнее, она скорректировала свою оценку до «бизнесмена средней руки», машинально отметив для себя отсутствие у него на руке обручального кольца.

— Девушка, ещё раз Вам говорю: Вы обязаны были меня пропустить, — сказал ей очередной раз Роман. — Вы читали Правила?

— Как раз я-то, читала! Я завершала манёвр, а Вы ускорились и ударили меня в правый бок, — ответила Марина.

— То есть, свою вину не признаёте, договариваться на месте не будем?

— А Вы свою признаёте?

— Ещё раз повторяю: Вы обязаны были меня пропустить. Такие Правила. Моей вины здесь нет.

— Тогда вызываем ГАИ!

— Да, пожалуйста!

Марина достала мобильный телефон и первым делом позвонила… Кире! Преувеличив повреждения обоих автомобилей и степень агрессии со стороны второго участника аварии, подружка жены попросила её направить к месту ДТП меня.

До выхода из отпуска на работу у меня оставались считанные дни и провести их я хотел тихо и спокойно. Ну, конечно, не считая предстоящую поездку к тёще для вручения ей сувениров и, главное, за Сашкой. Но отказать Марине в той ситуации было нельзя и, быстро собравшись, я поехал по указанному адресу.

Роман, услышав, что блондинка разговаривает явно не с ГАИ, сам позвонил на единый номер аварийных служб и вызвал инспекторов. Они приехали, опередив меня на несколько минут и, дабы восстановить движение по перекрытой аварийными машинами улице, сразу начали с составления схемы ДТП.

— Привет, непутёвая! Как ты тут? — я даже слегка приобнял Марину за плечи.

— Нормально. Вот «гаишники» приехали.

— Ты их ещё не кусала?

— Отстань!

Даже самый поверхностный взгляд на расположение машин, давал ответ на вопрос о виновнике аварии, поэтому я спросил:

— А зачем вы ГАИ вызвали? На месте не удалось договориться?

Она молча пожала плечами.

— Водители! Убираем свой автотранспорт с проезжей части и, по-одному, в патрульную машину, — зычный голос старшего лейтенанта разнёсся, наверное, на весь квартал.

Марина и Роман справились с задачей и подошли к машине ГАИ почти одновременно. «Старлей» ждал их снаружи и спросил:

— Сейчас будем оформлять протокол. Ваши пояснения о причинах ДТП, только коротко: здесь, похоже, итак всё понятно. Сначала — Вы, девушка.

— Я поворачивала отсюда — туда, — Марина показывала рукой. — А он не уступил мне дорогу. Ведь видел, что едет блондинка на красной машине!

Офицер тоже видел многое за годы своей службы, поэтому он только молча посмотрел на неё долгим взглядом и спросил уже Романа:

— Вам есть, что добавить?

— Нет. Всё верно, — ответил тот.

— Тогда с Вас и начнём. Присаживайтесь в машину.

Мы с Мариной отошли немного в сторону и закурили.

— Ты говорила Кире, что он «газанул» перед столкновением. Вряд ли поможет, но укажи это сейчас в протоколе. И ещё. Он ехал точно в свой полосе? Не выезжал на твою половину? — я пытался ухватиться за «соломинку».

— Да не было ничего такого. Это я со страху придумала, — ответила она. — Как ты думаешь, он женат?

— Кто?

— Ну не «гаишник» же! Этот, из чёрной машины.

— Понятия не имею.

Когда Марина сменила Романа в патрульной машине, он сразу подошёл ко мне.

— У меня расширенная страховка на автомобиль, «группа разбора» опять же… Короче говоря, похоже, что мне придётся какое-то время общаться с Вами и с Вашей женой. Может обменяемся номерами телефонов? Её я в протоколе найду, но на всякий случай и Ваш хотел попросить.

— Не проблема. И давай на «ты»?

— Давай.

Затем я ему сказал, что буду против его общения с моей женой и объяснил, почему. Как мне показалось, он повеселел, когда узнал, что Марина не замужем. А я его спросил:

— Ты, сам-то, женат?

— Разведён.

Он достал из портмоне визитную карточку, написал на обороте номер своего мобильного телефона и протянул мне:

— Передашь ей?

— А сам что, не можешь?

— Да, волнуюсь что-то…

— Давай. Решим твою проблему.

Вскоре Романа позвали к патрульной машине, и через пару минут он и Марина разошлись в разные стороны, держа в руках по экземпляру протокола. «Гаишники» умчались, «крякнув» сиреной участнице ДТП на прощание, а «старлей» даже помахал ей рукой в открытое окно.

Марина, широко улыбаясь, подошла ко мне. Проезжая мимо нас, Роман посигналил и приветственно поднял руку. Мы тоже ответили ему приветствием, как старому знакомому.

— Очень интересный мужчина, — глядя ему вслед, задумчиво сказала Марина.

— Не женат. Держи. Он просил тебе передать, — протянул я ей его «визитку».

— Да, ладно! Лёшка, ты — супер! — она обхватила меня за шею.

Те, немногочисленные «зеваки», которые видели ДТП и затем наблюдали за развитием ситуации, наверняка были удивлены: не часто видишь людей с хорошим настроением, разбивших свои автомобили и «попавших» на тысячи долларов США.
ЭПИЛОГ
Марина не превратилась в зомби и её свадьба с Романом состоялась осенью того же года.

Тёща благосклонно приняла подаренные фрукты и при нас никак не комментировала нравы, царящие (по её мнению) в Таиланде.

Сын Сашка был доволен проведённым временем с бабушкой и дедушкой и считал дни до поездки с ними в Крым.

И ещё. Крем с розочкой на упаковке, который я торжественно вручил тёще исключительно от себя, оказался не для рук… Нет, наносить его надо, втирая руками (это Кира и перевела), но на другие части тела. На те, что особенно подвержены целлюлиту: в первую очередь — бёдра и ягодицы. Это потом перевела тёща… Ещё там в инструкции по применению было написано про побочный эффект в виде жжения. Но до туда никто не дочитал, поэтому никто не перевёл…