Собрание

Собрание
Клуб гудел. Махорочный дым под потолком, хоть топор вешай.
- Товарищи, это же не порядок. Столько выдающихся колхозников, а выдвигаете меня.
Звенит колокольчик, призывая колхозников к тишине.
- Предлагаю кандидатуру Александра Сергеевича Пушкина, человек известный, работать умеет. Слов на ветер не бросает.
- В чём дело, Александр Сергеевич?
- У меня самоотвод.
- В чём дело, Александр Сергеевич? – Повторно спрашивают из президиума.
Пушкин, картавя под Владимира Ильича.
- Архиважное дело. Сатанински устал. Считайте, я в творческой командировке. Предлагаю Сталина, Иосифа Виссарионовича.
- Уууу!! – Загудело собрание. Манёвр Пушкину удался.

Внимание переключилось на товарища Джугашвили. Тот невозмутимо курил свою трубку.
- Что скажите о кандидатуре товарища Сталина?
- Тамбовский волк нам товарищ. Белый медведь нам товарищ. Уссурийский тигр нам товарищ, но не товарищ Сталин, - взвизгнул Мандельштам. – Уж мы – то его знаем.
Поднялся Солженицын и с места, характерно жестикулируя. Стало понятно: кандидатура Сталина не пройдёт. Он человек терпеливый, будет дожидаться своего часа. Звёздного. Можно сказать, маршальского.
- Кто же тогда? Может вы, Лев Николаевич?
- Нет, меня увольте. Как пахал землю, так и буду пахать. А хотите, сапоги стачаю. Власть – это разврат.

Голос из зала.
- Серёгу Есенина давайте.
Ответ из гущи дыма.
- Его нельзя. Он босиком по росе ходит, с берёзками целуется.
Голос правозащитницы:
- Никто не имеет права вмешиваться в жизнь.
- Антон Павлович, выручайте. Вы человек деликатный, со всеми общий язык найдёте.
- Кхе - кхе – кхе,- вежливо откашлялся Антон Павлович. – Вот что я вам скажу, мил – человек. Вам и быть председателем.
- Быть, быть! – Обрадовалось собрание и затопало ногами, чтобы заглушить протестующий голос Вани Василенко, литератора без имени, без званий, не подающего особых надежд, но хорошего парня.
Ванечка сделал последнюю попытку.
- Максим Алексеевич, выручайте!
- Что обо мне вспоминать! Я на дне. Босяк. По Руси пойду, к пролетарской матери.
- Поздравляю, - манерно пожала Ванечке руку Зиночка Гиппиус. Подумала немного и выдохнула дым в лицо Ванюше.
- Дерзайте, - похлопал по плечу Горький, - горите, как мой Данко. Не дайте взять над собой верх русской лени. Народ у нас хороший и вольный. Любят доброе правление.
- Но и сентиментальничать с народом нельзя, - поддержал Горького Ленин. – Народ талантливый. Вы их по голове гладьте, гладьте, но и подзатыльники давать не забывайте. Вы, Ванечка, не стесняйтесь, заходите ко мне в избу. Октябрь уж наступил, есть, что обсудить. Эх, Пушкин, сукин сын.
Маяковский похлопал Ванечку по плечу и монументально произнёс:
- «Окна Роста» бьют врагов больно и просто.
- Скифы, скифы, - в глазах Блока то ли ужас, то ли восхищение.
Колхозники расходились. В холодном небе ярко сияли звёзды. Небо в алмазах.