Пари

Орлов успел, как раз, на закрытие первой волны танцев, отдав для приличия пару «реверансов» для успокоения своей мужской души.

Один с какой-то скучающей леди, но отдать должное она была прекрасна, как птица, и очень эффектна. Экзотическая, в платье цвета карминово-красного, да с диковинным головным убором с бордовыми перьями. Безвкусица, чесслово, что не подходит ни по оттенку, ни к светлым волосам, а взгляд упал оттого, что раньше не видал. Но только кончилась незамысловатая мелодия, как он ее оставил всю в чувствах пылать самой, ибо выяснилось, что он просто не узнал некогда сестру девушки своего приятеля.

Он незамедлительно увёл на шутливый манер другую женатую даму, пока, по ее словам, муж, пытался наладить торговые отношения. Маргариту он знал лишь по рассказам и не сдержался в шутке о чудесном напитке.

Улыбался Орлов манерно, надменно, но искренне, не малодушно, сверкая голубыми глазами и приподнимая точно это декольте взглядом, проходясь обжигающе по плечам и ключицам, впрочем, после вновь теряя всякий интерес. Пресыщенный кот.

Между тем хозяин дома стоял отвлечённо, будто одному ему находиться было неуютно, пока Орлов смотрел на памяти порывался пару раз уйти и сменить положение. Ждал что ли кого, черт уж разберёт, да и женщина любит, когда на неё смотрят все же. Она такая, же как мастная кобыла, больше, как украшение самого мужчины, хоть никогда у них много их и не водилось, но все были как на подбор. А сам Алексей, в отличие от брата, вёл службу довольно вальяжно и лениво, мастерски выделывал па, острил, любезничал, за счёт этого и жил, хотя его талант дипломата никто не умолял, но повода показать пожалуй не было. Как-то больше в военном плане, — ему перепало быть адъютантом Константина. Сейчас же был в статусе генерал-адъютанта Александра, душой все же больше лежа к молчаливому и задумчивому Николаю. Константин был эдакой преуменьшенной версией Павла, искристый, сумасбродный, а Александр… А с ним и так понятно. Вообщем-то, пот не лился с него градом, да и пожалуй жизнью легче, чем его из семьи Орловых похвастаться не мог.

Дамы, глядя на него томно вздыхали, ибо он к любой мог подойти просто так и со времён, верно, первых отношений не было такого, чтобы он юбку какую пропустил и не смог осадить неприступную крепость своим обаянием; девицы скромно улыбались, закусив губы, да только и ждали своей очереди, но все же Алексей юных совсем красавиц не удостаивал внимания, ибо у них чаще не чинов, не какого-то для него счастья. Анне Павловне отдельный реверанс в свете представления новым лицам. В его гербарии искусно смотрятся благородные цветы, а не совсем свежие и только сорванные; От второй дамы получил цветок в карман мундира.

Желтая хризантема, пожалуй, давно он подобного не получал, все ирисы, да прочие полевые блеклые. Не любил он эти сантименты, но, по-хорошему, не скупился. Женщины-то любят, а порой и даже мужчины.

Когда же дело дошло до соло, тогда и все прочие гости, игравшие в других комнатах в бостончик и в вистик, услышавшие о подвигах Алексея, с картами в руках, изо всех дверей высыпали глядеть на него.

Он не хотел уронить себя в глазах такого многочисленного собрания и, приободрившись, грациозно протянул руку своей даме… При смене ей стала очаровательная незнакомка в благородном платье, венецианский синий, представившаяся при очаровательностью наклоне партнерши Татьяной. Все старички-генералы, смеясь, захлопали в ладоши.

Все же трудно было найти такого человека, что не любил бы такого лёгкого на подъем и с прекрасно поставленной речью, подвешенным языком Орлова, что легко мог подойти к игорному столу и ленивым взглядом окинув, выкинуть карту из перечня игрока от скуки и тот потом бы собрал комбинацию…

Но все же, танцы выходили у него особо обаятельно и легко, статно и грациозно. Умел он подать себя, ведь был словно слоеный пирог, у которого так и подрывало вкусить начинку. Он взял со стола кусочек подобного, да бокал шампанского. Впрочем даже половины не выпил, отмечая, что пробовал и лучше.

— Добрейшего, Cher Николай Палыч, — произнес растягивая гласные жеманно граф — вы сегодня грациозны, как никогда, я бы сказал, — он не смеялся, а лишь улыбался, поведя усами, говоря, мол, думай, я это тебе за всю твою стать, осанку говорю, что наблюдаю чуть ли не каждодневно или я заметил твою маленькую оплошность, но никому не скажу. Нога его была закинута на ногу, сидел в развалочку, не как, конечно, объемный и пухлый чиновник, а как истинный, пожалуй, аристократ, только руки на бедре не хватает по-офицерски! А сейчас встал, руку пожимая крепко, да вовлекая Николая в легкие приветственные объятия.

