В объятиях рынка

 
 В ОБЪЯТИЯХ РЫНКА.Книга четвёртая
 Пролог. СМУТА
 
 Однако же навязанный и проведённый демократами на Крутояровском металлургическом комбинате референдум об отмене имени Калинина в его названии  безоговорочно провалился. И что интересно, в газете «Калининец» работники предприятия даже в это жесткое и смутное время подчас не стеснялись высказывать свои мысли, участию в дискуссии или своё мнение по отношению к этому референдуму и к Калинину, как к государственному деятелю. Хотя в Москве бесчинствующая обезумевшая толпа снесла уже памятник Дзержинскому на Лубянской площади.
 Демократы настойчиво и стремительно наступали по всем идеологическим фронтам не только на уличных митингах, но и в различных средствах массовой информации, в том числе и на центральном телевидении.
 Точно также действовали и местные краснояровские демократы, рассказывая о прелестях богатой и прекрасной свободной жизни за бугром и критикуя все местные недостатки в жизни комбината и посёлка, да и страны тоже. А также рассказывая обо всех своих проводимых в посёлке культурно-массовых и спортивных мероприятиях.
 После снятия запрета с деятельности коммунистов, продолжали оставаться в стране верными их принципам три лишь газеты: «Правда», «Советская Россия» и «День». В Туле закрылась навсегда областная газета коммунистов «Коммунар», а «Молодой коммунар» стала называться на французский манер:   
 Проходили демократические массовые мероприятия и в самой Полянке, замаскированные пока под различные собрания и культурно-массовые мероприятия.  Мотивировались эти мероприятия не столько своей их партийной работой, сколько культурно-массовой общественной или  профсоюзной работой, а то и Совета трудового коллектива предприятия, в которых демократов, как я уже сказал, было хоть и не слишком много, но из-за их всё возрастающей активности и агрессивности получалось, как бы и оказывалось большинство.
 Начальство, то есть генералитет завода, который, естественно, не только в заводских, но и в районных, городских и областных партийных, профсоюзных  и советских организациях, который ранее  играл всегда руководящую роль и имел безоговорочный авторитет в народе, теперь оказалось тоже не совсем коммунистическим. 
 То самое коммунистическое начальство, которое всегда учило народ и рядовых коммунистов как нужно им всем вместе дружно и очень честно жить и трудиться, а партии быть «Умом, честью и совестью» народа, так это самое высокое начальство, в том числе и заводское, оказавшись в этой нестандартной ситуации совершенно растерялось. 
 Иные сразу же стали ярыми демократами, почуяв возможные будущие дивиденды и карьерный рост. Другие же выжидали и побаиваясь: что же будет дальше или чья  возьмёт?
 Ну а третьи совершенно ничего не понимали и не осознавали всей серьёзности происходящего, четвёртые оставаясь хоть верные своим принципам и совести,  притихли, понимая что  противостоять происходящей вакханалии в стране им в одиночку без организующей  и мобилизующей роли разгромленной партии  просто бессмысленно.
 Помнится, как-то Сергею рассказал один уважаемый всеми на комбинате и в посёлке человек такую следующую историю:
– Прихожу, как-то, на директорскую оперативку и смотрю: всё вроде бы здесь так да что-то и не так? Никак не могу понять: что же здесь не так?  Но ощущение какое-то странное? 
 Совсем иначе сегодня в обширном директорском кабинете? Не пойму! И вдруг меня тут словно осенило: так ведь за спиной у генерального нашего директора из стены  гвоздь толстый торчит?  А большого портрета на нём Ленина и нет?  Вот тогда-то  я всё тут и понял: куда мы идём и придём!
 Ведь портрет Ленина со стены директорского кабинета исчез когда на заводе ещё и  партком с профкомом были в силе! Но хитрые  и пронырливые хозяйственные, партийно-профсоюзные начальники-руководители быстренько всё просекли-сообразили: откуда ветер дует!
