Тихая охота в начале июля

     - Ты сегодня работаешь? – спросила жена, зайдя в беседку и сев напротив. Глотнула из кружки горячий напиток и по беседке разлетелся лёгкий аромат кофе.
     - Не, не хочу вроде. Надо, конечно, заканчивать объект, но сегодня «неделя», - и затушил сигарету в пепельнице (примечание – ранее неделю называли «седьмица», а «неделей» - нынешнее воскресенье, по одной из версий, слово «неделя» происходит от словосочетания «ничего не делать», а понедельник – из «после недели»).
     - Может в лес?
     При слове «лес» наша рыжая собака проснулась, подняла морду и навострила уши.
     - А почему бы и нет? Поехали!
     Псинка оживилась, вскочила и неистово завиляла хвостом, при этом перебирая передними лапами, как пританцовывая: «А меня? А я? Я тоже люблю по лесу побегать!»
     - Иди, собирай «чемоданчик»! – жена потрепала её за голову.
     Кстати, на слово «рыбалка» она реагирует так же.
     На сборы ушло минут пять. Ключ в замок зажигания и поворот, авто отозвалось всем стадом кобыл и пробитым глушителем. По-о-оехали!
     Очень люблю ездить по лесным бугристым дорогам: авто неспешно раскачивается из стороны в сторону с холмика на бугорок, впереди лужа - машина как будто ныряет в неё и поддаёшь газу на подъёме, плеск воды из-под шин, небольшие низины и снова бугры, идёшь как по волнам, а кругом сосновый бор и сквозь стволы яркими высокими лучами пробивается солнце…
     Километров через пять уже по накатанной грунтовке, оставив позади шесть стоящих на обочине авто, остановились у любимого места – небольшая просека, уходящая в лес. Нам здесь даже компас не нужен, каждый муравейник знаем, все сосны знакомы, молодняк берёзовый, если идти на юго-запад, то выйдешь на болотце – ходить по нему можно, если аккуратно скакать с кочки на кочку, вдоль него пойдёшь – выйдешь на «горелик» – так сочувственно-ласково в народе называют выживший после пожара лес. На юг с пару километров – будет молодой лес, в советские времена здесь была делянка, даже пней не осталось, но новые саженцы посадили, теперь каждое лето мы любуемся как они подрастают. Меж борами есть овраг, плотно заросший ивняком и молодыми елями, ольхой да редким кустарником – здесь бывают и рыжики, и лисички, и подосиновики, а по склонам маслята. Ещё дальше на запад, через грунтовую дорогу, будет смешанный лес, а за ним болото, ближе к осени смельчаки там клюкву собирают. На северо-запад – наткнёшься на старую дорогу, по которой не проедешь из-за поваленных деревьев, за ней метров через 150 то же болото. В прошлый год в молодняке носился заяц, годом ранее муравейники ворошил медведь, а ещё ранее встречали следы лося. Но положение теней, при входе в чащу, уже запоминается автоматически. Плутал как-то часа четыре…
     Взяв по ведёрку, двинулись меж деревьев. На «входе» обязательная фраза: «Здравствуй, лес!»
     Собака уже вприпрыжку ускакала и на максимальной своей скорости возвращалась к нам и снова убегала – радости собачьей предела нет. Под ногами затрещали мелкие сучки, запах сосен и мха, сизые мелкие ягодки черники – на вкус ещё кислые. Чувствуется напряжение глаз – буквально наводишь резкость – настраиваешься на поиск грибов среди лесного «ковра» под ярким солнечным светом.
     У земли ветра почти нет, чуть шумя, он застревает в иголках сосен высоко над головой, слегка раскачивая их. Шёпот деревьев разбавляет трель птиц, где-то вдали послышалась кукушка, ку-ку, ку-ку, глухо разнося свой голос по лесу. Какой "князь Мышкин" придумал, что у неё надо спрашивать «сколько осталось мне жить»? Она тебя вообще слышит? Ну, кукукнет она тебе два раза, т.к. меньше не умеет, и будешь грузиться все два года?   
     Подлетел первый комар-разведчик и пропищал у уха – видать, передал сигнал своим, кровопийца. Шагов через десять, назойливо кружа вокруг головы, зажужжал овод – настырный какой! Со второго маха ладонью отстал. С каждым шагом комаров всё больше, уже чувствуешь проколы на руке, на затылке… Так, надо брызгать на себя химозу. Удушливый, надо сказать, запах сразу после пшика. На баллоне написано аж «пять часов защищает», на заборах тоже пишут, но не всё правда. Через час снова пшикаешь на кожу эту вонючку.
     Пройдя по сосновому бору и не найдя искомого меж обилия брусничных листиков, веток, пробившейся редкой травы и прошлогодними почерневшими шишками, удаляемся в молодой лесок. Тонкие белые стволы берёзок, вперемешку с подростками-сосенками, моложавыми пушистыми ёлками, проходишь меж ними – цепляют тебя за руки ветками, слегка оцарапывая, ещё маленькие, но уже жёсткие иголки сосенок покалывают и пахнут смолой, сухие тонкие ветки трещат и ломаются от прикосновения, а то легонько шлёпнут по спине, то по руке, то по кепке. Ольха метра полтора высотой, трепещет листвой сильнее всех, вроде и ветра нет, а она тихонько хлопает листьями. Под ногами хрустит белый мох, чем-то напоминая скрип снега в морозы. Нет-нет, да смахнёшь паутину с лица.
     Вот и первые красноголовики, пока убираешь мох и листву от основания для среза, нащупываешь ещё одного маленького. В ведёрко!
     Тишина лесная успокаивает. Нет сирен и крякалок, не матерятся дети, не орут пьяные бабы на своих уже ничего не понимающих толи мужей, толи собутыльников, не слышно проезжающих автомобилей, не громыхают заводы, не гудят мелкие производства… Всё слышимое пространство заполнено щебетанием птиц, шелестом иголок и листвы, вдалеке снова гулко раскукухалась кукушка, дятел застучал по стволу, какая-то птица, своим фьють-фьють и перелетанием с ветки на ветку, привлекла внимание собаки – та аж подпрыгнула, глядя ввысь, наверно, забыла, что она без крыльев.  Увы, рождённый ползать…
     Уже на выходе из леса обратил на странное, необычное сочетание стволов… Подойдя ближе и рассмотрев, мне вспомнились слова из песни: «Рос кудрявый клён, в белую берёзу был тот клён влюблён», но здесь ольха, тонкая и хрупкая в объятиях крупной сосны, меж ветвей, прижалась и склонила крону…
     К машине подходили уже уставшие, даже наша рыжая сама прыгнула в салон – набегалась и устала. Лесной воздух и прогулка разыграли аппетит. На первую грибовницу набрали.