— Comte aimable, не умоляйте наши занятия!

— Не скучаете, дорогой? — поинтересовался скорее из разряда вопроса ради вопроса — отчего на следующий танец на танец не позвали хоть в качестве извинений? — проговорил даже обижено, будто был той самой женщиной — На последний бы успели, а теперь ждать… — проговорил он скучающе и слова тоже были его объемными, занимая собой тотчас пространство.

— Я сегодня не собирался танцевать… — озвучил задумчиво Романов, — Орлову хорошо посмеиваться, с ним такого точно не случилось бы. Уверенный и холёный чёрт. А попробуй, задери нос, когда все пялятся и словно ждут малейшей твоей оплошности.

— Боже правый! Какой вы скучный, небось просто не умеете, — ахнул мужчина с сарказмом, скорее на слабо пробивая, цыкнув, да жестом отмечая внимательным, что внимание-то обратил, но все же так по-доброму, чуть взгляд на Романова обращая такой скользковатый. — А она смотрит, — подмигнул лукаво Алексей, руки складывая на подлокотнике стула, — полагаю, таинственная незнакомка?

Николай обернулся. Правда, смотрит. Разглядывает, совсем не стесняясь, вскидывая бокал в его сторону в понятном жесте. Рядом с ней сидели, будто верные фрейлины, две безликие фигуры девушек, что терялись на фоне неё.

— Незнакомка… А что, надо было облить её и имя спросить? Думаю, вы и после поцелуя именем не всегда интересуетесь. — с подстегом резюмировал Романов.

— Не мне себе жену искать, впрочем, ещё и такую, — тонко решил уколоть Алексей Фёдорович, ибо даже Михаил нашёл себе невесту — ведь даже засохшим, как стручок, может, лет в семьдесят, я доживу до этого светлого дня, чесслово, я буду самым привлекательным мужчиной на вашей свадьбе! — подмигнул он, расплываясь в улыбке, чуть смеясь.

— И все же мне невообразимо скучно. Не откажите. На второе: скажу больше — не интересуюсь даже после походов на сеновал, — хохотнул задорно граф — за вас, Николай Павлович! — он салютнул стаканом и допил оставшееся содержимое.

— И жены у вас нет, граф, потому что вы на сеновале ищете, — фыркнул Николай, допивая, так называемую, слезу ангела, что и, правда, кажется самой сладкой.

Орлов отметил сменившийся настрой Романова, все же бледное и смурной лицо было приятно разбавить различной, да и хоть какой-то эмоцией, как чистый лист бумаги. Хотя рисовал Орлов прескверно, только если картины будущего для особо любопытных и то, словесно.

— Наверняка она думает, что вы надо мной смеётесь, Алексей Фёдорович.

— А вы идите, да и узнайте, кто ещё может позволить себе подобное в отношении претендента на престол!

— Мне до этого престола…

Алексею, в принципе, было безразлично как о нем думают, ставил выше, как относятся, ибо думы думами год от года копятся. А дела… Иначе немного обстоит вопрос, ибо спереди, али сзади невнятно, но одно понятно, что и тебе, и мне приятно…

Да, старался держаться в рамках правил, а значит достойно, и за его желание окружать себя тонким и прекрасным вряд ли кто мог сказать чего-то вразумительное именно сейчас.

Но все же, будучи человеком светским, он занимался всем довольно тонко, да и сам утончённо, изящно, не прикопаешься, репутация лучше, чем у Казановы. Это поголовщина, да и ничего постыдного он не видел. Сам он блестящ, как самая начищенная Ваза в будуаре императрицы Марии Александровны, откровенно начиная скучать, и приметив интересную даму в изумрудном наряде, к которой пытались подъехать на казенных лошадях, так сказать, офицеры навеселе, подумал о том, вот как этот святой женится, так уж и он следом!.. Нагуляется, как следует, да и можно будет так, из приличия и семьей обзавестись.

Подождал немного, дабы и даме дать время испугаться, почувствовав точно стальные прутья купола, так и мужчинам потешить своё самолюбие. Встал, легкой пружинистой поступью в противоположный угол комнаты, направляясь уже с обаятельной и обворожительной улыбкой, да руки на груди скрестив, как истинный борец за справедливость. Ага, наносит добро и причиняет справедливость. Он мог себя развлечь сам, по плечу шелковому поведя, да и говоря сразу, что таким мелким сошкам ловить возле сей дамы нечего. Для красноречия схватил одного за плечо довольно цепко и крепко, показывая своё превосходство.