 И уже к кабинетам парткома и профкома с комитетом ВЛКСМ некоторые из них начали присматриваться. Почуяли они скорые большие перемены перед грандиозным кипишем в стране, который был затеян ещё не Ельциным, а самим ещё Горбачёвым с его  сотоварищами. 
 На самом верху государства в начале восьмидесятых годов тот кипишь был  назван перестройкой. Уже в самом начале прихода Горбачёва со свитой, подельниками к власти Сергею помнится одно из больших собраний в Туле, кажется в Дворце профсоюзов, что был тогда на площади Искусств. При входе в Центральный парк. 
 Выдвигали тогда там в Верховный Совет одного генерала кандидатом в депутаты от Тульской области в Верховный Совет СССР. Кажется, Моисеева. И Сергей никак не мог в толк тогда взять: а где связь этого генерала из ГДР и нашего областного города и Тульской области?
 Тем более, что этот генерал даже не местный по рождению? И по своей наивности Сергей задал этот вопрос, правда очень тихонечко, генералитету своего металлургического предприятия, участвовавшего в этом выдвижении, с кем он оказался вместе здесь по воле случая в роли корреспондента газеты комбината:
 -С какой стати?
 Но на этот вопрос на него так яростно зашикали, что он и сам был не рад, что задал этот вопрос. На него злобно зашикали со всех сторон не только высокое хозяйственное руководство, но и боссы- коммунисты, что  он и впрямь почувствовал себя здесь каким-то  недоумком.
 И старался внимательно слушать и понять что к чему. А кто-то из высоких начальников по доброте душевной даже и принялся ему растолковывать бестолковому растолковывать, что этого генерала поддержать предприятию очень даже выгодно, так как в этом случае этот генерал пообещал области подарить списанную военную автомобильную технику из ГДР, а в будущем эта техника может попасть и на комбинат. 
 А кем был тот генерал на самом деле никто не знал, так как его только и видели впервые на этой самой трибуне! И был ли когда он ещё после своего избрания в Туле тоже никому не было ведомо. Но зато Сергею запомнилось на всю жизнь то, как строго на него зашикали коммунисты-начальники, руководители предприятия, многие из которых преспокойно потом сдали свои партбилеты в партком, а некоторые, стесняясь, не лично, а только через своих личных секретарей.
 Возможно, это был и слух, похожий на правду, так как об этом открыто не говорилось, но он был довольно устойчивым и правдоподобным. Вскоре уволился с  должности сам секретаря парткома Владимир Беленький и ушёл работать в литейный цех простым рабочим, ведь по опыту работы и образованию он был инженером-металлургом. 
 На  место секретаря парткома комбината с правами райкома был избран довольно не опытный молодой человека как в вопросах производства, так и в жизненных делах, без достаточного авторитета в коллективе. Теперь эта должность не давала той власти и силы, перспективы в карьере, а лишь сулила одну напряжённую работу и всякие другие жизненные осложнения.
  Они-то, коммунисты-начальники и решали подставить такого человека, чтобы уйти самим от ответственности. Как это и раньше бывало. Решая подчас всё за коллектив: кого нужно избирать в депутаты, а кого и в секретари.
 Впрочем, эта привычка сохранилась и сегодня: беспрекословная подчинённость  власти начальства. Вот она эта привычка и сыграла не только с комбинатом, но и со страной злую шутку. Когда руководящая, направляющая  и организующая народ партия, вдруг сверху начала разоружаться и разрушаться, сдавать свои занятые позиции. Маскируясь лозунгом создания «социализма с человеческим лицом», рассылая  к исполнению свои беспрекословные директивные документы нижестоящим партийным организациям. Рекомендуя как это нужно быстрее и лучше сделать. 
 Партийная дисциплина и демократический централизм сработали не на укрепление партии, а на её разрушение. И когда команды подавались на самоуничтожение из самого руководящего центра партии, где высшие должности заняли уже не коммунисты, а перевёртыши и предатели, пробравшиеся к власти, то они не замедлялись исполняться.Это не сразу понял Сергей, описывая происходящие события, но постепенно он начал противиться этим событиям
А. Бочаров
2020