— Спасибо, — искренне расплылась в улыбке девушка, поблагодарив.

 — Алексей Фёдорович!
Поблагодарите позже, — повёл бровью довольно в привычном жесте, улыбаясь однобоко и холёно, убирая чёрные волосы девушки назад.

— Кого я слышу, Seigneur! Катрина Роэлевна, вы ли это? — повернул голову граф, сталкиваясь с баранессой фон Хоффман.

Давненько не помнил ее в этих краях, уехала на свою родину в Голландию после инцидента подобного «Летучему эскадрону любви» Екатерины Медичи… Противник, что должен ты т стать союзником им не стал по примеру Антуана Наваррского, а далее в подробности он не вдавался, ограничившись сухим Бенкендорфским пояснением, что он из возможности поводка и использования в дальнейшем не упоминает императору о их милых и тёплых отношениях, который, впрочем, и не выходили за рамки. Орлова ещё нужно было поймать, что с быстрыми ногами, как известно, проблематично.

Она подошла, плавно покачивая бёдрами, оправляя на ходу чуть более нудного затянутый корсет, сто подчёркивал пышную грудь и тонкую талию. Вид ее был несколько растрёпанный и блестящие глаза в купе с размазанной в уголке губ помадой, красноречиво выдавали ее и алеющего молодого офицера. Орлов знал его, как ее племянника.

— Сколько лет!..

Спутница графа не вызвала в ней ни намёка на интерес. Она лишь томно взглянула из-под опущенных ресниц на Орлова, намекая на то, что в их колесе есть спица.

— Сколько зим! Алексей Фёдорович, здравствуйте, — учтиво произнесла девушка, склонив голову на бок. Протянула ему руку для поцелуя. — Безумно приятно видеть знакомые лица, Mijn jeugd, однажды оказавшись с корабля на балу раз, и даже никого не будет. А вы всё дам от негодяев спасаете? — засмеялась она пряно, касаясь его плеча, будто стряхивала невидимые пылинки. — Герой.

— Герой нашего времени.

— Катрина Роэлевна, да знаем уж, сам также, — качнул головой приветственно, хоть признаться и недоуменно, ведь кто казалось бы ее не знал… Только те, пожалуй, что знать не желали. А кого бы она не знала? Не было таких людей. Напускно прохладным тоном с эполета блестящего уронил комплимент какой-то на манер французский, поцеловав слегка небрежно руку Орлов, да скорее уже по-свойски обнимая за плечи, по-новомодному позволяя себе по щеке женской провести губами, все же далеко не последние друг другу люди — а вы все тоже, погляжу, неизменно прекрасны, — констатировал факт пожалуй очевидный, находил баранессу весьма привлекательной, но и даже со своей прекрасной репутацией, что шла впереди порой него как-то не спешил совершать в отношении дамы какие-то действия.

— Что-то остается неизменным, согласны?

— Несомненно. — ухмыльнулся, с дамой даже не прощаясь, под локоть новую спутницу подхватывая, да к столу с шампанским спокойно направляясь, Орлов. — Не видел вас давненько, неужели вернулись?

— Волей судьбы, — утвердительно кивнула головой Хоффман.

— И какими же судьбами? — не про цель визита интересовался, а вообще, на второе самодовольно поведя плечами.

— Полно вам, дорогой Алексей Фёдорович! Балы для того, чтобы веселиться и отдыхать, но никак не забивать голову подобными думами, — отмахнулась Катрина, — я обязательно вам расскажу, но потом, ибо пьяная женщина не хозяйка ни своему телу, ни языку!

Он стоял в непосредственной близости, провода неспешно прохладными пальцами по щеке тягуче, лениво, точно интерес был растянуть, но остановился, заправив прядь темно-алых волос, что были яркой полосой в копне смоли, за ухо. После лишь окинул взглядом из-под чуть опущенных ресниц, да с улыбкой на потрескавшихся губах, провёл по пояснице несколько показательно нежели чем из действительного желания, после на груди сложил. Отвлёкся всего на мгновение, чтобы увидеть Николая, что все также холодно взирал на даму, Явно запавшую в сердце, но подходить не помышлял.

— Моя головная боль… — закатил секундно глаза Орлов, позволяя рядом с ней что-то выходящее за дежурные ухмылки.

— Да, Алексей Фёдорович, не в вас пошёл нравом. — хихикнула Хоффман, отпивая шампанского.

— Как думаете, подойдёт или нет? — риторически поинтересовался граф.

— А давайте пари?

— А давайте пари, — отхлебнул из бокала Орлов, напиток уже успел потеплеть и немного выдохнуться. Стал ещё неприятнее, он его отставил на стол.

— Итак… — интригующе выдержала паузу Хоффман. — Я ставлю на то, что наш печальный рыцарь темного замка к последнему танцу дозреет, и мою дражайшую знакомую-таки ангажирует на танец.

— Знакомую?

— Право, слишком громко будет назвать ее подругой, но мы жили на одной улице в Нюрнберге, ещё до того, как я перебралась на север, — она сладко вздохнула — Татьяна Дюшен-Андреевская. Вы, для азарта, поставить можете на то, что произойдёт это в ближайший час, если проиграть не боитесь… Хотя вы всегда были далеки друг от друга, глупости!

— Не оспорю, мои семь бородинских ранений в этот момент напоминают о себе, — пожал плечами, будто бы промежду прочим Алексей Фёдорович, но все равно хвастливо, будто хвостом своим вильнул, да хлестко шлепнул, а сам лишь посмотрел с ещё большей азартной и прищуром глаз коварным и двоедушным.

— Со ставкой бы определиться… На деньги скучно, без всего — не азартно. Давайте на желание, Орлов?

— Забавно-забавно. На услугу, который проигравший обязан оказать будет победителю, когда бы тот не потребовал.

— Устраивает ли вас моё предложение?

Человеком граф был таким, что и проиграть не считал за грех, отчего-то появилась резкая уверенность в том, что пригласит, что же он, статуя что ли каменная. А это как вход без выхода, впрочем, оттого становилось даже ещё интереснее.

— Не отлипнет от своего мёдом намазанного угла. Времени будет маловато, что за час, но чем черт не шутил, — хохотнул весело, рукой махнув, поймав приятную тёплую волну от залитого очередного шипучего — будь по вашему, устраивает, как и в целом вы, — смерил все равно лукавым таким, хоть и не масляным — любая прихоть, — даже не стал добавлять очевидного «В рамках разумного». Он пожал ладонь не без удовольствия миниатюрную.

— Как уже говорил, за это я вас люблю, Катрина Роэлевна, душа моя! Более чем. — добавил приторно Алексей, но явно с долей чертовщинки, глазами сверкнул.

— Вот и славно, Алексей Фёдорович, — сказала девушка, пожимая чужую руку, да предлагая скрепить это шампанским. — хочется верить, что вы, как и я, не будете деланием злоупотреблять, дурное же дело, оно не хитрое. Во благо пустите.

— Предлагаю «благо» и назначить тостом.

Она, засмеявшись, согласилась.

— У них, может, чувства кипят, а мы так бездушно на них играем, подумать только… — дёрнула плечами Хоффман.

— А вы верите в то, что происходит иначе, если не подтолкнуть? Ведь и не подойдёт…

— Не подойдёт и упустит. — согласилась Катрина. — И выйдет замуж не за любовь своей жизни, да нежности, а за принцессу соседних государств. В нашем мире все делает выгода. Посмотрите на этих компаньонок или маменек, что так бояться упустить своё чадо… А тут престол на кону. Het toppunt van komedie, — действительно, вершина комедии.

— А вы стало быть по любви замуж выходили? — поинтересовался Орлов под бархатистый смех своей спутницы.

— Нет. — протянула мягко, прикрыв глаза, Хоффман, — Но в чувства это мне верить не мешает, как и холить желание выйти замуж за любимого человека ввиду смерти моего мужа.

— Он умер?

— Вот, собственно, и причина моего возвращения, сочувствия не надо, это стало долгожданной свободой. — а граф, как двумя сапфирами в душу, или это алкоголь? Он беззастенчиво облизал губы.

— А теперь Ваш черёд граф, признавайтесь, — сложила губы в ухмылке девушка, пододвигаясь к графу ближе, в надежде, что он первый все же взгляд отведёт, но с ним подобное никогда не работало. Было даже обидно.

— Я все также.

— Вот оно, как… — раздосадовано вздохнула Хоффман, в ту же минуту ухмыляясь снова и победно, — Меня дождётесь! И кого себе на этот вечер приметили? Кого осчастливите?

— Пару достойный, пожалуй, отыскать можно…

 — Бессовестно просто, Алексей Фёдорович, даже неинтересно… — она улыбнулась паточно и даже притворно обиженно.

Капризное выражение на её лице сменилось неожиданным интересом. Это с точностью подметил Орлов, прихватывая девушку за руку, когда и сам увидел молодого офицера, разговаривающего непринуждённо с князем Трубецким у дальней стены.
 
— И я себе компанию нашла, — сказала Катрина, указав в сторону Муравьёва-Апостола. — Engeltje. Стало быть, граф, с вами я все же прощаюсь ненадолго!